— Мы к вашим услугам, — произнес вице-президент Брэндон Эрикссон и совершенно искренне добавил: — Как всегда.

У Эрикссона были прямые черные волосы, лицо с правильными чертами и раскованные манеры, которые чем-то напоминали Кеннеди и обезоруживали избирателей. Ему было сорок лет, он славился энергией и взрывным характером, но истинная его сила заключалась в остром интеллекте и политическом чутье, которое обычно появляется у людей в гораздо более позднем возрасте.

— Какая ситуация? — с подозрением в голосе осведомился министр обороны Стэнтон. Он повернулся, обводя взглядом собравшихся за столом, и его голый череп сверкнул в свете ламп.

— Насколько я понял, адмирал Броуз и господин Оурей уже знают то, о чем вы хотите нам рассказать? — спросил госсекретарь Эбнер Пэджетт. Его голос прозвучал нарочито тихо, но, судя по гневному блеску глаз, он был оскорблен. Он удобно расположил свое тучное тело в кресле, бессознательно приняв позу, которая демонстрировала присущую ему от природы уверенность в себе — то самое качество, на которое Кастилья полагался вновь и вновь, направляя Пэджетта в горячие точки планеты преодолевать кризисы и смягчать твердокаменные сердца. Пэджетт, как никто другой, умел выполнять щекотливые дипломатические поручения, но, находясь на родине, он был вспыльчив и нетерпелив.

— Адмирал Броуз знал об этом, потому что иначе было нельзя, — отрывисто произнес Кастилья, свирепо взирая на собравшихся. — А Чарли я поставил в известность только сегодня утром, чтобы он собрал это совещание. Ваша реакция лишний раз подтверждает, что мне нет нужды извиняться. В нынешних правительстве и администрации слишком много тщеславных деятелей и личных амбиций. Но есть кое-что похуже — и вы все прекрасно знаете, что это истинная правда, — кое-кто слишком много болтает о вещах, которые следовало бы держать в секрете. Надеюсь, я ясно выразился?

Генри Стэнтон покраснел:

— Вы говорите об утечках информации? Надеюсь, ваши слова не относятся ко мне, сэр.

— Да, я говорю именно об утечках. А мои слова относятся буквально ко всем. — Взгляд президента был прикован к Стэнтону. — Я решил никому не рассказывать о нынешней ситуации до тех пор, пока в этом не возникнет крайняя необходимость, и сообщить только то, что сочту полезным для себя. Не для вас и не для кого-нибудь еще. Я и теперь придерживаюсь этого мнения. — Он выпятил подбородок, у его губ залегла скорбная складка, глаза, смотревшие на людей за столом, словно остекленели. В этот миг лицо Кастильи казалось высеченным в одной из скал Долины изваяний.

— Мы понимаем вас, сэр, — примирительным тоном заговорил вице-президент. — Подобные решения принимать нелегко, но именно для этого мы избрали вас. Мы знаем, что можем доверять вам. — Он повернулся к Стэнтону и Пэджетту. — Вы согласны со мной, джентльмены?

Министр обороны пристыженно откашлялся:

— Разумеется, господин президент.

— Целиком и полностью, — торопливо произнес госсекретарь. — Вероятно, вас к этому принудили факты, сэр.

— Да, Эбнер. Именно факты. И теперь я пришел к решению, что настала пора ввести вас в курс дела. — Кастилья подался вперед, крепко сцепив руки. — Вероятно, нас ожидает повторение инцидента с «Иньхэ».

Президент рассказал о происходящем, опустив подробности, касающиеся «Прикрытия-1», а также человека, который называл себя его отцом. Собравшиеся сосредоточенно слушали, их тревога нарастала, и президент видел, что они уже размышляют, какое отношение может иметь возникшая ситуация к их ведомствам и обязанностям.

Закончив рассказ, Кастилья кивнул вице-президенту:

— Все же я хочу извиниться перед вами, Брэндон. Я должен был загодя поставить вас в известность — на тот случай, если со мной что-нибудь произойдет.

— Да, сэр, так было бы лучше. Но я понимаю. Утечки информации сделали нас подозрительными. В данных обстоятельствах, когда столь важна секретность, я, вероятно, поступил бы так же.

Президент кивнул:

— Спасибо. Я ценю ваше понимание. Теперь давайте подумаем, как должен действовать каждый из нас, если ситуация обострится и мы будем вынуждены предать дело огласке и задержать «Эмпресс» в международных водах, не имея улик.

— Нам следует оценить, какие шаги могут предпринять китайцы после того, как на «Эмпресс» обнаружили наш фрегат, — заговорил адмирал Броуз. — А также определить, каким образом конфликт такого масштаба повлияет на наши военные планы и ассигнования.

— Мы должны думать не только о возможном столкновении с Китаем, но и о том, как нам дальше вести жесткую стратегию сдерживания, — согласился госсекретарь.

— Новый виток «холодной войны»? — задумчиво произнес вице-президент. — Это было бы трагедией. — Он недовольно пожал плечами. — Но в настоящий момент я не вижу иного выхода.

— Информация об «Эмпресс» не должна покинуть стен этого кабинета, — сказал Оурей. — Надеюсь, вы меня понимаете. Если сведения все же просочатся, мы будем знать, что в этом виноват кто-то из нас.