Затем я наполнил ванну горячей водой и с наслаждением залез в нее, потом спустил грязную воду и наполнил ванну снова, очищая тем временем ладони от кусочков стекла и острых песчинок.

Не знаю, когда я отправился спать, — на часы я даже не взглянул.

Перед сном я проглотил пару таблеток аспирина, еще несколько — когда проснулся. Затем я снова принял горячую ванну, несколько ослабившую ноющую боль во всем теле. Нужно было побриться, но вместо обычной безопасной бритвы я достал электрическую, которую подарили мне дети на какое-то Рождество.

В моче было много крови — опасный признак, но мне и раньше приходилось получать удары по почкам; судя по всему, серьезных травм на этот раз удалось избежать. Почки по-прежнему продолжали болеть, но эту боль можно было терпеть.

Спустившись вниз, я заказал в ближайшем кафе чашечку кофе с пирожным и просмотрел свежий номер «Ньюсдэй». Бреслин на этот раз посвятил свою колонку системе уголовного правосудия и отнюдь не метал в нее громы и молнии. Другой обозреватель не без истеричности возмущался смертными приговорами, которые вынесли крупным наркодельцам, как будто они готовы были вот-вот искренне раскаяться в содеянном и использовать свои таланты во благо обществу.

Во всех пяти районах Нью-Йорка совершается в среднем семь убийств в сутки; в газете сообщалось о четырех. Все они вроде бы никак не были связаны со мной, жертвы не были знакомы мне — судя по всему, ни один из моих друзей за прошедший день не расстался с жизнью.

Я отправился в северную часть центрального района, но Деркина нигде не было. Дневное собрание нашего общества проходило на этот раз в Вест-Сайде, в коротком тупичке Шестьдесят третьей улицы. Выступающий был актером; ради трезвого образа жизни переселился в Калифорнию, и на нас дохнуло неукротимой энергией жителей Тихоокеанского побережья. После собрания я отправился на станцию метро, купил по дороге кусок пиццы и колу и поел прямо на улице. Затем я вновь отправился на розыски Деркина, и на этот раз смог застать его — Джо разговаривал с кем-то по телефону за чашечкой кофе; в руке его дымилась сигарета. Он жестом предложил мне сесть в кресло, продолжая слушать собеседника, время от времени вставляя и свои замечания, затем повесил трубку, нацарапал что-то на листке бумаги и взглянул на меня.

— Тебя как будто в вентилятор затянуло, — сказал он, придирчиво осматривая меня. — Что случилось?

— Попал в переделку; Джо, я очень хочу, чтобы этого мерзавца арестовали немедленно! Я подам официальное прошение.

— Кого, Мотли? Он и до тебя добрался?

— То, что он сделал, на суде не покажешь. Вчера я умудрился сам попасть ему в руки, когда шел по улице в нижнем Ист-Сайде этой ночью. — Я вкратце рассказал Джо, что произошло, и по мере моего рассказа глаза его постепенно суживались.

— Так в чем же ты хочешь обвинить его? — спросил он наконец.

— Еще не знаю; наверное, в разбойном нападении. Нападение, насилие, угрозы... Лучше всего, наверное, в разбое.

— Есть свидетели предполагаемого нападения?

— Предполагаемого?

— Короче, Мэтт, у тебя есть хоть какие-нибудь свидетели?

— Конечно же, нет, — ответил я. — Мы же встретились не у витрины супермаркета, а на пустыре в районе Ридж-стрит, ночью.

— Ты, помнится, говорил про какую-то улицу?

— Да какая разница? Это произошло на пустыре между двумя зданиями, огороженном забором; в нем есть проход, и если по нему можно пройти куда-то, то, по-моему, это вполне можно назвать улицей. Куда именно она ведет, я выяснять не стал.

— Угу, — задумчиво сказал Джо, внимательно разглядывая карандаш, который он держал в руках. — Наверное, ты имеешь в виду район Атторней-стрит.

— Верно.

— Но минуту назад ты говорил про Ридж-стрит.

— Да? На Ридж-стрит я встретился с проституткой в заведении под названием «Гарден-Грил». Даже не знаю, почему его так назвали, — там, наверное, нет никакого гриля... — Я ненадолго задумался: — Потом она повела меня на Атторней-стрит...

— Она? Ты же говорил, что это был транссексуал.

— Вот я и говорю «она».

— Да... И что же дальше?

— Думаю, она могла бы быть свидетелем, — сказал я, — но найти ее, наверное, будет непросто, а убедить дать показания — тем более.

— Посмотрим... Как ее зовут?

— Кэнди. Это скорее всего прозвище, а возможно, она его придумала специально для этого случая. У проституток это обычная история.

— Без тебя знаю.

— В чем дело, Джо? Он напал на меня, и я обязан подать жалобу.

— Тебе нечем ее подкрепить.

— Этого вполне достаточно, чтобы получить право на защиту и очистить город от этого сукиного сына...

— М-да...

— ...пока он не убил кого-нибудь еще.

— М-да... В котором часу ты вышел с ним в переулок?

— Я встретился с ней примерно в полночь, так что...

— Ты хочешь сказать, с Кэнди, с транссексуалом?

— Да. Мотли напал на меня примерно через полчаса.

— Значит, в двенадцать тридцать.

— Примерно.

— После этого ты отправился в больницу?

— Нет.

— Почему это?

— Решил, что это необязательно. Боль он мне причинил просто адскую, но ни одной кости не сломал, открытых ран тоже не было. Я решил, что лучше всего поехать сразу домой.