Последние три года дети тренировались на настоящих кораблях — тех, что планировалось, будут использоваться в реальном бою. Но пока они ещё не совершали полётов в открытом космосе, а ограничивались полусферой, где хранилось оружие, довольствуясь имитацией. Но хотя эти смоделированные полёты были очень близки к реальности, дети уже начинали ворчать. Сколько можно играть в игрушки? Мартин очень хорошо понимал их настроение. Действительно, когда же будут настоящие полёты?

— Подойдите ко мне поближе, — обратился к детям Мартин. Они образовала около него полукруг. — Сегодня мы сделаем вот что … — он передал информацию со своего жезла на жезлы детей, и они смогли самостоятельно ознакомиться с тем, что он запланировал несколькими часами раньше. — Мы будем иметь дело с кинетическим оружием противника, с засадой, расположенной вблизи планеты. Планета — газовый гигант, и мы ведём «Спутник Зари» на дозаправку.

Графические изображения иллюстрировали описанную ситуацию. Дети и раньше выполняли это упражнение. Оно было очень полезным, так как совершаемые манёвры можно было использовать и в иных ситуациях.

— Итак, давайте, начнём. Сегодня — четырёхчасовое занятие в тройном темпе.

Дети застонали. Тройной темп был очень изнурителен, — правда, он давал им возможность побыстрее освободиться, а Мартину — ещё до обеда успеть сделать отчёт для момов за прошедшие десять дней.

Внешне арсенал оружия напоминал огромный прыщ на левом борту третьего дома-шара. Мартин повёл группу к широкой перегородке, отделяющей склад от остального помещения. Гладкая, без каких-либо опознавательных знаков, вогнутая стена внезапно раскрылась — все сразу же ощутили холод. Стефания, улыбаясь, не преминула сделать великодушный жест:

— Ты первый, командир.

И Мартин первым полез в эту пещерную темноту.

Здесь хранилось все пилотируемое оружие, включая дистанционно управляемое, а также прочее мобильное, манёвренное снаряжение.

Мартин окинул взглядом помещение. В невесомости понятия «верх» и «низ» имели весьма расплывчатое значение. «Вверх» обычно означало движение к носу корабля, «вниз» — к корме: можно было подняться в отсек, спуститься из отсека, подняться к носу корабля и опуститься к третьему дому-шару.

Внутри арсенала находились миллионы крошечных роботов — производителей и манипуляторов. Они серыми пузырями покрывали унылые серо-коричневые стены и походили на спорангий на листьях папоротника; некоторые были размером с микроб, некоторые достигали метра в ширину, большая часть не превышала размера человеческого ногтя. Производители могли проникать в глубь поверхности планеты и из имеющегося там сырья создавать оружие массового уничтожения. Манипуляторы проникали в оборудование и технику противника и разрушали их изнутри.

На кронштейнах висели матово-серые трубы — толщиной около трёх метров и длиной от десяти до двадцати пяти метров. Цилиндры — яйцеобразные, блюдцеобразные, в виде запакованных сосисок с шипами, от пяти до двадцати пяти метров в поперечнике — были сложены в два, а кое-где и в три ряда. Все вооружение окутывало специальное ограничивающее поле.

Каждый раз, посещая арсенал оружия, Мартин чувствовал себя, как в музее абстрактной скульптуры или — в голову приходило странное сравнение — как внутри гигантской бактерии.

Стиль помещения, если вообще можно говорить о стиле таких примитивных форм, был вполне в духе роботов, Центрального Ковчега и Корабля Правосудия: утилитарность, приглушённые тона, повсюду мягкий, ничем не покрытый металл.

Когда-то Мартин, не поленившись, пересчитал все оружие, находящееся на борту корабля: девяносто единиц, не считая тех, что, как пузыри, торчали из стен.

— Давайте начнём, — предложила Стефания и устремилась к бомбардировщику. Вскоре все стояли рядом с лично к ним приписанными небольшими кораблями-челноками.

Двери бомбардировщиков и снайперов с лёгким шипением отворились. Дети, ловко подсаживая друг друга, залезли в машины. Как только люки бесшумно закрылись, трапы сразу же исчезли.

Мартин занял своё место последним и тут же ощутил, как кресло начало трансформироваться, плавно облегая его тело.

— Это судно принадлежит Мартину Кедру, — объявила машина холодным металлическим голосом. Мартин не понимал, почему голоса машин, голоса момов и голос мозгового центра так сильно отличаются друг от друга. Он был убеждён, что все они — единое целое, и, тем не менее, голоса кораблей были металлическими, момов — тёплыми, но безликими, а голос мозгового центра, который дети слышали очень редко — мягким и приятным.

Подобных вопросов — вопросов без ответов — на корабле было много.

Машина попросила Мартина перенести план действий на экран компьютера, и тренировка началась.

Они скользили по верхушкам облаков газового гиганта, в три раза большего, чем Юпитер, — в то время, как Корабль Правосудия, окутанный светящейся плазмой, лишь слегка задевал верхние слои атмосферы. Огромные, похожие на крылья, ковши «Спутника Зари», торможение которого достигало дюжины g, извлекали из плотной атмосферы сгустки водорода, метана и аммиака. Челноки-охранники летели впереди, и при внезапном столкновении с вооружённым врагом использовали энергетическое поле самого Корабля Правосудия.