На удивление ей, он не двинулся с места и продолжал стоять с выражением скорби на лице. Это было так непохоже на него — с его обычной самоуверенностью, которая ее пугала.

— В чем дело? — спросила Мелоди. — Ведь вы не думаете, что он умрет?

— Нет, черт побери? — возмутился Джеймс, провожая ее к выходу из палаты.

Однако в его голосе не было убежденности, а глаза остались затуманенными от наплыва чувств.

— Тогда почему у вас такой странный вид? Вы меня пугаете, Джеймс. Вам что-нибудь известно, что вы не сообщаете мне?

Он провожал Мелоди к лифту через весь зал.

— Мы — чужие, — заметил он мрачным тоном. — Это мой отец, я его сын, но мы чужие. Ни разу, как я приехал, мы не смогли… — Джеймс покачал головой и посмотрел озадаченно на Мелоди. — Вы вот вошли в его жизнь в самой негативной обстановке, но он тянется к вам, будто вы — его любимое дитя, а со мной…

Затем, как бы сообразив, насколько жалостливо звучат его слова, Джеймс с избыточной силой ткнул пальцем в кнопку лифта, будто надеялся, что кабина скорее придет ему на выручку.

— Только у Сета всегда все наоборот, — горько промолвил он. — Большинство мужчин хотят сына, но он, кажется, предпочитал дочь.

Мелоди видела: Джеймса мучает ревнивое чувство, и ей было жаль его, так же как и его отца, потому что это упрямые, гордые люди, которые не умели протянуть руку и помочь друг другу.

— Если бы вы сказали, что любите его, он мог бы держать себя по-другому, — предположила Мелоди и моментально поняла, что лучше бы ей было молчать?

— Вы что — смеетесь?! — воскликнул Джеймс. — Пусть меня лучше расстреляют.

— Он же ваш отец!

— При чем тут это?

— Это все определяет.

Мелоди опиралась на собственный опыт единственного ребенка в семье, выросшего в окружении любящих родителей, теток, дядьев и кучи двоюродных братьев и сестер, которые никогда бы не позволили ей чувствовать себя изолированной или одинокой. Джеймс Логан, вероятно, неспособен понять, что это означает для человека, но Мелоди не намеревалась из-за него отказываться от права отстаивать свою точку зрения.

— Члены семьи должны стоять друг за друга, что бы ни случилось.

Его ответ был почти точно таким, какого она и ожидала.

— Я не готов подписаться под этой лекцией из области популярной психологии. Путем шантажа меня нельзя заставить стать в позу и объявить себя приверженцем эмоциональной привязанности, основанной на случайности генетического порядка.

— Тогда мне жаль вас.

— Вы меня… жалеете? — Он говорил угрожающим ледяным тоном.

Отступать назад было слишком поздно. Мелоди забралась по колено в болото неприятностей, она, можно сказать, видела вокруг разинутые пасти крокодилов и прочей нечисти.

— Мне жаль вас, — повторила она, невзирая на опасность. — Вся эта оскорбленная мужская гордость здесь ни к чему, более чем неуместна. Она жалка и только усугубляет ваш разрыв с отцом. Я не знаю, в чем причина ваших расхождений, но из-за этого вы явно не можете чувствовать ничего, кроме ожесточения по отношению к отцу.

Джеймс, сделав резкое движение рукой, сильно сжал запястье Мелоди.

— Вы растрачиваете свои таланты, копаясь в поношенной одежде. Вы бы позабавились втройне, выступив в роли манипулятора: совали бы нос в дела других людей и учили их, как жить.

Он вскипел — только что пар не шел из ушей, но лицо, как заметила Мелоди, несмотря на загар, приобрело землистый оттенок. Пожалуй, она зашла слишком далеко — на нынешнем этапе. Но она не оставит в покое ни Джеймса, ни его отца. Эти два упрямца отказывались признать родственные узы, существующие между ними, и Мелоди в этот миг решила: если даже не осуществится ее мечта о создании общественного центра, то уж одно свое начинание она обязательно проведет в жизнь. Она добьется сближения между Джеймсом и его отцом, пусть даже земля перевернется. Нет никаких разумных причин, чтобы Сет Логан жил заброшенным, одиноким, когда у него есть сын.

— Вы делаете мне больно, — произнесла Мелоди обиженным голоском.

Джеймс взглянул на нее в ужасе и бросил ее руку, словно это были раскаленные угли.

— Я не хотел. Простите, пожалуйста.

Ага, значит, он не полностью лишен чувства вины. Без колебаний Мелоди сразу же приступила к осуществлению своего плана.

— Думаю, я хотела бы в самом деле поесть, — заявила она, слегка потирая запястье. — Вы бы не очень возражали, если бы мы заехали куда-нибудь съесть по бутерброду, а потом отвезли меня назад в магазин?