Надо сказать, что честный взгляд всегда хорошо удавался Маркизу. Вообще, ни у кого не бывает таких честных и искренних глаз, как у профессионального мошенника. Честные глаза для мошенника – это такая же профессиональная необходимость, как ловкие руки для карманника и абсолютный слух для настройщика роялей или взломщика сейфов.

– Хорошо, – чуть слышно проговорила Леночка и продиктовала Лене все, что знала о мужчине своей мечты Толике Уточкине.

Надо сказать, это было немного. Закончив свое краткое сообщение, Леночка потупилась и смущенно добавила:

– Только не говорите, что это я вам про него рассказала… что это я ищу его… вдруг он завел другую и совсем забыл обо мне… в таком случае я не хочу унижаться…

– Можете положиться на меня! – Леня прижал руку к сердцу и снова выдал профессионально честный взгляд.

Как и говорила Лена, ни один из телефонов Уточкина не отвечал.

Собственно, на это Леня и не рассчитывал. Набрав для очистки совести оба номера, он поехал в Купчино, где на улице пламенного революционера Белы Куна проживал любвеобильный охранник.

На скамеечке перед подъездом сидели непременные старушки, обсуждая моральный облик соседей и их материальное положение. Леня от природы отличался уникальной способностью не привлекать к себе внимания, но даже его наблюдательные бабки проводили неодобрительными взглядами.

Как и следовало ожидать, лифт не работал, и пришлось подниматься пешком на седьмой этаж. Для порядка позвонив в квартиру, Леня огляделся по сторонам. На противоположной двери имелся глазок, и прежде чем продолжить, Маркиз залепил его пластинкой жевательной резинки. Затем он вытащил свою знаменитую универсальную отмычку, которая стоила ненамного меньше недорогого автомобиля, и без проблем открыл замки.

Войдя в квартиру Уточкина и закрыв за собой дверь, Леня прислушался, огляделся и проанализировал свои впечатления.

Все органы чувств, а в особенности неизвестный науке орган пресловутого шестого чувства, говорили, что в квартире никого нет, но в то же время наличествует несомненная опасность.

В прихожей было полутемно, и первым Лениным побуждением было включить свет, но то самое неизвестное науке шестое чувство оглушительно кричало ему, что делать этого ни в коем случае нельзя. Леня привык прислушиваться к своему шестому чувству, и вместо того, чтобы нажать на выключатель, достал из кармана маленький сильный фонарик и направил его луч на стену возле выключателя.

Обои в этом месте слегка отставали, видно было, что их кто-то недавно подклеивал. Леня осторожно подцепил край обоев кончиком складного ножа и отделил их от стены.

От корпуса выключателя под обоями шел в сторону тонкий проводок в черной изоляции, который подходил к утопленной в стене пластиковой лепешке. Леня принюхался и узнал легкий, но узнаваемый запах пластиковой взрывчатки. Если бы он не поверил своей интуиции и включил свет, взрывом разнесло бы половину дома.

Маркиз покачал головой и осторожно отсоединил проводок от клеммы выключателя. К счастью, взрывное устройство было самое простое, без всяких ловушек и хитростей.

Обезвредив его, Леня осторожно двинулся вперед.

Он шел по квартире Уточкина, как по минному полю, осматривая каждую половицу, прежде чем поставить на нее ногу.

Квартира была однокомнатная, с маленькой неудобной кухней.

Первое, что Леня понял при самом поверхностном осмотре – это то, что до него кто-то здесь уже побывал, кто-то уже наведывался к исчезнувшему банковскому охраннику.

Квартира носила следы обыска – тщательного, не такого грубого, чтобы немедленно броситься в глаза, но и не настолько профессионального и аккуратного, чтобы его нельзя было заметить. Многие вещи были явно переставлены и переложены, во всяком случае находились не на тех местах, куда их положил бы аккуратный хозяин.

Одно Леню безусловно обрадовало: втайне он опасался, что найдет здесь труп Уточкина. Ведь охранник, который в ночь убийства Алексея Казаркина дежурил на посту видеонаблюдения, наверняка мог видеть ту самую компрометирующую запись, а значит – он был опасен для убийцы.

Так что существовали только две возможности: или Уточкин убит, или он вовремя понял опасность своего положения и успел скрыться.

Леня начал осмотр квартиры с кухни.

Здесь было довольно чисто, посуда вымыта, кафель аккуратно протерт – видимо, Толик Уточкин отличался завидной аккуратностью, или какая-нибудь добрая фея регулярно навещала его и наводила порядок.

Зато в подвесных шкафчиках царил беспорядок. Крупы стояли вместе с моющими средствами, сахар – с солью и перцем… создавалось впечатление, что кто-то здесь похозяйничал, а потом поспешно запихнул все в шкафы, чтобы создать видимость порядка.

Затем Леня осторожно осмотрел комнату.

Платяной шкаф мало его интересовал, хотя по тому, как поспешно и неаккуратно были сложены в него вещи, сразу стало ясно, что в нем тоже кто-то порылся.

Гораздо больше интересовал Леню старенький секретер, в котором, кроме немногочисленных книг, лежали документы, несколько писем и фотоальбомы. Фотографии Леня торопливо проглядел. На них в основном был запечатлен рослый крепкий блондин с глуповатым, самодовольным лицом – надо полагать, сам Толик Уточкин. Толик в спортзале, Толик на велосипеде, Толик на пляже… На многих фотографиях Уточкин позировал с девушками – почти все время с разными, только одна – две из них время от времени повторялись. Леночку, так страдавшую из-за Толиного исчезновения, Леня тоже увидел на одном из снимков. Она смотрела на своего плечистого приятеля широко распахнутыми влюбленными глазами, Толик же равнодушно пялился в объектив.