– Бесаме мучо! – радостно воскликнула Фанни, обхватывая его шею и притягивая к себе. – Целуй меня крепче!

Она припала к его губам, а краем прищуренного глаза отметила нахмуренные брови блондинки. Роман, явно смущенный тем, что они целуются на глазах целой толпы народу да еще где – в центре святилища, Лувра, попытался было отстраниться, однако Фанни вцепилась в него крепко. И вдруг заметила, что глаза его не закрыты, как обычно в поцелуе, а открыты и смотрят на нее довольно сердито, даже зло.

Фанни встревоженно отстранилась:

– Ты что?

– А ты что?! – Роман обернулся, огляделся исподлобья, потом повернулся к Фанни, уже не скрывая раздражения: – Ты для кого стараешься? Кому ты хочешь продемонстрировать наши отношения? Этой блондинке с сиськами до пояса? Это твоя подруга, перед которой ты хочешь похвастать новым любовником, как новым платьем?

Он сбросил руку Фанни со своего плеча и пошел к выходу из зала.

Мгновение она стояла, как прибитая к полу, пораженная одной мыслью: «Как он мог догадаться? Откуда он знает?» – но тотчас спохватилась и кинулась следом, молясь в душе только об одном: чтобы проклятущая блондинка не заметила их размолвки.

Догнала Романа в переходе, подбежала, вцепилась в его руку:

– Подожди. Пожалуйста, подожди!

– Ну, что? – не останавливаясь, угрюмо бросил он. – Я, знаешь, не бабья тряпка, которой можно хвастать.

– Нет, нет! – Фанни, пытаясь остановить его, мелко семенила рядом. – Нет, нет, не в этом дело! Ты ошибся!

– Ничего я не ошибся!

– Ну да, да! – Она забежала вперед и преградила ему путь. – Ну погоди! Понимаешь, это все не так просто. Ты угадал… Я не понимаю, как ты мог догадаться! Да, я хотела похвастать тобой, твоей красотой, тем, что ты мой… Но у меня для этого есть причина. Эта баба с сиськами до пояса, как ты правильно сказал… – Фанни нервно хихикнула, – эта проклятущая баба… Ее зовут Катрин, она моя бывшая подруга. И полгода назад она отбила у меня любовника. Нагло так, если б ты только знал, как нагло! Она мне страшно завидовала, когда мы с этим мужчиной сошлись, а потом, когда он к ней ушел, она так злорадно бросила мне в лицо: «Ничего, может быть, найдешь другого…»

Фанни судорожно сглотнула. Она не намеревалась сообщать Роману о том, какими словами закончила свою фразу Катрин: «…хотя трудновато это будет в твоем возрасте!» Ну да, Катрин на пять лет младше Фанни, но она не переставала трещать, что больше тридцати пяти ей никто не дает. Что и говорить, выглядела она сногсшибательно… для тех, кто любит приторно-сладкую, пышно-воздушную смесь ванильного крема и безе.

– Я хотела показать ей, что не умерла с горя, что я живу, что у меня есть такое чудо, которому мой прежний любовник даже в подметки не годится! – выпалила Фанни. – Что ж плохого в том, что я горжусь тобой, твоей красотой?

Роман смотрел по-прежнему неприветливо.

– Ну, я так понимаю, ты бы хотела, чтобы твой прежний любовник узнал, что у тебя кто-то другой появился?

Фанни никогда не умела врать. Тетушка Изабо частенько всплескивала руками в отчаянии: «Господи, девочка, твоя простота тебя погубит! Ну будь ты хоть чуточку полукавее, похитрее!» И сейчас Фанни чуть не ляпнула наивно: «Ну да, а что тут такого?!» – но все-таки прикусила язык и только пожала плечами: понимай, мол, как знаешь!

– А как его зовут? – спросил Роман.

– Я называла его Лоран, – с усилием выговорила Фанни. – Он тоже русский, как ты, я не могла выговорить его имени… Ну прости меня…

Роман усмехнулся:

– Да за что прощать-то? Странные вы существа, женщины… Я уж давно отчаялся вас понимать. Так, плыву по течению в отношениях с вами…

– Ты на меня больше не сердишься? – Фанни схватила его за руку, жалобно, искательно заглядывала в лицо.

– Как говорит моя маман: чего хочет женщина, того хочет бог! – с видом терпеливой покорности судьбе сказал Роман. И Фанни прильнула к нему, чувствуя, что почти обожает эту самую маман за ее житейскую мудрость!

Они едва успели соприкоснуться губами, когда стук каблучков заставил их нехотя отстраниться друг от друга. Проплыло сладковатое облако «Синема» от Ив Сен-Лорана, а в центре его, покачивая бедрами и потряхивая своими ошеломляющими грудями, двигалась, гордо неся золотоволосую голову, Катрин в элегантных клетчатых брюках, заправленных в замшевые сапожки, и простеньком розовом кашемировом джемпере всего за каких-нибудь евро двести. Для нее это была дешевка, при Лоране-то!

Катрин шла с самым деловым видом, локтем прижимая к пухленькому бочку папку с рисунками. Сумка из кожи такой же золотистой, мягко мерцающей, как ее волосы, небрежно качалась на плече. На каблуках сапог поблескивали стразы… А может статься, и бриллианты, от Лорана всего можно ожидать!

Фанни заметила, что эти сверкающие искры на сапогах просто-таки загипнотизировали Романа – он просто-таки взгляда от них не мог отвести! И у нее сильно, предобморочно заколотилось сердце. С чего бы это?

Понятно, с чего!

«Да уходи ты! Уноси отсюда свою толстую задницу!» – чуть не выкрикнула она вслед Катрин, как вдруг у той из-под локтя выскользнула папка и упала, рассыпая ворох листков.

Катрин нагнулась, чтобы подобрать их, Роман бросился помогать.

Фанни, остолбенев, смотрела, как, полусидя на корточках, они приближаются друг к другу, как колышется грудь Катрин, видная в глубоком вырезе джемпера чуть ли не до пупа, как оттопыривают тонкую розовую шерсть напрягшиеся соски… Ах ты, сука, потаскуха, с чего это ты так разволновалась? А если Фанни сообщит Лорану, что его любовница истекает соком под взглядом молоденького мальчика? Между прочим, уж не нарочно ли Катрин устроила этот трюк с папкой, чтобы продемонстрировать новому кавалеру Фанни свои знаменитые сиськи? Да, у Фанни таких нет, это точно, груди у нее маленькие, первый размер, а у Катрин они словно бы силиконом без меры надуты! Впрочем, Фанни знает ее лет двадцать, и Катрин всегда была такая грудастая, тут все без обмана, увы…