Прослышав о скором отъезде дружины, на огнище Ольховиков стали собираться гости. Старейшины всей округи считали нужным поклониться княжичу на прощание. Светловой учтиво приветствовал стариков, расспрашивал каждого о благополучии рода. Он говорил мало, но его ясные, немного грустные глаза смотрели с таким вниманием и участием, что старейшины оставались очень довольны беседой.

Общее удовольствие испортил Легота. Староста Чернопольцев явился в сопровождении четырех сыновей, а позади всех стоял его внук Премил. При их появлении старейшина Перепелов, Мякина, явившийся одним из первых, тревожно заерзал на месте, поджал губы. Он надеялся, что княжич не даст его в обиду, но связываться с шумным и самоуверенным Леготой не хотелось.

– Пришли мы к тебе, княжич светлый, просить честного суда! – сказал Легота, пихнув в угол свою медвежью шубу и размашисто кланяясь. – Кроме тебя, как видно, никто нас не рассудит!

– Кто же вас обидел? – спросил Светловой.

– Не обидел – мы себя в обиду-то не дадим! – бодро отозвался Легота. – А вышло у нас несогласие. Из-за невесты мы поспорили. Мы первыми к девке посватались, нам первым было обещано, – Легота бросил беглый взгляд на Варовита, – а другой род хочет нам дорогу перебежать! Нашу невесту из рук выхватить!

– Да ты… – начал было возмущенный Мякина, но Варовит дернул его за рукав и многозначительно двинул бровями: всякому слову свой черед.

– Да мы невесты-то своей не отдадим! – продолжал Легота, не удостоив соперника даже взглядом. – Да ведь как бы потом обид не было! Станут жаловаться, будто-де ограбили их…

– Ты вокруг да около не ходи, как кот возле сметаны! – посоветовал Кремень. – Толком рассказывай. Эдак ты до новогодья не окончишь, а нам всего-то два дня осталось.

– Дай, княжич, я толком расскажу! – вмешался Варовит, разглаживая обеими руками бороду, как будто это могло помочь разгладить и сам спор. – Ведь речь о нашей девке ведется.

– Расскажи, старче мудрый, – позволил Светловой. – Я слышал, ваши невесты по всей округе славятся!

И он улыбнулся Смеяне, сидевшей вместе с женщинами. Та с трудом улыбнулась в ответ, беспокойно ерзая на месте. Мало того что ее выдают замуж – сам Светловой должен выбрать ей жениха!

– В Купальский вечер порвали парни на части девичий венок, – принялся рассказывать Варовит. – Да после оба к девице посватались. Чернопольцы первыми приехали, а Перепела венок не отдают. Кому девку отдать – мы в затруднении.

– А что сама невеста говорит? – спросил Светловой.

Варовит не ответил, старики переглянулись.

– А что девка! – вставила бабка Гладина. – Женихи оба люди хорошие, из честных родов, ей что один, что другой, оба хороши. Нам как бы людей не обидеть.

– Прости, матушка, но как же так – ей все равно? – не поверил Светловой. – Ей ведь с мужем жить, уж верно, один побольше другого нравится. Кто она, вели позвать.

– Да чего звать, – буркнул Варовит. – Вон сидит, сокровище наше.

Проследив за его хмурым взглядом, Светловой обнаружил в указанном направлении одну-единственную девушку – Смеяну.

– Так это ты? – изумился княжич и даже поднялся с места.

Девушка неохотно кивнула, отводя глаза.

Светловой снова сел. Нежданный поворот дела поразил его так, что он не мог найти ни единого слова и сидел с неподвижным лицом, как Отец Ветров Стрибог с ледяной цепью на губах. Еще вчера он любовался веселым задором Смеяны и завидовал ее воле. И что же оказалось? Встречаясь с ней каждый день, он вовсе не замечал, чтобы она была в кого-то влюблена и мечтала о замужестве, однако ее свадьба – решенное дело.

– Ну так… скажи, за кого идти хочешь, – предложил он наконец, сам себе не веря. Все яснее ему становилось, что Смеяна любит его самого, но что делать с этим открытием, он не представлял. Принять ее любовь он не мог, но и смотреть, как ее против воли выдают за другого, не было сил. Светловой даже сам удивился, как сильно его возмутила и ранила мысль об этом.

– Помнится, ты говорил, старче, что эта девушка роду удачу приносит? – медленно подбирая слова, обратился он к Варовиту.

Его лицо оставалось почти спокойным, но рука, положенная на колено, сжалась в кулак, а мысль напряженно работала. Он еще сам не понял, чего добивается, но знал твердо – Смеяна должна решать свою судьбу сама. Если не счастье, то хотя бы свободу он мог ей дать.

Варовит осторожно кивнул, словно нырнул головой в плечи, не понимая, чего теперь ждать.

– Коли так, то не за невесту, а за божеское благоволение вы спор ведете, – продолжал Светловой. – Коли так, и судить женихов не я буду, а боги. Решить дело можно только божьим судом, иначе никак.

– Это нам подойдет! – радостно воскликнул Легота и даже потер ладони. – Спасибо тебе, княжич, умудрили тебя не по годам Сварог и Макошь!

– А вы согласны? – Светловой посмотрел на Мякину.

Тот кивнул. Да и куда деться: отказавшийся от божьего суда тем самым признает свою неправоту.