— Ты считаешь, это имеет для него какое-нибудь значение?

— Скорее всего, нет, — сдался Дрейкос.

Но, судя по голосу к'да, тот продолжал размышлять о своем.

Джек снова попытался заглянуть дракону в глаза.

— Я что-то не пойму, куда ты клонишь? Зачем ты вообще завел этот разговор? Предлагаешь попросить помощи у Бракстона?

Конечно нет, — твердо заявил Дрейкос, очевидно вернувшись к реальности из тех неведомых миров, где он все это время мысленно блуждал. — Ты же знаешь, мы не можем допустить, чтобы кто-нибудь узнал о единственном к'да, выжившем после атаки валагуа. Просто я думал о Корнелиусе Бракстоне.

— Уверен, он это оценит, — сказал Джек. — Но не могли бы мы забыть о нем и вернуться к более насущным проблемам?

— Разумеется, — ответил Дрейкос. — Что мне следует делать?

— Прежде всего поешь, — велел Джек, доставая из-под койки завернутые в салфетку кусочки мяса, которые он тайком вынес из столовой. — Боюсь, тут немного, но завтра постараюсь принести тебе побольше.

— Премного благодарен.

Дрейкос поднял голову с груди Джека, слегка встопорщив одеяло.

Джек скормил дракону мясо, отправляя ему в пасть кусок за куском — очень осторожно, чтобы не пораниться об острые зубы.

«Я как будто кормлю щенка», — подумал он.

Но тут же решительно отогнал этот милый образ. Дрейкос давно и недвусмысленно доказал Джеку, что никогда не был и не будет ничьим послушным щенком.

— Я смогу охотиться, если понадобится, — сообщил дракон, продолжая жевать. Потом голова его снова распласталась по груди Джека. — Что теперь?

— По идее главная компьютерная система должна находиться в штаб-квартире отряда, — задумчиво сказал Джек. — В том большом сером трехэтажном здании за деревьями, фасад которого выходит на посадочную площадку. Днем перед ним развевается флаг.

— Я видел это здание.

— Хорошо, — отозвался Джек.

Он никогда не мог понять, что видит и чего не видит Дрейкос, когда дракон пребывает в своем двухмерном состоянии, распластавшись на коже хозяина.

— Может, есть и другой способ просмотреть их записи, но я все-таки делаю ставку на штаб. А поскольку они вряд ли позволят нам туда зайти средь бела дня и порыться в их файлах, скорее всего, придется сделать это ночью.

— Но там ведь наверняка будет патруль, — заметил Дрейкос. — Не говоря уж о сигнализации.

— Верно, — согласился Джек. — И мы ничего не можем сделать с сигнализацией, пока не посмотрим на нее вблизи. Но мы должны, по крайней мере, придумать, как избежать встречи с патрулем.

— Да, — сказал Дрейкос, снова приподняв голову с плеча Джека и высунув ее из-под одеяла. — Окна здесь выходят не в ту сторону.

— В уборной есть окна, которые выходят как раз куда надо, — подсказал Джек. — Они высоко от пола. Ты сможешь разглядеть оттуда и штаб и всю прилегающую территорию.

— Отлично.

Дрейкос полностью стал трехмерным, вытянул шею, встряхнул головой и выскользнул из укрытия под одеялом.

— Задержи дыхание.

Искоса поглядывая на дракона, Джек втянул в грудь побольше воздуха и перестал дышать. Секунд на двадцать к'да замер, только уши его чуть-чуть подрагивали, а золотистые чешуйки слегка поблескивали в полутьме барака. Потом дракон кивнул и сказал:

— Все спят. — После чего мягко соскочил на пол рядом с койкой. — Мне понадобятся твои часы.

Джек снял часы и отдал Дрейкосу.

— Побудка в половине пятого, — предупредил он дракона. — Пожалуйста, не играй в Золушку.

— Что-что?

— Проехали, — сказал Джек, натягивая одеяло на плечи и поворачиваясь на бок. Позади был очень длинный день, и внезапно мальчик почувствовал, что ужасно устал. — Просто не опоздай. И постарайся не разбудить меня, когда вернешься.

Зорю сыграли ровно в четыре тридцать; от хриплого воя трубы койки во всех бараках судорожно заскрипели. Не прошло и полминуты, как в дверях появился сержант Гриско собственной персоной. В его приветственной речи говорилось о неких жирных, нашпигованных личинками кусках сала, которые должны немедленно оторвать задницы от кроватей и встать по стойке «смирно».

— Слизняки! — заорал он, когда новобранцы вытянулись, не смея поглубже вздохнуть, у своих коек. — Вы что, думаете — это летний лагерь? Размечтались! А я, по-вашему, кто? Ваша мамочка? Еще чего!

Сержант медленно пошел по комнате между рядами коек, оглядывая каждого новобранца с головы до ног и, не особенно стесняясь в выражениях, делясь соображениями о них самих, об их родителях, о том, что ожидает новичков, и об их шансах стать хорошими солдатами. Вся эта унизительная процедура имела цель приструнить юнцов и сделать из них послушных овечек.