— Мы едем домой? — спросила она.

— Пока нет. Заедем ненадолго ко мне. Надо закончить одно дело.

Она молча кивнула. По-моему, ей сейчас все равно, в какую сторону ехать.

Мы добрались до моего дома минут за десять. Я с удовольствием отметила, что моя «девятка» стояла у подъезда.

Я помогла Ларисе выбраться из машины, и мы вместе поднялись на седьмой этаж. На этот раз меня в квартире ожидали изменения. Только не те, которых я ожидала. Вместо того чтобы, к примеру, помыть посуду или вынести мусор, незваные гости перевернули здесь все вверх дном. Я знала, что ничего определенного они не искали. Просто Стакан при помощи дружков срывал таким образом зло на мне. Чтобы привести квартиру в благопристойный вид, наверное, понадобится не меньше недели.

Но сейчас было не до уборок. Первым делом я отвела Ларису в спальню и предложила прилечь. Она согласилась. Я оставила ее одну и прошла на кухню. Вот гады! Поколотили почти всю посуду. Мне все же удалось найти целую чашку, и я сварила себе кофе.

Итак, дело, длившееся шесть долгих дней, близилось к завершению. Я готовилась поставить финальную точку. Рука непроизвольно потянулась к телефону, и я набрала номер Задунаева.

— Слушаю, — привычно откликнулся он.

— Олег Владимирович, Лариса у меня.

— У вас? — обрадовался он. — Где у вас?

— У меня дома.

— Как она?

— Она сейчас отдыхает.

— Я могу за ней приехать? — Терпение выдавало счастливого папашу.

— Конечно, — рассмеялась я. — Или вы хотите оставить ее жить у меня?

— Нет. — Узнав о том, что его дочь в безопасности, Задунаев переменился. Нервозность прошла, и настроение улучшилось.

— Тогда я скоро приеду.

— Жду.

Собственно, в этом и заключалось мое задание. Найти Ларису и передать в руки отца. Но я решила пойти чуть дальше. Следовало наказать тех, кто был повинен в ее похищении. И Сам должен был ответить за это сам. Вот такой каламбур. Как говорится, назвался груздем — полезай в кузов.

Допив кофе, я заглянула в спальню. Лариса, наплакавшись вволю, уже безмятежно спала. Что ж. Пускай отдохнет.

В дверь позвонили. Я закрыла спальню и направилась в прихожую. Взглянула в глазок. Это был Максим.

Я открыла ему дверь, и он шагнул за порог.

— Что еще стряслось? — с ходу спросил он.

— Да, ты проходи. — Я отошла в сторону, пропуская Баранского. — И не кричи громко. Лариса спит.

Он резко повернулся ко мне лицом.

— Она у тебя?

— У меня.

Мы прошли в гостиную.

— Значит… — Максим замялся. — Значит, похитители получили деньги?

— Нет, не получили, — ответила я.

Он был ошарашен. Глаза выдавали его.

— Ты расстроен? Да, Максим?

— Расстроен? Я? С чего ты взяла? — Он уже понял мою игру, и рука его потянулась к карману брюк.

Но я тоже не дремала. Дуло моего «ПМ» было уже направлено ему в грудь.

— Не глупи, Максим.

— Таня, ты что? С ума сошла, что ли?

— По телефону я говорила тебе, что за Каратом стоит еще один человек. Так вот знаешь, кто это?

— Кто?

— Это ты, Максим. Да-да. Ты, конечно, думал, что я полная дура и ни о чем не догадаюсь. Согласна, я долго оставалась в неведении относительно твоей персоны, но, как видишь, всему приходит конец.

— Да, — улыбнулся он и сел в кресло. — Всему приходит конец. Но сейчас я жалею только о том, что мы с тобой не в одной команде. Ты права, я недооценил тебя, а теперь понимаю, что, окажись мы по одну сторону баррикад, из нас бы получилась сильная команда.

— Я всегда играю на стороне закона, Максим. А ты — нет.

Испросив у меня разрешения закурить и получив его, он достал пачку сигарет. Задымил.

— Как ты догадалась?

— Ты совершил ряд ошибок. — Я села напротив него. — Самая грубая — это то, что сам вызвал Ларису из дома в ту ночь, сказав ей, что ее хочет видеть Костя. Да, она не знала, что он уже мертв, но я-то знала. Или ты рассчитывал, что она не расскажет? Ну, конечно. Получив деньги, ты сразу собирался уехать из страны. Никаких долгов отдавать Крымову в твои планы не входило. Это была лишь ширма для таких дураков, как Карат. Ведь неспроста ты запросил с Задунаева сумму, превышающую долг украинцам в три раза?

— Ты ничего не понимаешь, Таня, — сказал он.

— Что я не понимаю?

— Выжать деньги с Задунаева не было моей идеей.

— А чьей же?

— Маргариты. Это она придумала весь этот план. Олег здорово надоел ей, а я… Мы любили друг друга. Да, я занимался переброской маковой соломки из Чернобыля в Тарасов. Я сам открыл этот канал. В течение четырех лет он приносил мне стабильный доход. Но Маргарита уговорила меня бросить это дело. Предложила сорвать большой куш и уехать. Я согласился, а дело это собирался оставить на Завьялова.