Тина вздрогнула так, что чуть не упала. Какая-то семейная пара испуганно шарахнулась в сторону вместе со своими сумками.

– Ломка небось! – донеслось испуганное.

Да, пожалуй, и правда. Ломка всей жизни, всех надежд!

Ну, ничего-ничего, попыталась успокоить себя Тина. Самое разумное – пойти в гостиницу. Хотя бы на сутки: помыться, отоспаться, немного прийти в себя. Попроситься в двух-, а лучше в трехместный номер, чтобы не оставаться в этом гнетущем одиночестве. Болтовня соседок успокоит ее…

О господи, всю жизнь Тина предпочитала собственное общество любому другому, а теперь… фонарик, что ли, купить вон в том киоске, включить его и восклицать, подобно Диогену: «Ищу человека!»

И внезапно ее осенило. Есть, есть у нее знакомые в Москве! Это муж и жена. Правда, знакомство с ними очень даже шапочное, вернее, телефонное. С этой самой женой Тина говорила раза два-три, когда та звонила в Нижний. И это была Людмила Ивановна, мачеха Валентина!

Тину передернуло. То ли привычный озноб, то ли и впрямь могильным холодом повеяло при воспоминании об этом имени. Ладно, не надо преувеличивать. Они с Людмилой Ивановной всегда так мило беседовали, та считала, что Тина должна ей звонить и даже наведываться, если вдруг окажется в Москве.

Ну вот и оказалась. А денег за спрос по-прежнему не берут. Почему не попытать счастья?

Вот только номер бы вспомнить… А он был элементарный: 145-45-45. Просто грех не позвонить по такому телефону!

Только не сейчас. Хотя бы часик, а то и два надо еще потерпеть. Люди спят. Первое побуждение в таких ситуациях – поскорее избавиться от абонента и отправиться досыпать. Нет, уж лучше Тина как-нибудь проведет время… скажем, сходит в душ. Есть ведь здесь где-нибудь душ, на этом вокзале!

«Цивилизация портит человека», – подумала Тина спустя час, когда, с ног до головы вымытая, с подновленно-рыжими волосами, она вновь подходила к ряду телефонов-автоматов. Это же надо, чтобы на душе так полегчало после обыкновенного душа, принятого, прямо скажем, в экстремальных условиях!

Или цивилизация здесь как раз ни при чем? Вода извеку была целительницей, смывала хвори действительные и мнимые, сглаз, порчу, притку и уруки, относ и призор.

Ох, дал бы Бог, чтобы и с Тининой жизни она смыла наконец это мрачное, липкое, будто кровь, наваждение!

Веря в лучшее, Тина набрала номер – и сердце ее упало, когда вместо акающего, медлительного говора Людмилы Ивановны в трубке зазвучал торопливый мужской голос:

– Алло! Вас слушают!

Это не мог быть отец Валентина: он ведь прикован к постели. К тому же голос молодой.

«Наверное, ошиблась номером», – приободрила себя Тина и молча повесила трубку. Перевела дух – и снова набрала 145-45-45, до боли вдавливая пальцы в кнопочки. Однако голос от этого не изменился:

– Да, слушаю. Кто это?

– Извините, – пискнула Тина. – Позовите, пожалуйста, Людмилу Ивановну…

– Не могу, к сожалению, – приветливо сказал мужчина. – Ее дома нет.

О господи! Неужто и она уехала в Израиль?!

– Извините, а когда она будет? Я перезвоню, если можно…

– Вряд ли вы ее застанете. – Голос не утратил беспечной приветливости. – Мужа Людмилы Ивановны позавчера увезли в больницу, она тоже там.

– Ох, боже ты мой… Что с ним?

– С легкими что-то. От неподвижного положения. Но я с Людмилой Ивановной каждый день общаюсь и могу ей передать все, что вы скажете.

Тина замялась. Эх, да что толку приветы передавать! Разве Людмиле Ивановне теперь до ее приветов? Хотя…

– А вы кто? – отважилась спросить.

– Я? Ну, как бы это объяснить попроще… У ее мужа был сын, а я – его двоюродный брат. По матери.

– Двоюродный брат Валентина?! – недоверчиво воскликнула Тина. – Не может быть!

– Почему это? – Собеседник вроде бы даже обиделся. – Что, Валька хуже других, что ли? А вы сами, собственно, кто?

Что ответить?

– Н-ну… знакомая.

– Чья? Людмилы Ивановны?

Мужик, похоже, большой любитель потрепаться! Сразу видно, что до столицы еще не дополз нижегородский эксперимент по установке счетчиков на телефоны.

– Нет. Скорее Валентина. Но это неважно. Вы не могли бы передать Людмиле Ивановне, что звонила Тина? Я… понимаете, я сейчас в Москве… ну, я звоню с вокзала, думала, может…

– Ти-на? – недоверчиво переспросил мужчина. – Нет, правда?

– Да, а что такое? – озадачилась она, не совсем понимая, чем вызвано изумление: самим фактом звонка или ее дурацким именем.