– Полицию? – Пожилого охранника, похоже, проняло. – А что…

Но я была уже далеко.

Я не стала входить в столовую через центральный вход. Зачем идти прямо в ловушку, которую они мне приготовили? Это было бы неправильно. Я пробежала по коридору мимо своего кабинета, мимо комнаты Студенческого союза, которая, как и всегда, была заперта на замок, и через кабинет управляющего столовой подошла к запасной двери, ведущей в кухню.

Она, как я и предполагала, была заперта.

Но у меня с собой был универсальный ключ. Я достала его из кармана и, держа наготове баллончик с красным перцем, осторожно отперла дверь и тихо как мышка вошла в кухню.

Темно. Как я и рассчитывала, все находились в обеденной зоне. Там мерцал какой-то свет, но не от ламп, их не включили. Помещение освещалось… фонариками?

Или настоящим огнем?

Если они зажгли свечи, то будут крупные неприятности. Свечи официально запрещены во всех резиденциях.

Плана действий у меня не было. Я собиралась подползти как можно ближе к стойке раздачи и подсмотреть, что эти парни собираются делать. Потом вернусь и позову детектива Канавана с полицейскими. А еще скажу ему, со сколькими людьми им придется иметь дело.

Я проползла за варочными столами, решив про себя, что придется серьезно поговорить с Джеральдом – так там было грязно. Серьезно, колени мгновенно испачкались чем-то жирным, и я задела рукой что-то мягкое и волосатое. Я искренне надеялась, что это злое маленькое привидение.

Только привидение не пищит и не отпрыгивает в сторону.

Я едва не заорала.

Ну и попала я в переплет! С опаской выглянув из-за стола, я, наконец, увидела их. И мне стало страшно.

В помещении находилось около двенадцати человек в длинных, бесформенных, как у монахов, балахонах, только кроваво-красного цвета. Они стояли в центре комнаты, вокруг стола, накрытого кроваво-красной скатертью. На столе лежало несколько предметов, назначение которых я не могла себе представить. Один, правда, напоминал канделябр или что-то в этом роде. Во всяком случае, мерцающий свет исходил именно от него.

Зато я сразу узнала того, кто сидел, привязанный к стулу. Это был Гевин с заклеенным скотчем ртом.

Как ему будет больно, когда я отдеру этот скотч. Липкая лента наверняка вырвет и его козлиную бородку.

Разумеется, я понимала, что происходит. Я же подписана на все основные кабельные телевизионные каналы. Похоже на ритуал посвящения, как в фильме «Черепа».

Не собираюсь в этом участвовать. С Гевином пока все в порядке, по крайней мере, сейчас ему ничто не угрожает. Я решила ретироваться и подождать, пока придет помощь.

Я поползла обратно к кухне, но зацепилась карманом куртки за металлическую миску, которая стояла на полке. Она упала на (грязный) пол, и следующее, что я увидела прямо перед носом, были кроссовки «Адидас», выглядывающие из-под красного балахона.

– Смотри-ка, кто здесь прячется, – проговорил глубокий мужской голос.

Чьи-то сильные руки подняли меня под мышки и поставили на ноги.

Не думайте, что я не сопротивлялась. Только я подняла руку, чтобы направить струю перечного газа под капюшон, как кто-то выбил баллончик. Но не зря на мне были ботинки фирмы «Тимберленд» – самая подходящая обувь для бесстрашных помощниц директоров резиденций. Я подняла ногу и изо всех сил ударила кованым каблуком по голени обидчика. Тот витиевато выругался.

Но, к сожалению, так меня и не выпустил. Ему на помощь подоспел еще один парень в балахоне, и теперь они держали меня вдвоем. С полок на пол с оглушительным грохотом упало еще несколько мисок.

Шум – это то, что я и намеревалась произвести. Я хотела, чтобы сюда сбежались все, кто сейчас находится в здании. Поэтому, пока меня тащили к ритуальному столу, я орала что есть мочи.

Стив Винер или парень очень похожий на него, на балахоне которого красовалась симпатичная золотая кайма по воротнику – знак отличия президента братства, подошел к Гевину и ударил по лицу какой-то тяжелой штукой, наподобие скипетра.

Я тут же прекратила орать. От удара голова Гевина откинулась назад. Несколько секунд он не двигался, потом медленно приподнял голову и повернулся ко мне. На щеке расползлась огромная кровоточащая ссадина, но его глаза горели от ярости.

Хотя и были в слезах.

– Не кричи, – сказал Стив, ткнув в меня пальцем.

– Она меня ударила, – подал голос тот, что был в кроссовках «Адидас».

– Не сопротивляйся, – добавил Стив. – Еще ударишь кого-нибудь или крикнешь – парень снова получит, поняла?

Я постаралась ответить как можно спокойнее:

– С минуту на минуту здесь будет полиция. Ты сказал, чтобы я им не звонила, но… Слишком поздно.

Стив скинул капюшон, чтобы лучше меня видеть. Хотя помещение освещалось только одним источником – это действительно был канделябр, стоявший посередине их ритуального стола, и свет был довольно тусклым – я хорошо разглядела выражение его лица. На нем не было ни тени беспокойства.

И это сильно напугало меня.

А уж когда двери столовой распахнулись и вошел угрюмый Куртис, с недоеденным сандвичем «Блимпи Бест» (какое совпадение, мне тоже он нравится, особенно начинка из сладких и горячих пикулей!), я и вовсе струхнула.