Она неторопливо шагала согласно стрелке указателя «Выход в город» и думала о том, что этих двух лет словно и не было — она вернулась на то же место и в ту же самую ситуацию. Само собой ничто не рассосалось, как она надеялась тогда.

Настя Мироненко поднялась по ступенькам и вышла на привокзальную площадь Волчанска, города, который отнял у нее мать и любимого парня Димку. Города, который едва не убил ее саму.

Площадь мигает огнями, шумит машинами — так город прикидывается, будто он не узнал ее, Настю.

Но эта уловка годится лишь для дураков. Настю не проведешь этой видимостью обычной вечерней суеты. Она ничего не забыла и ничего не простила — так ей по крайней мере кажется.

И если она чему и научилась за последние два года, так это тому, что все важные дела не решаются сами. Их надо решать самой. Переломить об колено страх, сесть на поезд и вернуться, чтобы решить все раз и навсегда.

Хоть два года бегай, хоть пять лет, но придешь все равно к одной и той же самой мысли.

— Куда едем? — спросил ее таксист.

Настя задумалась. Она знала, чем все должно кончиться, но не знала, с чего все должно было начаться.

За несколько недель до этого, на исходе лета, с юго-запада в Волчанск въехал мотоцикл. На нем двое — мужчина и женщина. Проехав по городу несколько окраинных кварталов, мотоцикл остановился.

Мужчина снял шлем, подошел к торговой палатке, купил пластиковую бутылку с минеральной водой, чипсы, еще какую-то еду, сигареты. И еще он расспросил продавщицу о том, как проехать к гостинице. Его интересовала вполне определенная гостиница. Она называется «Заря».

Пока Мезенцев занимался этими делами, Лена села на бордюрный камень, положила голову на колени и так застыла. Мезенцев осторожно тронул ее за плечо, протянул бутылку с водой.

Несколько мгновений они просто молча смотрят друг на друга, и каждый видит усталого человека, оказавшегося в очень серьезной переделке. И каждый хочет видеть хотя бы призрачную надежду, но пока видит лишь загнанного беглеца, которому все время за спиной мерещится погоня.

— Тут недалеко, — сказал Мезенцев. — Уже скоро.

Лена кивнула. Ее тело за последние несколько дней стало негибким, одеревеневшим от неменяющегося положения в мотоциклетном седле. Недалеко, так недалеко. Расстояния уже ничего не значат. Ведь и эта гостиница — не финал и не спасение. Это просто передышка, привал.

А может быть, и ловушка. В глубине души Лена готова смириться и с таким исходом, потому что усталость и дорожная пыль съели ее решительность и ее отвагу. Ей все больше хочется завершения, остановки, конца этой долгой гонки, которая началась для нее аж прошлой осенью. Но Лена не решается сказать об этом Мезенцеву. Поэтому она больше молчит.

Мезенцев справедливо считал это результатом изматывающей дороги и спешил доставить Лену в гостиницу.

Гостиница «Заря» — это шестиэтажное здание светло-серого цвета в стиле сталинского классицизма. В огромном мраморном вестибюле Лена нашла банкомат и сняла остатки денег со счета.

Ей выдали ключи от номера на шестом этаже, и Мезенцев сопроводил Лену наверх. В руке он держал повидавший виды рюкзачок — это все ее вещи.

Массивная дверь номера оказала на Мезенцева успокаивающее действие — особенно когда он дважды повернул ключ в замке, изолируя себя и Лену от внешнего мира.

Лена упала на кровать со вздохом облегчения, Мезенцев сел в мягкое кресло и некоторое время молча блаженствовал.

Из расслабленного забытья его вырывает голос Лены:

— Женя...

Он удивленно вскинул голову.

Лена лежала на животе и смотрела на него, подперев голову руками.

— Женя, мы выкрутимся?

— Конечно, — сказал Мезенцев и улыбнулся. — Я поеду и все сделаю как надо. Не волнуйся.

— Женя, я хочу, чтобы все это закончилось.

— Я тоже.

— Извини, что я тебя втянула...

— Извини, что я не смог сделать ничего лучше...

Некоторое время они молчали, потом Мезенцев закрыл глаза и произнес, обращаясь не столько к Лене, сколько к себе, пытаясь пробудить в себе волю к немедленному действию...

— Сейчас. Сейчас я еще посижу немного. А потом поеду. Сейчас.

— Завтра, — говорит Лена.

— Что?

— Завтра поедешь. Утром.

Он смотрел на нее, и она понимала, что сейчас он попытается прикинуться, что хочет ехать немедленно, но на самом деле... А он понимал, что все это написано у него на лбу.