– Да, – раздался голос Натальи Ивановны, – теперь вспомнила тот случай. Это произошло в сентябре, ближе к концу месяца, день прохладный стоял, вернее, ночь, дело ведь ночью было. Вообще можно в нашем регистрационном журнале посмотреть точно, как звали женщину, – фамилию, имя и отчество, а также – в какую больницу мы ее увезли. Вроде бы на Ульянова. Если хотите, пойдем посмотрим журнал.

– Посмотрим, – сказала Алена. – Сейчас.

Но с места не двинулась.

– Наталья Ивановна, а вы… У вас есть знакомые в других психиатрических бригадах, в другом районе?

– Да конечно, а как же иначе? – удивилась Наталья Ивановна.

– А мы можете позвонить тем, кто сегодня работает, и узнать… узнать… – У Алены перехватило дыхание.

– Да что узнать-то? – нахмурилась Наталья Ивановна. – Вы что так разволновались?

– Да потому и разволновалась, что все очень странно! Картины… – почти сердито ответила Алена. – Все связано с картинами, с сотрудницами музея… Я точно знаю, что сегодня утром случился приступ с одной из них. Тоже внезапное острое психическое расстройство. Говорят, она умоляла не пускать ее в музей. Почему? Спросите, а, Наталья Ивановна, упоминала ли она о картинах? О какой именно картине? Может, кто-нибудь запомнил?

– Я не понимаю, у них там что, эпидемия, что ли, в музее? – изумленно посмотрела на нее Наталья Ивановна.

– Ага, причем болезнь заразная к тому же, если она даже на членов семей каким-то образом переходит, – кивнула Алена. – Я ведь не зря про того мужчину вам рассказывать начала.

– Невероятно, – покачала головой Наталья Ивановна. – Совершенно невероятно. Однако про ту сегодняшнюю больную узнать можно. В каком районе это произошло?

– Не знаю, – растерянно пробормотала Алена. – Представления не имею.

– Но хотя бы как ее зовут, знаете?

Психиатр вынула из кармана халата мятый блокнот и ручку:

– У меня память на имена и фамилии неважная. Я все записывать стараюсь. Что запишу – то помню. А не запишу – выскочит, не поймаешь.

– Ее зовут Тамара Юрьевна… – сказала Алена и запнулась. – Господи… а как же фамилия ее, а? На С… простая такая фамилия… – Она прижала руку ко лбу. – Ну вот и склероз, здравствуйте!

«Тамара Юрьевна С.», – записала Наталья Ивановна и вскинула глаза на Алену:

– Сухова? Сергеева? Степанова?

Алена пожала плечами.

Наталья Ивановна нетерпеливо обвела в блокноте первые буквы имени и отчества, Т и Ю, потом букву С:

– Сидорова? Симонова?

– Вспомнила! – обрадовалась Алена. – Не Симонова, а Семенова.

– Ну вот и хорошо. – Наталья Ивановна быстро дописала фамилию и зачем-то еще раз обвела заглавную букву С. – Теперь пойдемте.

Алена уставилась на обведенные буквы: Т, Ю, С.

ТЮС… Где-то она уже видела эти три буквы… Где?

Ну конечно! В записной книжке телефона Алексея Стахеева! Она еще подумала тогда: почему ТЮС, а не ТЮЗ, Театр юного зрителя? И тотчас догадалась, что это чьи-то инициалы. Чьи? Не Тамары ли Юрьевны Семеновой? Хм, почему бы нет, почему бы нет… А чье имя обозначают буковки М.К., стоявшие ниже? Алена их почему-то тоже запомнила. Также там было имя – Юля и еще две какие-то записи. Но сейчас не сообразить, какие именно.

М.К. – это, может быть, Майя Климова? Конечно, не исключено, что Майя Климова здесь ни при чем, а все же… вдруг?

Почему телефоны Майи и Тамары Юрьевны Семеновой значатся в отдельной книжке Алексея, стоят в списке вместе с его любовницей? Какое отношение это имеет к картине Васнецова?

О Господи, да ты совсем свихнулась на этой картине, Алена! Никакого не имеют они отношения к Васнецову, зато имеют самое прямое и непосредственное отношение к Алексею Стахееву. Кто такая Юля? Его любовница, правильно. Так вот, ТЮС и М.К. – тоже его любовницы! Именно поэтому Алексей и занес их в отдельный список. Это его, так сказать, телефонный гарем из пяти красоток: Тамара, Майя, Юля… Там еще была буква Л., значит, это может быть какая-нибудь Люба, Лена, Люда, Лида, Лариса… – ну, такие совпадения тоже бывают, что любовницу зовут так же, как жену… или Лада, Лиля, Лола… Лолита!

Ну да, только Лолиты не хватало!

И там еще какое-то имя было… Какое?

Сева.

Точно!

Но ведь «Сева» вроде бы мужское имя, оно-то как попало в список любовниц? Или, не дай Бог…

Да ну, глупости, вот уж на кого Алексей меньше всего похож, так это на какого-нибудь пошлого бисексуала.

«Мужик убил бисексуала… Да, мужиков еще немало!» – вспомнилось вдруг забавное стихотвореньице… неведомо чье.

И тем не менее – Сева. Одно из двух: или имя все-таки женское (уменьшительно-ласкательное, к примеру… и вообще, была такая западнославянская богиня Сева, или Жива, воплощение весны и цветения), или список не имеет отношения к «гарему» Алексея Стахеева.