Едва не запоров HDD, я вернул «Сатурн» в сервис-центр продавца, который честно пытался что-то в нем подкрутить на протяжении доброго месяца, после чего сдался и обменял отсек на новый - в запечатанной коробочке. Распаковал, подключил, прослезился: в отличие от предшественника лампочка «Сатурна», не увлекаясь светомузыкой, всего лишь тупо слепила монотонным голубым неоном. Оказалось, однако, что рано радовался: монотонный голубой неон был явным признаком аномалии, поскольку все мои компьютеры напрочь отказались распознавать в «Сатурне» хоть какое-нибудь устройство для хранения информации.

Грешным делом подумал на жесткий диск, сменил на другой - заведомо работающий - безрезультатно. Бросил дела, помчался к Антонелло - лишний раз перепроверить, потому как в голове не укладывалось, что в 2007 году можно запихать в коробку априорно неработающее устройство: наивно полагал, что даже в самом отстойном наколенно-сборочном подвале провинции Сунь Говянь существует хоть какое-то подобие службы ОТК! У Антонелло «Сатурн» не заработал, равно как не заработал он и в сервисном центре продавца, который - в ножки кланяюсь добродетелю!
– даже не заикнулся о повторной замене, вернул деньги и лишь отвел душу шепотком в сторону: «Задолбали уже эти “Сатурны”!»

Часом позже я возвращался с Савеловского компьютерного рынка (того самого, что ютится по соседству с бразильским дворцом горячо любимого Санрайза), украдкой поглядывая в умилении на только что приобретенный взамен «Сатурна» Sarotech HardBox. Если раньше мне казалось, что существенно большая цена HardBox’а (2100 рублей против 1550 за ViPower Saturn) объясняется его комплектацией (дополнительная сумка), то после перенесенных мытарств готов не раздумывая заплатить те же деньги даже без сумки - за одно лишь качество. Вот уж поистине: «Мы не настолько богаты, чтобы покупать дешевые вещи!»

Сюжетный переход в культур-повидле сегодня на удивление гладок, потому как увязан в пространстве и времени: ползу я, значит, с новым HardBox’ом по Третьему кольцу да слушаю «Дневной разворот» на «Эхе Москвы», посвященный судилищу над Александром Поносовым, директором сельской школы в Пермском крае, который закупил и установил дюжину компьютеров с нелицензионными копиями Windows. Ведущий эфира Александр Плющев умело разводит аудиторию по полюсам («Те, кто считает допустимым нарушать закон об авторском праве для нужд образования детей, звоните сюда, те, кто считает иначе, - звоните туда»), душевнобольные вурдалаки из числа слушателей звонят в студию, бахвалясь на полном серьезе тем, что гоняют на своих компьютерах исключительно лицензионный софт, потому как украсть программу - это же все равно что украсть сам компьютер. Короче, вполне адекватная фактура для эфира радиостанции, кою полагаю своим идеологическим врагом (оттого и слушаю до самозабвения!).

Итак, ползу я по Третьему кольцу и мучительно пытаюсь сообразить, кому понадобилось запускать под кожу россиянцев такую низкопробную провокацию?! Да-да, именно провокацию, поскольку Microsoft можно заподозрить в какой угодно жадности, но только не в склонности к суициду. В равной мере не допускаю мысли, что речь идет о самовольной импровизации российского представительства компании: как-никак, Ольга Дергунова со товарищи проходила блестящую школу американского менеджмента, одним из краеугольных камней которого является представление о реализме бизнеса. Реализм этот предполагает, что дела компании должны хрестоматийно разруливаться не столько с учетом специфики времени и места, сколько при полном табуировании телодвижений, ведущих даже не к урону для репутации родной компании, а к полному уничтожению имиджа.

Специфику нашего отечества мы обсуждать не будем - говорено об этом в «Голубятнях» немеряно. Также не интересны бредовые параллели между «воровством компьютера» и «воровством программы». Остановимся на суициде и вот почему: судилище над СЕЛЬСКИМ УЧИТЕЛЕМ, установившим для детишек в школе двенадцать нелицензионных копий Windows, в стране, где врожденное (на грани генетической болезни) чувство справедливости является основополагающим качеством нации, - чистейшей воды суицид. Суицид, пагубное воздействие которого на общественное мнение сравнимо разве что с отстрелом из табельного оружия шестилетней девочки-сироты за попытку выноса из супермаркета буханки хлеба в обход кассы.

По этой причине я никогда не поверю, что кто бы то ни было в руководстве Microsoft мог отдать распоряжение об уголовном преследовании Александра Поносова. Никогда в жизни! Кто же тогда инициировал эту чудовищную антипиар-акцию? Кто подставил Microsoft?

С этой мыслью я и вполз в туннель Третьего кольца под Кутузовским проспектом. Туннель длинный, поэтому не сразу заподозрил неладное. Когда же заметил языки пламени, выбираться было уже поздно. Впереди - метрах в ста пятидесяти - горела фура! Горела страшно - с кабины и дальше - вдоль всего кузова. Ветер дул по ходу движения, поэтому за горящей машиной сплошной стеной стояла непроглядная тьма газовой камеры! До выхода из туннеля оставалось еще метров двести… Движемся в пять потоков, свернуть некуда, бежать некуда. Водители как загипнотизированные мартышки смотрят на огненного удава Каа, медленным накатом приближаются к моменту своей истины. К великой печали (то самое знание, что преумножает скорбь!), мне довелось много читать о том, как развиваются события в туннелях в подобных ситуациях, потому иллюзий не строил: если не удастся вырваться наружу за полторы-две минуты после погружения в дым, дальше можно не спешить.

Я обогнул горящую фуру по ближайшей к ней полосе и погрузился в непроглядный мрак. Не было видно не то что выхода из туннеля, но даже машин по соседству - ни сбоку, ни спереди, ни сзади. Вот уж точно: «Живем вместе, умираем каждый по одиночке». К моменту, когда по ходу движения появилось слабое мерцание света, я уже сдерживал дыхание секунд десять - салон машины был до отказа заполнен дымом. Водители в едином неистовом порыве били ногой по педали акселератора, пулей вылетали наружу, на ходу опускали стекла. А в это время с противоположного конца туннеля новые ничего не подозревающие бедолаги медленно продолжали засасываться в воронку душегубки… Их никто не останавливал на входе, никто не предупреждал… При том, что с момента возгорания фуры, судя по тому, как вся она основательно принялась, прошло по меньшей мере минут двадцать. До сих пор не могу избавиться от липкого омерзения: нас снова сдали!