– А я-то тут при чем?! – вскипел Серафим Сергеевич. – Значит, он пьяный со своей пяточкой наиграться не мог – тыц-тыц! А мне – во всей квартире!!

Сосед сверху по натуре скандалистом не был, поэтому он пытался уладить все мирно.

– Так я чего к тебе и пришел-то! – Он поставил перед Серафимом ведро с известкой. – Ты сейчас залезь на потолок-то, да и аккуратненько все замажь! Тут делов-то – как комарик укусит!

– Какой комарик!! А с обоями я что делать стану?!!

– Ну дык это… кое-где подклеить придется. А еще, может, они и не отвалятся! Не, ну ежли ты хочешь во всей хате… мне чего, я предупредил!

Сосед демонстративно выставил ведро с известкой на середину прихожей и чинно удалился, насвистывая «Таганку».

Серафим Сергеевич с опаской подошел к ведру – заботливый сосед приволок даже кисть, чтобы совесть его окончательно была чиста.

– Вот гад, а? Заставить бы его самого… – пробурчал Серафим, двумя пальцами поднимая малярную кисть.

Понятно, что самого соседа заставить не удастся – вон он какой громила, да еще и «Таганку» знает. Но и самому начинать это хлопотное дело… Серафим Сергеевич никогда не позволял себе марать руки ремонтом, не царское это дело. В доме у них это делалось как-то само собой, ненавязчиво, а тут…

– В конце концов, надо когда-то начинать… – грустно вздохнул он и побрел переодеваться.

Он искренне старался побелить потолок аккуратно, как настоящий маляр. Даже шапочку себе из газеты такую соорудил, чтобы солнышко глаза не мозолило, – на картинках видел, влез на табурет и принялся обновлять потолок. Но после первых же мазков известкой немедленно окрасились и стены, и пол, и сам Серафим с головы до ног. После следующих художественных попыток с потолка рухнул солидный пласт штукатурки. Серафим лихо отпрыгнул, начисто забыв, что стоит на табурете, кулем свалился на грязный, заляпанный пол и со злостью швырнул кисть в стену:

– Да пропади ты пропадом, такая красота!

В двери опять позвонили – наверняка сосед одумался и пришел предложить свою помощь. В конце концов, если он даже и не хочет помогать, Серафим его заставит! И пусть он здоровый, как бык! И пусть он свистит свою «Таганку»! Он полезет на потолок!

Серафим решительно распахнул дверь и захныкал от невезухи: на пороге стоял братец его новой знакомой Милочки – Леха, при галстуке, с горшочком герани в руках и с торчащей из кармана бутылкой.

– Здрассть… – робко переломился он в поясе и нервно облизнул губы. – Я к тебе…

Серафим молча отошел, пропуская нового гостя.

– А чего ты не радостный? – заботливо спросил Леха. – Какой-то потрепанный весь… Ты приведи себя в порядок, нам же идти свататься, как договаривались… Ну чего ты вытаращился-то?! Сам же вчера уговаривал:– «Приходи, жениться пойдем к твоей сотруднице!»

– Я-то на фига попрусь?! – вызверился Серафим. – Главное – ему жениться, а я собирайся! Ты же уже собрался, вот и топай! Герань-то в газету заверни, она ж скрючилась вся! Ну ни черта не смыслит…

Пока Серафим бегал за газетой, чтобы завернуть цветочный горшок, Леха по-свойски прошел в кухню и увидел всю катастрофу с потолком.

– Не, а чего ты ремонт-то развел, если мы жениться собрались? – упрямо долдонил жених. – Главное – все заляпал! Кто тебя учил так белить? Откуда руки-то у тебя произрастают?

Леха деловито огляделся, скинул куртку, парадный костюм в мелкую клеточку и зычно потребовал:

– Дай какую-нибудь рубашку старую!

– Откуда у меня старая? Я ж в отпуск отдыхать поехал, все самое новое взял… – растерянно сообщил Серафим, с уважением поглядывая на гостя.

– В о-о-отпуск… а я тут ему потолки крась… – ворчал Леха, скидывая с себя буквально все и оставаясь в одних трусах. – Чего стоишь-то? Тащи тряпку! Сейчас я тут быстренько замажу…

Он замазал и в самом деле быстренько. Серафим просто залюбовался, глядя, как ловко тот орудует кистью.

– А теперь надо ждать, пока подсохнет, – объяснил Леха, спрыгивая на пол, – потом еще раз пройдусь. Ты хоть кофейку налей.

– А быстро это она будет подсыхать?

– Ну… часа два, не меньше…

Серафим дико загрустил. У него были на сегодня другие планы, а тут…

Только к вечеру Леха бросил кисть, степенно отправился в ванную, смывать последствия ремонта, на ходу крикнув:

– Ты тоже давай того – собирайся. Не могу я жениться один… будешь, так сказать, группой поддержки – вдруг меня куда-нибудь в другую сторону занесет!

После всего, что Леха сделал, не пойти с ним было черной неблагодарностью.

К старому серому дому они подошли уже тогда, когда в окнах зажигались огни.