— Уж не желаешь ли ты намекнуть, будто кто-то напал в Волчьем каньоне на золотую жилу? — навоетрил уши Джоэль, разом позабыв о вожделенной бутыли.

— Желаю! — твердо произнес я. — Причем на такую, перед какой стыдливо бледнеют все россказни о тех золотых россыпях, какие когда-то обнаружились в Ольховом ущелье!

— Хм-м!.. — задумчиво пробормотал Джоэль, в рассеянности чувств вновь инстинктивно схватившись за бутыль, откуда как бы сама собой тут же налилась в большую жестяную кружку примерно кварта кукурузной самогонки.

— Дельце верняк! — громким шепотом вскричал я. Разжав судорожно стиснутые пальцы Джоэля, я отнял у него кружку и опорожнил одним глотком. — Или можешь навеки считать меня команчем!

После чего я поспешил покинуть заведение, вернулся назад, залег в кустах и принялся терпеливо наблюдать за домом Кирби. Я был очень доволен, нет, я прям-таки гордился собой, поскольку отлично знал, каким зверем становится Бакнер Кирби, стоит ему услыхать о вожделенном золоте. Ежели что сейчас могло погнать этого дурня прочь от дома и от ненаглядной дочки, так только надежная весть о вновь открытом золотом месторождении. Я был готов поставить оба мои револьвера против какого-нибудь паршивого кактуса, что едва Джоэль обмолвится при нем о столь горячих новостях, как братец Кирби тут же сорвется с места и сломя голову помчится в Волчий каньон. Тем более, он будет уверен, что идет по следам Гарри Брекстона, а значит, у Кейт нету ни малейшей возможности куда-либо улизнуть с этим парнем, покуда ее старик находится в отсутствии.

Вскоре я увидел, как Бакнер Кирби вышел из дому и направился по дороге в сторону заведения Джоэля. А чуть погодя из дверей, малость пошатываясь, вывалился дядюшка Чадраш Полях, немедленно взявший курс в том же направлении. Вдосталь насладившись плодами своей находчивости, я пошел туда, где оставил фургон Билла Гордона. Зажарив на костре пять или шесть фунтов оленины, я с большим аппетитом уплел их за какую-то пару минут и утолил жажду водой из ручья. Затем прикорнул в тени дерева и с чистой совестью продрых несколько часов.

И проснулся, когда солнце уже было готово нырнуть за край горизонта. Я сразу же двинулся сквозь заросли в сторону дома Кирби, покуда не оказался совсем рядом с коровьим загоном, где увидел Кейт. Девушка доила корову. Я спросил у нее, остался ли кто сейчас в доме.

— Никого, кроме меня, — ответила она. — А ежели вы про сейчас, так и меня там нету. Потому как сейчас я здесь с вами разговариваю. Ни папашу, ни дядюшку нигде не видать; оба ушли сразу после обеда и словно в воду канули. Неужто ваш план все-таки сработал?

— А как же еще? — самодовольно усмехнулся я. — Дядюшка Чардаш счас лакает кукурузное пойло у Джоэля и будет лакать его аж до полуночи, а твой папаша, вне всякого сомнения, уже летит на всех парах по направлению к Волчьему каньону! Так что заканчивай побыстрей все свои домашние дела, чисти перышки и готовься к побегу. Но света в комнате все же не зажигай! Очень даже возможно, что мой братец попросил кого-нибудь из родичей залечь в зарослях и наблюдать за домом — ведь старина Бакнер с самого рождения отличался ужасно мелочной подозрительностью! А нам совсем не с руки омрачать родственным кровопролитием самый светлый день в твоей жизни. Как только я услышу, что Гарри подъезжает на коляске, сразу прибегу за тобой. Да, кстати! Ежели вдруг услышишь в доме слегка необычные звуки, не пугайся. Они будут всего-навсего означать, что я тащу Джошуа на второй этаж по вашей роскошной лестнице.

— Но ведь ежели эта тварь вдруг заревет, то все мертвецы на сто миль вокруг разом восстанут из могил! — попробовала возразить Кейт.

— Не заревет, — уверенно произнес я. — Он недавно нажрался до отвала. Теперь его несколько часов из пушки не разбудишь. А потому дядюшка Чадраш так ничегошеньки и не заподозрит, покуда не зажжет свечу, чтобы залезть в постель. Ну а ежели старик надрызгается так, что даже свечу зажечь не сумеет и просто рухнет не раздеваясь в темноте на кровать, тогда он проснется через пару часов, чтобы хлебнуть глоточек холодной воды. Так или иначе, но где-то между полуночью и рассветом он обязательно увидит Джошуа. Нам остается только надеяться, что эта встреча не повлечет за собой фатального исхода! Ну да ладно. Теперь ступай в дом и будь наготове!

Я вернулся к фургону, где поджарил себе еще капельку оленины, слегка скрасив свой скудный ужин корзинкой кукурузных лепешек, дюжиной яиц и галлоном сливок, которые дала мне Кейт. Быстро покончив с этой легкой закуской, я запряг мулов в фургон, снова погрузил туда Джошуа и, едва стемнело, медленно и осторожно тронулся по дороге к дому Кирби. Поставив повозку позади корраля, я привязал мулов, взял Джошуа на руки, втащил его в темный тихий дом и начал осторожно подниматься с ним по лестнице. Я слышал, как Кейт весело копошится в своей комнате, но, кроме нее, в доме действительно никого не было.

В доме Бакнера Кирби наверх вела самая настоящая лестница с широкими ступенями, вроде тех, какие обычно устраивают лишь в таких больших городах, как Орлиное Перо или, скажем, Вашингтон. Большинство же обитателей долины Медвежьего Ручья и близлежащих окрестностей издавна привыкло скромно довольствоваться простой приставной лестницей да люком в потолке, а потому некоторые из них поговаривали, что Кирби рано или поздно навлечет на себя гнев Божий, потому как бессовестно потакает своей тщеславной, греховной и срамной страстишке: любви к ничем не оправданной роскоши. Но все же скрепя сердце я вынужден честно признать: втаскивать связанного осла на второй этаж по такой вот лестнице куда как легче, нежели чем по приставной.