Самолет медленно скользил мимо меня, пилот сидел, словно истукан, без движения, и глядел в одну точку. Глубоко внутри меня что-то дрогнуло, неожиданно я испытал прилив симпатии к этому американскому летчику. Человек! Я так давно не видел людей! Да, это был враг, живое воплощение угрозы и опасности. Но здесь, в моем обретенном раю, сама мысль о врагах казалась абсурдной.

Порой орудийная стрельба усиливалась, земля сотрясалась от взрывов, иногда в шуме и грохоте я улавливал гул моторов. Однако, судя по всему, гудели не самолеты, а скорее моторные лодки. Это заставило меня задуматься. Возможно, морской берег совсем рядом?…

Я попытался определить свое местонахождение. После того как американцы разбомбили госпиталь, я бесцельно блуждал по долинам и прошел примерно тринадцать километров. Стало быть, я удалился на двадцать километров от места базирования нашего взвода. Ориентируясь по солнцу, я все это время двигался на север. Поскольку наш лагерь располагался в сорока километрах к югу от базы Ормок, то я, вероятно, находился где-то посередине между этими двумя пунктами.

Полярная звезда подсказала мне, что хижина моя выходит на северо-восток, а противоположный косогор смотрит на юго-запад, то есть в сторону моря.

От праздной и сытой жизни я настолько обленился, что так ни разу и не сподобился залезть на соседний холм и изучить окрестности. Но тут меня охватило жгучее нетерпение. Стремясь наверстать упущенное, я со всех ног бросился бежать мимо своих «картофельных деревьев» по скользким, обляпанным грязью бревнам, которые своеобразным настилом накрывали впадину. Я вскарабкался вверх по соседнему склону и затрепетал, почувствовав на щеке нежный поцелуй морского бриза. Через мгновение передо мной открылось море.

Лесная полоса, наползавшая из глубин острова, обрывалась у подножия холмов, дальше расстилалась долина, ее по диагонали перечеркивал серебристый ручей, исчезавший затем в другой, прибрежной, густой чаще. А за деревьями в подкове мысов блестел залив. Оттуда доносился шум мотора, но лодок я не заметил. «Тра-та-та-та!» – стучал двигатель, и звуки, отраженные водой и утесами, катились по равнине и холмам.

Я никогда прежде здесь не был. Без сомнения, наши части высадились севернее этих мест. Стена леса скрывала от меня берег, и я не знал, живут ли там люди. Во всяком случае, домов я так и не увидел, и это вселило в меня спокойствие.

Еще раз осмотрев окрестности, я отправился обратно к своей хижине. Я шел и силился понять, что это так странно блестело в небе над зеленым кружевом древесных крон.

С тех пор я ежедневно совершал прогулку по котловине и вверх по косогору, усаживался на траву и без устали разглядывал малахитовую зыбь.

Море Висаян, тихое, спокойное, ярко блестело в кольце многочисленных островов. Вечером в сумеречной дали я угадывал контуры горной цепи острова Себу. Когда-то там стояла моя часть.

Я неподвижно сидел на траве и всматривался в даль. Морская зыбь постепенно темнела. Очертания Себу таяли в тумане. Я медленно поднимался на ноги и покорно плелся к себе в хижину.

Утром волны рисовали полосатые узоры на темно-синем шелке вод.

А я почему-то должен был жить вдали от моря, в жалкой лачуге на холме и мириться с этим…

Странный объект, блестевший над лесом у берега, особенно четко вырисовывался на фоне вечернего неба, когда лучи предзакатного солнца золотили его контуры. Формой и цветом он напоминал сухую корявую ветку. Однако в этой «ветке» отсутствовала какая-то природная естественность, которая позволила бы мне идентифицировать ее как часть дерева.

Однажды днем я специально перебрался метров на пятьдесят в сторону от своего наблюдательного пункта, чтобы увидеть загадочный объект в новом ракурсе. И, напрягая зрение, сумел разглядеть вертикальную планку, перекладину… Внезапно меня осенило. В небе сверкал крест!

Я содрогнулся. Долгое одиночество негативно отразилось на моей психике: все новое, непривычное выбивало меня из колеи, вселяло страх. Воссиявший символ христианской веры вверг меня в шоковое состояние.

Крест, по всей видимости, венчал церковь. Обычно храм является самым высоким зданием в любой филиппинской деревне. Вывод напрашивался сам собой: по ту сторону леса находился поселок. Вокруг церкви лепились домишки и лачуги, и в них жили люди…

Американские корабли не стояли на рейде в заливе, значит, в поселке обитали только местные жители, филиппинцы. Однако, какими бы набожными и благочестивыми ни оказались эти люди, мне от них нечего было ожидать, кроме злобной, яростной враждебности. Я же не питал к ним ненависти. Но ни на секунду не забывал и о том, что наши страны находятся в состоянии войны. Мы были врагами и не могли испытывать друг к другу нормальные человеческие чувства, в том числе и те, которые символизировал крест, сиявший в небе.