— Вы, конечно же, в курсе, что после второго штурма Грозного город лежит практически в развалинах. До этого в течение нескольких лет он был под властью бандитов…

Я откровенно схватилась за голову от неожиданного начала лекции.

— Василий Иванович! Я никогда не была в Грозном! И не собираюсь в ближайшее время! — воскликнула я.

— Надеюсь, — ответил Азизбегян. — То, что я сказал, было необходимо как вступление. Теперь я подхожу к сути. В Грозном находился краеведческий музей с очень неплохой экспозицией. В свое время по линии помощи братским народам Эрмитаж, Третьяковка и прочие музеи помельче передали в Грозный много ценных экспонатов, в основном звезд второй величины.

— Как это — «звезд второй величины»? — не поняла я.

— Вы про художника Брюллова слышали? — спросил меня Азизбегян.

— «Последний день Помпеи», — снисходительно блеснула я несомненной эрудицией. — Ну и что дальше? Я правильно понимаю, что какую-то картину в Грозном сперли и следы ее нашлись здесь?

Азизбегян хмыкнул и занудно пробормотал:

— Брюллов — звезда первой величины, поэтому его и не дали, а вот, например, Тропинина передали, и Захарова-Чеченца тоже. Но вы почти правы. Кроме музея, были еще источники художественных и ювелирных ценностей. Это личный дом Эсамбаева, известного танцора. Дом сгорел в первую чеченскую кампанию, и до сих пор подозревали, что его коллекция бриллиантов сгорела тоже. Были еще православные храмы с предметами культа, выполненными из драгметаллов и мелкого жемчуга. Одним словом, по нашим оперативным данным, партия золотого лома, бриллиантов и жемчуга приблизительной стоимостью около ста тысяч долларов пришла из Чечни в наш город. Упоминаются и две картины Тропинина со штампами краеведческого музея на подрамниках и сзади на холсте. Собственно, исходя из информации о штампах, мы сделали предварительный вывод о чеченском происхождении ценностей. Вам интересно? — Азизбегян с любопытством взглянул на меня.

— Мне интересно, но при чем тут я? — Сбросив с сигареты пепел в пепельницу, я спросила напрямик: — Вы мне хотите все это предложить купить? Увы, не потяну, Василий Иванович. Нет свободных средств, я только что туфли купила и целый блок «Русского стиля». Если бы вы сказали на часик пораньше!

Азизбегян пропустил мои слова мимо ушей — сразу видно, что он не джентльмен, — и продолжил:

— По тем же оперативным сведениям нам стало известно, что продажа вышеперечисленных предметов ориентировочно должна состояться либо в кемпинге «Большой ручей», либо где-то рядом с ним. Все, что мы знаем, это то, что продавец приедет туда и что покупатель тоже будет там. Мы не знаем только их в лицо.

— Действительно, это мелочь, — согласилась я, — а объявления не собирались развешивать? Или как там насчет телевизора? Представляете: Марьяна по НТВ объявляет, что в кемпинге «Большой ручей» состоится купля-продажа брюликов, всех заинтересованных лиц просят обращаться в домик администрации рядом с шашлычной. Очень удобно…

— Ну, хватит вы… выпендриваться! — рявкнул Азизбегян и стукнул кулаком по столу так, что пепельница подпрыгнула и перевернулась, рассыпав свое содержимое по всей поверхности стола. — Этот балаган мне надоел! Я вам говорю серьезные вещи, а вы ерничаете!

— Именно это я и вам хотела сказать, — заявила я, отклоняясь от стола дальше, чтобы случайно не испачкаться пеплом. — Сначала вы мне вешаете лапшу на уши, обвиняя в убийстве… как его… Скорочкина, причем мотивируете это моим желанием его ограбить! Это же ваши слова, что у меня после убийства внезапно появилась такая прорва денег, что я сразу же помчалась их тратить. Туфли себе купила, например! А теперь вы мне говорите, что денег могло быть столько, что я на них могла бы себе купить целый обувной магазинчик! Балаган, вы абсолютно правы!

— У меня было подозрение насчет вас, — высказался Азизбегян, — но досье из Тарасова поступило буквально перед вашим появлением. Оно произвело на меня хорошее впечатление, и я решил попробовать использовать ваши возможности, соединив их с нашими. Вы согласны?

— На что?! — воскликнула я. — Вы же так ничего толком и не объяснили!

Азизбегян внезапно вспомнил, что ему нужно улыбаться, и растянул губы; и хотя улыбочка у него получилась с перекосом в гримасу, но тем не менее он произнес почти нормальным голосом:

— Я хочу предложить вам, Татьяна Александровна, вернуться в кемпинг и как бы изнутри попытаться пробить ситуацию. Связью мы вас обеспечим… Исходя из происшедших событий, вы зарекомендовали себя в кемпинге как обыкновенная отдыхающая, а ваши конфликты с некоторыми из отдыхающих не подразумевают вашего сотрудничества с органами. Следовательно, вы остаетесь не под подозрением у заинтересованных лиц, и вам с этой точки зрения будет проще проводить оперативную работу. Согласны?

Я молчала, наверное, секунд двадцать, а потом высказала этому хитроумному следователю все, что о нем думаю.

Вместо того чтобы сразу поступить по-человечески и попросить у меня помощи, он предпочел сначала помариновать меня, как первую встречную бродяжку. Натравил каких-то глупых гаишников, потом сам здесь издевался, помахивая моей записной книжкой, говоря, что это чуть ли не доказательство против меня!..

Я высказалась сочно, смачно и вкусно.

Даже самой понравилось.

Азизбегян сперва несколько раз пытался что-то сказать, но, кроме открывания и закрывания рта, у него ничего не получилось.