Он шепчет как потерянный: "Комм… комм…

Ихь… я толстяк… Пустяк, а нет удачи:

Меня увидит женщина и плачет…

В публичный дом! Трудом я нажил сумму,

Я задолжал Терентию и куму.

Хотелось в Государственную Думу -

Теперь куда? Нет спасу от стыда!

Карету мне!" И вот ему - карета,

И немец мчит сперва на оперетту,

А позже, под огромнейшим секретом:

"Гутн абенд, то есть, здрафстфуйте, мадам…"

Мадам его словам не удивится

И поведет к стареющим девицам…

И снег с дождем как проклятые хлещут,

И немец пьет шампанское Клико.

В тиши вечерней черти ищут клещи,

Но миг любви уже недалеко.

И пот на лбу: копеечка к копейке,

За гривной гривна, два рубля к рублю:

"Скажи, Наташа: Карл, я вас люплю…"

–  "Люблю, Карлуша! Но пока не пейте… "

Нет. Он нальется водкой - сто на сто.

Городовой разбудит под кустом.

"О фатерлянд! О розы над иконой!

О розовый младенческий покой!

Я здесь никто… Ну кто я здесь такой?

И немец Карл из лавочки суконной.

И новый околоточный, вот тля,

Дерет с меня в субботу два рубля!

Жену мою Терентий, возчик сена,

Нехорошо хватает за колено.

Он, бородатый варвар, русиш швайн,

Ее пытался бросить на диван!

Ну, всё. Пойду домой, к своим сосискам.

Прощай, люповь. Была ты отшэнь блиско…"

Но не только забавные экспромты удавались Коле легко, без помарок. Помню, свою замечательную "Песню о вранье" он написал ровно за семнадцать минут. Я невольно засек это время - ровно столько длился мой поход в столовую университета, в общежитии которого мы праздновали Новый год. А одну из лучших своих песен - "Я пришел на вокзал" - Николай сложил в голове за полчаса, пока шел от нашего дома к железнодорожному вокзалу - и потом обратно. Дело было в полночь ("на табло три нуля"), перестал ходить всякий транспорт, поэтому Коле тогда пришлось вернуться и заночевать у

нас. Помню, он пришел и почти с порога спел нам эту свою уже абсолютно законченную песню:

Я пришел на вокзал -

На табло три нуля,

Ух, глаза бы мои не глядели!

И себе я сказал:

Возвращения для

Я уеду на этой неделе.

(…)

Все уже позади,

Век меня остудил,

Осудил на скитанья без срока.

Вместо тела - страна,

Вместо сердца - струна,

Вместо радио - в роще сорока.

Вспоминается еще история, свидетельствующая о силе и глубине творческой концентрации внимания у Николая. Однажды я стал свидетелем его ссоры с любимой женщиной. Дело было поздним зимним вечером. Нас было человек пять, и мы из одной компании ехали в другую. На остановке мы долго стояли, ожидая трамвай, и наблюдали эту ссору. Затем Коля отошел в сторонку и застыл в одной позе. Он проигнорировал подошедший трамвай - в результате вся компания осталась ждать нового трамвая. Попытки вывести Колю из ступора были безрезультатны, он продолжал стоять как истукан. Наконец, я подошел к нему и спросил: "В чем дело? Что с тобой?" "А я, Серега, песню сочиняю", - ответил он. Вскоре он исполнил эту свою новую песню, написанную в состоянии параллельного внимания…