У него засосало под ложечкой, и он выдавил:

— Отец?

— Ранен в голову. Его тело живет, но разум покинул его. — Тахиона сковало какое-то оцепенение, и слова бабки доносились до него словно издалека. — Ты исчез, и Забб начал рваться к власти, но многих пугало его непомерное честолюбие. Чтобы помешать ему захватить власть, твой дядя Тай учредил регентство, но было принято решение отыскать тебя, потому что непонятно, сколько еще тело Шаклана сможет продолжать…

…Утро, пронизывающий холод, его отец сует ему в руку бумажный кулек с жареными орехами, а уличный торговец кланяется и лучезарно улыбается знатным покупателям.

…Маленький Тахион заглядывает в кабинет: Шаклан занят делами и совсем позабыл о своем обещании поучить сынишку ездить верхом. Но деловая встреча заканчивается, и отец раскрывает ему объятия. Тахион с разбегу бросается к нему, чувствуя себя в безопасности в бережном кольце этих сильных рук, ощущая щекотное прикосновение кружевного галстука к щеке и теплый мужской запах, мешающийся с пряным ароматом духов… Невыносимая боль, когда отец прострелил ему бедро во время одного из уроков по развитию пси. Шаклан плачет вместе с ним, объясняя, зачем сделал это. Тисианн должен быть способен вытерпеть что угодно по эту сторону смерти и не потерять ментального контроля. Отблески огня на его резком, угловатом лице в ту ночь, когда они за бутылкой вина оплакивают гибель покончившей с собой Джадлен.

Tax закрыл лицо ладонями и зарыдал. Бенаф'сай не сделала ни единой попытки, ни физической, ни ментальной, облегчить его боль, и он ощутил приступ ненависти. Но в конце концов его горе иссякло, и он вытер распухшие глаза и нос платком, любезно протянутым его пра-пра-черт-знает-сколько-раз-прабабкой. Их глаза встретились, и он увидел в них… боль? Он с трудом мог в это поверить.

— Мы отправимся в путь, как только расчистим пространство для Роя. У нас недостаточно вооружения, чтобы отразить нападение пожирательницы, а перед тем как уйти в призрак-полет, нам придется опустить защитные экраны. Жаль, — проговорила она задумчиво, — что нам удалось сохранить совсем немного особей. Т'зан-д'ран скорее всего уничтожит этот мир. — Он быстро-быстро замотал головой. — Ты не согласен?

— Думаю, люди могут преподнести тебе сюрприз.

— Сомневаюсь. Но мы, по крайней мере, собрали данные. — Она пронзила его холодным взглядом серых глаз. — Ты, разумеется, сможешь свободно передвигаться по кораблю, но, пожалуйста, не приближайся к людям.

Незачем волновать их и затруднять привыкание к новой жизни.

Она послала телепатический вызов, и в каюту вошла стройная женщина. Tax потрясенно осознал, что в последний раз видел ее пятилетней малышкой, которая нянчила многочисленное кукольное семейство и взяла с него обещание жениться на ней, когда она вырастет, чтобы у них родились хорошенькие детишки. То, что она находилась на этом корабле и не была надежно заперта на женской половине, означало ее принадлежность к битшуф'ди, бесполым существам, которых считали носителями какого-нибудь опасного рецессивного гена или признавали недостаточно генетически ценными, чтобы получить разрешение иметь детей.

Она бросила на него мимолетный взгляд (грустный — он не смог определить наверняка, так быстро промелькнуло это странное выражение в ее глазах) и сделала почтительный жест.

— Ваше величество, не соблаговолите ли последовать за мной?

Он отвесил Бенаф'сай прощальный поклон и зашагал следом за Талли, раздумывая, о чем с ней говорить. Завести ничего не значащий разговор казалось ему неуместным — разумеется, она выросла, ведь прошло уже несколько десятков лет!

— Ты со мной не поздороваешься, Талли?

Коридор изгибался по спирали, уводя их в сердце корабля, и блестел, как полированный перламутр.

— Вы же со мной не попрощались.

— Мне нужно было кое-что сделать.

— Другие тоже подчиняются этому императиву.

Она боязливо оглянулась по сторонам и перешла на телепатическую речь. «Забб хочет тебя убить. Ешь и пей только то, что принесу тебе я, и прикрывай спину».

Талли вложила ему в руку маленький острый кинжал, и Tax быстро спрятал его в рукав. «Я ожидал этого. Но все равно спасибо тебе за предупреждение и за оружие».

«Он убьет меня, если что-нибудь заподозрит».

«От меня он об этом не узнает. Он никогда не мог тягаться со мной в ментатике».

Тахион вдруг осознал, как ослабла его ментальная защита. Он укрепил барьеры, и она с облегчением кивнула.

«Так-то лучше».

«Нет, все ужасно. Вся ситуация — просто кошмар. Я не собираюсь возвращаться на Такис».

Они дошли до каюты, и корабль предупредительно распахнул перед Тахионом двери.

Она положила руки ему на плечи и подтолкнула ко входу.

«Придется. Ты нужен нам».

Двери за ним захлопнулись, и он подумал, что, наверное, поспешил записывать ее в союзники.

Том Тадбери переживал один из худших дней в своей жизни. Самым поганым было восьмое марта, когда Барбара вышла замуж за Стива Брудера, но этот день претендовал на второе место. Он вез в клинику Тахиона странную штуковину, которую отобрал у малолетнего бандита, когда странный корабль, похожий на затейливую ракушку, вынырнул из облаков, завис перед ним и пригласил его внутрь. Пожалуй, слово «пригласил» было здесь не вполне точным: вернее было бы сказать «загнал». Казалось, ледяные когти сжали его сознание, и он собственными руками преспокойно завел свой панцирь в разверстый люк грузового отсека. После этого в его памяти зиял провал вплоть до того момента, когда Том очутился посреди гигантского зала, в сравнении с которым панцирь у него за спиной казался мухой.