Известность Георгий Константинович Жуков получил после того, как советские войска, возглавляемые им, разгромили японского агрессора у реки Халхин-Гол в Монголии в 1939 году. После этих событий он стал командующим Киевским военным округом, а войска этого округа, под его руководством, участвовали в освобождении Бессарабии и Северной Буковины в 1940 году. Тогда же ему присвоили звание генерала армии и вручили звезду Героя Советского Союза. В декабре 1940 года на совещании высшего командного состава РККА по итогам года он выступил с блестящим докладом о современной наступательной операции. На следующий день его вызвал Сталин и назначил Г. К. Жукова начальником Генштаба. Не случайно. Жуков ведь "разгромил" в ходе оперативно-стратегической игры войска, которые возглавлял командующий Особым Западным Белорусским военным округом генерал Павлов. Остаётся непонятным, почему после этого Сталин не снял с командования ключевым округом этого явно неспособного командующего? Но перед самим Жуковым встала и решалась им задача по скорейшему реформированию армии после тяжёлой финской войны.

И вот В. Денисов обвиняет Генштаб, что он не подготовил плана развёртывания главных сил для нанесения контрудара. И заключает: "Да и имелся ли он вообще?" - Так был ли план у Генштаба? Вот что по этому поводу пишет маршал А. М. Василевский: "В нашем оперативном плане считалось, что немецко-фашистские войска нанесут удар на юго-западном направлении. Исходя из этого, мы здесь сосредоточили основные силы, но гитлеровская Германия сосредоточила максимум сил и средств на центральном направлении".

Откуда же возник такой просчёт? Весной 1940 года Генштабу было поручено составление оперативного плана по отражению возможной агрессии. Руководил его составлением тогдашний начальник Генштаба маршал Б. М. Шапошников. Потом в эту работу включился и Василевский. Б. М. Шапошников правильно определил направление главного удара врага в центре, то есть в Белоруссии, к северу от пограничной реки Сан. Этому главному удару врага противостояли два наших фронта: Северо-Западный и Западный. Здесь, по плану, и сосредотачивались основные силы нашей армии. На юго-западном направлении сил было гораздо меньше. Предполагалось, что для развёртывания вооружённых сил Германии потребуется 15 дней. К тому времени, когда этот план докладывался Сталину, Шапошникова на посту начальника Генштаба сменил Мерецков. Сталин высказал мысль, что Германия прежде всего будет стремиться захватить богатые промышленные сырьевые районы юга, а потому Генштаб должен был план переработать, сосредоточив главную группировку наших войск на юго-западе. План переработали к 15 декабря 1940 года. Осуществлять его стал новый начальник Генштаба Жуков. Согласитесь, что коренным образом менять оперативный план, да ещё человеку новому в Генштабе, очень сложно.

В. Денисов обвиняет Жукова и Тимошенко в неоперативности после получения ими 21 июня указания Сталина о приведении войск в полную боевую готовность. Но Сталин менял свою директиву в течение дня 21 июня. Вечером он дополнил директиву словами: "нападение может начаться с провокационных действий немецких частей" и что "войска не должны поддаваться ни на какие провокации"… Теперь представим себе, как будут воспринимать такие указания люди, на головы которых сыплются бомбы и снаряды? Что им конкретно делать?… Вот почему Жуков и Тимошенко, которых В. Денисов выставляет какими-то медлительными неумехами, бились над тем, чтобы внести в директиву следующее: "в течение ночи скрытно занять огневые точки укре-прайонов на госгранице", "рассредоточить на полевых аэродромах авиацию", "части ПВО привести в боеготовность". За длительность времени, что ушло на передачу директивы, автор статьи клянёт Жукова, призывает не верить его словам. Но вспомним, директива ведь передавалась в войска в ночь на воскресенье, в последние, можно сказать, минуты перед началом войны. Когда сумятица уже была неизбежна.

Единственным хорошим руководителем на начало войны В. Денисовым выставлен Берия, ведь пограничники, подчинявшиеся его ведомству, действительно стояли насмерть. Но дело ведь не в ведомственной принадлежности тех или иных войск, а в их постоянной боеготовности. Пограничникам, по роду их службы, постоянно надлежит быть в полной боевой готовности. Жуков, находясь всего полгода перед войной на посту начальника Генштаба, делал всё для повышения боеготовности войск. Вот программа по усилению боеготовности западных округов, которую разработал Жуков:

1. Укомплектование дивизий западного направления до полного штата.

2. Приведение ПВО в повышенную готовность и укомплектование её до штатов военного времени.

3. Выдвижение трёх-четырёх армий из центра на запад для прикрытия трёх западных округов.

4. Провести отмобилизование части приписного состава.

Жуков уговаривал маршала Тимошенко идти с этой программой к Сталину. Тот не сразу, но согласился. Они вместе выступили на Политбюро.

Сталин выслушал их. Сказал: "Вы, я вижу, заодно". Потом, повысив голос, добавил: "Куда вы нас зовёте? К войне?" - И набросился с ругательствами на Тимошенко. Затем приказал: "Выйдите оба!" После их ухода произнёс: "Это всё Тимошенко делает".
– Раскурил трубку и добавил: "Надо бы расстрелять его". Берия хотел подняться, чтобы дать команду на задержание, но Сталин его остановил (по книге: Сульянов А. К. "Маршал Жуков. Слава, забвение, бессмертие").

Приведённая сцена показывает, в какой тяжёлой обстановке трудились Жуков и Тимошенко, о которых с таким презрением отзывается в своей статье В. Денисов вслед за Резуном и Буничем. Позиция этих авторов была уже сокрушительно раскритикована в книге Сульянова о маршале Жукове, других материалах патриотических авторов.

В конце своей статьи В. Денисов заявляет: "Давно пора перестать валить вину за трагические события 1941 года на одного Сталина". По-моему, никто уже не валит. Появилась другая мода: валить вину за трагедию 1941-1942 годов на великого русского патриота, талантливого полководца Георгия Константиновича Жукова, которого Сталин, кстати говоря, всегда бросал на самые опасные и важные участки фронта. Исправлять положение, спасать ситуацию, добиваться победы. И Георгий Константинович никогда не подводил его.

Заканчивая разговор, хочу сказать, что Сталин научился считаться с мнением своего заместителя по работе в Государственном комитете обороны лишь к концу 1942 года. В 1943 году во время Курской битвы их отношения были спокойными и уравновешенными. Одобряя общий политический курс Иосифа Виссарионовича Сталина по подъёму экономики страны, по подготовке её к войне с Германией, не следует, на мой взгляд, закрывать глаза на отрицательные стороны характера этого великого человека и руководителя. Во всяком случае, он мог бы больше доверять Г. К. Жукову, полководцу, владевшему стратегическим мышлением.