— Я думаю, да, и весьма неопытно — оставил много следов. Но я, в свою очередь, надеюсь, нигде "не оставил компромата", вспомнил я странный беспорядок, обнаруженный у себя на столе на прошлой неделе.

— Да, мне тоже тогда надо подчищать за собой следы получше, — задумался Слава.

— Главное, чтобы была убедительная версия, «объясняющая» всем нашу бурную деятельность!

— Кстати, что будем делать дальше? — спросил Слава.

— Как и намечали: ждем пару дней и следим за самочувствием Маши. Потом даем максимальную — десятикратную дозу и антидот — смотрим за выносливостью и, под конец, в пятницу, дадим опять минимальную дозу и посмотрим за скоростью распада и просыпанием. Ждем еще неделю — следим за самочувствием Маши и потом, пробуем на себе.

— Значит, еще две недели! — воскликнула с сожалением Таша.

— А не страшно? — спросил я, начиная испытывать некоторые сомнения, как испытывает всякий здравомыслящий человек, когда дело начинает касаться его собственного здоровья.

— С ЛСД не страшно было и сейчас не страшно будет! — нетерпеливо отмахнулась Таша.

— Ну и бесстрашная же ты девушка! — заявил Федька.

— Да! Почти бесшабашная! — посмеивался Славка.

Мы проводили третье и последнее «усыпление» Маши. На втором она уже сама пыталась одеть «шапочку» на голову и проблем не возникало. Видно Таша была права, и животным было действительно приятно побродить «там». Тест прошел удачно, хотя мы здорово волновались: а вдруг с лекарством переборщили? Но не на себе же пробовать такие передозы! После введения антидота, Маша проснулась от первой же побудки. Ее состояние было прекрасным.

В тот день с самого утра я отметил про себя, что веду себя как-то не так. Появилось странное ощущение "взгляда в спину". Будто ты таракан, а тебя рассматривают под лупой и, вот-вот повыдергивают тебе лапки, для какой-то ихней надобности. Пытаясь отвлечься от этих странных дум, я загрузил себя всякой рутинной работой.

В середине дня шеф вызвал меня к себе и стал интересоваться, как идут дела. Он спрашивал о всяких мелочах и ерунде, и под конец беседы у меня сложилось впечатление, что он просто сам не знает, о чем меня спрашивать, и не понимает, зачем меня вызывал. Меня напряг только момент, когда он спросил, как идут дела с ксилонейросказином. Но поскольку, он немного «плавал» между А и В версиями препарата, то я понял, что наши опыты тут ни при чем. Потом он что-то вспомнил и поинтересовался, почему я все время так задерживаюсь на работе. Я ответил, что не успеваю все сделать по плану. На что он дружески возразил, что всю работу не переделаешь. В результате, мы разошлись в полном недоумении, так и не поняв, что мы хотели друг от друга. То есть я от него ничего не хотел, а вот он — ну совершенно непонятно.

Затем позвонила Таша — наш тайный координатор:

— Привет Жека! — раздался в трубке ее радостный голос. — Я тебе на почту скину книжки, что обещала, там только то, что нужно.

— Спасибо Таш! Как у вас дела? С Машей работаете?

— Да, все по плану! Психологические тесты идут полным ходом!

— Как у нее здоровье? — вопрос был с двойным дном. Я, само собой, имел в виду физиопоказатели после лошадиной дозы ксилонейросказина.

— Обезьянка в полном ажуре. Просила тебе приветы передавать!

— Отлично! Ну, тогда до завтра! Я к двум часам подойду?

— Да, как договаривались! Пока!

День прошел в пустых рабочих хлопотах, и я отправился домой. По дороге опять появилось странное чувство подсматривания. Я встряхнул головой и, как человек практический, постарался не обращать на это внимания: "Эдак и шизоидный синдром заработать можно! Только мании преследования мне недоставало!" Вечер я просматривал книжки, скинутые мне Ташей, и никак не мог решить — верю я этому или не верю? В принципе, было ясно, что люди искренни, но вот, что в их рассказах было правдой, а что богатой фантазией — это заставляло задуматься. Особенно заинтересовал факт описания загробной жизни "в египетском стиле" одним уважаемым человеком, который ну никак не мог знать обо всех этих Осирисах и ладьях, отправляющихся в потусторонний мир. Были и другие аналогичные свидетельства, а также запротоколированные случаи выхода из тела и получения информации, которую человек в момент клинической смерти знать не мог. Так и увязнув посреди всех этих материалов, я не заметил, как уснул…

…я шел по улице, которая стала превращаться в аллею цветущего сада. Вокруг было по-летнему тепло. Я пытался рассмотреть, что там, вдали аллеи и, наконец, разглядел, что там был берег реки. У берега стояла странная лодка — скорее ладья с приподнятыми носовыми и кормовыми выступами. От нее шел высокий человек в странных одеждах, то ли индусских, то ли в египетских. Когда я подошел к нему, он сказал:

— Пойдем со мной. Мы отправимся в твой последний земной путь, и я приведу тебя к успокоению и счастью!

— Ты Осирис? — откуда-то догадался я.

— Да, ты прав! И тебе нечего больше делать на Земле! — отвечал мне египетский бог с каким-то картинным пафосом.

Самое интересное, что при этом, я подумал и понял, что особенно никому и не нужен на Земле, и вполне бы сейчас смог прокатиться до райского порта. Потом вдруг упрямая мысль посетила меня:

— Нет, мне еще нужно провести опыт над Машей! — возразил я и повернулся идти назад.

— Ты смеешь возражать Богу! — раздался у меня за спиной громоподобный глас и раскатился Хичкоковским смехом: — Тогда, возвращайся!

Я с ужасом понял, что следующий шаг я делаю в бездну, наполненную каким-то темным огнем, наподобие жерла вулкана. Я пытался схватиться за что-нибудь, но руки хватали пустоту, а ноги, ватные от страха, старались нащупать хоть какую-то опору. Я чувствовал, что должен вот-вот упасть, но почему-то не падал, и немой крик застыл у меня на растрескавшихся до крови губах.

Докричал я свой вопль, вскочив в постели и безумно оглядываясь вокруг. Часы показывали семь утра. Я отдышался и вытер пот с лица и груди. "Вот идиот! Книжек начитался! Точно в психушку пора!" — думал я, слизывая кровь c растрескавшихся губ…