— И больше ни одного?

— Нет.

— Его не помиловали?

— Нет. Да вот, если хочешь… — Фурман достал документы:

— «Постановление Президиума Верховного Совета СССР об отклонении ходатайства о помиловании Кулиева Умара, осужденного к смертной казни…» Вот здесь его расписка. «Заключенный Кулиев… содержащийся в подразделении… даю настоящую расписку в том, что ознакомлен с постановлением, в чем и расписываюсь».

— И когда его?.. — спросил Тура. Фурман понял, хотя Тура и не договорил.

— Этого не знает никто. Но обычно Президиум через Прокуратуру СССР возвращает уголовное дело в суд, вынесший приговор. После этого суд уведомляет органы исполнения приговора о том, что уголовное дело вернулось…

— А дело Кулиева? — спросил Тура.

— Пока в Москве.

— Ясно…

4

Силов, разговаривавший у себя в кабинете с одним из; свидетелей, нервничал.

Разговор увязал в деталях, собеседник демонстрировал явную незаинтересованность.

— Так кем все-таки работает у вас на участке Баларгимов? — добивался Силов от крупного лысоватого человека с загорелым угольно-черным лицом.

— Проведен он как электромонтер первого разряда.

— А в действительности?

— Обходчик трассы магистрального кабеля…

— Существует такая должность?

— Вообще-то, нет, но…

— В чем его обязанности?

— Он должен обходить или объезжать участок магистрального телефонного кабеля… — Рахимов был не уверен. — Предупреждать, чтобы не производились земляные работы в районе прохождения кабеля…

— Вы видели его на работе?

— Трасса большая… — он помялся.

— Видели или нет? Что вы все крутите?!

Рахимов, наконец, не выдержал:

— Не видел! Я вообще его никогда на работе не видел!

Силов словно только и ждал этого. Вцепился:

— Чем можно это объяснить?

— Не знаю. Может, Сабиров лучше знает. Он принимал его на работу…

— Две недели, как вы исполняете обязанности… В табеле Баларгимову ставите рабочие дни?

— Да.

— И за сегодня тоже. По-вашему, он продолжает работать?

Рахимов поколебался.

— Сабиров приказал ставить ему рабочие дни… В кабинет заглянул Бураков:

— Вы у себя? Хотел подписать бумаги… — Бураков и Рахимов коротко взглянули друг на друга: Бураков смотрел невозмутимо, но Рахимов, поймав его взгляд, сразу занервничал.

Он взглянул в окно, внезапно обрадовался:

— Вот и Сабиров. Он лучше знает…

Во двор свернул долговязый начальственного вида мужчина в шляпе.

Перед выходом он остановился… Задрав голову, поискал кого-то глазами в окнах верхнего этажа. Никого не увидев, он направился дальше, в дежурку.

— Понимаете… — объяснял Сабиров, сидя на стуле, где перед тем сидел Рахимов. — Баларгимов должен был замечать, где ведутся земляные работы и звонить нам…

Ничего нового он не сказал.

— Вы давно на этой работе? — спросил Силов.

— Уже три года.

— А раньше?

— Я заведовал парткабинетом. Здесь же, в Восточнокаспийске…

Перед Силовым сидел типичный ставленник аппарата, руководивший — «в целом», «в общих чертах».

— Прошу вас точно ответить на мои вопросы. Итак… Сколько за три года Баларгимов обнаружил повреждений кабеля на трассе?

Сабиров пожал плечами:

— Не могу припомнить.

— Но были такие случаи?

— Я должен переговорить с людьми.

— Обязан ли он был ежедневно являться в контору?

— Нет.

— Вы все равно ставили ему рабочий день…

— Да.

— Как оплачивается его труд?

— По часовой тарифной ставке. Плюс компенсация за неиспользованный отпуск.

— Баларгимов получал зарплату сам?

— Только лично.

— Чем же объяснить, что Рахимов — фактически ваш зам — говорит, что никогда не видел Баларгимова в дни зарплаты…

Вошел Тура.

Силов подвинул ему лежавшие перед ним бумаги, показал абзац, на который следовало обратить внимание.

Саматов быстро пробежал его глазами, взглянул на Сабирова.

— Вы понимаете, что вы делали? — спросил Тура. — Это же хищение!

— Меня могут за это судить? — Сабиров побледнел. Соломенная шляпа, которую он держал на коленях, упала на пол, но Сабиров и не потянулся за ней.

— А ты как хотел, милый? — пропел Силов. — Чтобы тебе благодарность объявили? Он не работал, а ты ему денежки государственные выплачивал. И после этого хочешь спать спокойно? Не выйдет…