Надо сказать, что к моменту моего прихода в отдел помимо Гарольда и Вика готовились к закордонной работе супружеские пары Патрия и Боевой, Каро и Аэлита, Анри и Мария, а также Фирин и Гарт. Называю тех, о которых можно сейчас написать. Были и другие, но о них пока еще говорить рано. Итак, по порядку.

Дело Гарольда после относительно легкого варианта выезда Абеля явилось, по существу, моей первой серьезной работой по созданию новой нелегальной резидентуры в США. Если в случае с Абелем пришлось иметь дело с опытным разведчиком, уже не один год проработавшим в нелегальных условиях, и зрелым человеком — в 1949 году ему было сорок девять лет, совсем иначе обстояло с Гарольдом. Это был молодой сотрудник, без оперативного опыта. Его выезд в Соединенные Штаты строился на основе документов родившегося там человека польского происхождения. После соответствующей подготовки в Центре мы отправили Гарольда в Польшу, где он довольно быстро легализовался по документам двойника, который перед второй мировой войной с родителями вернулся в эту страну и во время войны погиб.

Сложной оказалась проблема выезда Гарольда из Польши. Официально обращаться к американцам за въездной визой и к польским властям за выездной он не мог из-за опасности расшифровки. Но молодой человек проявил большую находчивость и сумел завязать такие связи, через которые неофициально обратился в американское консульство и получил разъяснение, что может легально въехать в США, если обратится в Представительство Соединенных Штатов в любой капиталистической стране.

Было принято решение организовать тайное «бегство» Гарольда из Польши, но так, чтобы его путь полностью подтверждался при проверке, если ее захотят устроить соответствующие заокеанские учреждения. Нелегал самостоятельно вошел в круг польских контрабандистов. Завел среди них таких знакомых, которых мог назвать американцам, зная, что они известны в США, где у них проживали родственники. Опасность для жизни Гарольда состояла в том, что люди, бравшиеся организовать его нелегальную переброску за границу, были отъявленными бандитами, жестоко расправлявшимися со всеми, на кого падало их подозрение о возможной связи с властями.

На одной из моих с ним встреч в Польше молодой нелегал высказал опасение только в одном: как бы он не выдал себя во сне. Ведь для завоевания полного доверия контрабандистов ему пришлось участвовать в каких-то их операциях, и иногда они все вместе оставались на ночлег. Гарольд боялся заговорить по-русски во сне. Во всех других отношениях он был спокоен. Контрабандисты не стеснялись обсуждать при нем свои дела и предстоящие операции. Кроме того, они были заинтересованы получить за его переброску определенную сумму в долларах.

Мы обсудили вопросы будущего устройства Гарольда в Нью-Йорке, отработали условия связи на все возможные случаи, и я дал согласие на его выезд по контрабандному каналу.

Теперь нам оставалось ждать. Считалось, что весь путь до США займет пару недель с момента получения сигнала о дне выезда. Но не прошло и десяти суток, как из Нью-Йорка при шло сообщение: появился условный сигнал о благополучном прибытии Гарольда. Можно представить, какое облегчение испытал я. Ведь это была моя первая самостоятельная операция.

Первое серьезное испытание для Гарольда, а вместе с ним и для меня, прошло успешно. Началась подготовка к включению его в практическую работу. До полного закрепления легализации было решено не передавать новичка под руководство Абеля, уже вовсю работавшего в Соединенных Штатах.

К этому времени обострилась проблема обеспечения надежной связи с находившимся в США Кимом Филби. Нужно было подбирать тайники, куда тот закладывал бы информацию, и изымать его закладки, чтобы оперативно переправлять их в Центр. Решили поручить все это Гарольду. Но прежде он должен был в короткий срок найти подходящую работу и получить все необходимые документы. Поскольку нелегал въехал в страну как реэмигрант, родившийся в ней, эта процедура не была сложной.

Месяца через два Гарольд доложил, что готов выполнять порученное задание.

Вскоре канал Филби-Гарольд-Центр начал действовать. Правда, не обошлось и без срывов. Одну из информаций Филби заложил в тайник, устроенный в выемке кирпичной стены нью-йоркского Центрального парка. Место закладки четко обозначалось двенадцатым деревом от начала отсчета. Однако Гарольд сначала не смог обнаружить указанную в стене нишу, где должна была находиться почта, а после нашего повторного описания тайника сообщил, что ниша оказалась пустой. Естественно, в Центре появилось опасение, не обнаружила ли тайник контрразведка. О случившемся был немедленно поставлен в известность Филби, который отреагировал спокойно, хотя и не исключал, что если информация попадет в руки контрразведчиков, то они смогут выйти на него. Сведения, которые он передал, касались англо-американского сотрудничества в работе против Советского Союза и его спецслужб.

Чтобы оградить Филби от возможных неприятностей, пользование этим каналом было приостановлено, а Гарольда переключили на выполнение других дел.

В следующем, 1952 году Гарольд получил американский заграничный паспорт для поездки в Европу. Учитывая, что он нуждался в серьезном лечении из-за обнаруженной болезни сердца, мы разрешили ему приехать в Москву. Маршрут про ходил через Италию. Будучи по легенде поляком-католиком, Гарольд считал необходимым посетить Ватикан. Там вместе с другими туристами-американцами он был на приеме у папы Римского и получил «отпущение грехов». Потом Гарольд шутил, что стал, наверное, первым советским разведчиком, которому папа простил все грехи.

В Москве нелегал впервые увидел своего сына, который родился вскоре после его отъезда в командировку.

К нашему общему огорчению, медицинское обследование выявило необходимость неотложной операции на сердце. Мы предлагали сделать ее в Соединенных Штатах, но врачи настаивали на немедленном вмешательстве. Гарольд согласился прооперироваться в Москве. Но сердце не выдержало, и на операционном столе наш молодой сотрудник скончался. Его жена и ребенок были взяты на государственное обеспечение.