– Я такая же его пленница, – с досадой возразила Тейне-Де. – И нахожусь в его руках даже дольше.

– Но… Прости мой вопрос: ведь Торвард конунг… не нарушил твоей чистоты?

– Нет! – почти с ненавистью отрезала Тейне-Де, желая то ли подавить собеседника своим величием, то ли досадуя, что Торвард не находит ее привлекательной.

– Вот и прекрасно! То есть я очень рад, что ты не лишилась драгоценного дара чистоты, но к тому же это очень для нас удобно. Ты – знатная дева, обладающая всеми драгоценными дарами, и твой отец, Брикрен Дерево Побед, вовсе не является пленником Торварда конунга. Более того, риг Брикрен одержал над ним победу в честном поединке, и ты сама знаешь, какую тяжелую и опасную рану сумел ему нанести.

– Но и Торвард конунг нанес рану моему отцу. – Тейне-Де опустила глаза. – Лохланнцы рассказывали, я слышала. Они не поняли, насколько рана тяжела, но моего отца его люди унесли в куррах на руках. Эта рана может оказаться опасна, и я даже не могу быть уверена, что отец мой жив! Иначе почему он так долго не дает о себе знать?

– Это означает лишь то, что он накапливает силы и ищет союзников для решительного удара, – утешил ее Даохан, которому и самому нужен был именно такой оборот дела. – И уже вскоре мы о нем услышим – он обрушится на врагов подобно грому! И в этом случае уже Торварду конунгу нужен будет мир и союз с ним. А средство союза – его брак с тобой. Отчего же тебе не предложить ему этот союз? Он должен быть польщен возможностью завладеть островом Снатхой не как захватчик, а как муж королевы и законный владыка.

– Ты считаешь меня глупой или сам не понял этого человека, хоть и держишься возле него столько времени?! – язвительно отозвалась Тейне-Де. – Ему совершенно безразлично, по какому праву он владеет тем или иным. Он признает только силу, и чем больше у него силы, тем больше прав он себе присваивает, не заботясь, что об этом думают остальные. Даже если бы я отдала ему мою руку, этим я обездолила бы родного отца, а Торварду все равно не смогла бы дать ничего такого, чего он еще не взял сам.

– Но мы должны попытаться. Или ты предпочитаешь сидеть тут сложа руки, в то время как он там наедине с Элит решает судьбу Зеленых островов? Решает так, как выгодно Дому Клионна?

– И в чем должны заключаться наши попытки?

– Ты должна переговорить с ним и предложить ему союз с тобой и твоим отцом.

– Я не стану этого делать! Не желаю выставлять себя на посмешище.

Тейне-Де была достаточно умна и понимала, что если Торвард не обращал на нее внимания все то время, что она находилась в полной его власти, и даже не пожелал сделать то, что почти всякий завоеватель сделал бы с молодой пленницей, пусть и не слишком красивой, то едва ли его теперь прельстит брак с ней. А предлагать ему себя, когда он только что покинул объятия Элит, для Тейне-Де означало ставить себя в еще более невыгодное положение. Даже, допустим, надежды Даохана сбудутся и Элит Торварду надоест. Для разнообразия он может взять ее, Тейне-Де, на освободившееся место в той же постели. Но это совсем не то, что нужно знатной благородной деве, и Тейне-Де не собиралась сама наводить его на эту мысль. Даохану же никак не удавалось убедить ее, что ради дружбы с ригом Брикреном Торвард все же предпочтет ее более красивой и страстной сопернице.

Однако уже довольно скоро эти замыслы получили развитие. Предсказания Даохана сбылись: риг Брикрен дал о себе знать. Однажды утром один из дозорных десятков, охранявших на берегу Торвардовы корабли, приехал в бруг Айлестар, сопровождая троих незнакомых уладов. Одеты они были пышно, держались гордо и уверенно, и их золотые нагрудные застежки на шелковых, шитых золотом плащах сияли так, что было больно смотреть.

Дружина сэвейгов утро посвящала обычным для мирного времени ежедневным упражнениям. Устроившись в бруге Айлестар почти как дома, не имея в прямой видимости врагов, но понимая, что рано или поздно они еще появятся, Торвард почти каждое утро отправлял хирдманов, не занятых охотой или рыбной ловлей, упражняться, чтобы были готовы к новым сражениям когда угодно.

Приезжие улады, надо сказать, взирали на это достаточно невозмутимо. Гордясь своей фианной, они прекрасно понимали, что сила и ловкость героев не появляются сами собой.

– Кто такие и что надо? – спросил Аринлейв сын Сёльви, возглавлявший утреннюю стражу.

– Да говорят, от Брикрена прибыли. – Сопровождавший приезжих Торфинн Длинный указал на них концом копья. – Хотят с конунгом повидаться.

– Конунг здесь. – Аринлейв кивнул. – Пойдемте пока в дом, что ли.

Никого похожего на того Красного Короля Холмов с Каладболгом в руке, который предстал им во время битвы на острове Снатха, посланцы Брикрена не увидели. Упражнениями дружины руководил низкорослый воин лет сорока, с редкими светлыми волосами и свирепым красным лицом – явно не Торвард конунг, поскольку сильно уступал ему ростом. Но Аринлейв, окинув взглядом пространство перед воротами, где хирдманы вовсю сражались между собой на дубовых палках, остановился, глядя куда-то в сторону.

Недалеко от ворот рос могучий старый дуб, на который по праздникам вешались жертвы. Одна из нижних крепких веток вытянулась над землей выше человеческого роста. И улады с изумлением увидели, что на ней и сейчас что-то висит! Вернее, кто-то. Но не жертва. Вполне живой и здоровый мужчина – рослый, сильный, с длинными черными волосами – равномерно подтягивался на этой ветке, предназначенной для жертв. Три… четыре… Двигаясь медленно и упрямо, так что отчетливо было видно, как напрягаются под смуглой кожей мускулы на спине, руках и плечах, он поднимал свое тяжелое тело до ветки и опускал снова. Пять…

И как раз в то время как улады издали свои изумленные восклицания, он спрыгнул за землю и повернулся, потирая ладонью длинный красный шрам на груди.

– Знаешь, Сёльви, – он нашел глазами хирдмана, который стоял неподалеку и наблюдал за ним, – все-таки еще больно. Что-то у меня там… не то скрипит, не то свистит, один тролль разберет.

– Прямо сразу начинается или к пятому разу? – с язвительным любопытством осведомился Сёльви.

– Что?

– Пока я за тобой наблюдаю, ты подтянулся пять раз.