Ситуация казалась мне настолько гадкой, что хотелось отказаться принимать в ней какое-то участие. Я еле сдержалась, чтобы не вернуть Вениамину ключ, пока он не успел сесть в поезд. И если бы его деньги были у меня с собой, то скорее всего я так бы и сделала.

Но тут другая — страшная — мысль пришла в голову, и она показалась не лишенной оснований. Мрачная тень преднамеренного убийства легла на мое сознание: «За что Вениамин заплатил „красавчику“? При каком событии он не хочет присутствовать? А обращение ко мне — не для алиби ли оно ему понадобилось?»

Статьи о недонесении у нас теперь, слава богу, нет. Но знать о готовящемся убийстве и полностью устраниться — было в данном случае равносильно соучастию в нем. Я уже представила лицемерно-фальшивые театральные слезы Зеленина на похоронах Светланы, но приказала себе остановиться в своих чересчур смелых фантазиях. Мои подозрения базировались на слишком зыбкой почве. С другой стороны — они слишком серьезны, чтобы отмахнуться от них и оставить без последствий.

Дождавшись, когда Вениамин запрыгнул на ходу в свой вагон, я решила проводить Светлану до самого дома. Мы снова ехали с ней в одном троллейбусе, и снова ей было совершенно не до меня. Убедившись, что она благополучно вошла в свой подъезд, я позволила себе вернуться домой.

Теперь еще больше хотелось прослушать запись первого разговора с Вениамином. Как это часто бывает, мне казалось, что там есть что-то чрезвычайно важное, на что я раньше не обратила внимания. Уверенность крепла, но сколько я ни ломала голову по дороге домой, так и не смогла вспомнить, что же это были за слова.

И только когда они прозвучали еще раз, мороз прошел по коже. Иначе никак не не назовешь чувство, которое я испытала в тот момент. Ответ Вениамина на проходной вопрос, был ли он до Светланы женат, а еще больше — его реакция на вопрос заставили мои волосы встать дыбом. Он сказал тогда: «Был, хотя мы не были расписаны… Она погибла». А лицо стало испуганным… И особенно запомнился мне алогичный жест Вениамина — попытка прикурить уже зажженную сигарету.

Когда у кого-то погибает жена, то это его несчастье. Но когда и второй жене грозит та же участь, сие наводит уже на определенные мысли. Именно они и заставили мои пышные волосы расположиться на голове не совсем привычным образом, когда прослушивала диктофонную запись.

Если допустить, что Вениамину по какой-то причине захотелось убить свою жену, то события выстраивались в довольно стройную цепочку, не лишенную логики. И на всякий случай я попробовала наговорить ее на пленку. С недавних пор я пользуюсь этим методом, подсмотренным в каком-то западном детективе. Собственная версия, услышанная потом как бы со стороны, иногда кажется уже не столь убедительной. Или наоборот — убедительной. А необходимость точных формулировок активизирует мышление при диктовке, и именно в тот момент в голову неожиданно приходят интересные идеи.

— Допустим, Вениамин Зеленин по какой-то причине решил отправить на тот свет свою молодую жену… — произнесла я и вынуждена была сделать небольшую паузу. События были настолько противоречивыми, что не хотели формулироваться в законченную версию. Тем более — перед диктофоном.

Перемотав пленку на начало, сделала вторую попытку:

— Подозревая свою жену в неверности, Вениамин Зеленин уезжает в командировку. На просьбу жены отказаться от поездки или взять ее с собой он отвечает решительным отказом… Бред какой-то, — перебила я себя и выключила диктофон.

Раз к созданию мало-мальски правдоподобной версии я была еще не готова, решила, взяв чистый лист бумаги и тонко отточенный карандаш, зафиксировать свое недоумение на бумаге. Старательно выводя каждую букву, я писала строчку за строчкой:

1. Почему Вениамин не захотел взять с собой жену?

2. За что он заплатил «красавчику»?

3. Состоит ли Светлана с «красавчиком» в интимных отношениях?

4. Знает ли о них Вениамин?

5. Если да, то зачем обратился ко мне?

6. Если нет…

Я снова зашла в тупик. Мне явно не хватало информации. Вопросов было слишком много, и ни на один из них у меня не было ответа. Скомкав листочек в маленький плотный шарик, я попыталась попасть им в пепельницу на столе. Иногда мне это удается, но на этот раз шарик, совершив перелет, отскочил от стены и упал на пол.

Мои дела сегодня явно не клеились. И чтобы сдвинуть дело с мертвой точки, я прибегла к гадальным косточкам.

Жестом скупого рыцаря достав из шкатулки заветный замшевый мешочек, я вытряхнула на стол его содержимое.