– Картина… ковер… стул.

Он трещал без умолку и во весь голос, отчего все лакеи оборачивались на них. К счастью, больше никто их не слышал.

Они поднялись в детскую, и немного поиграли. За несколько минут до двенадцати взволнованная Карина спустилась с Дипой на второй этаж, где у дверей комнаты леди Линч их встретила Мэтьюз.

– Я хотела бы узнать, желает ли ее светлость видеть принца? – спросила девушка.

– Не сказала бы, – ответила Мэтьюз. – Сегодня она в дурном настроении: что-то огорчило ее. Думаю, опять его светлость. Когда хозяйка выходит из себя, нам всем приходится быть настороже.

– Тогда, может быть, ее лучше не беспокоить? – осторожно поинтересовалась Карина.

– О нет, раз вы все равно уже здесь, я вполне могу пойти и узнать у ее светлости, примет ли она вас. Но не удивляйтесь, если она ответит "нет".

Мэтьюз постучала в дверь спальни, вошла и почти сразу же, улыбаясь, вышла.

– Ее светлость желает видеть вас обоих, – объявила она. – По-моему, настроение у нее улучшилось, поэтому все обстоит не так скверно, как можно было бы ожидать.

И с этими ободряющими словами Мэтьюз ввела Карину и Дипу в комнату.

Леди Линч выглядела почти так же, как накануне ночью, только на этот раз вместо огромных жемчугов ее украшали бриллианты. Никогда в жизни Карине не приходилось видеть столько драгоценностей сразу, и она просто глаз не могла отвести от камней, которые сияли и переливались при каждом движении старой дамы.

При беспощадном свете дня все в комнате выглядело так, словно находилось здесь не одно столетие: драпировки кровати обветшали, а в некоторых местах и разорвались, горностаевое покрывало было тронуто желтизной.

– Доброе утро, мисс Уорнер, – сказала вдовствующая леди, слегка наклоняя голову в красиво уложенном, как поняла Карина, парике.

– Доброе утро, – ответила девушка и велела Дипе выйти вперед и протянуть руку.

– Он даже желтее, чем мне показалось вчера, – заявила старая дама, глядя сверху вниз на маленькую ручонку, которую ее внук протягивал ей.

– Это не его вина, – ответила Карина, прежде чем подумала, что ее слова могут показаться дерзкими.

– Я прекрасно знаю это. Знаю я также и то, что ты считаешь меня жестокой, бесчувственной старухой, лишенной всех человеческих чувств, ибо я не прижимаю своего внука к груди с приличествующими случаю проявлениями материнской любви.

Карина залилась краской смущения.

– Я не говорила ничего подобного, – едва слышно пробормотала она.

– Не говорила, – согласилась леди Линч, – но твой вид красноречивее любых слов, а выражение лица слишком смелое и открытое для той роли, которую ты играешь – впрочем, не очень-то умело.

– Не понимаю.

– Прекрасно понимаешь, – отрезала старая дама. – Это твое первое место, верно?

Карина хотела было сказать, что у нее есть рекомендация, но передумала и честно призналась:

– Да.

– Я так и думала. И почему же ты решила поступить на него?

– Потому, что мне нужны были деньги, и еще потому, что ничего другого мне не предложили.

– Ну что ж, по крайней мере, откровенно. И теперь ты думаешь, что будешь как сыр в масле кататься? Хочешь с выгодой для себя воспользоваться нашей тайной? Сегодня утром ты говорила с моим сыном. Что ты ему сказала?

Карина была просто потрясена. Посмотрев на окна спальни старой дамы, она увидела, что они вовсе не обращены в парк. Значит, кто-то видел их и поставил в известность хозяйку замка. Потрясающая женщина!

– Лорд Линч спросил меня, хорошо, ли я устроилась, – ответила девушка.

– Что-нибудь еще?

Карина, словно загипнотизированная проницательным взглядом старой дамы, сказала правду:

– Я осмелилась предложить его светлости поехать навестить мать Дипы. Если она жива, возможно, ей захочется увидеть его. А если скончалась, то позаботиться о ее похоронах совершенно некому.

– И потому ты решила взять все в свои руки, – едко заметила леди Линч.

– Извините меня, это была ошибка. Его светлость посоветовал мне заниматься своими делами… Но ведь леди Линч умирает.

– Все мы когда-нибудь умрем, – поставила Карину на место старая дама. – От меня доктора отказались уже много лет назад, но, как видишь, я еще жива. А теперь послушай меня, дитя. Я хочу кое-что тебе рассказать, и если ты хотя бы вполовину так умна, как кажешься, то поймешь меня. Этот замок переходил от отца к сыну еще со времен завоевания Англии норманнами. В любой книге по истории ты найдешь имя Линчей. Они выполняли свое предназначение не только тем, что служили короне, но и тем, что поддерживали свой род, делая все возможное, чтобы семейные традиции, верность семье передавались из поколения в поколение.