– Дразнили, наверное? Почему-то все, кому ни лень, дразнят этого Женю за спиной. Хорошо, что не ударил, а то бы долго входили в форму!

Из этого происшествия мы сделали два вывода: что глухонемые всё-таки что-то слышат, может даже через пол, и что дразнить их не следует, потому, что можно получить. Противостоять же спортсмену, который весит больше тебя вдвое - безнадёжное занятие. Здесь каждый килограмм играет большую роль, фактически - во сколько раз тяжелее спортсмен, во столько же раз он и сильнее.

Как-то после очередного пребывания в Тучково, я утром поехал по делам в Москву. Позвонил дяде, а он пригласил зайти к нему пообедать. Я и зашёл, зная, что и обед и выпивка будут отменные. Ну, как положено, придя в гости и поздоровавшись, отправился в 'санузел' вымыть руки и 'оправиться'.

А надо вам сказать, что, боясь забеременеть, Настя требовала, чтобы я предохранялся. Не зная, куда девать потом эти резинки, я заворачивал их в носовой платок, надеясь при удобном случае избавиться от них, сохранив единственный мой платок. Санузел был совмещённым, я вытряхнул лишние предметы из платка в унитаз (совершив огромную ошибку!), и принялся стирать платочек под краном. Спустил воду в унитазе раз, спустил два - 'вещдоки' мои не тонут!

Потом бывалые люди говорили мне, что их ни за что нельзя сбрасывать в унитаз - не смоются. Но это потом, а теперь я не мог выйти из санузла. Дядя уже стучал в дверь и спрашивал, не заснул ли я. Мне оставалось только брезгливо засунуть руку в унитаз, снова отловить неугомонные резинки, помыть их, сложить поплотнее и завернуть в туалетную бумагу. Потом уже на улице, я, озираясь по сторонам, бросил этот пакет в урну. Сейчас, наверное, меня посчитали бы за такое неадекватное поведение террористом и, схватив, заставили бы вытащить пакет и показать, что в нём находится. Больше я так неосмотрительно не поступал и вам не советую!

И ещё один случай произошёл у меня связанный с дядей и Настей. Как-то я несколько дней не видел Настю, очень скучал по ней, тем более наступало время соревнований, и ко мне завтра должна была приехать жена - 'болеть' за меня. Остановиться мы должны были у дяди, вот я и зашёл к нему предупредить обо всё, а заодно и повидаться. А когда я уже собирался уходить, дядя спросил, когда я вернусь. И узнав, что я собираюсь вернуться лишь завтра, почему-то страшно разнервничался. Он обвинил меня в желании гульнуть перед приездом жены и ещё чёрт знает в чём. Но я обещал Насте приехать вечером и обмануть её я не мог. С другой стороны, дядя потребовал с меня честное слово, что я сегодня же вернусь и переночую у него.

Я бегом бросился к такси и еле успел к поезду на Можайск. Когда я приехал в Тучково был уже вечер. Я постучал в дверь, увидел счастливое лицо Насти и сразу же её огорошил:

– Я должен сейчас же ехать обратно в Москву, я обещал дяде приехать вечером, честное слово дал!

– Ты действительно дурак, или хитришь со мной?
– спросила Настя. Но, уже зная о моей педантичности, она с горечью констатировала: - Конечно же, дурак! Мы что, так и не ляжем?
– почти с гневом спросила она. И когда я покачал головой, с истерическим интересом спросила:

– А какого : тогда ты ехал сюда?

– Я ведь тебе слово дал вечером приехать!

Настя в сердцах захлопнула дверь, потом снова открыла её и вслед мне прокричала (я первый раз услышал, как кричит молчунья-Настя):

– Если не вернёшься сейчас же, то пожалеешь об этом! Сильно пожалеешь!
– Настя была взбешена.

Полжизни я бы отдал за то, чтобы иметь возможность вернуться и остаться с любимой женщиной на ночь. Но я ведь дал слово!

Я знаю, что и один процент нормальных людей не поверит в то, что я всё-таки уехал. Но, может, найдётся из тысячи один такой же дурной педант, и тогда он поймёт меня! На всякий случай, я клянусь, что дело обстояло именно так - я вернулся в Москву. И что ж, я был жестоко, но справедливо наказан.

Возвращался я поздно, спешил, бежал. К полуночи я уже звонил в дверь дяде. Звонил минуту, другую. Наконец, заспанный дядя Жора открывает дверь и с удивлением смотрит на меня:

– А ты же сказал, что не придёшь ночью?

Я чуть не умер с досады.

– Я же слово дал, знал бы ты, чего мне стоило выполнить его!
– чуть ни со слезами причитал я.

– Подумаешь - слово!
– зевая, проговорил дядя Жора, - твоё слово: захотел - дал, захотел - взял! Да кто вообще сейчас слово держит, ты что, дурной? Или у вас в Тбилиси все слово держат?

Я был раздавлен - да, в Тбилиси не любят держать слово, и я мог бы этим мотивировать, оставшись у Насти. Но не ехать же снова в Тучково - поездов больше не было, да и пустила бы меня назад Настя после всего, что произошло - неизвестно!

– А вдруг, она уже не одна?
– от этой мысли я чуть не лишился последнего ума, во всяком случае 'крыша' съехала почти на три четверти.

Я зашёл на кухню и слёзно попросил у дядиной тёщи, доброй женщины Марии Павловны, которая проснулась и слушала, о чём мы говорили, водки. Мария Павловна, тихо сунула мне в руку бутылку: 'Водки нет, но возьми - это моя чача!'