От аэродрома до центра Дананга – не более десяти минут езды на автомобиле. Дорога пролегала среди заграждений из колючей проволоки, которой сайгонская военщина обносила концлагеря, военные склады, зоны хранения горючего. Огромные апельсинового цвета баки с надписью «Шелл» подступали к обочине трансиндокитайской дороги номер 1, которая связывает Дананг, расположенный на 16-й параллели, с Севером и Югом Вьетнама.

Более 100 лет назад французские колонизаторы, оценив исключительно важное военно-географическое расположение города, пытались захватить Дананг. Им потребовалось 30 лет, чтобы вынудить императора вьетнамской династии Нгуенов сдать Дананг в концессию. Так город, получивший тогда название «Туран» («Башня над рекой Хан»), попал с 1888 года под колониальное господство, которое продолжалось более полувека. После 1954 года Дананг стал опорным центром американо-сайгонской военщины.

Именно в Дананге в марте 1965 года на вьетнамскую землю ступили первые морские пехотинцы американского экспедиционного корпуса, оборудовавшие на полуострове Сонча военную базу. Отсюда же, из Дананга, десять лет спустя, в марте 1975 года, эвакуировалось последнее воинское подразделение заокеанских агрессоров. Над бетонными фортами, сторожевыми вышками, аэродромами, портами, радарными станциями, бывшими концлагерями развевались знамена освобождения.

Я шел по улице, носящей имя вьетнамского просветителя Фан Тю Чиня. У бульвара Батьданг, пролегающего вдоль усаженной пальмами набережной полноводной реки Хан, член народно-революционного комитета провинции Куангнам-Дананг Фам Дык Нам рассказал мне о том, как 29 марта над зданием городского муниципалитета знамя Национального фронта освобождения поднял бывший сайгонский капитан медицинской службы, ныне хирург одной из данангских больниц.

Через несколько часов после освобождения в Дананге был создан военно-административный комитет. Он взял в свои руки всю полноту военного, политического и экономического руководства жизнью города. Председателем комитета стал член ЦК Национального фронта освобождения Южного Вьетнама Хо Нгинь, его тремя заместителями – генералы Нгуен Чань и Нгуен Ба Фат, видный южновьетнамский политический деятель Чан Как. Военно-административный комитет объявил, что после нормализации жизни в городе будет создана гражданская народная революционная администрация.

– Мы всегда были далеки от политики. В газетах читали и по радио слышали много страшного о Вьетконге. На протяжении десятилетий, – рассказывала мне пожилая коммерсантка, жена двоюродного брата бывшего вьетнамского императора Бао Дая, – нам говорили: когда придут вьетконговцы, они спалят дома, всех обездолят. Сейчас мы видим обратное. Один из моих домов в Дананге я сдавала американцам, там размещалось консульство. При бегстве из Дананга они не успели вывезти все документы и сожгли мой дом. Когда же город стал свободным, ни одно здание не было разрушено.

Дочь коммерсантам 19-летняя Фыок, студентка Университета Хюэ, познакомила меня с лидерами различных религиозных общин в Дананге. О чем думали и каковы были настроения этих людей, влияние которых на многих данангцев оставалось довольно сильным? (Обратите внимание: я брал интервью далеко не у «вьетконговцев», искал разные мнения.)

Архиепископ католической церкви Нгуен Куант Сюен рассказал о том, как в ночь с 27 на 28 марта в его квартире раздался звонок от командующего первой корпусной зоны генерала Чыонга. Он потребовал срочно собирать вещи и эвакуироваться в Сайгон. Пожилой архиепископ отказался покинуть город.

– Мы заставим вас силой, – кричал генерал, – высылаю наряд солдат!..

Сюен повесил трубку, поцеловал на прощание родных и близких, ушел из дому. Он укрылся у одного из прихожан. И только когда в город вошли части Народной армии, он свободно вышел на улицы Дананга.

– В Дананге более десяти тысяч католиков, – говорил мне Сюен. – И почти все они остались в городе, доказали свое лояльное отношение к новым органам власти.

Глава каодаистской общины [12] , насчитывавшей в городе не менее 12 тысяч человек, Хо Тан Синь, считал, что бегство сайгонской военщины и приход патриотов стали спасением для Дананга. «Мы верим, – подчеркнул он, – что при новой власти никогда иностранные захватчики не ступят на нашу землю. За этой властью – будущее».

…На данангской улице Ли Тхай То в доме номер 139 проживал торговец Чыонг Мац. 28 марта 1975 года под дулами автоматов вместе с тысячью других данангцев он был загнан в трюм баржи, которую взял на буксир эсминец. На его борту белел номер 240.

– При посадке на баржу упали и утонули около пятидесяти человек – главным образом дети, – рассказывал Ман. – Когда баржа удалилась от берега примерно на двадцать километров, сайгонские солдаты бросили людей в открытое море. Три дня и три ночи более тысячи человек, среди которых свыше шестисот детей, оставались без питьевой воды и пищи, были предоставлены воле ветра и волн.

У нас уже не оставалось надежд на спасение, – говорил Ман, – если бы случайно не подобрали нас моряки Армии освобождения.

Каменные чамские храмы [13] все ближе подступали к дороге номер 1, как бы возвещая о приближении к Нячангу – главному городу провинции Фукхань. Чамские храмы, насчитывающие до двух тысячелетий, – молчаливые свидетели многочисленных войн, развертывавшихся на этих землях, сменявшихся цивилизаций.