Выехав на скоростное шоссе и миновав преграду, установить которую Пэннел приказал слишком поздно, я увеличил скорость до девяноста миль в час [17] и не снижал ее, пока не достиг пригородов. Спустившись вниз по первому же склону, я остановился неподалеку от дома Лэнгстонов.

Фургон стоял на проезжей части, из-под капота валил пар. Хэнк уже подбегал к дому с пистолетом в руке. Он крикнул:

— Кейт! Все в порядке?

Из дома с криком выбежала Кейт Лэнгстон. Она бросилась к мужу, упала на вымощенную плитками дорожку, не добежав до него, и встала с окровавленными коленями, жалобно рыдая:

— Я не сохраню ребенка. У меня из-за него будет выкидыш.

Хэнк прижал ее к себе левой рукой. В дверях появился Дэви. Небритый и перепачканный грязью, он держался неловко, словно актер, умирающий от страха перед выходом на сцену.

Хэнк вскинул правую руку, пистолет в ней казался темным удлиненным пальцем. Дэви смущенно посмотрел на Лэнгстона и открыл рот, желая что-то сказать. Хэнк несколько раз выстрелил в него. С третьего выстрела пуля попала Дэви в левый глаз. Он медленно осел на ступеньки крыльца и тут же умер.

Спустя час или немногим более я сидел в доме вместе с Хэнком. Уже приезжали представители местной полиции, которые взяли у него письменное объяснение и, поздравив его, увезли труп с собой. Кейт поместили в больницу, в палату неотложной помощи, дав ей успокоительное от нервного потрясения.

Я подливал виски Хэнку, но сам много не пил — меня не покидала одна и та же неотступная главная мысль. Помимо происшедшего, виски оглушило его. Он бесцельно бродил по гостиной, рассеянно ища то, чего в ней, вероятно, и не было. Остановившись у рояля, он заколотил кулаками по клавишам. Я заорал на него:

— Обязательно греметь?

Он повернулся ко мне, подняв стиснутые кулаки. Глаза его потемнели и дико сверкали, почти так же дико, как у Дэви.

— Я не должен был убивать его, да?

— Я — не твоя совесть. Человек не тратит денег больше, чем имеет, не говорит больше того, что знает, не расходует энергии больше, чем это ему необходимо.

— Он разрушил мою семейную жизнь, довел до безумия жену. Я вынужден был принять решение, сделать что-то решительное.

— Это ты, конечно же, сделал.

— Полиция не обвиняет меня.

— Они тоже — не твоя совесть.

Покачиваясь, он сел на стул у рояля. Я разочаровался в Хэнке и волновался за него. Второе "Я", таящееся почти в каждом из нас, вылезло наружу и проявило себя в акте насилия. Отныне всю свою жизнь ему суждено будет жить с этим вторым "Я", как с собственным сиамским близнецом.

Зазвонил телефон. Я снял трубку.

— Это вы, мистер Лэнгстон?

— Друг их семьи. Они болеют.

— А я-то думала, почему это миссис Лэнгстон не забирает маленького Генри.

— Вы из детского сада?

Женщина ответила утвердительно и назвала свое имя — миссис Хокинс.

— Подержите пока мальчика. Оставьте его на ночь.

— Мы не можем. У нас нет условий.

— Постарайтесь, пожалуйста. Миссис Лэнгстон в больнице.

— А мистер Лэнгстон?

— Он тоже плохо себя чувствует.

Я положил трубку и подошел к Хэнку. Глаза его горели, взгляд был угрюмый и застывший. Он уже начинал ощущать перемену в себе самом и в своей жизни.

Я попрощался и вышел из дома, перешагнув на крыльце через то место, где пролилась кровь Дэви, уже запекшаяся и становящаяся бурой под лучами солнца, которое отринуло его от себя отныне и навеки.

Перед возвращением в Лос-Анджелес я нанес последний визит миссис Флейшер. Когда она открыла мне дверь, на ней была черная шляпа и пальто. Она только что накрасилась, но и под слоем косметики было видно, что лицо у нее одутловатое, а кожа дряблая. Она показалась мне почти совершенно трезвой, только очень нервной и возбужденной.

— Что вам нужно?

— Магнитофонные пленки с записями.

Она развела руками в перчатках.

— Чего нет, того нет.

— Бросьте, миссис Флейшер, вы говорили, что они находятся там, откуда вы могли бы их достать.

— Там их больше нет.

— Вы сдали их в полицию?

— Может, да, а может, нет. А сейчас мне нужно идти. Я заказала и жду такси.

Она начала закрывать у меня перед носом дверь. Я помешал этому. Она медленно подняла на меня глаза.

— В чем дело?

— Я решил увеличить сумму. Плачу вам две тысячи.

Она невесело рассмеялась.

— Жалкие гроши. Курам на смех. Если бы я не была леди, я сказала бы вам, что вы можете сделать с вашими несчастными двумя тысячами.

— С кем вы говорили?