Мы со Славкой переглянулись. Да, было над чем подумать. С одной стороны, страшновато соваться к ангелам. Вдруг они нашу лавочку как-нибудь прикроют? Ладно мы, а вот Слава с Ташей как тогда встретятся? С другой стороны, Ташин пример показывал, что нас могут элементарно прихлопнуть, как муху. И уже один раз прихлопнули, между прочим! А если они сами, потом, прикрыли эту практику наказания, то есть надежда, что и дальше нас пожалеют. После некоторой паузы я посмотрел снова на Славку и спросил:

— Ты-то как думаешь? Я «за». У меня такое впечатление, что они давно о нас знают, но чего-то ждут. Ведь, захоти они, кто им помешал бы нас всех поубирать? А ведь, после того случая с Ташей, никто больше нам не мешал! И Таша тут ни при \чем! Она же ничего не предпринимала, да и что она могла предпринять?

Славка долго разглядывал проплывающие вдоль берега травинки и листочки и, наконец, созрел:

— Пожалуй, есть смысл рискнуть. Я пока не буду ни с кем контактировать. Подождем встречи с ангелом. Только вот Федю надо спросить. А он, насколько я понимаю, только вечером сюда заявится.

В результате, мы договорились встретиться с ангелом в полном составе спустя три часа. Потом Петр сослался на дела и поспешил с Машей откланяться. А мы со Славкой остались вдвоем думать, каким это все нам выйдет боком. Но ничего толком не придумав, мы решили собраться чуть загодя перед встречей, и разошлись по своим норам. Вернее это Славка разошелся, а я остался, как был, целеустремленно бездельничать на своей лужайке.

С Федькой нам повезло. Он не стал задерживаться на работе и уже часов в шесть вечера «просигналил» мне о своем прибытии. Я, естественно, не стал утаивать о наших планах на вечер, и пригласил его ко мне в якорь. Но он не захотел прыгать ко мне, а притопал по лесной тропинке, совершив вечерний моцион. Так что, к назначенному времени, мы втроем сидели у речки и поджидали гостей, любуясь вечерним солнцем, склоняющимся к закату. Точно в срок, соблюдая чуть ли не дипломатическую пунктуальность, на лужайке появился Петр в сопровождении какого-то хиппи. Подойдя к нам, они поздоровались и представились. У «хиппи» оказалось очень странное и неудобовыговариваемое имя:

— Рофидиплебуль! — представился он, счастливо улыбаясь, словно всю жизнь мечтал нас увидеть. На вид это был худощавый парень, одетый в какие-то лохмотья, со светлыми кудрями до плеч, носом картошкой и хитрыми зелеными глазами.

— Как-как? Ропидель…? — я безуспешно попытался повторить его имя.

— Это он издевается! — серьезно заявил Петр. — Зовите его просто Буль!

— Да, пожалуй, так лучше! — продолжал улыбаться Буль. — Можно и вообще Буль-Буль! Какая разница?!

— Еще скажи Буль-Терьер! — хохотнул Федька, почуяв, что встретил одного поля ягоду.

— А что? Чем не имя дрессированному ангелу! — продолжал идиотскую полемику Буль. — Только гавкать еще правильно научите!.. Но хватит болтать, давайте посмотрим, чем вы нас тут угощать намерены?

Разглядев на столике бутылки с особой «Балтикой», он еще больше обрадовался:

— Петруха! Смотри, новое пиво! Это почему его у нас не выпускают еще?! Надо попробовать! Отлично, а что на закуску? Ага, вот, орешки пойдут! — и он счастливо плюхнулся в свободное кресло, осматривая окрестности. — А че! Прикольно здесь! Можно отличный пикничок устроить!

Буль с Петрухой налегли на пиво и закуску. Бульская (или Булева) манера вести себя как-то сразу расположила нас друг к другу, и я с ходу начал допрос:

— А ты, правда, ангел?

— Ангелистее не бывает!

— А почему у тебя крыльев нету? — задал я еще более дурацкий вопрос и получил не менее дурацкий ответ:

— Как нет? — привстав, испуганно оглянулся Буль, и за его спиной выросли восхитительные белоснежные крылья, а его одежда стали меняться на воздушное белое облачение. Увидев свои крылья за спиной, он расправил их метра на два в размахе над головой красивым воздушным ореолом, потом презрительно скривился и все перья с крыльев стали осыпаться, усеяв площадку белоснежным пухом. В результате, за спиной у него остались два противных, голых, гипертрофированных цыплячьих крылышка. Он сплюнул, превратился опять в нормального пентюха и обижено бросил. — Эту дурь любой лабух, вроде тебя, изобразить может! Лучше бы буль-терьера изобразить попросил!

— Да, не подумал! — смутился я.

— А тебе не говорили, что думать вообще-то полезно? Хотя брось! Мой совет не мене пошлый, чем твой вопрос. Так что, мы квиты.

— А не скажи! Все-таки, это было так красиво! — по-детски восторженно вздохнул Славка.

— Да будет вам, — явно смутился от незаслуженной похвалы Буль. — Лучше расскажите, какие такие у вас тут дела, что Петька меня чуть за шиворот не приволок, а говорить, что к чему, отказывается?

— Да, я ему ничего не говорил, так что сами все объясняйте! — прокомментировал незнание ангелом сути беседы Петр.

Делать нечего. Я, в который раз уже, завел все ту же пластинку про наши изобретения и похождения. Не ожидал только, что и ангела сподоблюсь так удивить. Буль так озаботился, что забыл скоморошничать и сидел, уставившись в свое пиво, будто пытаясь там найти разгадку всех тайн мироздания. Потом как-то тоскливо посмотрел на меня и задумчиво произнес:

— Как же вы такое учудили? Вы нарушили одно из основных правил игры, которое в принципе невозможно обойти. Дело настолько серьезно, что я не могу сейчас сказать, к добру это или нет, — он помолчал обдумывая. — Однако! Во всяком случае, ваша выходка заслуживает уважения! Вы хоть представляете себе, что вы взяли и обошли вековой запрет: никто из живых не может попасть в астрал и вернуться в добром здравии оттуда обратно! То, что вы сейчас вытворяете, ни один живущий в реале не должен делать!