Чтобы не дать стрелку второго шанса, я метнулась к нему, схватила за руку с пистолетом и крутанула, надеясь, что мой оппонент лишится оружия и, по всем канонам айкидо, отправится вслед за уже битым товарищем.

Из всех канонов, однако, имеются исключения. Приветливый стрелок благоразумно оставил у меня в руках пистолет и нанес короткий мощный удар коленом, отчего на сей раз я выронила только что обретенный ствол и, уже вываливаясь из кузова, инстинктивно едва успела схватиться за край.

Может быть, имело смысл покинуть ограниченное пространство, но я не знала, что творится снаружи, и предпочла иметь дело с одним противником, хоть и, как выяснилось, серьезным.

Мы снова оказались вдвоем в фургоне. Я сразу забыла обо всем, отдавшись вихрю схватки. Давно не попадался мне такой серьезный соперник… со вчерашнего дня.

Мы били друг друга, по очереди отлетали к стенам, блокировали, нападали, уклонялись… Наконец я поскользнулась, и «десятник», придавив меня сверху, получил явное преимущество.

Женщина может запросто на равных сойтись врукопашную с любым мужиком, если не уступает ему в технике. Но вот грубой силы, как ни крути, у мужика почти всегда больше.

И я почувствовала, что сейчас он меня дожмет. Я лежала, словно пришпиленная гусеница, а он гнул мои защищавшие горло и лицо руки все ниже… Я боролась яростно, но все-таки понимала, что еще немного, и…

Но тут он обмяк, оглушенный монтировкой Володи. Над плечом моего спасителя возникло озабоченное лицо Алексея, и я едва не вышла из образа несгибаемой Ведьмы: нестерпимо захотелось войти в образ плачущей маленькой девочки, которой только что было очень-очень плохо и страшно.

Я поднялась, откатив тяжеленного «десятника», и спросила:

— Как там?..

— Порядок, — доложил Алексей. — Ты почти всех обработала, мне только двое достались, да еще шефа прикладом перехватил, когда он сдернуть надумал, — вон валяется…

У запасливого Владимира нашелся в кармане прочный шнур, которым мы надежно связали приветливого мастера единоборств. Затем оставили гоблина в фургоне, а сами выбрались на белый свет, подобрали щедро оглоушенного Алексеем плюгавого шефа и решили учинить ему допрос в его собственном логове, то бишь ангаре.

По дороге я отыскала свой пистолет, зарядила его и водворила на место, в кобуру; тем временем ребята подхватили под белы рученьки валявшегося, как и предрекал Алексей, шефа.

«Удивительно, — подумала я, следуя за волочившими нашего очередного „языка“ парнями, — как любят маленькие ростом люди все большое: громадные письменные столы, длиннющие лимузины, кабинеты, оборудованные в самолетных ангарах… Увы, амбиции порой до добра не доводят, незваные гости могут и прикладом нахлобучить…»

Я шагнула в ангар вслед за ребятами, и мои размышления прервал удивленно-радостный возглас Алексея:

— Наш!

У дальней стены «кабинета» стоял «КамАЗ», похожий, как родной брат, на грузовик, домчавший нас до столицы.

Алексей отпустил шефа, бросил Володе: «Держи, я сейчас» — и пулей рванулся к машине. Я побежала следом.

Он распахнул дверцу, вскочил на подножку, а я заглянула под тент…

В машине никого не было. Я наскоро «прошлась» биополем по кабине, кузову и поняла только, что здесь по крайней мере никого не убивали.

Мы вернулись к главе местных вымогателей, взгромоздили его на один из беспорядочно стоявших стульев (необъятного письменного стола в «кабинете», как ни странно, не оказалось) и быстро привели в чувство, не всегда пользуясь дозволенными приемами.

На этот раз я решила сама начать допрос и спросила почти ласково:

— Где наши люди? И груз?

— Какие люди? Какой груз? — переспросил, потея, плюгавый шеф.

— Не юли, паскуда, — уже не так ласково сказала я. — Где шофер «КамАЗа», где охранник, где товар?! Ну!

— Не было никаких людей, мы эту дуру на дороге нашли, на дороге… — визгливым шепотом затараторил шеф.

— Ты не звезди тут, — не выдержал Лешка. — Отвечай, сука, где ребята? По стенке ведь размажу, хоронить не придется!

— Да говорю вам, — задергался Глава базарных шавок, — не трогаем мы транзитных, нам рынка хватает… Гадом буду, не было никого в машине, и ничего не было! Ребята у рынка на этот ваш «КамАЗ» наткнулись, пустой он стоял! Не пропадать же добру — вот мы и взяли…

Мне надоела его болтовня, и я крепко взяла шефа за руку, сосредоточилась, довольно легко отключила его волю и принялась с отвращением рыться в прямо-таки вонючих мыслях. Меня всю перекосило — таким презрением ко всем, кроме себя, любимого, были пропитаны его мозги. Да и круг, с позволения сказать, размышлений у шефа обнаружился тот еще: баксы да бабы, водка да курево, братва да стволы…