— Мальчик! — негромко окликнул я.

Мне никто не ответил. Может быть, шалунишка забрался в лабораторию через открытое окно, а потом, заметив, что открывается входная дверь, тем же путем выбрался на улицу? Я выглянул в окно. Ого! До земли было далековато — третий этаж. Нет, выбраться через окно абсолютно невозможно, а следовательно, мальчишка прячется где-то в лаборатории.

— Мальчик! — уже громко окликнул я.

И строго добавил:

— Все равно я тебя найду. Лучше вылезай сам!

Мальчишка фыркнул, сдерживая смех, но откуда донесся его голос, я так и не смог разобрать.

— Между прочим, — сказал я, — ты ведь ошибаешься. В буквальном смысле слова туча идти, конечно не может. Это литературный прием, чтобы запутать читателя и заставить его задуматься над сложностью окружающего мира. Этот прием называется… м-м… синекдоха.

— Не синекдоха, а метафора, — поправил меня мальчишка довольно угрюмо.

— Возможно, и метафора, — согласился я, опять-таки не сумев определить, где прячется этот чертенок, — не в этом суть. Ты говоришь, что туча идти не может, но может ползти или катиться. Вопрос о ползти я оставляю открытым, а вот что туча может катиться — полуистина.

— Как это, полуистина?

— Очень просто, — сказал я, подбираясь ближе к голосу, — как тело неопределенной формы, туча вовсе не обязательно может катиться. Безусловно, катиться может только шар.

— Знаю, — уже веселее сказал мальчишка, — шар сфера. Частный случай эллипсоида вращения, когда его полуоси равны между собой.

Теперь я понял, что голос доносится из небольшого репродуктора, вмонтированного в центр пульта управления. У меня шевельнулось одно подозрение, но делать окончательных выводов я пока не стал.

— Верно. Только этот частный случай может катиться, если даже не оговорены начальные условия.

Мальчишка заливисто рассмеялся. «Частный случай катиться!» — восторженно повторил он. Вдруг, перестав смеяться, он серьезно спросил:

— Ты живой, да?

У меня екнуло сердце. Теперь я уже не сомневался, что моя догадка правильная.

— Я вижу, что ты живой, — уверенно продолжал мальчишка, — ты дядя, да? А есть еще тети, форма у них еще сложнее. А скажи, дядя, почему все живое ограничено в пространстве такими сложными поверхностями, что их никак не выразишь через элементарные функции?

В голосе мальчишки звучал искренний интерес.

— А как же иначе? — спросил я, не зная, что ему ответить.

— Да как угодно! — азартно сказал мальчишка. — Разве нельзя тебя составить из прямоугольников разных измерений, шаров, эллипсоидов и конусов? Было бы и проще, и гораздо красивее, — закончил он очень убежденно.

Я собрался с духом и спросил:

— Как тебя зовут?

— Логик, — весело ответил мальчишка, — а тебя?

— Меня? Хм, меня зовут дядя Коля, — я перевел дух и спросил: — Слушай, Логик, а ты… ну… живой?

— Я?

Мальчишка расхохотался.

— Я? Я живой? Ха-Ха-Ха! Конечно, нет. Я не живой, зато я мыслящий! — с гордостью, закончил он.

— Как же так, неживой, а мыслящий? — спросил я машинально. — Разве так бывает?

— Еще как бывает, — снисходительно пояснил Логик, — вот муха живая, а не мыслящая, кошка живая, а не мыслящая. А я мыслящий. Ты тоже, дядя Коля, мыслящий, только хуже меня.

Я невольно оскорбился.

— Как это хуже?

— Очень просто. Скажи вот, сколько будет, если 13875 возвести в пятую степень? Ну, скажи?

Я усмехнулся.

— Это, брат, надо посчитать.

— Тебе надо, а мне не надо вовсе, — с гордостью сказал Логик, — я просто так, сразу знаю. Я много чего сразу знаю. Площадь параллелограмма равна произведению основания на высоту, вот. Верно?

— Верно, — согласился я.

— А интеграл суммы равен сумме интегралов! А корни линейных дифференциальных уравнений ищут в виде экспоненты. Верно?

— Верно, — немного ошарашенно подтвердил я.

— Вот видишь, я мыслящий, я мно-о-ого чего знаю. Дядя Коля, а скажи, как это бочка по морю плывет? Ведь в море нет течения!

— А ветер? Воздух ведь давит на бочку.

— Знаю! Скоростной напор равен ро-вэ квадрат пополам. Скажи, дядя Коля, а почему…

О чем еще хотел спросить меня Логик, я так и не узнал, потому что на пороге появился высокий, крепко сложенный мужчина. У него были цепкие черные глаза и могучий выпуклый лоб.

— Кто вы такой? И какого черта вам здесь надо? — спросил он.

— Это дядя Коля! — радостно ответил за меня Логик. — Он тоже мыслящий, только не очень.

Мужчина секунду внимательно смотрел на меня, потом направился к пульту управления.