Фирма веников не вяжет

Аннотация

У подруги детства частного детектива Татьяны Ивановой исчезли из дома дорогие кольца и деньги. Всего-то? Кажется, найти воришку — дело одного дня для Татьяны. Но не тут-то было. Сколько же грабителей посетило квартиру красивой и легкомысленной Валерии? Один, два, три? Или даже больше? Ведь заодно исчезли ее поклонник, известный в городе адвокат, и элегантная деловая папка с какими-то документами, которую ищет все руководство строительного концерна «Вавилон». Что ж там такого, в пропавших бумагах? Вопросы, вопросы… Кто найдет на них ответы? Конечно, Татьяна Иванова…

Глава 1 Ненавижу эти уличные пробки! Как будто все автомобилисты Тарасова сегодня решили проехать именно по этой улице! В такие моменты я все чаще задумываюсь, не сменить ли мне любимую, но уже повидавшую виды «девятку» на обыкновенный самокат. Хм, так и вижу себя мчащейся по оживленной магистрали на двухколесном уродце! Да уж, сегодня явно не мой день — с раннего утра неприятности посыпались, как из рога изобилия. Мало того, что я успела спалить утром любимую зеленую блузку, так выгодно подчеркивавшую цвет моих глаз, забыть про варившийся кофе и уронить бутерброд маслом, вернее, сыром вниз. Так еще и это — застряла в пробке буквально в двух шагах от собственного дома. Я представила себе Гришу, колдующего у плиты, и у меня засосало под ложечкой. А, была не была! Я отчаянно надавила на педаль газа ногой, на звуковой сигнал — рукой и начала лавировать среди передвигающихся черепашьим шагом машин. Конечно, мужики-водители восприняли мои действия по-своему, поэтому попытались оттеснить. Ага, так я вам и поддалась! Уже через пару минут я без видимых потерь добралась до злополучного светофора, виновника непредвиденной задержки в пути, и через секунду, когда загорелся зеленый, с удовольствием нажала на газ. Менее удачливые водители с завистью смотрели мне вслед, но меня это уже мало волновало… Да уж, воскресная прогулочка! Никогда бы не подумала, что поездка в парикмахерскую может сопровождаться такими трудностями. Конечно, я обещала вернуться домой еще час назад, но никто никогда не поверит, что две женщины так просто расстанутся друг с другом после двухнедельной паузы. А тут я совместила приятное с полезным: пообщалась со Светкой, которая заодно сделала мне прическу для вечернего похода в театр с Гришей. Хорошо еще, что у него хватает ума не дергать меня поминутно телефонными звонками, как это делают другие мужчины, стоит мне хотя бы на мгновение задержаться где-нибудь. Впрочем, наверное, именно поэтому другие мужчины редко задерживаются в поле моего зрения надолго. Только я так подумала, как сотовый напомнил о своем существовании. Кажется, Гришу я сглазила. Набрав в легкие побольше воздуха, я мысленно приготовилась выдать другу слезную жалобу о невозможности передвижения по нашему городу на личном автотранспорте. Но она не потребовалась. Звонил-то, конечно, Гриша, только вот времени на изложение причин моего долгого отсутствия он мне не дал. — Тань, меня совершенно не волнует, где ты сейчас находишься, но если ты не появишься через полчаса, я уйду, — сообщил голос в трубке и отключился. Знай я его немного меньше, могла бы подумать, что Гриша обиделся. На самом деле он давно привык к моим внезапным исчезновениям и другим непредвиденным обстоятельствам, поэтому просто предупреждал о своих передвижениях. Впрочем, именно сейчас исчезать с его горизонта я совсем не собиралась. Вообще-то надо приложить много сил, чтобы вывести из себя моего самого постоянного поклонника. Значит, я действительно сильно опаздываю к обеду, если запас его терпения почти иссяк. — Привет, я чуть-чуть задержалась, — выпалила я с порога, тоже не давая Грише времени на то, чтобы упрекнуть меня в чем-нибудь. Не то чтобы я совсем за собой никакой вины не чувствовала за оставленного без внимания молодого человека, с нетерпением поджидающего моего прихода в моей же собственной квартире. Просто я на собственном опыте убедилась, что лучшая оборона — это нападение. К моему величайшему облегчению, устраивать разборку мой друг не собирался. Я выдохнула и улыбнулась: сегодня семейная ссора в мои планы совсем не входила, впрочем, как и сама семья тоже. По-моему, гораздо приятнее иметь дело с друзьями, чем с различными родственниками вроде мужа, детей и иже с ними. — Пельмени уже готовы, — сообщил Гриша и чмокнул меня в щечку как ни в чем не бывало. Пельмени? Это слово для меня всегда звучало, как музыка. А самые вкусные, которыми мне сейчас предстояло насладиться, не умел делать никто, кроме Гриши. — Ты идешь? — напомнил он, уже выглядывая из дверей кухни. Я молча кивнула и направилась в ванную с твердым намерением быстренько вымыть руки, а потом чистосердечно повиниться перед лучшим поваром всех времен и народов, что причиной моего опоздания была не перестрелка мафиозных группировок и даже не переход через минное поле, а обыкновенная, чисто женская страсть к различного вида сплетням. Ну в самом деле, не могла же я просто так уехать от Светки, даже не узнав последних новостей про общих наших знакомых! — Это тебя. Какая-то подруга, — объявил Гриша, вручая телефонную трубку, когда я появилась в кухне. На этот раз он даже не потрудился скрыть свое испорченное настроение. Впрочем, мои благие намерения тоже как ветром сдуло, поэтому я решила не обращать внимания на его кислую физиономию и только поблагодарила кивком головы. — Тань, ты меня помнишь? — раздался в моем ухе взволнованный голос. — Мы с тобой вместе в детский сад ходили, а потом — в музыкальную школу. Хм, я с трудом припоминаю тот период счастливого детства, который был омрачен присутствием толстых теток, заставлявших есть то, чем нормальные люди не кормят даже собак, и спать тогда, когда все нормальные дети смотрят телевизор. А в музыкальную школу я вообще никогда не ходила! — Девушка, вы что-то путаете, — попыталась я оборвать поток довольно сумбурных воспоминаний. — Может быть, вы ошиблись номером? — предположила я, надеясь именно на такой исход телефонного недоразумения. — Нет, ну как же так! Это же Таня Иванова, да? — немного растерялась моя собеседница, шурша листочками блокнота. — Меня зовут Лера, Валерия Фисенко, — уже без энтузиазма в голосе сообщила она, видимо, окончательно смутившись. Только после этих слов я перестала удивляться, потому что сразу вспомнила звонившую мне сейчас взбалмошную особу. Лерка всегда обладала удивительной способностью вляпываться во всякого рода неприятности, и ее звонок еще раз подтвердил сию непреложную истину. В том, что легкомысленная Валерия попала в очередную переделку, я даже не сомневалась. Пришлось сознаваться. — Да, все в порядке, Лер, я пошутила, — устало выдохнула я в предвкушении «интересного» повествования о прелестях жизни давней знакомой. — Ой, Тань, я даже испугалась, — с облегчением ответила Лерка, — думала, правда не туда попала. А вообще-то я тебе по делу звоню, — спохватилась она. Ну, в этом-то я даже не сомневалась! У нее всегда полно дел, которыми она жаждет поделиться с друзьями. — Выкладывай, — скомандовала я, махнув рукой на Гришу с его великолепным обедом. Что ж делать, если высшие силы запланировали мне на сегодня только передачу типа «между нами, девочками», оставив мальчиков за кадром. Впрочем, мой друг в это время демонстрировал свое просто ангельское терпение и смиренно сервировал стол на кухне. — Нет, Тань, я по телефону не могу, — к моему величайшему изумлению, отказалась Лерка. — Может, приедешь ко мне сегодня? Если тебе удобно… — добавила она. Что бы там я ни думала про мою взбалмошную знакомую, но на интересные дела у меня особый нюх. Поэтому, пообещав Валерии обязательно заехать к ней вечером, я положила трубку и огляделась в поисках небольшого замшевого мешочка с тремя двенадцатигранными костями. Именно они, магические мои помощники, всегда выручали меня в трудную минуту, предсказывая и подсказывая возможный ход событий. Особенно кости оказывались необходимыми «в дни сомнений и тягостных раздумий». Конечно, в отличие от великого русского классика, мою голову занимали мысли достаточно прозаические, к тому же о делах вполне бытовых, но порой оказывавшихся настолько запутанными, что мне требовалось вмешательство сил, более сведущих в вопросах мироздания. Я достала три кости и быстро кинула их на журнальный столик. Бросив мимолетный взгляд на выпавшую комбинацию, я замерла: «34+12+18». Вот это да! Мои верные помощники посоветовали не зацикливаться на жизненной рутине. Впрочем, я так и поступаю, ведь Гриша больше часа пытается меня накормить! Кроме того, высшие силы рекомендовали поймать определенный момент, который принесет удачу. Что ж, постараюсь сделать это в ближайшем будущем. Да и с жизненными приоритетами я уже определилась — вопреки здравому смыслу согласилась приехать вечером к Лерке, хотя уже обещала другу пойти с ним в театр. Довольно улыбаясь, я убрала кости до следующего раза и вошла в кухню. Теперь предстояло сделать самое трудное — заставить Гришу поверить в искренность моей к нему дружбы, не обидеть его окончательно, потому что нашими с ним отношениями я очень дорожила. — Новое дело? — спросил он довольно буднично, как будто речь шла об очередном сериале. — Значит, снова ты будешь занята с утра до ночи? Я даже не успела толком ничего объяснить, как передо мной появилась тарелка с пельменями, от которой поднимался такой восхитительный аромат, что у меня перехватило дыхание. — Гриш, ты — умный мальчик, придумай сам что — нибудь в мое оправдание, — скорчила я жалобную мину, — только не лишай обеда. Он, похоже, решил подыграть — сел на табуретку, принял позу роденовского «Мыслителя», потом хитро улыбнулся и неторопливо произнес: — Обещаю не настаивать на сегодняшнем походе в театр, если разрешишь неделю пожить у тебя. Та-а-ак, это был откровенный шантаж! Я просто привыкла жить одна, и любое насилие над личностью в смысле вмешательства в мою жизнь не приемлю. Гриша мне уже жаловался на противных соседей, которые затеяли ремонт и теперь даже по ночам сверлят стены и настилают новые полы. Мы с ним на эту тему разговаривали, и мнение насчет «пожить у меня» ему было хорошо известно. Конечно, ничего против него лично я не имею, но все-таки очень ценю возможность при любом удобном или неудобном, что особенно важно, случае мужчине, ворвавшемуся в мою жизнь, указать на дверь. Теперь же получается, что целую неделю мы будем вынуждены вести совместное сосуществование. Почти как муж и жена. Подумав так, я усмехнулась: «Ладненько, пусть Гриша попробует выносить мои капризы днем и ночью. А я преспокойненько буду ждать, когда ему надоест и он сбежит обратно в свою холостяцкую берлогу». В общем, проглотив шантажистский приемчик друга, я молча радостно кивнула головой. В создавшейся ситуации ничего другого и не оставалось: в театр идти всякое желание отпало, а так — хоть какая-то компенсация мальчонке за его самопожертвование. Кстати, разрешив Грише временно поселиться у меня, я не останусь внакладе: своевременное и вполне съедобное питание на этой неделе мне будет просто гарантировано, в этом можно не сомневаться. Ну вот, я уже начала выискивать всякие плюсы своего «несвободного» положения. * * * — Проходи-проходи, — сразу засуетилась Лерка, увидев меня на пороге своей «скромной» трехкомнатной квартиры, в которой жила вместе с родителями. Насколько я помнила со школьных времен, старшие Фисенко свою единственную дочь всегда чрезмерно опекали и лелеяли. Может быть, поэтому она всегда умудрялась попадать в разные неприятности и, даже приближаясь к тридцатилетнему рубежу, оставалась столь же легкомысленной и непредсказуемой, как в детские годы. И, наверное, не случайно папа с мамой предпочитали держать свое чадо постоянно на глазах, не доверяя Валерии даже выбор обоев для ремонта ее комнаты. Этот факт я выяснила прошлой зимой, делая покупки в одном из магазинов Тарасова и столкнувшись нос к носу с Леркиной мамой, пришедшей туда именно за обоями для «детской», то есть для комнаты дочери. Да уж, не бедненько — профессиональным взглядом быстро оценила я обстановочку: шкаф-купе во всю стену в прихожей, качественный немецкий паркет на полу, в гостиной — дорогая мебель. Везде и во всем видна рука хорошего дизайнера, услуги которого далеко не каждому по карману. Из-за закрытой двери одной из комнат доносился визгливый лай. — Это Сенька, — махнула рукой Лерка. — Если вырвется, что-нибудь обязательно испортит. Он у меня чужих не уважает. Зато уж если кто ему приглянется, любит всей душой. Я потом тебе его покажу. Я опасливо покосилась на дверь, подумав, что знакомство с хозяйской псиной можно отложить и до лучших времен. — Не стесняйся, — подбодрила меня Валерия, сопровождая в свою комнату и по пути проводя экскурс по просторам родной квартиры. — Гарнитур папа из Швеции в прошлом году привез, всего двести двадцать долларов, за полцены купил, — сообщила она. — А тахту пора в утиль сдать, она у нас уже полтора года пылится. Маме жаль было лишнюю сотню баксов заплатить за нормальный диван, вот и любуемся теперь на это страшилище. По моим меркам, тахта вообще-то была приличная, даже расцветочка «под зебру» ее не очень портила, хотя представителя «Grееnpeaсe» порадовала бы вряд ли. Кстати, если бы я не знала Валерию с самого детства, могло бы создаться впечатление, что она хвалится. Но на самом деле у нее и в мыслях не было демонстрировать достаток своей семьи, поскольку она в принципе не понимала, как можно жить иначе. Впрочем, альтруистические наклонности Фисенко тоже не были чужды, поэтому я ничуть не удивилась сообщению Лерки о том, что детская площадка во дворе отремонтирована на ее средства. Источник доходов Лерки мне известен: папиных инвестиций ей хватит до конца жизни. Так что работой в качестве манекенщицы можно было просто развлекаться, чем Валерия Фисенко, собственно говоря, и занималась с превеликим удовольствием. Кстати, стесняться в ее доме я совсем не собиралась и сразу же решила обеспечить себя максимальным комфортом. Если уж пришлось пожертвовать театром, так хотя бы здесь надо постараться провести время с пользой для себя. — У тебя кофе есть? — спросила я, удобно усаживаясь на диване и вынимая сигареты. — Конечно! — расцвела Лерка. — Только я его варить не умею, — с милой улыбкой добавила она. Ну, это горе легко поправимо, и я даже не стала заострять свое драгоценное внимание на такой мелочи, а сразу же прошла на кухню. Сварив себе крепкий ароматный напиток и выкурив сигарету, я приготовилась выслушать любые бредни. — Что у тебя на этот раз стряслось? — спросила я без всякого перехода, едва сумев вставить свой вопрос в словесный водопад приятельницы, увлеченно рассказывавшей о каких-то пустяках. В моей памяти было еще свежо воспоминание об импортных сапогах и дубленке, которые «сами собой» исчезли из школьной раздевалки. Лерка потом уверяла всех, что своими глазами видела инопланетян, которые данные вещи «увели». На этот раз я ожидала услышать похожую историю. — Тань, ты знаешь, меня обокрали, — слезливо призналась Валерия, и я едва не улыбнулась, поражаясь собственной догадливости. — Что на этот раз? — едва сдерживаясь, серьезно спросила я. — Деньгами две штуки и еще чуть-чуть рублей, — ответила она, внезапно став серьезной. Такая перемена меня удивила: Лерка никогда из-за денег не волновалась, и две тысячи долларов вряд ли нанесли большой урон ее бюджету. А уж про рубли она и вовсе никогда не вспомнила бы. Да, должно было случиться что-то серьезное, чтобы никогда не испытывавшая финансовых затруднений девушка начала так переживать. — Что еще взяли? — Еще… — замялась Лерка, — мамино кольцо пропало… и мое… два кольца. «Две, нет, три кожаные куртки и три магнитофона», — мысленно продолжила я этот список фразой из известной комедии. Но вслух произносить цитату при потенциальной клиентке я не стала, а только уточнила на всякий случай: — Ты сама нигде их потерять не могла? — Конечно, нет, — встрепенулась Лерка, почти обидевшись. — Ты же знаешь, какая я растяпа, поэтому я бы никогда мамино кольцо не надела… Я и свое-то кольцо в последнее время не носила, — добавила она почти со слезами. — Мне его Костик подарил, а мы как раз поссорились. Все ясно: если уж сама Валерия понимает, что не она потеряла, значит, дело плохо. — Ты в милицию сообщила? — уточнила я для начала. — Нет, что ты! — замахала руками Лерка. — Во-первых, они никогда ничего не найдут. А во-вторых, через неделю родители вернутся из отпуска — они сейчас по путевке во Франции отдыхают — и с меня три шкуры снимут, если пропажу обнаружат. Тань, — она жалобно посмотрела на меня, — у меня одна надежда на тебя. Я быстро прикинула, с какого края подступиться к этому делу. — Ты знаешь, что я по двести баксов за день беру? — сообщила я, надеясь не слишком шокировать ее такой откровенностью. — Может, тебе проще все-таки в милицию обратиться? Сама же сказала, что денег взяли немного… — С деньгами у меня нет проблем, — отмахнулась Фисенко. — Я бы на них и внимания не обратила, если бы кольца не пропали. Вот это, с синим камушком, — Лерка откуда-то вытащила фотографию и начала тыкать пальцем в микроскопическую точку на своей руке, — я всего пару раз надела. Мне все так завидовали… А тут заглянула в мамину шкатулку, его нет и маминого кольца тоже. Почувствовав приближение очередного приступа истерики, я принялась за кофе, давая подруге возможность высказаться. Вообще-то, сопли-слюни я не люблю и отнюдь не испытываю эстетического наслаждения при их виде. Но на практике я уже давно выяснила, что из слезоточивых монологов можно почерпнуть очень много важной информации. Поэтому и сейчас препятствовать Леркиной истерике не стала. На роль утешителя я тоже никогда не тянула, мать Тереза из меня вряд ли бы получилась. Единственное, на что меня хватало, так это на кивки головой и изображение искреннего сочувствия на лице. Когда слезы и жалобы Лерки на злодейку-судьбу пошли на убыль, я рискнула вставить вопросик, чтобы направить разговор в нужное русло: — Лер, а по каким признакам ты вообще заметила, что в квартире побывал кто-то посторонний? Замок был взломан? Или какие-то следы на ковре остались? — Нет, никаких следов не было, — задумалась она, — только как-то все не на своих местах было… Знаешь, я бы опять ничего не заметила, если бы ящики стола не были так сильно задвинуты. И шкатулка не так стояла. Я как только это увидела, сразу заглянула в шкаф… Господи, а он-то здесь при чем? Не успела я удивиться хваленой женской логике, как Лерка прояснила: — Ну, ты понимаешь, я в одном фильме видела, что вор не успел из квартиры уйти и спрятался в шкафу. Конечно, никого там не было, но вещи в одну сторону сдвинуты были, как будто и правда кто-то там сидел… — засмущалась Валерия собственной догадливости. Да уж, это уже не просто буйная фантазия разыгралась, а явная заявка на лавры Шерлока Холмса. Ладно, придется терпеть, потому что в наблюдательности Лерке действительно не откажешь. Теперь остается только проверить сохранность замка. Я тут же отправилась осматривать дверь, но, к величайшему сожалению, ничего подозрительного не обнаружила. И это мне жутко не понравилось, потому что говорило только об одном — хитроумный дорогущий замок был открыт вовсе не отмычкой, царапающей любую поверхность. Кстати, в моем арсенале подобный инструментик имеется, поскольку при расследованиях он очень даже может пригодиться. А вообще могу сказать точно — почти всегда, без экспертов, я определяю, когда в замках рылись отмычками. Это только моя коллекция отмычек безупречна. Так что единственным выводом, который я смогла сделать после осмотра двери Леркиной квартиры, был такой: у вора имелся ключ. А если так, то сам собой напрашивался и другой вывод: человек, совершивший кражу, должен был где-то этот ключик раздобыть. Только я хотела вслух поделиться своим умозаключением с хозяйкой квартиры, как на меня из коридора вылетел пушистый рыжий комок, заходящийся в лае. Реакция проявилась мгновенно — я вскочила на табурет. Лерка застыла как вкопанная, а потом взяла на руки визжащее чудовище, которое при ближайшем рассмотрении оказалось пекинесом. Видимо, освободившись из вынужденного заточения, пес решил превзойти самого себя и захлебывался, по-моему, от восторга. И тут, конечно, Валерия просто не смогла не представить мне своего любимца. Честно говоря, я к орущим собакам трепетных чувств не испытываю, но для вида пришлось изобразить милую улыбочку и даже отломить новому знакомому кусочек сыра. Похоже, собачка таких милостей не часто удостаивалась от малознакомых людей, поэтому тут же полюбила меня и лаять перестала. Изумленная Лерка просто дар речи потеряла от радости: — Представляешь, Сенечка у нас такой нервный, что я стараюсь его гостям не показывать. Особенно он любит папу, зато других мужчин просто ненавидит. Когда ко мне Костик приезжал, приходилось Сенечку запирать, потому что запах его одеколона песик не переносит. А еще он не терпит запах ацетона, так что я лак с ногтей стираю, когда он в другой комнате спит. Сеньку можно купить только на шоколадные вафли, — довольно добавила Лерка. Я посмотрела на мирно посапывающего теперь пекинеса и решила для себя окончательно и бесповоротно: столь зловредное создание, не терпящее присутствия мужчин, я бы никогда заводить в доме не стала. Но лирические отступления пора было заканчивать, поэтому я вернулась к главной теме разговора. — Лер, вспомни, у кого были ключи от вашей квартиры? Ну, может, у соседей, которые иногда собачку кормили, цветы поливали. Или у домработницы… — Я вернулась на кухню и засыпала подругу вопросами. Та от неожиданности растерялась: — Нет у нас никакой домработницы… И цветов почти нет… Только у мамы — кактусы… Я машинально окинула взглядом комнату: действительно, украшающие стену джунгли были искусственные. Кстати говоря, наличие настоящих живых цветов в квартире является для меня своеобразным показателем. Со времен чтения классиков в моих мозгах четко отложился образ чувствительных барышень, окруженных розочками-мимозочками. Понятное дело, что разводить засухоустойчивые кактусы предпочитают люди занятые, серьезные и сами немного колючие. Искусственные цветы тоже навевают определенные мысли. Пластиковые и матерчатые деревья, плющи и цветы несомненно свидетельствуют о желании хозяев приукрасить собственное жилище, но вместе с тем никакой индивидуальности они в себе не несут, что и выдает в их владельцах натуру несколько ограниченную и «искусственную». Проведя сей нехитрый психологический тест, я снова вернулась на грешную землю, чтобы продолжить выяснение обстоятельств совершившейся кражи. — Ты хотя бы можешь вспомнить, у кого эти ключи могли быть? — напомнила я Лерке свой вопрос. — У меня, — не колеблясь отчеканила она, поражая оригинальностью ответа. Потом добавила: — Еще у мамы с папой. — А родители свои ключи с собой забрали? — на всякий случай уточнила я, памятуя о том, что перед ответственными вылазками «во вражеский лагерь» лично я предпочитаю оставлять свои у соседки, из-за опасения, что могу их посеять. — Да, с собой. В тот день я уходила на одну встречу… — замялась Фисенко, — в «Эдем». Это фирма такая, — пояснила она. — И квартиру я закрыла, точно помню, — обреченно произнесла Лерка. — Еще ключи у Костика есть, моего друга, — внезапно добавила она. «Так, это уже лучше, — отметила я про себя, — хоть какая-то зацепка!» А Валерия между тем тут же снабдила меня подробной информацией не только о друге, но и о его злобной мамаше, просто не терпящей возле сына каких-либо особей женского пола моложе шестидесяти лет. Но меня это обстоятельство смутило мало, потому что без особых причин показываться на глаза этой почтенной особе я не собиралась. Записав координаты Костика, я почти распрощалась с Валерией, решив задать ей напоследок еще несколько «дежурных» вопросов, от которых меня саму коробило, но не задать которые я просто не могла: — Ты кого-нибудь подозреваешь? Может, друзей или родственников? Вспомни, у родителей враги какие-нибудь есть? Валерия глубоко задумалась. По крайней мере, такое выражение на своем безмятежном личике изобразила. А потом разочарованно покачала головой: — Не знаю. Вряд ли. По-моему, таких людей просто нет. * * * «Конечно, нет, — думала я, прогревая мотор „девятки“. — Папины друзья — люди довольно состоятельные и солидные, так что залезать к нему в дом им просто не надо. А вот с друзьями самой Лерки надо бы пообщаться». По дороге домой я не могла думать ни о чем, кроме такой странной и нелепой кражи. Ведь, кроме знакомых и близких людей, имеющих доступ к ключам от квартиры Фисенко, никто этого преступления совершить не мог. Трудный вариант со сговором я пока решила не задействовать, чтобы не напрягать понапрасну «серые клеточки мозга», как говорит один из героев Агаты Кристи. Впрочем, вряд ли настоящие воры удовлетворились бы парой колец, оставив на месте видеокамеру и музыкальный центр. Да, странно все это… Попав в очередную за сегодня пробку, я на этот раз решила сохранять спокойствие и провести время с пользой для дела: достала блокнот, в который успела сделать несколько записей в течение нашего с Леркой разговора. Ага, вот и друзья-товарищи: Константин Руднев, бойфренд легкомысленной Валерии, с которым она то ссорится, то мирится. Кстати, по совместительству — преуспевающий адвокат в фирме «Олимп». Хм, не без претензий мальчонка — тридцати еще нет, а поближе к богам тянется. А тут у нас кто? Ага, бизнесмены строительного концерна «Вавилон». Забавно, в этом деле все персонажи хотят поближе к солнцу! Резкий сигнал клаксона вывел меня из задумчивости. Очень вовремя, кстати сказать, потому что дорога на перекрестке за светофором освободилась и можно было ехать. Так как по пути больше ничего интересного не случилось, я добралась до дома аккурат к тому времени, когда «спят усталые игрушки, книжки спят». К счастью, мой новый квартирант еще не спал, а ждал меня в полной боевой готовности. В плане ужина, разумеется, потому что его кулинарный талант все больше меня радует… Впрочем, остальные его способности меня тоже не разочаровали. Глава 2 — Алло, Лен, можешь помочь в одном деле?.. О\'кей, я сейчас к тебе приеду, это не телефонный разговор, — сказала я и положила трубку. Конечно, приятно поваляться в постели. Особенно в такое утро, когда тепло и светло. Жаль, что дела заставляют покинуть удобное лежбище и мчаться на другой конец города, в Трубный район. Но моя подруга Ленка — человек просто незаменимый в плане знакомств и может поделиться любой информацией. Вообще-то человек она неординарный: при вечной нехватке денежных средств сохраняет маниакальную верность обыкновенной городской школе, в которой преподает французский язык, за что и получила от меня прозвище «Ленка-училка» и «Ленка-француженка». Сто раз ей говорила, чтобы она искала другую работу, но даже после получения различных предложений, на мой взгляд, вполне иногда приличных, она с поразительным постоянством возвращалась на прежнее место. Хотя денег ей все так же катастрофически не хватало. Зато (может быть, отчасти благодаря именно этому обстоятельству) у нее всегда была куча знакомых — от откровенно нищих до наиболее обеспеченных слоев населения. Именно она могла мне сейчас помочь. Через час я уже была в пути. Правда, с некоторой опаской, потому что давно убедилась — прогулка по дорогам Трубного района Тарасова всегда отрицательно сказывается на жизнедеятельности моего автомобиля. Но я с завидным упорством продолжала двигаться к поставленной цели на своей «ласточке». Не пешком же, в самом деле, ходить, когда можно на колесах передвигаться. Слава богу, перед самым ужасным участком трассы на подъезде к дому подруги я заметила на остановке одинокую фигуру в знакомом пальто. — С ума сошла? — накинулась я на нее, открывая дверцу. — Я же не сказала, когда именно приеду. Чего, спрашивается, мерзнуть на ветру, если я сама могу до тебя доехать. Ленка с облегчением плюхнулась на переднее сиденье и протянула к печке заледеневшие пальцы. Меня осенило: в последний приезд я жутко ругалась по поводу трассы, и эта сумасшедшая решила мою «девятку» пожалеть. Вот балда! — Давно стоишь? — спросила я, растирая Ленкины пальцы. — Ага, — больше кивнула, чем ответила она, с трудом разомкнув посиневшие губы. Решив, что я и сама рядом с ней — так от Ленки веяло холодом — могу превратиться в снеговика, если сейчас же не выпью горячего кофе, я развернула машину по направлению к центру. Спрашивать про уроки я не стала, так как, даже не обладая высоким интеллектом, можно догадаться: учительница никогда не согласится ни на какую встречу, не будь она свободна. А если француженке моей и нужно в школу к какому-то часу, то она сама об этом скажет. После второй чашки кофе в ближайшем кафе Ленка немного оттаяла и поинтересовалась предметом нашего с ней разговора. — Среди твоих оболтусов наверняка есть кто-то, чьи родители имеют отношение к драгоценностям. Лен, вспомни, пожалуйста, телефон какого-нибудь оценщика или покупателя золота, — попросила я, не надеясь на скорый ответ. Но реакция меня просто потрясла: — Ювелир подойдет? Нет, я, конечно, предполагала, что знакомых даже у обыкновенной учительницы масса, но на такую удачу даже не рассчитывала. Я поэтому и завернула про оценщика — попроще все-таки. С радостью записав телефон Андрея Сафронова, который являлся папой Игоря из пятого «В», как объяснила мне Ленка, я постаралась исключить из памяти всю насильно внедряемую ею в мой мозг ненужную информацию об оценках и способностях данного ученика и повезла подругу назад домой. Конечно, мне все равно пришлось выслушать еще массу бесполезных вещей из жизни того самого Игоря, но заветный номер телефона уже настроил меня на благоприятную волну, так что я почти не обращала внимания на Ленкину болтовню. Но в одно мгновенье мне послышалось, что среди вереницы имен промелькнуло уж очень знакомое. — Ты про какую Лерку говоришь? — насторожилась я. — Как про какую? — У подруги округлились глаза. — Ты, кроме Фисенко, еще какую-нибудь Валерию знаешь? Я битый час про нее твержу, а ты только на дорогу смотришь! Упреки были справедливы, поэтому на этот раз я возражать не стала, а навострила ушки и далее начала прислушиваться к потоку информации более внимательно. — Я же давно просила Лерку какую-нибудь работенку мне найти, — специально для меня повторила Ленка последнюю фразу. — У нее же куча знакомых. В прошлом году она мне своих манекенщиц подфартила, когда они на показ мод в Париж собирались. А сейчас я со студентами занимаюсь — они на какой-то музыкальный конкурс прорваться хотят, поэтому и учат французский. Думаю, если наша Лерка этим делом занимается, так они непременно туда попадут, — без тени сомнения подытожила подруга. — Лен, а что эти студенты собой представляют? — спросила я как можно более непосредственно. — И где Валерия их откопала? Пока Ленка просвещала меня насчет «необычайно талантливых» музыкантов, которых чуть ли не на помойке нашла и привела в свой дом легкомысленная, но очень добрая Лерка, у меня в голове созрел план. — Слушай, у меня тут кое-какая идея появилась, — прервала я подругу на самом интересном месте повествования. — Познакомь меня с ними, пожалуйста. Но только так, чтобы они ничего не заподозрили и лишних вопросов не задавали. Ленка даже не спросила, зачем мне это надо. Уже знает: если я о чем-то прошу, то обязательно — в интересах дела. Только бросила на меня быстрый любопытный взгляд и тут же пообещала свое содействие. Есть, оказывается, люди, имеющие свободный вход в дом Фисенко! Это уже какая-никакая зацепка в моем новом расследовании. Так что встречу с музыкальными талантами я надеялась провести в самое ближайшее время. Довольно мурлыкая себе под нос популярную мелодию, я спокойно вела машину по направлению к дому подруги, у которой, как выяснилось, были уроки в школе во вторую смену. Ленка, сгорая от любопытства, сидела рядом, стараясь не подавать виду. Она уже давно уяснила, что меня бесполезно расспрашивать. Зато в подходящее время я сама все расскажу. На этот раз я высадила подругу прямо у подъезда, чтобы она по моей милости совсем не околела, оставив двух сирот на вечном моем попечении. Уж лучше изредка одаривать их небольшими подарками в виде десятидолларовых купюр. Конечно, Ленка отбрыкивалась от них руками и ногами, напоминая про бескорыстную нашу дружбу. Дружба дружбой, но подружка моя далеко не миллионерша. Но я давно знаю, что доводы об оплате поставляемой информации на нее должного эффекта не производят, поэтому сейчас, желая вознаградить Ленку за потраченное время, затронула больное место — детей. От подарка, предназначенного любимым детям, она, конечно же, отказаться не смогла. * * * Названный Ленкой господин Сафронов, отвечая на телефонный звонок, весьма благосклонно принял мое предложение заехать к нему в гости, когда я представилась работником городской прокуратуры. Так приятно пользоваться служебным положением, хотя бы и бывшим. Помнится, на заре, как говорится, туманной юности мне пришлось некоторое время поработать в этом достойном учреждении. Но так как ежедневная рутина и постоянный контроль напрягают мою творческую и деятельную натуру, я быстренько закончила свою карьеру в доблестных рядах государственных служащих и перешла «на свободные хлеба». Зато красные «корочки», внушающие уважение одной половине моих сограждан и вызывающие опасения, если не ужас у другой ее половины, так и остались в моем вечном пользовании. Меня не пугал даже тот факт, что срок их действия давно закончился, — мало кто из законопослушных граждан пристально всматривается в потертую от частого использования книжечку с выцветшими печатями и нечеткими датами. Как я и предполагала, наша встреча с ювелиром прошла без сучка без задоринки. Господин Сафронов принял меня довольно благосклонно: предложил кофе, сигареты, а потом обстоятельно ответил на все мои вопросы. Я мысленно поблагодарила себя за находчивость, потому что прихватила с собой несколько фотографий Лерки и ее матери, на которых ясно были видны похищенные драгоценности. Ювелир сразу же заинтересовался и полез за лупой. Пока он с ничего не выражающим лицом рассматривал снимки, я пялилась в окно, пытаясь хоть как-то скрыть свое нетерпение. Примерно через полчаса, вдоволь налюбовавшись на снимки, вернее — на ювелирные изделия, запечатленные на них, и полистав какие-то толстые каталоги, Сафронов с довольным видом сообщил, что кольца действительно имеют большую ценность, причем не только в денежном эквиваленте. — Можете гордиться, если все-таки найдете эти драгоценности, — заверил он меня и продолжил с усмешкой: — Только лично я глубоко сомневаюсь, что вам это удастся. Вы уж извините, но ценность исчезнувших колечек — не в золоте или бриллиантах, а в том, что они старинной работы. Понимаете, в нашем деле это ценится гораздо выше… Такие вещи, когда их крадут, берут не для того, чтобы попадаться в них на глаза, особенно — сотрудникам органов внутренних дел. Да уж, у нашей доблестной милиции репутация, мягко говоря, не очень. Но переубеждать кого-либо в обратном не входило в мои планы, поэтому я только поблагодарила Сафронова за помощь и детальное описание всех достоинств похищенных у Фисенко колец и отправилась полученную информацию переваривать. Направляясь к следующему пункту назначения, я попыталась сделать кое-какие выводы. Если предположить, что в квартире Валерии побывал профессиональный вор, знающий истинную ценность похищенных им колец, то вряд ли бы он позарился на те баксы и рубли, которые и сама Лерка за деньги не считает. Оставалось одно — в квартире искали нечто совершенно другое, например, именно драгоценности, а пачку денег взяли только для отвода глаз. С другой стороны, если в квартире Валерии побывали обыкновенные рядовые воришки или просто люди, которым богатство Фисенко покоя не давало, то как же у них в запасе могли оказаться ключики от квартиры или подходящие отмычки, которые даже царапин на замке не оставили. В общем, узнав о Леркиной проблеме, я хотела одним махом получить гонорар за раскрытие совершенно пустяковой кражи, а на поверку дело оказывалось не таким уж и простым. Ну ничего, я все равно докопаюсь до истины, и уж тогда кое-кому обязательно не поздоровится. За такими размышлениями дорога к дому пролетела совершенно незаметно. Я остановила машину уже у подъезда, а моя голова продолжала работать в прежнем направлении. Отвлечься от мыслей мне «помог» какой-то удар в лобовое стекло. Я отреагировала молниеносно: резко наклонилась, потянувшись за пистолетом Макарова, с которым не расставалась почти никогда. Но уже через секунду до меня дошла абсурдность таких действий: если бы кто и стал покушаться на частного детектива в его собственном дворе, то вряд ли бы выбрал именно этот способ — в арсенале настоящих убийц есть трюки более безотказные. Я подняла голову и заметила на стекле белый комок… снега. Надо же, купилась, как девчонка! Я поднялась с сиденья и, увидев Гришу, который в растерянности стоял у подъезда, с облегчением выдохнула: хорошо еще, что он не понял, какого страху нагнал на меня своей безобидной шалостью. — Ты почему дома? Разве тебе на работу не надо? — с ходу начала я засыпать его вопросами, не давая другу опомниться. Я-то думала, что Гриша благополучно успел уйти на работу, и надеялась до самого вечера больше его не увидеть. Как оказалось, моим надеждам не суждено было сбыться: он решил приходить домой на обед. Вообще-то, насколько мне известно, в столовке при геофизической лаборатории, в которой имеет честь работать мой нынешний постоялец, качество еды вполне сносное. Но, видимо, Гриша твердо решил взять на себя заботу обо мне, любимой, поэтому и примчался. Мои умозаключения как раз успели закончиться в тот момент, когда я дошла до подъезда. Пришлось выдавить из себя улыбку и подставить щеку для поцелуя. Ох, как же это, оказывается, тяжело — постоянно терпеть рядом с собой другого человека! Нет, надо с этим завязывать. Наверное, я все-таки не создана для семейной жизни. — Прости, что разочаровал тебя несвоевременным приходом, но у меня неожиданно поднялась температура, — сообщил Гриша с легкой улыбкой. И как он все понимает! А мне всегда стыдно, когда люди нечаянно попадают в полосу моего плохого настроения, особенно когда они еще и способны это заметить. Например, как Гриша. Оправдываться и уверять, что я страшно рада его видеть, было совершенно бесполезно, поэтому мне оставалось только пожалеть незадачливого геофизика. Я сама отправилась на кухню, чтобы напоить его горячим чаем и хоть чем-то компенсировать законное, но в данный момент эгоистичное и плохо скрываемое желание остаться одной. Через несколько минут, когда Гриша, проглотивший по моей просьбе горсть таблеток, уже заснул, раздался пронзительный звонок в дверь. Я посмотрела в «глазок»: так и есть, Валерия Фисенко собственной персоной! Распахнув дверь и не давая ей опомниться, я быстро втащила подружку-клиентку в квартиру, зажав ей рот рукой и прошептав при этом: — Тихо, у меня кругом подслушивающие устройства… Лерка быстро захлопала длинными ресницами, а потом изобразила на лице одобрение и понимание. Наверное, по ее разумению, в квартирах частных детективов по-другому быть просто не могло. Я жестом показала на кухню, и она без лишних слов стащила с себя норковую шубу, бросив ее прямо на пол в прихожей. — Тань, а у тебя всегда так? Ну, разговаривать нормально нельзя? — почти шепотом пояснила она свой вопрос, устраиваясь с ногами в кресле. Я только выразительно посмотрела на нее и вздохнула, считая нужным промолчать: пусть сама домысливает, как хочет. Лерка нервно закурила, пытаясь сосредоточиться. — Тань, а в моем деле новости есть? — наконец не выдержала она. — Кое-что есть, — уклончиво ответила я, разливая кофе, — но пока немного. — Как ты думаешь, до приезда родителей успеем? — снова спросила она с надеждой. — Должны бы. Вообще-то я никогда не бросаю слов на ветер, поэтому с абсолютной уверенностью утверждать это не могла. Но заниматься чем-то больше недели я считала совершенно бессмысленным, поэтому твердо надеялась развязаться с Леркиной историей дней за пять-шесть. Правда, только при условии, что никто не будет меня постоянно торопить и поминутно требовать сногсшибательных новостей и подробностей расследования. Поэтому надо было срочно перевести разговор на другую тему. К тому же, как показывал мой опыт, в отвлеченной болтовне очень часто всплывают интересные подробности и зацепки. И еще, тоже из моего опыта: о чем же еще можно разговаривать с молодой красивой девушкой, как не о ней самой? Уж тут точно открывались широкие горизонты для многочасового общения, поэтому я сразу же пошла в атаку: — А ты откуда сейчас? В том, что Лерка забежала ко мне по пути домой, я даже не сомневалась: парадно-выходной ярко-синий костюм, безупречная прическа и прекрасный макияж выдавали наличие какого-то более важного свидания. Чтобы поговорить со школьной подругой или частным детективом, так эффектно не одеваются. Причем Фисенко явно располагала временем и никуда не торопилась, значит, все свои дела уже успела сделать с утра. Мой вопрос упал на благодатную почву: Валерия заулыбалась и начала выкладывать новости, главным действующим лицом которых являлась, конечно, она сама. — Ты знаешь, пока папа с мамой уехали, я решила провернуть одно дело… В авантюрности предприятия я не сомневалась, поэтому представить реакцию вернувшихся из поездки родителей труда для меня не составило. Впрочем, пока я не имела четкого представления о масштабах катастрофы. — Выкладывай, — скомандовала я, доставая сигареты и настраиваясь на долгую беседу. — Тань, я жутко хочу выйти замуж… — начала Лерка доверительно. — Ты чего? — уставилась она на меня округлившимися глазами. И не без причины. Меня при этих словах охватила такая паника, что я задохнулась сигаретным дымом. Потому что несколько минут назад, ломая голову над собственной похожей проблемой, пришла к совершенно противоположному решению. А тут… — Ничего, — откашливаясь, еле выговорила я, наливая себе стакан воды из графина, — не обращай внимания, рассказывай. Лерка за то время, пока я вытирала непрошеную слезу, выступившую от спазма в горле, но никак не от обиды на горькую женскую долю, взглянула на себя в зеркало и, поправив макияж, продолжила: — Сама понимаешь, у нас в стране так мало достойных претендентов… Вот я и решила поискать кого-нибудь «за бугром». — И как успехи? — спросила я, совершенно искренне желая добра старой знакомой. Ну действительно, не виноват же человек, если, наделив его прекрасными внешними данными, природа напоследок решила поглумиться и позабыла добавить немного ума в красивую оболочку. Стройная длинноногая Валерия, без сомнения, привлечет любого мужика даже за границей, в этом я просто не сомневалась, потому что ей и в Тарасове проходу не давали бизнесмены и банкиры. Хорошо еще, что Фисенко-старший имел привычку вправлять мозги любимой дочери, и только благодаря этому легкомысленная красавица до сих пор не была обременена семейными заботами. — Ну, честно говоря, пока никак, — отмахнулась Лерка. — Я отнесла свои фотографии в одну фирму, так что теперь остается ждать результатов. Но придется какой-нибудь язык учить. В «Эдеме» говорят, сейчас без знания иностранного языка никуда, — вздохнула она. — Так, значит, ты как раз в той самой фирме была, когда тебя ограбили? — вспомнила я наш недавний разговор, в котором «райское» название уже всплывало. — Ага, — кивнула головой Валерия, — меня просили прийти, чтобы выяснить какие-то дополнительные сведения насчет знания языков, образования и еще чего-то про мои требования к потенциальному жениху… — махнула она рукой. — Ну, и деньги еще доплатить. Забавно, несмотря на искреннее стремление выйти замуж, Лерка не обременяла себя запоминанием подробностей при отборе кандидата. Я бы, например, в случае острой необходимости замужества отнеслась ко всему намного серьезнее… Хм, а это мысль! И неплохая! — Слушай, Лер, а трудно попасть в этот самый «Эдем»? — забросила я пробный камень. — Он только для манекенщиц или простые смертные тоже могут попытать счастья? Похоже, никакого подвоха в моих словах подружка не заметила. — Ой, Тань, да нет ничего проще! — разулыбалась она, предположив во мне родственную душу. — Там же понимают, что если ты пришла, значит, деньги у тебя есть и замуж выйти очень хочется. Поэтому можно просто свое имя назвать и некоторые данные… Ну, у тебя с этим проблем не будет, — компетентно подтвердила Лерка, окинув мою фигуру профессиональным придирчивым взглядом. Вообще-то я никогда на параметры не жаловалась, так что комплимент мимо ушей пропустила. Гораздо интереснее в данный момент была информация совершенно иного рода. — Обязательно сходи, тебе же тоже надо когда-нибудь замуж выходить, — тоном умудренной опытом матроны сказала Фисенко. — Я тебе адрес дам и телефон. Можешь хоть сегодня туда позвонить. Тебе, кстати, намного проще будет — ты же английский знаешь, — завистливо протянула она и снова перевела разговор на свою персону: — Придется Ленке позвонить, пусть хотя бы французскому меня выучит. «Только этого ей не хватало», — искренне посочувствовала я Ленке, которой то и дело попадались подобные «ученики», которые свято верили в то, что после нескольких уроков они превзойдут в изложении мыслей на французском самого Ларошфуко. Кстати, некоторые из них на первых порах вообще принимали известного философа за рок-звезду. Но говорить это Лерке в мои планы не входило, и я с упоением начала расхваливать ее школьное английское произношение, от которого просто балдели ее «маза» и «фаза». На Фисенко мой комплимент подействовал, поэтому она без проблем написала мне телефон и адрес уже фигурировавшего в разговоре брачного агентства «Эдем», обещая сохранить в тайне мое настоящее имя, если там с ней заговорят обо мне. — Конечно, Тань, нет проблем. Назовись, например, моей двоюродной сестрой. Я же понимаю… к тому же поклонники могут оказаться и очень назойливыми типами. Я сама назвала только имя и телефон, так что из агентства мне звонят иногда и вызывают. Ну, я прямо устаю удивляться Леркиной наивности! В любом, даже провинциальном, городе есть телефонный справочник, по которому легко узнать фамилию любого абонента. А она, я уверена, дала именно домашний номер! Не удивительно, что ее обчистили. — Как ты думаешь, если я номер сотового оставлю, они со мной свяжутся? — на всякий случай уточнила я. Лерка задумалась: — Наверное, да… Эх, мне бы тоже надо было, — запоздало посетовала она. Вот именно, надо было! Догадка моя подтвердилась на все сто. Еще немного поболтав с Фисенко о том о сем, я наконец-то избавилась от слишком навязчивой клиентки. Хуже некуда, когда в гостях засиживаются люди, у которых совершенно иная, отличная от моей сфера интересов. К тому же я опасалась, что в любую минуту на кухне мог возникнуть заспанный Гриша, чье появление очень поколебало бы легенду о моем желании поскорее обзавестись семьей за границей. При воспоминании о заболевшем друге у меня заговорила совесть. Я достала из холодильника банку шпрот, засунула в тостер ломтики хлеба и принялась соображать «полдник на двоих», стараясь при этом сочинить достойную речь, компенсирующую отсутствие ужина. Потому что на вечер у меня были совершенно другие планы. Когда тишину квартиры разорвал телефонный звонок, я от неожиданности порезала палец и, ругая на чем свет стоит незадачливого абонента, рванула в прихожую. Но уже через секунду мое плохое настроение испарилось — звонила Ленка-француженка. — Тань, у меня для тебя есть две новости — плохая и хорошая. С какой начать? Вопрос был правомерен. Известно, что любой здравомыслящий человек хочет сначала услышать плохое, а потом хорошее известие. Но я к категории здравомыслящих относилась только иногда, и Ленка это знала. Правда, сейчас я более склонна была слушать хорошие новости. А если они мне не понравятся, всегда есть возможность плохие вообще не узнавать. Пока я размышляла, что ответить, Ленка усмехнулась и сразу приступила к делу: — Сегодня у меня встреча с моими студентами. Ты, если не ошибаюсь, вроде бы хотела составить нам компанию? Это была хорошая новость, — на всякий случай уточнила она. Я про себя с этим утверждением согласилась, потому что на меньшее и не рассчитывала. Вот только интересно, какой подводный камень ожидает меня на пути общения со студентами, изучающими французский язык. — Но у нас почти все занятия проходят в аудиториях университета, — cообщила подружка вторую половину новостей и спросила: — Тебя это устраивает? Лично я сильно засомневалась, что такой поворот дела мне подходит, и задумалась. Но приглашать толпу молодых людей к себе в дом тоже нельзя, потому что это неминуемо вызовет у них подозрения, а у Гриши приступ ревности. Я предложила подруге другой вариант: — Лен, попробуй на сей раз разнообразить свою программу. Например, пусть твои ученики сделают вид, что они — иностранцы, приехавшие в Россию. Кстати, таких по Тарасову бродит полным-полно, так что окружающие поверят. А студенты будут просто в восторге, принимая участие в такой игре. Поведи их в какое-нибудь многолюдное кафе, а там мы с тобой встретимся, как бы нечаянно. Ленка помолчала в трубку, но план одобрила. Вернувшись на кухню, я вздохнула с облегчением — дело сдвинулось с мертвой точки. Компания «золотой молодежи» у меня особого доверия не вызывала: кто знает, какие мысли могут роиться в их головах? Теперь же мне предоставлялась возможность убедиться лично во всех своих подозрениях. В конце концов, если именно добры молодцы перстеньки увели, я досрочно получу деньги и отвяжусь, наконец, от Лерки вместе с ее брачным агентством и матримониальными планами. Если же они ко всему этому никакого отношения не имеют, круг подозреваемых сразу заметно сузится. — Не в мою ли честь сей скромный пир? — появился на пороге кухни улыбающийся, закутавшийся в клетчатый плед Гриша, увидев, что я намазываю маслом слегка поджаренные тосты. Несмотря на бодрые интонации, голос у него был охрипшим, а внешний вид оставлял желать лучшего: покрасневшие глаза и бледное лицо выдавали признаки сильной простуды. А мне еще предстояло «добить» его своим вечерним отсутствием. «В конце концов, он знал, на что шел», — пыталась я успокоить свою совесть, оставляя Гришу наедине с телевизором. Но все-таки больного друга было искренне жаль. * * * К «Бургерс Роял» я подъехала примерно в половине восьмого — самое время для деловых встреч. У меня намечалась как раз такая. Я была в прекрасном расположении духа, потому что никаких разногласий у нас с Гришей не возникло, несмотря на мои опасения. Мы просто мило побеседовали, и, когда я пообещала как можно скорее разобраться со всеми делами и вернуться домой не позже двенадцати, высочайшее соизволение на мое вечернее отсутствие было получено. Я постаралась одеться скромненько, но со вкусом, чтобы особо не выделяться из толпы богатством гардероба, но и не выглядеть серой мышкой. Честно говоря, соблюсти все тонкости было непросто: в этом довольно приличном заведении было полно как людей очень богатых, так и народу со средним достатком. Поразмыслив, я выбрала облегающие кожаные брюки и ярко-красный укороченный свитерочек, который казался бы вульгарным, будь он надет на девушку с соответствующим поведением. Но я не собиралась играть такую роль сегодня, поэтому никакой угрозы для верных мужей и любящих отцов представлять не буду. В том, что вниманием присутствующие мужчины меня не обойдут, можно было даже не сомневаться. Особо стойких холостых представителей мужского пола я собиралась покорить одной пикантной деталью: при наклоне под определенным углом из-под свитера выглядывала довольно соблазнительная полоска кожи. В том, что это действительно так, меня еще дома недвусмысленно убедил Гриша. Плюс к тому даже при большом скоплении людей взгляды присутствующих обязательно будут прикованы к яркому пятну, коим, без сомнения, обещал быть мой свитерочек. Когда я, довольно скромно, между прочим, вошла в кафе и заказала себе поп-корн, пару сандвичей и кока-колу, то сразу заметила небольшую компанию во главе с подружкой. Ленка — просто умница — выбрала центральный столик, чтобы я смогла быстро найти ее. Пройти мимо «иностранцев» и не заметить их было при таком раскладе просто невозможно. Осторожно выбирая место для следующего шага, я несла свой поднос к самому дальнему столику. Некоторые мужчины, оплатившие заказ после меня, уже выбирали траекторию, чтобы наши пути перекрестились. Но все их намерения дерзко разрушила довольно симпатичная особа, поприветствовавшая меня по-французски. Ни черта из ее речи не понимая, я разулыбалась и поздоровалась с нею. По-русски, разумеется. Еще раньше, окинув взглядом зал, я успела разглядеть, что рядом с Ленкой за столиком сидят три молодых человека довольно приятной наружности. Теперь они в изумлении уставились на меня. Ясное дело, никто не ожидал, что у обыкновенной преподавательницы французского внезапно объявится эффектная подружка. По их скучающим еще минуту назад и заинтересованным в данный момент лицам я поняла, что вечер обещает быть полезным для меня и не слишком тоскливым — для них. Пару минут Ленка несла французскую тарабарщину, выуживая из своих подопечных некое подобие языка, на котором разговаривали Мольер и Поль Верлен. Но начинающие филологи явно не намеревались в ближайшем будущем читать произведения великих французов в оригинале и глубоких познаний не обнаруживали. Конечно, кое-что из Ленкиной речи я поняла. Даже глухой по жестам догадается, что его представляют присутствующим. «Дмитрий — самый высокий, Марк — самый спокойный, Роман — самый худой», — отметила я про себя, сразу же наделив молодых людей «особыми приметами». На первый взгляд все трое на роль потенциальных квартирных воров или охотников за драгоценностями не тянули. Хотя все равно мне еще предстояло это проверить. Вообще-то сразу было видно, что каждый из них обладает не только яркой внешностью, но и отчетливо выраженной индивидуальностью. И теперь мне предстояло убедиться в правоте своей интуиции. Заметив на моем лице полное отсутствие эмоций, демонстрировавшее совершенное незнание языка, молодые люди почти перестали общаться между собой и только отвечали «учительнице» довольно вялыми французскими репликами, награждая меня все более красноречивыми взглядами. Через пару минут я взяла Ленкину руку в свою: — Слушай, может, хватит? Пожалей меня, я же совсем ничего не понимаю. — Ну хорошо, — с улыбкой согласилась она, и на лицах остальных я тоже прочла неимоверное облегчение. Познакомившись еще раз, но уже на «великом и могучем», мы наконец-то вздохнули спокойно, и беседа потекла в обычном русле. Конечно, господа студенты первым делом поинтересовались, откуда взялось «чудное видение…», и далее по тексту. Никакого недоверия моя легенда об уставшей от трудов праведных манекенщице не вызвала, а я в очередной раз возблагодарила бога, наделившего меня безупречной фигурой и длинными ногами. Хоть для чего-то полезного могут пригодиться внешние данные! Впрочем, личным достоинством свой эффектный вид я не считаю и в кругу друзей предпочитаю шутить сама над собой. Даже чей-нибудь каламбур по поводу «красивой, но умной блондинки» не кажется мне убийственным обвинением в неполноценности. Наоборот, я направо и налево пользуюсь теми преимуществами, которые дает мне выигрышная внешность. Мы немного поговорили с Марком о современном литературном процессе, о ценах на «живые» концерты — с Димой, о кулинарных пристрастиях Михаила Боярского — с Романом. Из беседы я поняла, что передо мной люди неординарные, по-настоящему талантливые, разбирающиеся в литературе и увлеченные музыкой. Но не для приятного времяпрепровождения организовала я сегодняшнюю встречу, и надо было браться за дело. Я решила сыграть доверчивую простушку и через некоторое время посетовала, что никак не могу застать дома свою давнюю подругу Валерию Фисенко. Молодые люди, дабы получить в моих глазах статус информированных джентльменов, наперебой начали рассказывать о постигшем нашу общую знакомую несчастье. Понимая, что играть в простоту можно только до поры до времени, я решила действовать почти в открытую: — Интересно, кто мог так глупо подшутить над Лерочкой? Лен, она тебе ключи от квартиры не давала? — резко повернулась я в сторону подруги. Явно не ожидавшая подобного вопроса, она подавилась гамбургером. Общими силами устранив конфуз, мы продолжили непринужденное общение. Через некоторое время до Ленки, очевидно, дошла простота моего плана, и она сама возвратилась к моему вопросу: — Тань, скажи, с какой стати я бы стала воровать ключи, если даже не знаю, где у нее эти самые деньги лежат? Там же еще, наверное, сейф пришлось ломать? Я двусмысленно усмехнулась, чтобы каждый мог подумать так, как ему выгодно. — Ого, прямо Эркюль Пуаро в юбке, — усмехнулся Роман, поймав мою улыбку. Честно говоря, как реагировать на такое заявление, я не поняла. С одной стороны, мальчонка явно обнаружил знание классики детективного жанра. С другой — частные сыщики ему определенно не нравились. Пришлось усыплять бдительность новых знакомых отвлеченной болтовней и очередной порцией улыбок из арсенала соблазнительниц. Впрочем, мои труды не были напрасными — через некоторое время студенты сами вернулись к затронутой теме. — Вообще-то, я просто не понимаю, зачем кому-то понадобилось Валерию грабить, — рассуждал Дмитрий. — По-моему, она настолько добрый человек, что это даже неинтересно делать. Все уставились на него в полнейшем недоумении. Поняв, что сморозил непростительную глупость, Дмитрий засмущался: — Ребята, ну не грабил я никого. Сами подумайте, зачем мне это надо? Видимо, Роман решил доиграть спектакль до конца. — А кто тебя знает… — произнес он довольно загадочным тоном. — Да ладно, хватит вам, — остановил Марк друзей, пресекая на корню грозившую разгореться ссору. — Ежу понятно, что никто из нас совершить кражу не мог. Во-первых, все воскресенье мы репетировали — это уже алиби. А во-вторых, с какой стати мы стали бы Валерию грабить, если она спонсирует нашу поездку? — Да, а как же теперь с концертом? — изумилась Ленка, до которой дошел смысл сказанного. — Она же рассчитывала именно на те деньги… — Ну, как получится, — без энтузиазма в голосе отмахнулся Роман. — В конце концов, это же не последний конкурс в нашей жизни. Хм, оптимизма его фразе явно недоставало. Мне, честно говоря, мальчишек даже жаль стало: столько готовиться, репетировать днями и ночами, как рассказывала мне Ленка, а в последний момент все грозит сорваться. Действительно обидно! Конечно, свою осведомленность в делах ребят я показать не могла, поэтому с широко раскрытыми глазами попросила поделиться планами. Роман сначала неохотно, а потом все больше воодушевляясь, рассказал про созданную три года назад студенческую группу «Белая кость», про их «голубую мечту» — поездку на вокальный конкурс во Францию, которая должна была осуществиться недельки через две благодаря финансовой поддержке Валерии Фисенко. Теперь источник финансирования «заморожен» на неопределенный срок, что грозит провалом всего плана в целом. В общем, я сделала определенный вывод из вышесказанного: воровать что-либо у Валерии студентам-филологам было невыгодно. Конечно, точность их алиби следовало проверить, но лично мне и так все уже было ясно. Остаток вечера мы провели в непринужденной беседе, перемежающейся легким флиртом. На самом деле с каждой последующей минутой разговора я все больше сомневалась в причастности студентов-филологов и по совместительству музыкантов к совершившемуся преступлению, поэтому постаралась расслабиться и получить максимум удовольствия от общения с интересными и умными людьми. Часов в одиннадцать я вскочила с места, наплела что-то про оставленного без присмотра кота и быстро смылась, не давая никому опомниться и попросить номер моего телефона. Ленке я пообещала перезвонить через неделю, потому что якобы очень занята модельным бизнесом в ближайшие несколько дней. На нашем с ней конспиративном языке упоминание о возможном звонке обозначало: я хочу с ней поговорить в самое ближайшее время. Выскочив из кафе, первым делом я отыскала на стоянке свою «девятку» и включила обогреватель. Через несколько минут в салоне было уже жарко, и я, с удовольствием опуская стекло, достала сигарету. Не курила я уже часа три, так что организм буквально требовал капельку никотина для улучшения функций мозга. В зеркало заднего обзора выход из кафе был хорошо виден, так что мне не составляло труда оставаться незамеченной и в то же время наблюдать за всеми, кто покидал «Бургерс Роял». Когда на ступеньках показалась группа моих новых знакомых, я замерла в напряжении — поняла ли Ленка мой намек? Но она, как настоящая подруга, естественно, не пропустила мимо ушей ни одного моего слова, поэтому, быстро распрощавшись со своими учениками и оглядевшись по сторонам, направилась прямиком к моей машине. — Привет, конспиратор, — с усмешкой сказала она, усаживаясь в машину. Я почувствовала недоброе: — Неужели меня раскрыли? — Ну, не совсем, — замялась подруга, — хотя и пришлось немного твой имидж подкорректировать. Тань, ты ж сама понимаешь, мои студенты — люди неглупые, так что твой чрезмерный и слишком явный интерес к ограблению Леркиной квартиры незамеченным не прошел. Ты извини, но я сказала, что некоторые манекенщицы на досуге зачитываются Агатой Кристи и обожают сериал про лейтенанта Коломбо. Меня от этих слов перекосило: терпеть не могу смотреть по телевизору глупые сериалы, мне и в жизни приключений хватает. Ленка, заметив мои страдания, примирительно сказала: — Зато теперь у них нет сомнений, что ты — просто яркая и стильная «штучка» с минимальным набором извилин. Я даже обиделась. Конечно, первоначально моя цель была именно такая, но одно дело, когда сама себе выбираешь незавидную роль, и совсем другое, когда другие всерьез составляют о тебе подобное мнение. Да и Ленка хороша, подруга называется!.. Затушив сигарету, я замерла, поскольку поняла истоки своей обиды. Вот стерва, мало мне Гриши, который смиренно дожидается дома, еще зачем-то хотела очаровать этих студентов, которые почти на пять лет младше меня. Женское начало, наверное, ничем не искоренишь. Осознав этот факт и приняв его как данность, я успокоилась: какое мне, в сущности, дело, что обо мне подумают трое молодых людей? А вот их алиби действительно надо при случае проверить. За полчаса я отвезла Ленку домой, но вернуться к себе к полуночи, как обещала Грише, явно не успевала. В конце концов, чтобы не попасть в аварию на скользкой дороге, я сбавила скорость и решила по пути все обдумать и подвести некоторые итоги. По всем статьям выходит, что студентам грабить Лерку невыгодно: она — их единственный источник финансов. Приглашая в гости, накормит-напоит, еще и денег даст с собой. Недавно вот новую ударную установку купила на свои «кровные», собиралась проспонсировать поездку во Францию. Одним словом, благодетельница. Конечно, окончательно я сброшу со счетов филологов, проверив их алиби. Но даже сейчас ясно, что на колечки Леркиной мамочки позарился кто-то другой. Кто? Надо срочно искать подозреваемого. Глава 3 Несмотря на болезнь, Гриша проснулся первым, и я еще в семь утра ощутила восхитительный запах кофе. Этот аромат действует на меня просто магически, заставляя мозг быстрее соображать. Вспомнив про сегодняшние планы, я вскочила с кровати и помчалась в ванную. Персиковый гель для душа добавил хорошего настроения и бодрости, окончательно вернув меня к жизни. Прежде чем появиться на кухне, я успела привести себя в порядок: оделась, сделала макияж и даже накрасила ногти. Потрудиться придется немало, а безупречная внешность — один из залогов успеха, это я усвоила уже давно. — Ну вот… — надулся Гриша, стоило мне появиться перед ним во всей красе, — я надеялся принести тебе завтрак в постель, а ты уже встала… — Прости, мне сегодня жутко некогда, — улыбнулась я, подставляя щеку для утреннего поцелуя. Он сменил гнев на милость и поставил передо мной чашку напитка, аромат которого разбудил меня полчаса назад. Сыр на горячих тостах слегка оплавился, так что бутерброды получились просто великолепные. Да, в хорошей кухне Гриша толк знает. Может быть, именно поэтому я так долго и выношу его в собственном доме? Раньше восьми выходить смысла не имело, поэтому за приятным разговором завтрак затянулся. Я даже поймала себя на мысли, что, если все мои трапезы будут продолжаться в том же духе, скоро от моей хваленой фигуры останется лишь воспоминание. Наверное, мой коварный друг просто-напросто решил раскормить меня до комплекции жирной коровы, чтобы никому другому я не приглянулась. «Ха, ничего у тебя не получится, — твердо решила я и послала Грише самую очаровательную улыбку, на которую была способна. — Вот начну питаться низкокалорийными йогуртами, тогда посмотрим, кто кого». С таким оптимистичным настроем я вышла из дома, предварительно ошарашив Гришу сообщением: — Обед отменяется, я сажусь на диету. Ты никуда не выходи, пей микстуру, глотай таблетки. Если что-нибудь понадобится, звони мне на сотовый, куплю сама, — заявила я и, не дав ему опомниться, выскочила вон. Когда я приехала к Лерке, она поджидала меня возле двери, потому что еще по дороге я предупредила ее о своем визите. — Тань, есть новости? — тревожно спросила Фисенко, хлопая глазами. Весь ее вид показывал, что она не выспалась. «И чем только люди по ночам занимаются?» — пожала я плечами, с удовлетворением припоминая собственное времяпрепровождение, после которого, кстати, сохранились только хорошие эмоции. — Особых нет, — с порога остановила я ее сентиментальные охи-вздохи. — Но у меня к тебе серьезный разговор. После этих слов Лерка молча прошла на кухню, достала турку и пакет с кофе. Пока она плескалась в ванной, пытаясь проснуться, я нашла на радио соответствующую настроению музыку и сварила кофе. В холодильнике Фисенко случайно «завалялся» приличный кусок «Рокфора», так что свой завтрак я с удовольствием повторила, абсолютно забыв недавнее решение питаться только йогуртами. Валерия особо не привередничала, так что кофе с сыром у нас пошел за милую душу. Когда глаза у подруги немного раскрылись, а рот — закрылся, я приступила к самому главному: — Лер, можешь не верить мне, но бриллики твои увел кто-то из своих. Постарайся вспомнить, кто из твоих знакомых сейчас на мели. Пойми, если будешь выгораживать кого-либо, тебе здорово влетит от родителей, — напомнила я, пресекая ее тщетные попытки возразить. Конечно, это был удар ниже пояса, но ничего другого просто не оставалось: если Лерку не припугнуть, она ничего и не расскажет. Вспомнив о следующем понедельнике и приезде дорогих родителей, о неминуемой каре за ротозейство, мозги подруги немного прояснились. — У мальчишек всегда денег нет… — неуверенно начала она, закуривая сигарету. — Помнишь, я тебе говорила про студентов-филологов? Они у меня часто бывают, только им до фени всякие побрякушки, они не станут связываться. Знаешь, Тань, они хорошие, на концерт хотят поехать во Францию, даже язык учат. А денег у них никогда нет, в общаге живут. — Может, они и есть? — предположила я, сделав наивные глаза. — То у них денег не было, а теперь есть… — Да нет, что ты, — отмахнулась Лерка. — Роман больше меня расстроился, когда узнал. А Марк с Димкой даже хотели сами расследование провести. Кстати, это меня и натолкнуло на мысль частного детектива нанять. А еще, понимаешь, если у меня этих денег не будет, они ни на какой фестиваль во Францию не поедут, — мрачно констатировала она, потянувшись за следующей сигаретой. — Конечно, какую-то сумму я для них наскребу, но сама понимаешь, что это делу поможет как мертвому припарка. Выводы были неутешительными в том смысле, что расследование ни на шаг вперед не продвигали. Но я все же обрадовалась лишнему подтверждению, что студенты-филологи к краже непосредственного отношения не имеют. Оставалось только на досуге найти то место, где в прошлое воскресенье проходила репетиция их хваленой группы, и установить, что все музыканты действительно ни на минуту не отлучались, чтобы ограбить квартиру спонсорши. — Хорошо, с этим я разберусь. Теперь давай про остальных, — скомандовала я, открывая блокнот. Следующим подозреваемым в моем списке значился Константин Руднев. Никакого представления о нем я не имела, но в самое ближайшее время надеялась получить. Лерка затушила сигарету и взялась за голову: — Тань, ты не думай, что я злая или мстительная… Честно говоря, я в этот момент вообще ничего не думала. Только внимательно слушала, пытаясь сосредоточить свое драгоценное внимание на той информации, которой соблаговолит поделиться моя клиентка. А выслушивать ее слезливые монологи и тем более копаться в психологии мне вообще никакого удовольствия не доставляло. — Ключи были еще у Костика, — наконец выдавила из себя Лерка. Я усмехнулась про себя, не переставая удивляться «новизне» фактов. В своем блокноте напротив имени Леркиного бойфренда я уже успела поставить жирный вопросительный знак. Но все-таки я обрадовалась, что хотя бы на этот раз Лерка блеснула интеллектом, а могла ведь и недели через две про это вспомнить. «Хорошо еще, не все присутствующие такие тормозные», — подытожила я, стараясь сохранить остатки добродетели, называющейся терпением. Впрочем, обнадеживало то, что наши с нею подозрения на этот раз совпали. Конечно, кому легче легкого обчистить квартиру, в которой деньги лежат, если не тому, у кого ключики от нее прямо в кармане лежат! Правда, это еще предстояло доказать, но от предчувствия возможной скорой развязки у меня все равно поднялось настроение. Я сразу же попросила Валерию позвонить своему другу, но она только покачала головой: — Я ему уже второй день дозвониться не могу, сотовый не отвечает. Зато его мамаша терроризирует меня, обрывая телефон. Я уже к аппарату подходить боюсь, — всхлипнула Лерка. «Так, хорошенькая история у нас получается, — задумалась я. — Квартиру Фисенко обчистил кто-то, имеющий от нее ключи. А имеет их Костик. И вот единственный из посторонних, попадающий под подозрение, исчез даже из поля зрения родной матери. Это наводит на определенные мысли…» — Ты на работу ему звонила? — спросила я скорее для того, чтобы отвлечь Лерку от рыданий, чем действительно для выяснения обстановки. — З-звони-и-ила, — протянула она, вытирая слезы рукавом. — Он вчера на фирме так и не появился. Сделав в блокноте несколько пометок о том, что бывший друг моей знакомой работает в адвокатской конторе «Олимп» и курирует дела строительного концерна «Вавилон», я начала задавать подруге вопросы личного характера. — Теперь рассказывай, как давно вы вместе и что ты вообще о своем Косте знаешь, — потребовала я. Как ни странно, Валерия о своем близком друге имела сообщить немногое. Вся информация уместилась на нескольких строках блокнота: 1) познакомились на каком-то показе мод; 2) встречались около года, пока взбалмошная Лерка не «разлюбила» его; 3) ничем особым Костик покорить женщину не мог, кроме своей презентабельности и удивительной галантности. Но самой главной была информация не о самом Косте, а о его финансовых партнерах. Оказалось, что как раз накануне ограбления Лерка устроила в своем доме небольшой сейшн, посвященный очередной сделке фирмы «Вавилон», с которой Руднев сотрудничал. Валерия собирала вечеринку исключительно для того, чтобы позлить Костю, с которым решила порвать всякие отношения. Я сразу же условно обозначила этот праздник кодовым названием «Прощание славянки». Сам Константин Андреевич, по свидетельству Лерки, весь вечер нервничал, хотя ничего о ее планах не знал. Остальные приглашенные мужчины и их жены вели себя прилично, так что «тихий семейный вечер», по словам подруги, удался на славу. Правда, Костик в конце загрустил, но пообещал приехать на следующий день для окончательного выяснения отношений. «Молодец, — отметила я про себя, — утро всегда мудренее вечера». Но воскресным утром бывшие влюбленные тоже не помирились. После этого Руднев больше не появлялся ни на работе, ни у Лерки. И его партнеры почему-то не забили тревогу. Все это было по меньшей мере странно… «Скудновато, — думала я, выходя от Лерки. — Почти за целый год она умудрилась не узнать о человеке ничего интересного и тем не менее продолжала с ним встречаться. Не удивительно, что он обчистил ее квартиру». Несколько раз набрав номер сотового Руднева, которым снабдила меня Лерка, и послушав в трубке длинные гудки, я позвонила в контору, а потом — в фирму «Вавилон». В обоих случаях мне ответили, что Константина Андреевича на рабочем месте нет, и когда он будет — неизвестно. Конечно, выяснить домашний адрес моего подозреваемого труда не составляло, но если человек решил скрыться от всех, вряд ли он распахнет двери своего дома перед частным детективом. Но все-таки характер молодого человека не мешало бы выяснить перед решающей встречей, а полные сведения о нем мне могли дать только очень наблюдательные люди. Именно природным любопытством некоторых из них, а также их умением совать нос не в свое дело я решила воспользоваться для сбора необходимых данных. Прежде всего я выехала со двора и оставила свою машину на стоянке. А потом незаметно вернулась и заняла наблюдательный пост под раскидистой ивой, не успевшей сбросить листья, поэтому и послужившей мне отличной маскировкой. Причем дерево росло недалеко от подъезда, в котором проживала Валерия. В недавнем разговоре Лерка сообщила, что должна отправиться на массаж, так что у меня будет достаточно времени для осуществления моего плана. Ровно в девять серебристая иномарка увезла Фисенко в неизвестном направлении под дружное обсуждение местных старушек, успевших собраться на скамейке даже в это морозное утро. Когда я посчитала, что момент для моего эффектного выхода уже подошел, я выскользнула из-под ивы, забрала машину и как ни в чем не бывало въехала на ней в уже знакомый двор. Старушки дружно обернулись на визг тормозов, и под их осуждающие взгляды я прошествовала к подъезду. Убедившись, что кодовый замок подчинился мне с первого раза, они сделали вывод, что к категории воров я не отношусь. Так и не услышав вслед обычного «ходют тут разные», я спокойно позвонила в квартиру Фисенко, заведомо зная, что никто мне не откроет. Затем с лицом, на котором было написано величайшее разочарование, я вышла из подъезда на белый свет. Бабушек как будто прибавилось, и все они притихли при моем появлении. Я на секунду задумалась, а потом обратилась к одной из них: — Простите, а вы давно в этом доме живете? Старушка от неожиданности крякнула и важно вскинула голову: — Аккурат с самой постройки. А что? Именно этого вопроса я и ожидала. Дальше моя беседа с бабушками пошла как по маслу. Ничуть не рискуя быть узнанной кем-то из соседей и представившись иногородней двоюродной сестрой Валерии, я чуть в обморок не упала, когда мне сообщили, что «дядя с тетей» уехали во Францию, а с «сестрицей» я только что разминулась. Конечно, Леркиного телефона никто не знал, поэтому все наперебой начали объяснять мне, где ее можно увидеть в ближайшие несколько часов. Господи, куда меня, бедную, только не посылали: и в баню, и в музей, и в Дом художников! Хорошо, что в конце концов кое-кто более осведомленный и здравомыслящий направил меня в спортивный клуб, но появляться там сегодня в мои планы не входило. Зато по ходу разговора я успела выяснить у словоохотливых соседей все моральные принципы моей «двоюродной сестренки»: — Бывали у нее всякие мужички, только папаша ейный не очень-то Валерке волю-то давал. А в последнее время и вовсе не видать никого, — говорила одна в сиреневом пальто. — Как это не видать? — возмутилась низенькая женщина с высокой пышной прической под платком. — Я сама сколько раз видала, приезжал к ней один на машине. На лазоревой, — в подтверждение своей правдивости вспомнила она. Хорошо, Валерия как-то обмолвилась, что у Руднева была светло-голубая «Ауди», а то бы я никогда не догадалась, о ком именно идет речь. Впрочем, уже через несколько минут в разговоре начала фигурировать и профессия, а потом и имя-отчество Леркиного бойфренда. Правда, соседи были еще не в курсе, что «сестренка» дала от ворот поворот этому самому типу на «лазоревой» машине. Ну, ничего, кто-нибудь из них в самое ближайшее время это упущение исправит. — А совсем недавно цельная компания приезжала, расфуфыренные все, — сообщила наблюдательная старушка в сиреневом пальто. Я не стала уточнять личности расфуфыренных, но словоохотливые старушки и так сообщили, что приезжали к Валерии «ейного жениха компаньоны». На этом я посчитала свою миссию выполненной и благополучно отчалила, напутствуемая добрыми Леркиными соседками. Я посмотрела на часы: уже около десяти. И так как я еще не успела устать от трудов праведных, то решила сделать кое-что еще, например, позвонить другу Кире и от него получить кое-какую информацию. Таким образом я совмещу приятное с полезным, потому что Володе Кирьянову, которого знала сто лет, очень давно не звонила. Киря состоял на службе в милиции в чине подполковника и именовался там Владимиром Сергеевичем, но лично мне на это было глубоко наплевать, потому что между друзьями никаких церемоний быть просто не может. К тому же мы так давно знали и выручали друг друга из различных передряг так часто, что иное развитие наших отношений просто и представить невозможно. Набрав номер его телефона, я с удивлением обнаружила в трубке интригующе долгие гудки. Странно, обычно Киря не покидает рабочий кабинет ранее положенного для перерыва обеденного времени. Конечно, ради меня он пару раз нарушал это правило, но в данный-то момент меня с ним не было… Позвонить домой? А вдруг его и там нет? Лишний раз волновать жену друга мне не хотелось, лучше сначала попытаться самостоятельно выяснить, что могло произойти с Кирей. Оставался только один вариант — позвонить Гарику. Темпераментный армянин никогда не скрывал своего ко мне отношения. Вообще-то я не против слепого обожания, не подкрепленного физическим влечением. Но это был как раз не тот случай, поэтому даже телефонных контактов с Гариком Папазяном без особой надобности я старалась избегать. Теперь, когда возникла необходимость, я с замиранием сердца прислушивалась к телефонным позывным. — Слушаю вас, — с легким, но характерным акцентом ответил голос в трубке. Стараясь ничем не выдать личную заинтересованность в информации, за которую Гарик наверняка мог потребовать свидания со мной в интимной обстановке, я бодрым голосом начала непринужденный разговор: — Привет, как слышишь меня? Прием. — Танэчка, свэт очей моих! Тэбя ли я слышу? — как всегда, завел шарманку Папазян, шутя утрируя свой акцент. — В прошлый раз ты так огорчила меня… Ну-у, а я-то надеялась, что он давно забыл, как месяц назад я его в очередной раз «кинула», а он, оказывается, до сих пор переживает! Нет, с этим делом надо завязывать на корню, но… после того, как его помощь мне больше не понадобится. Значит, придется сначала выслушать все жалобы и комплименты, которыми он меня осыпает всякий раз даже в телефонном разговоре, а потом постараться отделаться от его дальнейших поползновений. — Гарик, дружочек, — рискнула я прервать очередную вереницу сравнений с «цветочком и конфеточкой», — ты не в курсе, куда подевался Кирьянов? Я ему звоню, а трубку никто не берет. Что случилось? — Значит, если бы не Владымир Сэргеич, ты бы мне нэ пазваныла? Нэхарашо, — поцокал языком Гарик. — В общем, так, — прервала я его очередной упрек в мой адрес, — не перестанешь придуриваться — за-рэ-жу! — по слогам произнесла я последнее слово. В трубке раздался громкий смех, а потом Папазян заговорил вполне нормально и сообщил весьма траурным тоном: — Танэчка, Кирьянов просто заболел. В случае необходимости он сказал обращаться прямо ко мне. Последнюю фразу Гарик мог бы и не говорить: когда такая необходимость возникала, я и сама догадывалась, куда надо обратиться. И тем не менее смогла вытянуть из Гарика некоторую информацию. Правда, взамен на очередное наше с ним свидание сегодня вечером. Я даже не стала спорить, потому что все равно будет по-моему. А он… сам виноват, давно должен был привыкнуть к тому, что я окажусь хитрее и как-нибудь его далеко идущие планы расстрою. Кире я все-таки дозвонилась. Трубку взяла его жена, с которой мы всегда были в хороших отношениях. Но разговор получился коротким: на долгий у меня не было времени, а сам Володя так охрип, что с трудом произносил слова. Я пожелала ему скорейшего выздоровления и отключилась. Жаль, что мне так не повезло. Теперь остается одна надежда — на Гарика. Но с ним мы встречаемся позже, а сейчас я снова решила позвонить Лерке. — Слушай, ты куда пропала? У меня к тебе дело возникло, я вернулась, а тебя и след простыл! — накинулась я на нее с упреками, чтобы развеять возможные подозрения в шпионаже. — Пришлось представиться двоюродной сестрой, чтобы ваши бабушки меня живьем не съели, заподозрив ворюгу. Лерка рассмеялась в трубку: — Приезжай, я дома и пока никуда не собираюсь. Честно говоря, именно этого приглашения я и дожидалась, потому что мне жутко не хотелось возвращаться домой, где был риск попасть под власть Гришиного обаяния и напрочь забыть про текущие дела. * * * — Костя так и не появился, — сообщила Валерия буквально с порога. — Зато звонил Эдуард, один из его друзей, и пригласил меня на какой-то банкет. — Ничего себе — друг, — не удержалась от восклицания я. — Это вовсе не то, что ты подумала, — возразила Лерка и надулась. Более сакраментальной фразы в данной ситуации я от нее и не ожидала. Но обижать ее все же не хотела. — Там разные важные люди соберутся… — начала объяснять Фисенко, как только я раскаялась. — Но… я и раньше не очень хотела идти, а теперь — и подавно. — Ну и зря, — снова ляпнула я, совершенно не задумываясь. — Сама же сказала, что людей будет много, а тебе надо развеяться. Пусть твой Костя не думает, что он единственный на свете. Конечно, утешала я Лерку вовсе не для того, чтобы заставить ее вновь поверить в собственную неотразимость. Просто поняла, что неплохо было бы мне самой на этом банкете побывать. Она же могла стать моим пропуском. После недолгих хитрых разговоров Лерка, конечно, не только согласилась туда пойти, но и загорелась желанием во что бы то ни стало протащить туда меня. — Тань, давай сходим, — уже она уговаривала. — Если тебе не понравится, сразу уйдем. Но на таких банкетах обычно высший свет собирается. Может, даже иностранцы какие-нибудь… После такого «обнадеживающего» заявления я все-таки согласилась. Тем более что надо было поддерживать в Лерке мнение о моем горячем желании выйти замуж. Зачем я это делала, я пока и сама не поняла, но зато была твердо уверена, что когда-нибудь мне это прикрытие пригодится. Теперь нужно было отвязаться от Гарика, с которым было назначено романтическое свидание в «бар-баре». Так это заведение окрестили местные подростки, потому что скромную надпись «Бар» его владелец Вася продублировал еще на английском языке. Наверное, для особо одаренных. Потом, правда, у заведения появилось вполне нормальное название «Каприз», но прежнее прозвище приклеилось на веки вечные. С хозяином Васей я была почти в дружеских отношениях, поэтому уговорить его посодействовать ничего не стоило. Таким образом, уладив половину дела, я поехала домой. К счастью, бог услышал мои молитвы, а Гриша ослушался приказа не выходить на улицу. Обнаружив пустую квартиру и полное отсутствие хлеба при наличии еще горячих голубцов, я поняла, что отлучился мой друг недалеко и ненадолго. Поэтому я молниеносно побросала в сумку все самое необходимое и, черкнув пару строк на листочке из блокнота, выбежала из квартиры. Наверное, посторонний человек, увидев меня в этот момент, принял бы бегущую сломя голову девицу с большой сумкой за домушницу. Но никто мне не встретился, так что я благополучно засунула саквояж в багажник и быстро завела мотор. Только через несколько кварталов я смогла отдышаться и обдумать свои действия. Так, вечернее платье и туфли лежали вперемешку с косметикой и бельем в багажнике, Грише осталась на столе записка с просьбой не ждать меня к ужину, а с Гариком еще предстояло разобраться. Чтобы лишний раз не загружать себя проблемами, которые подвластны только высшим силам, я решила бросить кости, которые разом могли разрешить все мои сомнения. Из замшевого черного мешочка я достала три двенадцатигранника и небрежным жестом бросила их на сиденье. «9+18+27». Странная комбинация… Обещает мне большой успех в предпринимательстве. Интересно, с какого перепугу я решу им заняться? Но косточки всегда говорят только правду, значит, если такая возможность представится, придется заняться предпринимательством. * * * — Держи, пусть у тебя до вечера повисит, — вручила я Лерке довольно объемный пакет. — Это для вечеринки, — пояснила я, увидев ее удивленные глаза. — Время будет, можешь погладить платье. Только давай сразу договоримся: для всех я буду твоей сестрой из другого города, не забудь. — Нет, что ты! — возмутилась она. — На этот счет не беспокойся. К тому же, — Фисенко лукаво улыбнулась, — я уже позвонила Эдуарду и сообщила, что появлюсь не одна, а с двоюродной сестрой. Честно говоря, я даже и предположить не могла наличие у нее столь высокого интеллекта, поэтому была приятно удивлена. Значит, эта проблема тоже отпадала. То, что ночевать после банкета я остаюсь у «сестры», даже не обсуждалось. — Лер, меня волнует единственный вопрос: куда мы денем Сеньку? Валерия нахмурилась: похоже, ей тоже не доставлял особого удовольствия тот факт, что никто из мужчин не сможет даже подняться в квартиру, если совершенно случайно нас кто-то проводит. И тут пришла на помощь моя потрясающая сообразительность. — Знаешь, у меня есть очень хороший друг, большой любитель собак. Давай я ему до завтра Сеньку оставлю? — предложила я. Понятное дело, Фисенко даже не стала раздумывать. Я схватила собаку в охапку и помчалась на свидание к Гарику. Песик и не понял сначала, куда и зачем я его везу, а потом начал очень сосредоточенно поглядывать в окно. Когда я притормозила возле бара, Сенька уже обиженно поскуливал. Гарик Папазян, как и подобает хорошо воспитанному мужчине, уже ждал меня у входа с огромным букетом ярко-красных роз. Увидев мои джинсы и обычную куртку, он немного изменился в лице. Явно ожидал чего-то другого, потому что сам явился в строгом костюме. Но ничего говорить он не стал, потому что прекрасно понимал: я могу сразу развернуться и уйти. Я по-дружески обняла Гарика и даже чмокнула в щечку, принимая роскошный букет. Сенька в этот момент недовольно заворочался под курткой. К счастью, Гарик ничего особенного в моем поведении не заметил, поэтому галантно предложил руку и открыл передо мной дверь бара. Столик он выбрал в углу, видимо, руководствуясь принципом «темнота — друг молодежи». Пока мы обменивались ничего не значащими фразами и выбирали вино, пушистый комочек у меня под курткой сердито сопел, но помалкивал, выжидая удобный момент, в скорости наступления какового я просто не сомневалась. За это время я успела узнать у Папазяна кое-что из того, чем интересовалась. Оказывается, концерн «Вавилон» — ну и названьице выбрали… явно не учли печальный опыт своих предшественников — занимался строительством нового жилого комплекса в юго-восточной части Тарасова. И дела у бизнесменов шли довольно неплохо, так что они вполне могли позволить себе сотрудничество с известной в городе адвокатской конторой «Олимп», в которой работал бойфренд Валерии Фисенко. Нечто подобное я и ожидала услышать, поэтому делать большие глаза и заламывать руки от восторга, к удовольствию Папазяна, вовсе не собиралась. Мне нужно было что-то еще, какая-то зацепка, деталь, но этого в докладе Гарика не просматривалось. И сто раз успела пожалеть, что мой сообразительный Киря заболел и приходится иметь дело с кем-то другим. Надо было вытянуть из Гарика как можно больше полезной информации, поэтому я без устали засыпала его вопросами. — Танечка, но я же не компьютер! — остановил он меня минут через двадцать. — У нас в милиции ничего нет по этим фирмам, так что мне пришлось расспросить коллег из налоговой. Но там тоже ничего особенного не обнаружилось, потому что следующая аудиторская проверка состоится только через месяц. Если, конечно, ничего непредвиденного не случится. Как я и думала, сведений оказалось маловато. Но зато свои чувства темпераментный армянин выражал на полную катушку: периодически целовал мои пальцы, одаривая страстными взглядами, которые, по-видимому, должны были разжечь во мне ответный пламень страсти. Но я на все эти знаки внимания реагировала довольно вяло. Точнее, не реагировала совсем. В конце концов Гарик обратил внимание на мою неестественную позу и застегнутую куртку: — Танечка, что с тобой сегодня? Я изобразила на лице одну из сладчайших улыбок и достала на свет божий и без того рассерженного пекинеса. — Вот, подруга сегодня подарила, — похвасталась я, перекрикивая заливистый лай. — Не оставлять же дома такую красотульку. Выставленный на всеобщее обозрение Сенька не только начал громко выражать свое недовольство сменой обстановки, но и отчаянно пытался вырваться из моих рук. Брови Гарика медленно поползли вверх, а глаза потемнели. — Нас же выгонят, — громким шепотом сообщил он. Я сделала удивленные глаза и беспомощно пожала плечами, стараясь успокоить собачку, потому что к нашему столику неумолимо приближался владелец кафе. По физиономии Василия любой, даже не обладающий специальными знаниями, человек мог бы прочитать всю гамму чувств, овладевших им. — К нам с животными нельзя, — взяв себя в руки, спокойно произнес хозяин бара. — Кстати, Татьяна Александровна Иванова — это вы? — обратился он ко мне так, будто впервые видел в своем заведении. Мне пришлось только кивнуть головой, потому что ответа он все равно не услышал бы. Гарик нервно теребил галстук, вполголоса непонятно ругаясь, очевидно, на армянском языке. — Вас к телефону, срочно, — буквально проорал мне в ухо Василий. — Собаку оставьте, — на всякий случай брезгливо поморщился он. Я трепетно оторвала от себя визжащего пекинеса и передала его Гарику вместе с пакетиком шоколадных вафель. — Попробуй его успокоить, — улыбнулась я перед уходом. Доблестному стражу порядка ничего не оставалось делать, как принять у меня орущий пушистый комок и тут же начать пичкать его шоколадными вафлями. Удалившись от столика на порядочное расстояние, я с удовольствием заметила, как неприятный визг и лай смолкли, уступив место хрусту и причмокиванию. Конечно, никто не должен был звонить мне сюда, но именно об этом псевдозвонке я заранее сегодня договорилась с Василием. Играя на публику, я взяла трубку у стойки бара и сделала вид, что разговариваю по телефону. А между делом кидала взволнованные взгляды в сторону Гарика, но лицо мое мрачнело с каждой минутой. Наконец я выбрала момент и достала из кармана куртки пузырек с ацетоном. С самого первого момента моего знакомства с противным животным по имени Сенька я запомнила, что он этот запах очень не любит, поэтому постаралась этим воспользоваться. Я щедро полила на руки резко пахнущую жидкость и со скорбным видом положила телефонную трубку. Глава 4 Собачий лай уже прекратился, когда я с мрачным видом, засунув руки в карманы, подошла к своему столику. — Гарик, ты — просто умница! — начала я издалека. — Как здорово, что ты с Сенечкой общий язык нашел. Извини меня, пожалуйста, что я его на твое попечение оставила… Тут вышеупомянутая псина начала судорожно нюхать воздух, выискивая источник раздражения. — Что ты, Танечка! — заулыбался Гарик. — Мне твой песик очень даже понравился. «Вот и хорошо», — про себя довольно отметила я, протягивая руки, чтобы забрать «драгоценного» Сенечку. Собака отреагировала на запах ацетона адекватно, мгновенно разразившись противным визгливым лаем. Я в ужасе схватилась за голову и со слезами в голосе произнесла: — Мало того что из-за этого звонка придется сейчас тащиться через весь город, так еще Сенька закатывает истерику! Когда мои причитания смешались с собачьими воплями, хозяин бара не выдержал и снова подошел к нам. В жутком шуме я не разобрала его слова, но даже по выразительным жестам было понятно, что Вася собирается сделать со мной, моей собакой и моим спутником, если мы все сейчас же не уберемся вон. Я забормотала слова извинения, которые все равно не были услышаны, и снова протянула руки к собаке. Последовал еще более громкий визг и лай. Гарик с ничего не понимающим лицом схватил в охапку ничуть не сопротивляющегося ему Сеньку и бросился к выходу. Я подмигнула ошарашенному Васе и смущенно проследовала за ним. — Гарик, мне правда сейчас очень некогда, а Сенечка тебя так полюбил, — начала я ныть, как только мы оказались на улице. — Ты бы не мог пока оставить его у себя? Как только я освобожусь, я к тебе заеду, — произнесла я вкрадчиво. Ясное дело, что Папазян при этих словах расплылся в довольной улыбке, поняв, что таким образом наконец-то сможет заманить меня в гости. Он не раздумывая согласился, даже не спросив, насколько долго я собираюсь отсутствовать и когда именно заеду за собакой. Я же, воспользовавшись его замешательством, быстро прыгнула в машину и нажала на газ. Отъехав на порядочное расстояние, я обрадованно вздохнула. Так, вредная псина до завтрашнего дня пристроена, можно даже не волноваться об этом. Но тут же спохватилась: что будет, если посреди ночи Сенька сделает какую-нибудь пакость или Гарику просто надоест меня дожидаться? А вдруг Гарик с собачкой заявится прямо ко мне на квартиру, в которой временно проживает мой друг Гриша? От таких мыслей у меня мурашки поползли по коже. Надо было срочно что-то придумать и обезопасить себе тылы. Поэтому я позвонила домой. Гриша буквально через секунду взял трубку и устроил мне грандиозный разнос. — Ты что, не могла пять минут меня подождать? Хотя бы поела, — горячился он. — Тань, я же волнуюсь о тебе, — вдруг спохватился он и спросил совершенно спокойно и тихо, как умел он один: — Ты когда приедешь? Я тебя жду… Я вообще-то девушка не сентиментальная, но от такой заботы мне почему-то совершенно расхотелось посещать различные светские рауты. Наоборот, возникло острое желание прямо сейчас примчаться домой и провести вечер с Гришей у телевизора. Или занимаясь чем-нибудь другим, не менее интересным. К сожалению, как раз этого мне сейчас сделать было просто нельзя. Я быстро взяла себя в руки и начала делать то, зачем, собственно говоря, и позвонила, — укреплять тылы. — Гриш, я сегодня не появлюсь, у меня важные дела. А тебя хочу предупредить, чтобы ты отключил телефон и никому дверь не открывал, — инструктировала я его. — От этого будет зависеть не только твоя, но и моя жизнь тоже, — добавила я для верности. — Завтра утром я приеду и открою дверь своим ключом. Спрашивать, куда я отправляюсь и зачем, мой понятливый друг не стал. Просто пообещал выполнить все мои указания и пожелал удачи. — Что ты хочешь на завтрак? — спросил он перед тем, как я собралась отключиться. Меня поставил в тупик не сам вопрос, а та интонация, с которой он был задан, — в голосе Гриши прозвучало столько нежности, что домой захотелось еще острее. Я немного подумала и сказала: — Давай устроим завтрак с элементами ужина, потому что я очень устану. Если дома есть крабы, я бы съела салат. В том, что они есть, я не сомневалась, потому что своими глазами имела честь наблюдать их в своем холодильнике буквально сегодня утром. Покончив с разговором, я вдруг вспомнила про предсказание моих косточек и задумалась. «Интересно, следует ли считать успехом в предпринимательской деятельности то, что я наконец смогла запудрить мозги Гарику и сбагрить ему собачку?» Улыбаясь собственным мыслям, я вела машину достаточно быстро и ровно, так что уже через несколько минут остановилась возле парикмахерской своей подруги Светки. Сегодня я должна покорить не одно мужское сердце, поэтому внешний вид должен быть просто потрясающим. На начальном этапе в осуществлении данного плана мне могла помочь только Светка, великий мастер парикмахерского искусства. Кстати, запах — важная составляющая женской привлекательности, а я вдруг поймала себя на мысли о том, что постоянно задерживаю дыхание. Так как в машине, кроме меня, никого не было, а Сенька нагадить в ней не успел, я начала обнюхивать себя. Господи, да это же ацетон, которым я от души полила свои руки в баре, чтобы напрочь отбить у собачки желание возвращаться ко мне от Гарика! Теперь, когда источник неприятного запаха был найден, оставалось его ликвидировать. Я вышла из машины и зачерпнула пригоршню снега. Долго терла им руки, а потом полила на них водой из бутылки, лежавшей в багажнике машины специально для подобных непредвиденных случаев. Наконец, в сотый раз обнюхав себя и ничего отвратительного не почувствовав, я достала из косметички тюбик с кремом и щедро намазала свои многострадальные кисти. Конечно, ацетон — штука для рук очень вредная. Но теперь эту резко воняющую жидкость я зауважала, ведь именно она помогла мне сегодня отделаться от не менее вредной парочки — ухажера и собаки. * * * О том, что салон до сих пор открыт, свидетельствовал тот факт, что силуэт самой Светки мелькал в освещенных окнах парикмахерской. Я молниеносно поднялась по ступенькам и распахнула дверь: — Всем привет! Свет, мне нужна вечерняя прическа, срочно. Плачу по двойному тарифу, — на одном дыхании выпалила я и упала в кресло. Сотрудники недоуменно переглянулись, но ничего не сказали. К моим совершенно неожиданным визитам и к тому, что я всегда безумно спешу, здесь давно уже привыкли. Но мне еще и повезло: в салоне было так мало клиентов, что Светка без зазрения совести поручила их другим мастерам и подошла ко мне. — Что у тебя на этот раз стряслось? Все тот же Гриша? — спросила она, расчесывая мои белокурые волосы, успевшие растрепаться от постоянной спешки. Когда я отрицательно покачала головой, подруга расхохоталась: — Вечно у тебя все кувырком. Только я обрадовалась, что у тебя постоянный кавалер завелся, как ты кого-то еще встретила! Через пару минут я уже успела полушепотом поведать ей историю своей жизни за два дня, что мы с нею не виделись. Так как в последнюю нашу воскресную встречу я уже успела рассказать подруге все новости о себе, повествование надолго не затянулось. — Тань, я поражаюсь, как ты все успеваешь! — восхищалась Светка, колдуя над моими волосами. — А у меня жизнь скучная, совершенно не интересная. Правда, мой вчера порадовал — колечко подарил. Подарок Светкиного мужа я оценила: колечко с бриллиантами было из разряда «эксклюзив». Вообще-то он ее часто балует различными дорогими побрякушками, так что работать ей вроде бы и не надо. Но подруга у меня слишком независима, чтобы сидеть на чьей-то шее. К тому же она — мастер-виртуоз, которого просто так с хорошей работы не отпустят. Честно говоря, мне такое положение дел тоже на руку, потому что единственное место в Тарасове, где приводят в порядок мою голову, — именно эта парикмахерская. Уже через полчаса благодаря умелым Светкиным рукам из копны спутанных волос получилось произведение искусства. К тому же у меня было время, чтобы хорошо обдумать свой сегодняшний имидж и план дальнейших действий. Поэтому, когда я снова села за руль своей «девятки», мне хотелось танцевать. Или по крайней мере петь. До Леркиного дома я долетела за несколько секунд. — Как Сенечка? — прямо с порога осведомилась она. — Он в надежных руках, — сообщила, успокоив ее, я. — Кстати, я купила его любимое лакомство, так что твой любимец даже скучать по тебе не будет, объедаясь шоколадными вафлями. — Ты купила ему вафли? — удивилась Валерия. — Но он же после них в туалет ходит в два раза чаще, чем обычно… Да, такой поворот дела я предвидеть не могла. Но что-либо менять было уже поздно, хотя я чуть не рассмеялась, представив квартиру Гарика после неожиданного гостя. Но заострять на этом внимание почему — то не хотелось, и я перешла на более приятные темы: — Какие планы на вечер? Я сразу решила переключить внимание подруги на другой предмет, чтобы не пришлось рассказывать про моего друга, «любителя собак», и не углубляться в подробности собачьего рациона и уборки отходов после переваривания пищи. Лерка сразу преобразилась и кивнула на шкаф: — Я собираюсь идти в этом платье. Если бы мне была свойственна обыкновенная женская зависть, я бы начала кусать локти. Потому что роскошный лиловый наряд Валерии не только внешне тянул на тысячу баксов, но и на самом деле стоил почти столько же, что было видно невооруженным глазом. Впрочем, я тоже не собиралась позорить «сестрицу», поэтому выбрала для сегодняшнего банкета шикарное черное платье. Мой карман отнюдь не страдал от тяжести денег, но я всегда старалась покупать одежду на все случаи жизни. А так как на моем пути попадались не только геофизики и милиционеры, то я просто обязана была иметь дорогой вечерний наряд для великосветских приемов. — Ух ты! — присвистнула Лерка, когда я достала из пакета свое платье. — С твоей фигурой и прической, — восхищенно показала она на мои волосы, — ты там всех мужиков просто с ума сведешь! — Ну что ты, — отмахнулась я и постаралась перевести разговор на другую тему. Но на самом деле на меньшее я и не рассчитывала. В моих планах на сегодня было завести не только выгодные знакомства, но, может быть, и флирт с кем-то, кто хорошо знает Константина Руднева. Конечно, даже ради дела строить глазки какому-нибудь толстобрюхому дядьке я не собиралась, но очень надеялась, что хотя бы кто-то из компании перворазрядных бизнесменов города окажется более или менее приятным. И холостым, потому что ощущать на себе злобные взгляды их вторых половин мне бы не хотелось. Погладив платье и приняв душ, я тщательно нанесла макияж, таким образом основательно подготовившись к военным действиям. Правда, Лерка еще целых полчаса мотала мне нервы, медленно примеряя какие-то совершенно ненужные побрякушки. Я уже собиралась высказать ей все, что думаю, как зазвонил телефон. У меня в голове вихрем пронеслись мысли про Гришу, Гарика и брошенного на произвол судьбы Сеньку, но Валерия томно заулыбалась: — Эдик обещал позвонить… Увидев мое вытянувшееся лицо, она, чуть не заикаясь, начала объяснять: — Просто я подумала, что глупо будет ехать на своей машине… Даже вина не выпьешь… Я в очередной раз удивилась ее дальновидности и улыбнулась: — Молодец, очень разумное решение. К Лерке быстро вернулось хорошее настроение, и она начала что-то тараторить по телефону. Я не стала особо прислушиваться, но одно имя сразу привлекло мое внимание — Лерка спрашивала, появится ли на приеме Костя. Лично мне это тоже было очень интересно. Но по ее разочарованному тону я поняла, что хороших новостей в этом смысле в ближайшее время ждать не стоит. И правда, едва положив трубку, Валерия тяжело вздохнула: — Он так и не позвонил на работу. Значит, не появится… Я в недоумении уставилась на подругу: — Ты же сама говорила, что разорвала с Костиком все отношения. Ты даже замуж собираешься выйти за рубеж, вон — в агентство брачное сходила… Чего ж ты теперь страдаешь-то? Лерка смутилась, забормотала что-то про «давнюю любовь»… Конечно, всю эту психологию я давно знаю: пока Костик постоянно был под рукой, он Лерке и не нужен был вовсе, но как только поклонник исчез с ее горизонта, ей срочно понадобилось его обожание. Ситуация явно напоминала сюжет «Собаки на сене». Хм, бессмертное произведение испанского драматурга не так уж безосновательно — в жизни такие случаи встречаются чаще, чем он мог предположить. Заострять внимание на этом я не стала, потому что нас ждал внизу мужчина, еще неизвестный мне. Спрашивать про его возраст у подруги я посчитала лишним, так как всего через несколько минут увижу его своими глазами. Зато о моральных качествах я сразу догадаться не смогу, поэтому следовало хотя бы уточнить, на что можно рассчитывать. Мои мысли сразу же потекли в совершенно другом направлении. — Лер, а Эдуард точно отвезет нас домой? — на всякий случай уточнила я, прикидывая, что собой представляет этот тип. — Конечно, — ничуть не сомневаясь, ответила Валерия, накидывая шубку. Несмотря на положительный ответ, я даже не стала ломать голову над тем, стоит ли положить в сумочку деньги на такси. «Мало ли что может произойти», — резонно подумала я, давно привыкшая к тому, что на всякие непредвиденные ситуации мне просто исключительно везет. Мы с Леркой степенно, как настоящие светские дамы, спустились вниз, где нас ждал ее знакомый… Хм, а он очень даже ничего… Высокий, стройный, довольно молодой человек вышел из «Фольксвагена» такого же, как у Фисенко, цвета и улыбнулся голливудской улыбкой. Когда Лерка представила нас друг другу, он поднес к губам мои пальцы и бархатным голосом произнес: — Очень приятно познакомиться с вами, Татьяна. Ну, я, конечно, надеялась на что-то не слишком отвратительное, но такого приятного мужчину не думала увидеть. Незаметно глянув на безымянный палец правой руки Эдуарда и не обнаружив там блестящего золотого ободка, я решила, что он будет моим сегодняшним кавалером, и если он пока о моем выборе не догадывался, то это его проблемы. У Лерки же и без того много знакомых будет на банкете, не соскучится. Искусственно привлекать внимание к своей персоне я не собиралась, поэтому решила терпеливо ждать, когда же мой сегодняшний принц по-настоящему заметит меня. Впрочем, тратить на ожидание более пяти минут я не собиралась, потому что на приемах, как мне известно, обычно присутствует гораздо больше одного мужчины. Но на самом деле Эдуард оказался догадливым мальчиком и сразу взял надо мной шефство — не только открыл передо мной переднюю дверцу автомобиля, но даже поправил подушечку на сиденье. Чтобы не выглядеть слишком наглой, я от его предложения отказалась, к вящему удовольствию Валерии, тут же удобно устроившейся рядом с водителем. Эдуард и бровью не повел, но свои выводы, кажется, сделал. По пути я, как автолюбитель со стажем, отдала должное водительскому мастерству Эдуарда. Мы ехали по довольно оживленной трассе, а погода успела подпортить настроение и дороги — асфальт был местами покрыт едва заметной, хотя весьма коварной корочкой льда. Но молодой человек уверенно вел машину, аккуратно притормаживая перед поворотами или застывшими лужицами, так что беспокоиться было не о чем. Я наслаждалась не только звучащей музыкой, но и запахами, витавшими в салоне. Лерка перед выходом так щедро полила себя «Kenzo», что я даже обрадовалась, сидя от нее на порядочном расстоянии. Свои любимые в последнее время духи «Sonia Rykiel» я почти не ощущала, но точно знала, что этот тонкий аромат чуткий человек отметит обязательно. Кроме всего прочего, салон автомобиля был пропитан запахом дорогого одеколона его владельца. Даже не задумываясь, я определила — «Cigar». Ошибки быть не могло — этот терпкий, истинно мужской аромат я не могла бы спутать ни с чем даже при условии жесточайшего насморка. Пока у меня в воображении рисовались картинки, навеянные голосом Элиса Купера и собственными духами, которые я вдыхала, уткнувшись в воротник шубы, Эдуард притормозил у какого-то освещенного подъезда и бодро доложил: — Дамы, мы прибыли. Позвольте вам помочь, — обратился он к Лерке. Я не стала дожидаться «милостей от природы» и сама открыла дверцу машины. Но молодой человек успел и ко мне. Неожиданно поймав его укоризненный взгляд, я поняла, что мой «план захвата» начал действовать. Видимо, моя загадочная персона все-таки заинтересовала нового знакомого, но я всем своим видом пока демонстрировала скучающее равнодушие. Конечно, все гости женского и мужского, преимущественно, пола, независимо от внешнего вида и возраста, с Леркиной подачи очень заинтересовались ее «сестрой», так что с первых же минут я была окружена людьми и скука мне не грозила. Я познакомилась с генеральным директором концерна Андреем Брониславовичем и его женой Натальей, с заместителем коммерческого директора Василием Ворониным. Сразу же к нам присоединилась и его супруга Анна, которая мне, честно говоря, не очень понравилась. Впрочем, негативное впечатление было только внутренним и почти необъяснимым — всем было ясно, что в принципе Анна является главой этого почтенного семейства, и хотя я обеими руками за женскую независимость, все-таки считаю, что слишком часто это показывать не следует. Кроме высокопоставленных семейных пар, я познакомилась и с другими сотрудниками, пришедшими на прием с женами и приятельницами. Но особо меня достали не они, а всякие одинокие бизнесмены, не отличающиеся не только красотой и изяществом, но и воспитанием, с первых же минут плотным кольцом обступившие «новенькую», каковой я здесь являлась. Убирая со своего бедра лапу очередного обожателя, пожирающего меня глазами, я искала в толпе кого-то более достойного. Наконец я его увидела. Эдуард стоял у окна в стороне от шумной толпы и заметно нервничал, выкуривая одну сигарету за другой. Наконец я решила, что пришло время действовать напрямую, и, с большим трудом и колоссальным удовольствием отделавшись от очередного «кошелька с ушками», направилась к окну. — Вы очень расстроитесь, если кто-то нарушит ваше гордое одиночество? — спросила я, доставая из сумочки сигареты. — Если это будете вы — нет, — улыбнулся Эдуард, поднося мне зажигалку. Фактически с этого момента началось наше знакомство. Я видела, как он с удивлением и удовольствием нашел нас с «сестрой» очень разными и совершенно непохожими. Честно говоря, я расценила такое признание как комплимент. Валерия в начале вечера немного погрустила, что Константин Руднев так и не появился, а потом и думать про него забыла, принимая ухаживания какого-то иностранного компаньона фирмы, в честь которого и был устроен банкет. Известно, что многие мужчины воспринимают красивых женщин только в качестве аксессуара, выгодно дополняющего их собственную личность. Может быть, Лерку такое положение дел вполне устраивало, поэтому-то ее так часто и приглашали на различные деловые встречи. Но меня такая незавидная роль не прельщала, и я совершенно не собиралась скрывать собственный ум и неординарность мышления рядом с каким-нибудь надутым представителем сильного пола. Так мы стояли, курили и беседовали, и Эдуард не торопился отходить от меня и передавать вахту другим страждущим, время от времени делавшим попытки пообщаться со мной. Но я этому была рада, потому что в качестве пассии коммерческого директора фирмы «Вавилон» я вызывала гораздо меньше подозрений, чем в качестве сестры расфуфыренной куклы, которая от нечего делать шляется по светским приемам. К тому же в лице Эдуарда я получила не только интересного гида, хорошо ориентирующегося в именах и лицах, но и приятного спутника, который с трогательной заботой оберегал меня от толчков не столь хорошо воспитанной толпы и всегда вовремя наполнял мой бокал. Кроме того, он оказался замечательным собеседником и очень интересным рассказчиком. В общем, в конце вечера я если не влюбилась, то, несомненно, попала под обаяние столь незаурядной личности. Поэтому совершенно адекватно отреагировала на предложение посмотреть золотых рыбок, которые мирно плавали в аквариуме, находящемся в рабочем кабинете Эдуарда. То есть согласилась. Естественно, бессловесные твари меня интересовали меньше всего. Но я обязательно должна была попасть в кабинет коммерческого директора, раз уж мне выпал случай познакомиться с ним лично. Я всего-навсего хотела установить где-нибудь маленький «жучок», который «совершенно случайно» завалялся в моей сумочке. Не использовать такой шанс я просто не могла, поэтому с радостью согласилась прогуляться до кабинета, уверяя Эдуарда в моей огромной любви… к золотым рыбкам, разумеется. Хотя и сам директор с каждой минутой нравился мне все больше и больше, поэтому против его присутствия при осмотре аквариума я не сильно возражала. Оценить обстановочку рабочего места коммерческого директора «Вавилона» мой наметанный глаз сумел легко и быстро: черная кожаная мебель, такое же кресло позади широкого письменного стола, дорогое пресс-папье, картина из кусочков кожи на стене… Даже папка на столе была под стать кабинету — из хорошо выделанной черной кожи с металлическим брелоком-монограммой. Да, вкус у него есть. Впрочем, и шансы тоже. Как только Эдуард на секунду отвернулся, я молниеносно прикрепила «жучок» к его стулу, на который присела сама, шутя «примеряя» кресло коммерческого директора. Впрочем, с достоинством выполнив собственное задание, я позволила себе немного расслабиться и насладиться обычными земными радостями… * * * — Куда ты пропала? — кудахтала над ухом Лерка. — Я даже начала волноваться… — Ты хочешь, чтобы я нашла твои побрякушки, или нет? — резко остановила я ее, предотвращая дальнейшие вопросы по поводу своего отсутствия. Она быстро сообразила, что привлекать лишнее внимание к моей персоне не следует, и смущенно улыбнулась: — Неужели ты даже здесь о работе не забываешь? Я ответила ей взглядом, в котором она могла прочитать все, что угодно, на свое усмотрение. Валерия сделала выводы в мою пользу, так что я совершенно успокоилась на этот счет. К тому же, кроме нее, мое получасовое отсутствие никто не заметил. Глава 5 Утром, приняв душ и слегка подкрасив ресницы, я первым делом решила вернуть Сеньку законной хозяйке. Представлять себе реакцию Гарика на выходки обожравшегося шоколадными вафлями пекинеса я даже не старалась: у Папазяна никогда не было собак, поэтому способов ухода за животными он не знал. Но и прощаться с жизнью заранее я тоже не стала, поэтому купила бутылку хорошего коньяка и смело завела мотор отдохнувшей за ночь «девятки». В самом паршивом расположении духа и с мрачными предчувствиями о конце нашей дружбы, но с ослепительной улыбкой на устах я позвонила в дверь Гарика. Он вышел в подъезд, прижимая к груди мирно посапывающего пекинеса. Я, едва не падая в обморок, замерла на пороге, созерцая эту идиллию. — П-привет… — еле выдавила я после минутной паузы. — Говори потише, — громким шепотом предупредил меня Гарик, пропуская в квартиру. — Почему так рано пришла? Хм, я и не знала, что восемь часов утра для сотрудника милиции, который, между прочим, должен быть на посту днем и ночью, это «рано». Но возражать не стала, потому что все еще никак не могла угадать реакцию друга на «подкидыша». Чтобы не затягивать неизвестность, я решила действовать напрямую: — Как ты тут с Сенечкой управлялся? — протянула я руки, чтобы забрать псину, пока она спит. — О-ой, — горестно вздохнул Гарик, передернувшись от неприятных воспоминаний. — Представляешь, заболела твоя собака. Я до тебя не дозвонился, ты, наверное, на задании была. Пришлось ветеринара вызывать… — объяснил мне Папазян, продолжая держать пекинеса на руках. Я удивилась: такой нежности от сурового милиционера я даже не ожидала! Но, надо отдать ему должное, он с честью выдержал это испытание, не пытаясь свалить на меня вину за произошедшее. Чтобы окончательно не выбиться из роли «заботливой мамаши», я начала тихо причитать, попутно выспрашивая Гарика, чем же он умудрился накормить «бедненького Сенечку». Папазян совершенно искренне принял на свой счет мои обвинения в злых намерениях относительно внезапно захворавшей собачки: — Танечка, мамой клянусь, ничем не кормил! — горячился он. — Только дал колбаски, но совсем немного. Неужели ты думаешь, я твою собаку погубить хотел? Ничего такого я не думала, мне просто надо было как можно скорее отвязаться от Гарика. Поэтому с обиженным видом я подхватила Сеньку в охапку и направилась к двери. Конечно, мой друг в это время пытался перекричать лай пекинеса и объяснить свою непричастность к собачьему несварению желудка, но мне сейчас было выгодно, чтобы после моего ухода в душе Гарика осталось чувство вины за то, что он не оправдал доверия. Иначе он так никогда и не оставит своих намерений затащить меня в постель. А крутить с ним любовь в мои планы на ближайшее десятилетие никак не входило. Всю дорогу до Леркиного дома пекинес ожесточенно лаял, видимо, вспоминая вчерашний неприятный запах от моих рук. Но я не обращала на это решительно никакого внимания, с нетерпением ожидая того момента, когда передам Валерии из рук в руки надоевшую псину. Фисенко ждала нас возле открытой двери квартиры, потому что Сенькин лай был слышен еще с улицы. Я осторожно вручила ей громогласное сокровище и поспешила ретироваться: — Лер, у меня еще куча дел, я тебе попозже перезвоню. Теперь надо было срочно мчаться домой, чтобы успокоить Гришу. Открыв дверь своим ключом, как и обещала, я не сразу нашла его и даже начала беспокоиться, не ворвались ли и правда ко мне в дом вооруженные бандиты и не похитили ли они самое дорогое, что было в нем на тот момент, — моего друга. Вопреки опасениям, друг мирно спал на кухне, где я его наконец и обнаружила. Я заглянула в холодильник и довольно улыбнулась: под прозрачной крышкой был виден салат из крабов. — Как прошла ночь? — спросила я, когда Гриша открыл глаза. Сразу было заметно, что в названное время суток он бодрствовал, потому что выглядел уставшим. Впрочем, в любом другом случае я бы нашла его утром где угодно, но только не в кресле на кухне. Гриша потянулся, оглядывая меня с головы до ног: — У меня все в порядке, а как ты? Я немедленно постаралась придать своему лицу кислое выражение, чтобы не вызвать никаких подозрений. — Устала, как собака, — ответила я, с содроганием вспоминая одного из представителей этих животных. А потом загадочно улыбнулась: — Но кое-что все-таки сделала… Можно было не бояться, что Гриша потребует подробный отчет обо всех моих действиях, потому что мы уже не раз говорили с ним о самостоятельности и личной независимости каждого из нас. Действительно, мой ответ его удовлетворил. Он только переспросил для верности: — Ты холодный салат будешь? Несмотря на то что почти всю ночь я провела на банкете, где царило обилие различных закусок, в данный момент я жутко проголодалась. Наверное, визит к Гарику этому только поспособствовал, потому что нервное напряжение всегда сжигает большое количество энергии. — Если есть, то уж сразу слона, — пошутила я, отправляясь в ванную мыть руки после трудовых подвигов. Очутившись в привычной обстановке, я решила сразу принять душ. Горячая вода и приятное жидкое мыло с малиновым ароматом положительно подействовали на мой уставший организм, так что через некоторое время я вновь обрела способность нормально думать. В очередной раз подставляя лицо струям воды, вспомнила ночные события, и меня осенило: «А ведь кости мне правду сказали! Я, конечно, собственное дело открывать не собираюсь, зато „успех в предпринимательской деятельности“ мне прошлой ночью явно сопутствовал. В самом деле, ведь я не только познакомилась с коммерческим директором крупного строительного концерна и посидела в его предпринимательском кресле, но даже установила „жучок“ в его кабинете! Хм, это определенно можно расценивать именно как успех». Через десять минут я вышла из ванной не только чистая и благоухающая малиной, но и полная решимости горы свернуть ради начатого дела. Телефонный звонок заставил меня начать лихорадочно вспоминать, не давала ли я вчера кому-нибудь свой номер. Так, толстому дядьке с сальными глазками точно нет. А голубоглазому брюнету?.. Вроде бы тоже нет. Эдуарду я сказала, что позвоню сама. Значит, это может быть только… Гриша бросил в мою сторону недоверчивый и даже, я бы сказала, подозрительный взгляд, но спрашивать ничего не стал. Я схватила телефон и отправилась в зал. Это на самом деле оказалась Валерия. — Тань, извини, что я так сразу звоню, — затарахтела она, — но ты меня просила обо всех передвижениях тебе докладывать. Мне только что из брачного агентства звонили, просили прийти. Как ты думаешь, мне туда идти? Уже по голосу я поняла, что вся спесь с Лерки слетела и замуж за иностранных бизнесменов она уже «почти» не собирается. За то время, когда ее Костик не звонил и не приезжал, Фисенко как будто заново по уши влюбилась в него. Но мне сейчас было невыгодно, чтобы подруга сидела и страдала в одиночестве. К тому же прерывать связь с «Эдемом» я пока считала несвоевременным. Поэтому начала вправлять «сестренке» мозги: — Лер, ты прямо как маленькая девочка: то хочешь замуж, то не хочешь! Сходи, конечно, туда, раз уж все документы сдала, и своими глазами на все посмотри. В конце концов, отказаться никогда не поздно, а такой шанс в жизни ты еще едва ли получишь. — Значит, думаешь, все-таки сходить? — все еще сомневаясь, переспросила подруга. — Конечно, иди. Удачи, — безапелляционным тоном отрезала я и положила трубку. Когда я вернулась на кухню, Гриша отворачивался от меня и прятал лукавую улыбку. Так, тут и ежу понятно: наш с Леркой разговор он хотя и не слышал полностью, но мои слова разобрал хорошо. Впрочем, объяснять ему что-либо я не собиралась. По крайнем мере, пока не спросит. К счастью, он ничего спрашивать не стал, а просто поставил передо мной салат из крабов, печеную картошку, которуя я очень люблю именно с морепродуктами, и заварил свежий чай. За столом мы обменивались ничего не значащими фразами, а в конце трапезы я так сладко раззевалась, что Гриша, на несколько минут вышедший из кухни, вернувшись, застал меня уже спящей. Сквозь сон я ощутила, что он на руках донес меня до спальни, но поблагодарить его хотя бы взглядом я не смогла, так как глаза просто не открывались, а уставший мозг и вовсе отключился от реального мира. * * * Проснулась я не как обычно — от будильника или телефонного звонка. Мне просто приснился страшный сон, в котором с громким лаем за мной гонялся лохматый пекинес. Подняв голову с подушки, я с облегчением выдохнула: тишина вокруг убедительно доказывала, что образ громогласного Сеньки — всего лишь плод моего воображения. Вообще-то отсутствие звуков в квартире было очень даже подозрительно. Я сразу почувствовала: рядом нет ни одной живой души. Но куда же в таком случае подевался Гриша? Я встала и прошлась по комнатам: на диване обнаружила вчерашнюю газету, на кухне — теплый чайник. Хм, спала я часа два, потому что времени было около полудня, значит, после завтрака он успел бы остыть… Так ничего и не поняв, я уткнулась в найденную записку. «Господи, это же я вчера писала Грише», — внезапно осенило меня после того, как наткнулась на собственную подпись. Так, мои дела плохи, раз я до сих пор встать встала, а проснуться не проснулась. Я быстро поставила на огонь турку и достала пакет с кофе. После первой чашки глаза перестали закрываться, а после второй — мозг в обычном режиме включился в работу. В ходе мыслительного процесса я догадалась, что не мешало бы выяснить, навсегда ли меня покинул Гриша или просто вышел за хлебом. Впрочем, версия с хлебом отпала тут же — в пакете лежала целая булка. В прихожей не было ни ботинок, ни его дубленки, но все остальные вещи оставались на местах. Значит, еще вернется. Как ни тягостно мне было в эти дни ощущать себя обязанной постоянно докладывать о своих делах и перемещениях, но мне все-таки не хотелось, чтобы от меня сбегали, даже не предупредив. Конечно, в собственной квартире я была полноправной хозяйкой, но все-таки к Грише я очень привязалась, поэтому через некоторое время даже начала скучать. Для разнообразия я решила проверить работу установленного вчера «жучка» и послушать разговоры Эдуарда, которые, возможно, смогут пролить свет на непонятное исчезновение Константина Руднева и пропажу из Леркиной квартиры драгоценностей. Я быстро переоделась и схватила с журнального столика ключи от машины. Вот тут-то и наткнулась на записку от Гриши: «Скоро вернусь. Не волнуйся». «Хм, этого и следовало ожидать, — начала я ругать себя, — ведь нормальные люди всегда оставляют сообщения на видном месте — на столе, например. И только я ищу их там, где обычно оставляю сама, — на диване или возле чайника…» Теперь на душе стало значительно легче, потому что хотя бы Гриша не пропал внезапно и бесследно. Мысленно пообещав позвонить ему при первом же удобном случае, я не стала утруждать себя написанием ответной записки и через две ступеньки понеслась вниз по лестнице. * * * С утра и так было потеряно много времени, поэтому я занервничала: что, если все важные разговоры в кабинете коммерческого директора уже прошли в мое отсутствие? Я долго блуждала по улицам, укоряя себя за то, что вчера не удосужилась повнимательнее смотреть на дорогу. Но все-таки наконец выехала к знакомому зданию. Медленно проезжая мимо, разглядела мраморную вывеску, солидная надпись на которой сообщала всем, что здесь находится главный офис строительного концерна «Вавилон». Вздохнув с облегчением и завернув в первый поворот, я остановила машину и включила приемник. Сначала ничего не поняла, но потом начала различать некоторые голоса и проводить параллели с моими вчерашними знакомыми. Ага, Валентин Сергеевич — огромный дядька в темно-синем костюме, — оказывается, был «олухом» и «идиотом». Ну что ж, с этим нельзя не согласиться. А Роман Владимирович кто такой? Что-то я его не припоминаю… Хотя нет, вспомнила — молодой блондин с бриллиантовой булавкой. «Голос у него приятный», — по ходу дела подмечала я мелкие детали, вслушиваясь в разговор. «Да это же Эдуард! — внезапно поняла я, уловив знакомые интонации в третьем голосе. — Но почему говорят на английском?» Наконец я поняла, что в кабинете присутствует кто — то еще, не знающий «великого и могучего». И, сопоставив все собранные сведения, пришла к выводу, что четвертым в кабинете был тот самый иностранный компаньон, в честь которого фирма устраивала вчерашний прием. Хорошо еще, что дела с английским у меня обстоят намного лучше, чем с французским, на котором я едва могу связать пару слов. Но на всякий случай я записала весь разговор на кассету, хотя и так поняла, что речь идет о срыве контракта, если иностранной стороне не будет в самое ближайшее время предоставлен какой-то отчет. Ну, это уже кое-что… Я почти собралась уезжать, когда услышала слова прощания и звук хлопнувшей дверь. Но внезапно буквально приросла к месту, потому что разговор возобновился: — Что же делать? Куда провалился этот идиот? Вопрос был явно риторический, потому что ответа на него Эдуард так и не дождался, хотя кто-то еще находился в кабинете, кроме него. «Интересно, кто есть этот идиот?» — подумала я, подразумевая, что если эти слова произнести вслух, то обязательно надо сохранить тот акцент, на котором говорят все герои американских фильмов. — Слушай, Эдик, а что Лерка говорит? — подал голос собеседник. — Может, она знает, где ее Костик, и просто никому не говорит? «Так, это Василий», — сразу узнала я того самого мужчину, который и пригласил нас вчера на прием. — Да нет, она сама переживает, — опроверг эту версию Эдуард. — Говорит, мать Руднева телефонными звонками ее достала. — Слушай, а сестрица у нее очень даже ничего, — усмехнулся Василий, вспомнив, очевидно, про меня. Представив выражение его лица, мне захотелось отключить приемник. Но еще больше хотелось узнать моральный облик моего вчерашнего спутника. Интересно, что он сейчас скажет? В конце концов, какой же мужик упустит возможность похвалиться победой на любовном фронте! Но Эдик ничего не ответил, а очень спокойно перевел разговор на другую тему: — Нам сейчас во что бы то ни стало надо узнать, куда папка подевалась, а ты только о женщинах думаешь. Стоп! Какая еще папка? Что-то я ни о чем похожем не слышала. И я стала прислушиваться к разговору еще внимательнее, но в кабинете зазвонил телефон, и мужчины попрощались. Через некоторое время я совсем отключила приемник, потому что слушать про цены на плиты и кровельные материалы было неинтересно. По пути я мучилась над загадкой, что это за таинственная папка, которой так интересуются в концерне, и куда ее мог подевать Константин Руднев? Впрочем, куда подевался он сам, я пока тоже не знала, но в самое ближайшее время надеялась выяснить. Пока же у меня было запланировано небольшое дельце. Я критически осмотрела свой прикид: черные джинсы, облегающая черная водолазка, на груди болтается металлическая подвеска на крупной цепочке. Так, все в норме. Теперь, когда внешний вид меня вполне устраивал, я подмигнула своему отражению в маленьком зеркальце и направилась по своим делам. * * * В университете, как обычно, было многолюдно, что, конечно, не являлось показателем присутствия в «храме науки» нужных мне людей. Но я не потеряла надежду даже тогда, когда не обнаружила нужной группы в указанной в расписании аудитории. В студенческие годы мы тоже часто переносили лекции или не посещали их вовсе, просиживая это время в «курилках» и коридорах. Времени на то, чтобы обойти весь универ вдоль и поперек, у меня не было, поэтому я просто решила обратиться к стоящим рядом молодым людям. Стоило мне сказать, что я разыскиваю Марка, Романа и Диму, как многие из них вызвались мне помочь. Оказывается, лекцию по гражданскому праву, которое обязаны были знать и филологи тоже, почему-то отменили. Поэтому мои знакомые отправились на репетицию. «Странно, у Лерки пропали деньги, а они все еще не теряют надежды попасть во Францию… — удивилась я. — А может, это все-таки они?» Несмотря на благоприятное впечатление, которое парни произвели на меня в предыдущую нашу встречу, верить людям на слово или по первому ощущению я не привыкла. Принцип «доверяй, но проверяй» был основой моей профессии. Поэтому я мило улыбнулась невысокому парню, который вызвался проводить меня до общежития, в котором жили и творили непризнанные — пока еще! — гении из группы «Белая кость». — Андр-р-рюха, — представился мой спутник, широко улыбнувшись. Я тоже не смогла удержаться и улыбнулась в ответ: он так сильно картавил, что мне от души стало жаль парня, над которым поглумились родители. Конечно, они не могли предвидеть наличие дефекта речи у собственного ребенка, но вполне могли бы заняться его исправлением, нанять логопеда, например. Но, как бы вопреки моим горестным раздумьям, парень совершенно свободно, не комплексуя вовсе, начал рассказывать об общежитии, о группе, не обращая абсолютно никакого внимания на раскатисто-фрикативный звук. — Пр-р-редставляешь, они даже во Фр-р-ранцию собир-р-раются, — сообщил он по дороге. В общем, за те несколько минут, пока мы дошли до общежития, я успела узнать много интересного. По сути дела, я уже поняла, что никаких денег мои знакомые взять не могли, потому что репетиции обычно проходят при большом скоплении народа и отсутствие всего лишь одного члена команды автоматически их срывает. По словам Андр-р-рюхи, такого за последние несколько месяцев не было ни разу. Увидев меня в повидавшей виды общаговской «учебке», Роман даже смутился: — Какими судьбами? Я небрежным жестом убрала с лица упавшую прядь и улыбнулась. — А, надоело все, — махнула я рукой и с сомнением произнесла: — Между прочим, складывается впечатление, что мне здесь не рады… — Нет, что ты! — вмиг поднялся мне навстречу Марк. — Мы просто не ожидали увидеть тебя в нашей скромной обители, — обвел он руками обшарпанные стены. Ну, хотя помещение выглядело, мягко говоря, неважно, я на своем веку видала и худшие. Поэтому невозмутимо уселась на один из стульев, который мне быстренько освободил один из поклонников группы, и настроилась послушать что-нибудь из репертуара «Белой кости». Было видно, что парни сразу напряглись: — Татьяна, не суди нас слишком строго, — изысканно раскланялся Марк, видимо, взяв на себя роль парламентера. — Напротив, нужен же вам кто-нибудь объективный, — невозмутимо ответила я. — Тем более, если вы в другую страну собираетесь. Там с вами сюсюкать не будут. Смысл моих слов дошел до парней мгновенно, и мой юмор они оценили по достоинству. Поэтому они настроили инструменты и «для гостей из солнечного Дилижана» исполнили одну из своих композиций. Честно говоря, я и не надеялась, что пойму ту музыку, которую ожидала здесь услышать. Но, как ни странно, мне было хорошо сидеть здесь вместе с другими поклонниками и слушать баллады на французском. К тому же я искренне радовалась за Ленку — ее уроки не прошли даром! Заслушавшись мелодией, я почти забыла о главной цели своего визита сюда — поставить «жучок». Сейчас для этого предоставлялась прекрасная возможность: я сидела на стуле, постоянно и безвылазно стоявшем в комнате для учебных занятий, которая временно была переоборудована в репетиционный зал. Именно здесь Роман, Марк и Дима проводили наибольшее количество времени, и самые задушевные разговоры, я уверена, велись именно в этих стенах. Но сейчас я решила отказаться от первоначального плана не потому, что дорогой подслушивающий аппарат мог быть найден и попросту уничтожен кем-то из студентов. Просто я окончательно убедилась, что парни из «Белой кости» — настоящие фанаты музыки, одержимые только ею и презирающие материальные ценности. К тому же еще по пути Андр-р-рюха успел просветить меня, что все студенты общежития собирают деньги на поездку группы во Францию. Честно говоря, меня такая забота очень тронула. Конечно, в успех предприятия я не поверила ни на секунду — при всем желании у бедных студентов не могло найтись двух-трех тысяч долларов, необходимых хотя бы для скромного проживания за границей трех одаренных молодых людей. Но зато я поняла, что ставить «жучок» в этом убогом помещении просто глупо. — Ну как? — отвлек меня от мыслей голос Димы. Очнувшись, я сообразила, что молчала слишком долго. — Извините, замечталась, — улыбнулась я и повернулась к ребятам: — Классно! Не знаю, поверили ли они, но я такой музыки не слышала давно. «Будет обидно, если во Францию они так и не попадут», — грустно подумала я, даже не предполагая, кто сможет выложить крупную сумму денег на раскрутку студенческой группы, кроме Лерки. Похвалив себя за предусмотрительность — по дороге я удосужилась купить в супермаркете пачку полуфабрикатных котлет и вафельный торт, — я напросилась в гости. Честно говоря, жилая комната тоже ни роскошью, ни особой чистотой не отличалась, зато в углу красовался новенький музыкальный центр. Заметив мой недоумевающий взгляд, Марк пояснил: — Это подарок Валерии. «Да, старость — не радость, — мрачно констатировала я, — явно теряю квалификацию, потому что и сама могла бы догадаться». Впрочем, некоторый бардак на столе и обилие дисков под кроватью не могли испортить общего хорошего впечатления о группе товарищей, данную комнату заселявших. Мы быстро слопали котлеты, попили чай с тортом, и я, отказавшись от настойчивых попыток проводить меня до троллейбусной остановки, покинула гостеприимное общежитие. На этот раз «жучок» остался невостребованным, потому что я окончательно и бесповоротно вычеркнула троицу Роман — Марк — Дима из списков подозреваемых. «Значит, — резонно рассудила я, — надо срочно приниматься за поиски очередной кандидатуры на роль преступника». Я полистала блокнот: так как нищие студенты исключались, далее шли имена людей довольно обеспеченных. Хотя, впрочем, может быть, только на первый взгляд. И это тоже мне предстояло проверить. На первых порах не помешало бы узнать, как обстоят дела с финансами у близкого Леркиного друга Константина Руднева. Где его искать, я не представляла, потому что на работе он уже пару дней не появлялся, а встречаться с его родителями у меня пока не было желания — основания для этого должны быть более вескими. «Засветиться» лишний раз без повода мне не хотелось. Оставался еще один вариант — узнать о пропавшем адвокате из источников компетентных, надежных и безопасных. Такими, без всякого сомнения, являлись мои друзья в милиции. Я набрала на всякий случай рабочий номер Кири, но секретарша сообщила, что он еще не выздоровел. И все-таки я решила не сдаваться. Еще утром я поняла, что в наших отношениях с Гариком еще не все потеряно, поэтому мне просто надо сделать шаг к нашему примирению. Конечно, поощрять его ухаживания я вовсе не собиралась, но позвонить ему и сообщить, что зла на него не держу, все — таки решила. Сотовый телефон как всегда находился под рукой, так что никаких препятствий в осуществлении плана примирения не возникло. — Танечка, свет очей моих, как я рад! — первое, что услышала я в трубке. — Надеюсь, ты меня простила? — Почти, — сухо ответила я, чтобы с самого начала Папазян не расслабился. — Мне нужна информация об одном человеке, которую ты вполне можешь мне предоставить… — нарочно медленно произнесла я. Как и ожидалось, Гарик тут же перебил: — Да только прикажи, моя королева! Конечно, ничего приказывать я не стала, а просто попросила разведать что-нибудь про жизнь и деятельность известного в Тарасове адвоката Константина Руднева. — А с чего это ты им так внезапно заинтересовалась? — вдруг насторожился Гарик. — Он у нас по одному делу проходит… Когда я услышала последние новости, у меня едва хватило сил, чтобы правильно припарковать машину. Пока я гонялась за призраками, подозревая Константина во всех смертных грехах, кто-то другой преспокойненько убил его! И как мне теперь сообщить об этом Лерке? Глава 6 Недаром говорят, что особы истеричные, не способные контролировать свои эмоции в самых обыкновенных условиях, в ситуациях критических соображают вполне здраво. Как ни странно, Лерка не грохнулась в обморок и не начала обливаться слезами-соплями, вспоминая лучшие мгновения, проведенные в обществе Руднева. Она спокойно выслушала мое сообщение и в изнеможении опустилась на диван: — Тань, ну я же чувствовала, что с ним случилась беда. Он никогда так надолго не пропадал. Возразить мне было нечего, потому что сама я не имела чести быть близко знакомой с господином Рудневым. Конечно, я постаралась, насколько это вообще возможно, выяснить его приметы у Гарика, но встречаться с Константином лично желанием не горела. Особенно с мертвым. Как оказалось, труп адвоката с огнестрельным ранением вчера был найден милицией на одном из пустынных пляжей недалеко от города. «Что ему там понадобилось?» — ломала голову я, наливая Лерке стакан минералки. М-да, теперь история с кражей осложнялась еще и убийством. — Тань, можно тебя попросить? — жалобно протянула Фисенко, нарушая ход моих мыслей. Я молча кивнула головой, почти угадывая ее просьбу. — Раскрой, пожалуйста, это дело. У меня больше никого нет, так что просить некого. Я тебе за все заплачу, — твердо заверила она. Как раз в этом-то я и не сомневалась. Главное сейчас для меня было решить, стоит ли вообще браться за раскрытие убийства, тем более что этим уже и так занимается милиция. Впрочем, одной проблемой меньше, одной больше — значения не имеет. К тому же, если здраво рассудить, оба преступления — кража и убийство — как-то связаны между собой. И мне теперь только остается выяснить, как именно. Для начала надо было успокоить Лерку, которая ни с того ни с сего начала винить себя в смерти «любимого Костика». Когда он успел стать любимым, я не поняла. — Если бы я на него не накинулась, он, может быть, остался бы жив, — причитала Валерия, заливая горе мартини с водкой. — А я, дура, вздумала пошутить! Стоп! Ни о какой шутке она раньше не говорила. Но спрашивать сейчас было бесполезно, поэтому я отложила серьезный разговор до лучших времен и постаралась увести Лерку в сторону от грустных мыслей: — Слушай, а что собой представляют Василий и Эдуард? Ты вчера меня с ними познакомила, но я как — то не успела разобраться, кто чем дышит. Лерка удивленно подняла на меня затуманенные глаза. — Н-не знаю… Вроде бы мужики нормальные, — вздохнула она, наливая себе новую порцию алкоголя. — Костик с ними работал в последнее время. — Как ты думаешь, не было у них повода убить Руднева? Ну, может, не поделили они чего? Вообще-то, мне уже было понятно, что от Лерки сейчас толку мало. Но надо было хотя бы заронить в ее душу зерно сомнения, чтобы она поразмышляла над этим на досуге, а не зацикливалась на одних переживаниях. Прежде чем попрощаться с Валерией, я позвонила Ленке и попросила ее об услуге — надо было хотя бы ненадолго передать Фисенко в надежные руки, чтобы не дергаться из-за того, какой очередной фокус она выкинет. Хорошо еще, у Ленки как раз не было уроков, так что я вполне могла рассчитывать на ее помощь. Ей из Трубного района надо было до нас целый час добираться, и я решила избавить подругу от этих хлопот. И очень торопилась. Моя машина за двадцать минут по гололеду преодолела расстояние, на которое я и в лучшие-то времена тратила не менее получаса. Ленку я заметила на остановке — как обычно, она не утерпела и решила добраться «поскорее», на троллейбусе. Я посигналила, и она, почти околевшая на пронизывающем ветру, забралась в машину. На этот раз я воздержалась от нравоучений и кратко ввела ее в курс дела, чтобы в дальнейшем иметь возможность привлечь подругу к сотрудничеству, как бывало не раз. — Лен, мне сейчас очень некогда, иначе я бы сама с Валерией посидела, — оправдывалась я, лавируя между машинами. — Ты ее успокой, между делом про друзей и знакомых расспроси. А то сейчас Лерка считает себя виноватой во всем. — Почему? — удивилась Ленка, на секунду даже перестав стучать зубами. — Потому что она неожиданно воспылала любовью к погибшему Рудневу, — съязвила я и тут же перевела разговор на более интересующую меня в данный момент тему: — Неужели ты еще не согрелась? Ленка отрицательно покачала головой, шмыгая оттаявшим носом. Я протянула ей носовой платок и скомандовала: — У Лерки полный бар разной ерунды. Как придешь, сразу выпей водки с перцем — классная штука, после такого лечения любые болезни отступают. Ленка с улыбкой кивнула и вышла из машины. — Я перезвоню через часок, — крикнула я на прощанье и развернула машину. * * * После взгляда на часы пришлось с грустью констатировать, что почти целый день я потратила не на поиск преступников, а на отсеивание тех, кто таковыми не является. Покопавшись в сумочке, с которой накануне была на приеме, нашла ламинированную визитную карточку, на которой витиеватым шрифтом было выведено: «Строительный концерн „Вавилон“. Ковалев Эдуард Владимирович, коммерческий директор». Далее следовал номер телефона. Еще вчера я решила, что давать свои координаты умному и проницательному мужчине с моей стороны будет глупо, поэтому обещала позвонить сама. Во-первых, данные обещания я всегда стараюсь выполнять, а во-вторых, в интересах дела обязательно надо серьезно поговорить с Эдуардом лично. Конечно, установленный в его кабинете «жучок», может быть, еще и сослужит службу, но полагаться только на технику я не привыкла. Напротив, мой богатый опыт показывал, что при непосредственном общении подробностей всплывает гораздо больше. Именно поэтому я предпочла воспользоваться этим способом. Трубку взяла секретарша. Видела я вчера эту грымзу, у которой, кроме длинных ног и куриных мозгов, никаких достоинств больше не было. Она объяснила мне про вечное «совещание». Тогда елейным голосом я попросила ее сообщить шефу только мою фамилию, чтобы не затруднять себя повторным звонком. К моему удовольствию, девица без разговоров соединила меня с «совещавшимся» Эдуардом. — Татьяна, я жду вашего звонка с самого утра. Что случилось? Куда вы пропали? У Валерии тоже телефон не отвечает… Пока он бомбил меня вопросами, я подумала, как хорошо, что до Лерки он не дозвонился. Это избавляло меня от необходимости придумывать длинную легенду. Теперь можно было врать все, что угодно, не боясь разоблачения. Что я и сделала через минуту, когда Эдуард позволил мне вставить слово в свой укоряющий монолог. — У нас сегодня дела, я же предупреждала. И вообще, ты меня с кем-то путаешь, я вовсе не обязана отчитываться кому-либо в своих действиях, — отрезала я, сразу расставив все на свои места. Меня всегда тяготили мужчины, пытавшиеся контролировать мое время. Но если в случае с Гришей я как-то еще могла с этим смириться, учитывая нашу многолетнюю дружбу и нежную привязанность, то это вовсе не значило, что данное правило распространяется на всех моих знакомых. Если бы не интересы дела, имя Ковалева уже сейчас навсегда было бы вычеркнуто из моего блокнота. Но он был единственной зацепкой и связующим звеном в пока не сформированном мною расследовании. Ради этого я его напористость могла потерпеть. Конечно, до поры до времени. Впрочем, Эдуард, видимо, свою ошибку понял, поэтому для начала извинился и сразу сменил тон: — Простите, я вовсе не хотел вас обидеть. Приношу мои самые глубокие извинения. Хм, так-то лучше. Впрочем, излишняя вежливость была в нашем разговоре вовсе ни к чему, поэтому я постаралась сгладить некоторую напряженность. — Разве мы не перешли на «ты»? — невинно поинтересовалась я, стараясь ничем не выдать своего раздражения. Видимо, Эдуарду сразу стало неловко, поэтому он снова поспешил извиниться. Через пару минут взаимно — словесных поклонов мы наконец-то договорились встретиться сегодня вечером на очередном приеме, который фирма устраивала в честь одного из своих компаньонов. Первым моим желанием было отказаться от напрасной траты драгоценного времени, которое можно было провести с пользой если не для дела, то хотя бы для души. Но потом я вспомнила, что если уж все-таки браться за распутывание убийства Константина Руднева, то мне просто необходимо будет установить круг его знакомств. Эдуард мог мне в этом помочь без всякого усилия со своей стороны. В конце нашего телефонного разговора я услышала стук в дверь кабинета Ковалева. Интересно, кто к нему сейчас пожаловал? Поскольку я собиралась быть в курсе всех дел Эдуарда и как раз находилась недалеко от «Вавилона», я включила приемник и отрегулировала звук. — …И сам не представляю, что в ней могло быть, — послышался голос Василия. Он был явно чем-то раздражен. Чем же именно? Я сосредоточилась и прислушалась, но, кроме неторопливых размеренных шагов, ничего не было слышно. — Ты хотя бы у Валерии спросил, может быть, он у нее что-нибудь оставлял? — предположил Василий с надеждой. — Ты сам понимаешь, что говоришь? — взорвался Эдуард. — Да нас с тобой тогда во всех смертных грехах обвинят! Пока Руднев был жив, с ним можно было договориться, а теперь мы с тобой единственные, кому его смерть выгодна! Ого! А история-то становится все интереснее и интереснее… Конечно, компаньонов Руднева я подозревала в первую очередь, но веских оснований для этого пока не было. Теперь же получалось, что оба бизнесмена практически признавали себя подозреваемыми. С чего это они сами о себе так думают? И чего так боятся? Но продолжения разговор так и не получил — мужчины вышли из кабинета, и «жучок» перестал улавливать их голоса. Единственное, что мне теперь оставалось, — попытаться вытянуть побольше информации из Фисенко, которая, возможно, сама не догадывалась о ее существовании. И я отправилась к Лерке за выяснением подробностей. Хорошо, что она догадалась снабдить меня запасным ключом от входной двери. Я осторожно прошла через прихожую, не переставая удивляться тишине, царившей в квартире. Странно, но даже Сенька не облаял меня с порога. Моя рука сразу потянулась к сумочке, в которой лежал пистолет Макарова, и только после этого я тихо открыла дверь в Леркину спальню. Две мои подруги и лохматый пекинес мирно посапывали на широкой кровати. В комнате стоял крепкий запах алкоголя, в котором, конечно, меньше всего была виновата собака. Сенька открыл один глаз, вяло тявкнул на меня и тут же снова отключился. Да уж, интересненькое дельце получалось: о том, чтобы говорить с Леркой, и речи быть не могло, она вряд ли свяжет сейчас хотя бы пару слов. Пришлось коротать время в одиночестве, дожидаясь хоть чьего-нибудь пробуждения. Я сварила себе кофе и включила телевизор на кухне. Честно говоря, сидеть одной в почти пустой квартире само по себе не особо приятно, а если еще и чего-то или кого-то дожидаешься — вдвойне. Минут через десять я заскучала и набрала собственный номер, чтобы потратить время на разговор с Гришей. Странно, но трубку так никто и не взял. «Не хватало еще, чтобы он на меня обиделся», — почти расстроилась я и достала сигареты. Но, скорее всего, он просто вышел куда-нибудь, поэтому сильно «загружаться» по этому поводу смысла не было. То, что день был явно не мой, я догадалась достаточно быстро: вместо хотя бы мало-мальски развлекательной или новостной программы телевизор «порадовал» меня телесериалами. На всех каналах сразу. — Тань, налей минералочки, — услышала я жалобный Ленкин голос. Она едва передвигала ноги и с трудом шевелила языком — похмелье уже началось. Я здраво рассудила, что минералочкой голову не обманешь, поэтому достала бутылку джина. Ленка поморщилась: — Только не это. Но выпить ей все-таки пришлось, и результат не заставил себя ждать. Уже через несколько минут она была способна не только нормально соображать, но и членораздельно разговаривать. Подруга поведала, что распитием спиртных напитков они с Леркой занимались около часа, а потом почти замертво свалились на кровать и проспали до моего прихода. Гораздо больше меня интересовало другое: — Валерия ничего не говорила про Костю? Ты хоть что-нибудь помнишь, или мне все сначала начинать? Ленка крепко задумалась, потягивая крепкий кофе. — Говорила… про Костю, про папку какую-то… Говорит, пошутила на свою голову. Я насторожилась: уже второй раз за сегодня я слышу про какую-то шутку, но все еще не знаю, в чем она заключается. Пытать Ленку дальше не имело смысла, потому что она ничего толком не запомнила. Но я уже была благодарна ей за то, что Валерия в мое отсутствие хотя бы находилась не одна. Когда Ленка выпила вторую чашку крепкого кофе, на кухне появилась Фисенко. Я ожидала увидеть растрепанную бледную девицу, но моему взору предстала, как всегда, великолепная и невозмутимая фотомодель. Оказывается, пока я откачивала Ленку, вторая моя подруга уже успела принять душ и привести себя в порядок. В том, что особо глубоких чувств к скоропостижно умершему Костику она не имеет, я и раньше догадывалась. Но теперь ее быстрый выход из депрессии был мне даже на руку, ведь я могла запросто поговорить с Валерией на тему непонятной шутки, чем я и не замедлила заняться. — Лер, ты что-то говорила про папку, — с места в карьер начала я. — Что это была за шутка? Она помрачнела, потянулась за сигаретой и отмахнулась: — Да так, ничего особенного. Костик у меня свою папку забыл, а я сказала, что ничего у меня нет. Конечно, он нервничал, говорил, что больше нигде забыть ее не мог. Тань, честное слово, я только из-за своей природной вредности ее не отдала, плохих мыслей у меня не было. А теперь, подозреваю, его из-за папки и грохнули. Вот это уже была какая-то зацепка! Значит, все-таки папка! В моей голове как будто сложились воедино несколько разнородных элементов. «Если кражу решил провернуть Костя, то папка была хорошим предлогом для возвращения в дом. Тем более Лерка говорила, что он нервничал, когда появился здесь в последний раз», — усмехнулась я, мысленно быстренько прорабатывая версию. В то же время нельзя было упускать элемент случайности. То есть Руднев действительно мог забыть эту папку у Лерки и вернуться за ней, потому что там были важные документы. «Тогда убийца Кости, не обнаружив папку при нем, мог залезть к Фисенко», — рассуждала я дальше. Теперь оставалось проверить правильность моих выводов. Значит, если к Лерке в дом залез вор, то только потому, что искал эту самую черную папку. Стоп, а почему именно черную? Странно, но в моем сознании всплыл смутный образ, который я пока никак не могла уловить. На всякий случай я про цвет уточнила и… не ошиблась — Костина папка, как вспомнила Лерка, была именно черная. — Большая такая, а на цепочке буковки болтаются, — неторопливо описывала Валерия, отхлебывая кофе. А я медленно бледнела. Черт побери! Точно такую же папку я видела вечером в кабинете Эдуарда! Неужели?.. Говорить о своих наблюдениях подруге было нельзя, поэтому я только попыталась выяснить, из каких именно букв состоял брелок. — Да самые обычные, — отмахнулась Лерка и перечислила: — «Р», «К» и «А». «Монограмма! — вмиг осенило меня. — Как раз получается „Руднев Константин Андреевич“. Но разве на другой папке в кабинете коммерческого директора концерна „Вавилон“ я не видела нечто подобное?» — мучилась я в раздумьях. Только, честно говоря, в прошлый раз я не удосужилась как следует рассмотреть буквы. Чтобы окончательно не запутаться, я распрощалась с Валерией, вполне оправившейся от стресса, отвезла Ленку домой и вернулась в собственную квартиру. К сожалению, даже отвлечь меня от неудач было некому — Гриши по-прежнему не было дома. И его записка осталась на том самом месте, где я ее и оставила. Так как поделиться множеством догадок мне было не с кем, я решила поплескаться в ванне и поразмышлять над ними в одиночестве. Вдыхая аромат малины, я расслабилась, и мои мысли приняли совершенно иной, какой-то извращенный характер. «А что, если Константин Руднев убит совершенно другим человеком, которому ни его папка, ни кольца Леркиной мамы не были нужны?» Но такой поворот дела неизбежно приводил в тупик, потому что тогда у «моего» убийцы не было мотива. Решительно отказавшись от этого варианта, я продолжила разработку предыдущих версий. Круг подозреваемых сужался: совершить кражу в квартире Фисенко мог только тот, кто имел в нее доступ. Например, сам Руднев или его убийца. А убить адвоката должен был тот, кому очень мешал он или документы, находившиеся в исчезнувшей папке. Кстати, почему все-таки исчезнувшей? Лерка же сказала, что она ее Косте не отдала из вредности. Значит, вероятно, она до сих пор у Фисенко и находится. От гениальности своей догадки я чуть не задохнулась. Надо же срочно посмотреть, что же это за документы такие, из-за которых людей убивают. Кое-как ополоснувшись, я закуталась в халат и бросилась к телефону. Но меня ждало разочарование: оказывается, к Фисенко заходил дворник и сообщил, что всего полчаса назад в ее серебристой красавице машине разбили стекло — недотепа Лерка забыла поставить свою иномарку на сигнализацию. Так что папки в машине нет. — Все эти дни папка валялась у тебя в машине за стеклом? — ужаснулась я. — Но я же хотела ее Костику вернуть, — начала оправдываться Валерия, — только дома его не застала. Я пыталась папку пристроить куда-нибудь, даже в «Олимп» позвонила, но так как Костя никаких указаний не оставлял, с его бумагами связываться не захотели. Василию на сотовый звонила, но его телефон был временно недоступен, наверное, он где-то далеко на участке был. Эдуард на каком-то совещании пропадал. А потом мне уже не до папки стало… Ума не приложу, кому она сейчас могла понадобиться. Приехала, и мне такое про машину сообщили… — Подожди, а куда ты успела смотаться? И почему мне сразу не позвонила? — накинулась я на Валерию. — Но мне же в «Эдем» надо было, — напомнила подруга. — За мной даже агент приезжал, чтобы из офиса фирмы по видеотелефону с заграничным женихом поговорила. Впрочем, он мне не очень понравился, — огорченно вздохнула Лерка. Я с грохотом опустила трубку: правильно говорят, что простота хуже воровства. «Ну, такое только в сказках случается, чтобы на самом видном месте валялось что-то очень важное! Лучше бы Лерка голову свою в машине оставила! Впрочем, на нее бы вряд ли кто позарился», — усмехнулась я, несколько поостыв. Вот так всегда: стоит мне обрадоваться небывалой удаче, как она ускользает из моих рук! Злополучная папка снова исчезла из поля зрения, продолжая свое путешествие. Кому она могла понадобиться на этот раз, я не знала. Узнать теперь, что содержалось в украденных документах, мне, как оказалось, в ближайшем будущем не суждено. Укоряя себя за недальновидность — ведь можно было бы чуть пораньше додуматься Лерку про папку расспросить! — я сосредоточила свое внимание на брачном агентстве. С чего бы именно в то время, когда из автомобиля Валерии пропадают важные документы, ей не просто звонят из «Эдема», а даже присылают за ней машину? Да и кража драгоценностей из квартиры произошла во время визита Фисенко в приснопамятное агентство… Что-то здесь не так. Наверное, пришла пора самой туда наведаться и все разузнать. С таким твердым намерением я достала из шкафа пару костюмов, но сразу выбрать наиболее сейчас подходящий не смогла и бросила их в свою сумку. Уже в прихожей написала Грише записку с просьбой перезвонить мне на сотовый в любое время и вышла в подъезд. Честно говоря, долгому отсутствию своего друга я удивилась, но все-таки волноваться было еще рано: Гриша — мальчик довольно взрослый, так что без причин исчезать не станет. Тем более из поля моего зрения. * * * Едва я успела бросить сумку с вещами в шкаф и выпалить «сестренке» про свое сегодняшнее свидание, как под окном просигналила машина. Валерия подошла к окну, помахала рукой и повернулась ко мне. — По-моему, он от тебя без ума, — сказала она с улыбкой. Поняв, что, проводя параллели с Эдуардом, Лерка уже в следующую минуту начнет вспоминать о «любимом Костике», я поспешила это предотвратить. — Да ну, ерунда, — отмахнулась я, — мне просто скучно. Помнишь, ты меня обещала в свое брачное агентство сводить? — продолжила я без всякого перехода. — Неужели ты все-таки решилась? — удивилась Лерка. — А как же… — махнула она на окно. Я скрылась в ванной, применив к подруге один из своих тактических приемов, безотказно действующий на мужчин и вводящий в заблуждение женщин, — «улыбку Джоконды», которую каждый объяснял как хотел, так что можно было не бояться быть неправильно понятой. Когда кто-то трактовал выражение моего лица не в мою пользу, то обычно сам и чувствовал себя недостаточно умным, чтобы понять истинное его значение. Леркин недоумевающий взгляд с головой выдал ее принадлежность ко второй категории. Впрочем, все равно что-либо объяснять я не собиралась, поэтому, быстро облачившись в облегающий темно-зеленый костюм и поправив макияж, я помахала «сестренке» на прощанье: — Номер моего телефона ты знаешь. Не забудь про нашу «легенду», — на всякий случай напомнила я, закрывая за собой дверь. Мой кавалер снова был очень предупредителен и галантен: здороваясь, поцеловал меня в щеку, открыл передо мной дверцу. Пока автомобиль медленно — даже излишне медленно! — преодолевал расстояние от Леркиного дома до главного офиса концерна «Вавилон», мы успели поделиться впечатлениями о сегодняшнем дне. — Можно попросить тебя об услуге? — внезапно серьезно спросил Эдуард. Я удивилась настолько, что мне даже не потребовалось применять свой актерский талант и изображать изумление — мои брови сами собой поползли вверх. Приготовившись внимательно выслушать, на всякий случай я предупредила, что выполнение просьбы гарантировать на сто процентов не могу. Но, как я заметила, для Эдуарда было очень важно то, что он собирался мне сказать, поэтому прекратила ерничать. — Знаешь, у нас умер сотрудник, — начал он, запинаясь, — сегодня из милиции звонили. Впрочем, важно даже не это. Главное, что Валерия его хорошо знала… — Константин Руднев? — перебила я, стараясь не выглядеть полной дурой, но не показывая свою осведомленность. Ковалев хотел было удивиться, но вовремя вспомнил, что мы с Леркой все-таки «сестры». — Да, он. Понимаешь, я теперь даже не знаю, как ей об этом рассказать, — с надеждой посмотрел он на меня. — Не трудись, она уже знает. Сегодня утром его мамочка сообщила, что Валерия ее Костика до ручки довела, — остановила я его следующий вопрос. Оставшуюся часть пути Эдуард осмысливал сказанное мною и только возле парадного подъезда освещенного здания спросил: — Как себя чувствует Валерия? Сначала я хотела отделаться обычным «нормально», но потом поняла, что этот вопрос — не простая формальность, а искреннее участие. Честно говоря, я даже не ожидала такого поворота. Как видно, Руднев был неплохим специалистом, если самочувствием его невесты интересуются деловые партнеры… Или Лерка запала в душу коммерческого директора? Впрочем, последнее подозрение я вскоре отмела за недостатком доказательств, потому что весь вечер Эдуард не отходил от меня ни на шаг и демонстрировал просто чудеса терпения и заботливости. Я же, напротив, с завидным упорством не желала замечать его стремлений быть поближе ко мне. Что, кстати, не помешало мне воспользоваться его знакомствами и пообщаться почти со всеми гостями на приеме. Честно говоря, у меня сложилось впечатление, будто я нахожусь в очень домашней обстановке. Если в прошлый раз все приглашенные держались друг с другом официально и подчеркнуто холодно, то на этот раз все, кроме меня, как будто были хорошо знакомы. Когда я поделилась своими наблюдениями с Эдуардом, он улыбнулся: — Просто сегодня все свои, а вчера была иностранная делегация. Большинство сотрудников, которым вчера меня представляла Лерка, пришли с женами или подружками. Некоторых из них я уже видела, а с женой Василия даже успела пообщаться. Я пока и сама не знала, что мне следует ждать от этого вечера, но все-таки присматривалась к окружающим, пытаясь понять, кому из них была выгодна смерть преуспевающего адвоката, ведущего дела с концерном. — Танечка, по-моему, вы заскучали, — улыбнулся Василий, протягивая мне фужер с шампанским. — К сожалению, — ему в тон вздохнула я, — Эдуард Владимирович бросил меня на произвол судьбы. У него какие-то дела, — с видом заговорщика сообщила я. — Не может быть, — расхохотался Воронин. На его громкий смех обернулись почти все присутствующие, поэтому мы на некоторое время оказались в центре внимания. Что, кстати, совсем не понравилось второй половине четы Ворониных, которая не замедлила о себе напомнить. Впрочем, хотя Анна еще вчера не очень понравилась мне, сейчас я даже обрадовалась ее появлению — ревность Эдуарда была бы совершенно ни к чему. Когда супруги, нежно улыбаясь друг другу, отошли на несколько шагов, я вздохнула с облегчением: есть люди, присутствие которых начинает тяготить уже на второй минуте общения. Анна была как раз из таких, я с первого взгляда раскусила в ней «прилипалу», которая мертвой хваткой цепляется за любую соломинку, чтобы достичь своей цели, и просто обожает давать советы, в чем я уже имела честь убедиться. Мы с Леркой хохотали до упаду, вспоминая вчерашний разговор: Анна посчитала меня излишне худой — это при моей-то безупречной фигуре — и посоветовала пить пивные дрожжи. Конечно, я еще некоторое время собиралась мысленно позлословить насчет далекой от идеала комплекции мадам Ворониной, но мое внимание неожиданно привлек разговор двух миловидных девиц. — Марусь, я сама не понимаю, как все получилось, — щебетала одна, закатывая глаза. — Я сначала и не заметила ничего, а потом вдруг кольца не обнаружила и сережек, представляешь? Потерять не могла, я их не носила давно. — Слушай, может, кто-то из знакомых пошутил? — недоверчиво прошептала ее голубоглазая подружка. — Не могло же золото просто так исчезнуть. — Да не мог никто так сделать, — решительно потрясла обесцвеченными «Блондораном» волосами первая, — к нам из чужих никто и не заходит, сама знаешь, мама не любит. А тут получилось, что я целый день в «Эдеме» просидела, мать на работе… Но ведь замок не сломан, а ключи я никому не давала. Может, у нас домовой завелся? — Девушка пожала плечами. Не знаю, что там насчет домового, но я в такие сказки не верю. Если из квартиры что-то пропало, сваливать пропажу на нечистую силу глупо, а надо попытаться найти реальных людей, которые под эту самую нечисть «косят». Причем больше всего насторожило меня в разговоре упоминание райского сада, который в просторечии именуется Эдемом. Тарасов — город не маленький, но почему-то в последнее время название «Эдем» встречается на моем пути слишком часто. А я уже решила разобраться с ним до конца. — Простите, я нечаянно подслушала ваш разговор… — без лишних предисловий начала я. — Вы вроде бы что-то про брачное агентство говорили? Девушки посмотрели на меня с недоверием, но я продолжала тараторить: — Представляете, моя подружка год назад с его помощью за иностранного дипломата выскочила замуж! Сейчас в Штатах живет, ничуть не жалеет и приезжать сюда в ближайшую пятилетку не собирается, — взахлеб врала я без всякого зазрения совести. Зато мой план сработал: мы познакомились, и уже через минуту одна из них поведала, что у нее прямо из дома исчезли золотые безделушки. Я, конечно, вместе с ними тихо подивилась таким чудесам, но между делом выпытала и кое-какие подробности этого непонятного происшествия. «Так-так-так, по-моему, мы это уже проходили: девушка едет в „Эдем“, дома как раз никого нет, дверь не взломана, замок открыт ключом, который даже царапин не оставляет… — прокручивала я в голове интересные детали. — Теперь мне уж точно пора это агентство посетить», — твердо решила я и несколько успокоилась. Похоже, шаг за шагом я приближалась к разгадке. Глава 7 Я с наслаждением подставила лицо прохладным струям, чтобы взбодриться. Лерка прямо с утра позвонила в брачное агентство и попросила принять вне очереди свою «двоюродную сестру». Теперь мне оставалось привести себя в порядок и войти в роль богатой незамужней девицы. Впрочем, на бедность я действительно не жаловалась — Лерка платила мне по двести баксов в день, тем более, что шла я в «Эдем» в интересах ее дела, а не в своих собственных. Замужем я тоже не была, так что оба эти обстоятельства значительно облегчали мою задачу выглядеть наивно и легкомысленно. Свой имидж я, конечно, продумала до мельчайших подробностей, чтобы при особой необходимости сойти и за роковую женщину, и за милую простушку. Но надеялась я и на провидение и на высшие силы, поэтому перед важным визитом в брачное агентство решила снова обратиться к своим надежным помощницам — двенадцатигранным косточкам. Вытряхнув их из замшевого мешочка прямо на туалетный столик, я вгляделась в полученную комбинацию: «35+3+22». И с удовольствием потерла руки и улыбнулась: на меньшее я и не рассчитывала. Теперь я с большей уверенностью буду претворять в жизнь свою авантюру, потому что косточки обещали мне обязательное «исполнение хорошо продуманных планов». Часам к десяти я экипировалась в костюм от Поля Готье, до мельчайших подробностей проинструктировала Лерку по поводу нашей с ней «легенды», да и свои планы продумала очень хорошо, чтобы ни в коем случае не входить в конфликт с предсказанием костей. Иномарка Фисенко величественно выплыла со двора, как всегда под завистливый шепот соседей. В «Эдеме» нас встретили хорошо: богатые клиенты вообще пользуются значительными преимуществами в виде вежливого обхождения и быстрого обслуживания. Обстановочка мне сразу понравилась — роскошно, но без особой вычурности, даже уютно. Тихая романтичная музыка удачно дополняла интерьер, настраивая посетителей на определенный лад. Лерка сразу же представила меня какому-то молодому человеку, который отвечал за «вербовку». Я без запинки отчеканила свои данные и примерные требования к кандидатам в женихи, а Валерия отправилась на очередное собеседование. «Если тут каждую „жертву“ столько мурыжат, вряд ли кто вообще замуж выходит», — отметила я про себя, пытаясь сосчитать количество потраченных подругой денег и времени. Но тут же поймала себя на мысли, что Лерка — особа взбалмошная и сама не всегда знает, чего хочет. Возможно, те, у кого требования наиболее приемлемые, давно «за бугор» уехали. Впрочем, я тоже быстро сдаваться не собиралась. Во-первых, потому, что нужен был повод для посещений данного заведения, а во-вторых, я вообще сильно сомневаюсь, что кто-нибудь в здравом уме и трезвой памяти решится взять меня замуж. Недаром же еще в студенческие годы знакомые наградили меня кличкой «Ведьма», которую я до сих пор с блеском оправдываю. Строить глазки «вербовщику» мне надоело уже на второй минуте, поэтому, кое-как отделавшись от его назойливых ухаживаний, я наконец-то «лишилась» его общества. Правда, сидеть в одиночестве я тоже не собиралась и сразу же отправилась обследовать территорию. Те наивные личности, которые не могут найти предлог для нового знакомства или почву для приключения, очень ошибутся, если примут меня за свою. Я заранее продумала, где в таких заведениях может находиться наиболее осведомленное лицо, поэтому сразу же направилась к охраннику. — Простите, вы не подскажете, где здесь находится туалет? — вкрадчиво спросила я, опуская глаза. Дородный мужчина в едва сходившейся на пупке форменной куртке привстал, чтобы поприветствовать меня. Я с первого взгляда распознала его истинную сущность: такие типы любят поболтать. Надо было только найти к нему подход, и я бросила пробный шар: — Я совершенно не могу ничего найти, а подруга бросила меня, не сказав, когда вернется. Видимо, по моему почти неподдельному смущению охранник понял, что в таком месте я нахожусь первый раз в жизни, поэтому проникся ко мне отцовской заботой. — Ты, дочка, совсем не туда пришла, тебе вон в ту дверь надобно, — махнул он рукой в совершенно противоположную сторону. Но так просто уходить я не собиралась, поэтому для начала мы познакомились, а потом я начала расспрашивать Матвея Петровича, как долго обычно девчонки бывают на собеседованиях и о чем их там выспрашивают. Доподлинно мой собеседник ничего не знал, потому как его «это не касаемо», но все-таки рассказал много интересных случаев. Особенно заинтересовал меня тот факт, что, входя во внутренние апартаменты, все посетительницы оставляли свои сумки на вахте. — А чего они там делают? — снова состроила я из себя неискушенную девочку. — А там ресторан у них, бильярд и всякие рулеты, — важно объяснил мне охранник. Я поспешила отвернуться, чтобы не расхохотаться, и уткнулась взглядом в стену. — А это что? — ткнула я пальцем в доску, на которой под стеклом красовался какой-то график. — А это наши дежурства, — объяснил Матвей Петрович. Я изобразила на лице такой искренний интерес, что он не только похвастался почетной обязанностью составления данного документа, но и продемонстрировал свои произведения «табельного искусства» за несколько последних месяцев. Когда его попросили вызвать к телефону какого-то Макарова и охранник скрылся в конце коридора, я успела достать из сумочки миниатюрный фотоаппарат и сделать несколько снимков. Теперь мне не было необходимости запоминать, кто из охранников дежурил в дни совершения тех двух краж, о которых я знала. И миниатюрная видеокамера, прихваченная мною «на всякий случай», тоже очень пригодилась: я укрепила ее в густой листве драцены, кадка с которой стояла как раз напротив стола. «Как знать, может, и она пригодится», — подумала я, маскируя пальмовыми листьями моего «наблюдателя». Я всегда предпочитаю перестраховываться: уж лучше пусть доказательств будет больше, чем не будет вообще. Матвей Петрович сказал, что завтра будет дежурить его напарник, вот я и полюбуюсь, чем он занимается на рабочем месте. Похоже, лысый дядька-охранник испытал такое удовольствие от общения со мной, что чуть не расцеловал меня на прощание. Но я от лобызаний Матвея Петровича благополучно отвертелась и быстро отправилась на поиски туалета, а на самом деле — Лерки. Она уже успела освободиться и растерянно озиралась по сторонам, не решаясь открыто заявить о моей пропаже. — Ты где была? — едва смогла выдавить побледневшая Валерия. — Пиво пила, — быстро нашлась я, ответив фразой из запомнившегося рекламного ролика. Мы тепло попрощались с персоналом, заверившим нас в скором успехе, и благополучно покинули стены этого брачного — пока не совсем понятно, в каком смысле, — заведения. — Лер, а ты заходила во внутренние апартаменты? — спросила я, когда мы уже отъехали порядочное расстояние. — Да, а что? — в недоумении спросила подруга, не поворачивая головы. Дорога была скользкой, а в ее водительское мастерство я верила с трудом, поэтому через некоторое время мы с Леркой по моему предложению поменялись местами. Только после этого я решилась возобновить свои расспросы: — Слушай, мне очень надо знать, сколько раз и когда ты сидела во внутреннем ресторане и где в это время была твоя сумка. Валерия задумалась. — Ну, не знаю, раза два… или три… — Вспоминай, когда это было, — скомандовала я, закрывая машину, поскольку мы уже доехали до ее дома. Поднимаясь по лестнице, Лерка сделала сосредоточенное лицо и все время что-то бурчала себе под нос. В квартире она, не обращая совершенно никакого внимания на обрадовавшегося Сеньку, кинувшегося ей под ноги, едва разувшись, бросилась в кухню к настенному календарю. — Так, в парикмахерской я была в прошлый вторник, значит, в ресторане мы с Артуром сидели в среду. И еще в пятницу. — Лер, теперь вспомни, кто из охранников дежурил на вахте. Был в те дни такой толстый лысый дядька? — начала я подсказывать, рисуя в воздухе очертания массивного Матвея Петровича. — Нет, — категорически отмахнулась Фисенко, — там был такой приятный мальчик в охране, симпатичный… Витюша, по-моему, — улыбнулась она. Я не стала пока разочаровывать Лерку насчет симпатичного мальчика Витюши, но сама долго задерживаться у нее не собиралась — надо было проявить фотографии. * * * Как я и ожидала, по графику в дни квартирных ограблений в брачном агентстве дежурил именно Матвей Петрович. «Значит, у этого самого Витюши была как раз уйма свободного времени для того, чтобы навестить квартиры Лерки и девушки из „Вавилона“, — размышляла я за неизменной чашкой крепкого кофе. — А ключики он вполне мог забирать из их сумочек во время дежурств и делать с них дубликаты… В общем, просто идеальный подозреваемый!» — усмехнулась я. Все-таки что-то в этой истории не сходилось: зачем было какому-то охраннику убивать Леркиного Костика, если они даже не были знакомы. Или были? Нет, так больше продолжаться не может, ситуацию пора срочно разъяснить. Поэтому я набрала номер другого моего милицейского друга — Андрея Мельникова, который, как и Гарик Папазян, питал ко мне нежные чувства, но, в отличие от того же Гарика, больше всего потому, что был женат на моей подруге Женьке. Кроме того, Андрей славился исключительной бескорыстностью, и звонок ему не был чреват для меня какими-либо последствиями, как в любом ином случае. Он безошибочно узнал мой голос и обещал к завтрашнему утру проверить не только репутацию моего подозреваемого, но и его алиби. — Андрей, но у меня пока ничего на него нет, так что подтвердить его вину я пока не могу, — предупредила я друга на всякий случай. — Ничего, мы сами что-нибудь придумаем, — рассмеялся он в ответ и попрощался до утра, обещав перезвонить. Да уж, методов у нашей доблестной милиции, чтобы обвинить в чем-нибудь человека, хватает. Хорошо еще, что Андрей — человек в высшей степени порядочный и чужую вину на другого не повесит. Но все-таки мне было жутко интересно, каким именно образом он собирался «раскрутить» Витюшу. «Может быть, сделает его свидетелем какого-нибудь ДТП? Или попросит в понятые на обыск к кому-то из соседей?» — ломала я голову, выкуривая одну сигарету за другой. Наконец до меня дошло, что зря я мучаюсь — завтра Андрей и так обо всем расскажет, да еще и с подробностями. А пока у меня была еще одна проблема — Гриша так и не появлялся. Это по меньшей мере удивительно — раньше он никогда не позволял себе ничего подобного. Ну, мы, конечно, не жили с ним в одной квартире, но даже и тогда он звонил мне по вечерам, а если куда-то уезжал — ставил в известность, хотя меня его передвижения на тот момент мало волновали. А тут почему-то такое странное исчезновение… Я вздохнула и включила телевизор. И он снова «порадовал» меня очередной мыльной оперой. Все они как будто специально придуманы для того, чтобы у зрителя, у нормального среднестатистического человека никогда настроение не повышалось: мало того, что у него своих проблем достаточно, так еще за выдуманных героев надо переживать. В общем, выключив, естественно, «ящик», я решила пока не ломать голову понапрасну, а просто лечь спать. Но и на любимой подушке меня не покидали сомнения. * * * Утро было сумасшедшим: я встала пораньше, чтобы привести себя в порядок и лично навестить второго охранника брачного агентства «Эдем». Предлог для поездки я нашла просто потрясающий: вчера забыла упомянуть в анкете, что предпочитаю мужчин ростом не выше ста шестидесяти сантиметров. Я почти полчаса мучилась, прежде чем в голову пришла эта великолепная мысль: никаких подозрений такая моя «заморочка» не вызовет, зато я смогу благополучно избежать замужества. В брачном агентстве меня встретили с распростертыми объятиями и сразу же проводили во внутренние апартаменты, куда, как я поняла, не пускали первых встречных. Я продефилировала мимо Витюши, продемонстрировав ему не только длинные ноги, но и пару внушительных золотых браслетов. Нажав на совершенно незаметную кнопочку одного из них, я включила видеокамеру и незаметно подмигнула драцене, так что моя шкодливая физиономия непременно возникла на первых же кадрах. Сумку, конечно же, пришлось оставить на вахте, но я за нее ничуть не беспокоилась: все деньги, документы и ключи от своей квартиры я оставила в Леркиной серебристой красавице машине, которую позаимствовала у нее сегодня утром специально для создания имиджа богатой невесты. Ключи же от авто вряд ли могли помочь в реализации плана очередного ограбления. В ресторане мы с «вербовщиком» просидели около часа, так что Витюше в любом случае хватило бы времени на обследование моей сумки. Хотя мой неожиданный фортель с ростом вызвал некоторое замешательство у администрации агентства, ведь обычно женщины предпочитают мужчин если не очень высоких, то хотя бы чуть выше их самих. Но со мной, несмотря на мою причуду, обошлись в высшей степени деликатно. На основании этого я сделала вывод: наверное, в их практике встречались и более эксцентричные особы. Правда, мне пришлось довольно долго доказывать, что в настоящее время все европейские женщины предпочитают вариант, когда мужчина заведомо ниже ростом. «Вербовщик» в недоумении поднял брови, но безропотно добавил это мое требование в «личное дело», то есть в индивидуальный компьютерный файл. Но так просто уходить я не собиралась — еще надо было забрать видеокамеру. Поэтому пришлось применить небольшую хитрость: немного повосхищавшись великолепной пальмой, я отправила охранника за водой, чтобы немедленно полить ее. Пока он ходил за лейкой, я успела спрятать в сумочку все атрибуты слежения. Дома я немедленно просмотрела кассету и убедилась в правильности своих выводов: Витюша с ловкостью заправского карманника шарил в моей сумке. Теперь мне оставалось только дождаться звонка от Андрея с окончательным отчетом о проведенной операции задержания. Хотя одиннадцать часов утра — неподходящее время для сна, я все же неожиданно задремала на любимом диване. Пробуждение наступило через полчаса со звуком телефонного звонка. Я, правда, спросонья чуть ли не минуту ждала, пока кто-нибудь другой возьмет трубку. Но этот «кто-то» так и не появился. — Ты все еще не встала? — услышала я в трубке удивленный голос Андрея. — А у меня для тебя сюрприз. Угадаешь сама? Особого желания без острой необходимости напрягать мозги у меня не возникло, поэтому я данное предложение безоговорочно отклонила и приготовилась внимательно выслушать всю добытую Мельниковым информацию. Как выяснилось, мои предположения относительно корыстных побуждений молодого охранника оказались совершенно правильными. Выдавать секреты профессии Андрей отказался, но зато с уверенностью подтвердил, что Витюша уже полгода под носом своих работодателей промышлял довольно выгодным бизнесом: делал дубликаты с ключей богатеньких клиенток. Потом он созванивался со своим напарником и между делом выяснял, кто из девушек в данный момент находится в агентстве. — Представляешь, у деда, его напарника, чуть глаза на лоб не вылезли, когда мы ему рассказали, что он вору информацию поставлял, — рассмеялся Мельников, очевидно, припоминая подробности сегодняшнего рейда. Я очень хорошо себе это представила и посочувствовала почтенному Матвею Петровичу. Теперь мне оставалось окончательно «расколоть» Витюшу, чем я и собиралась заняться в самое ближайшее время. Выбрав для себя профессию частного детектива, которая являлась для меня основным источником дохода, я вовсе не собиралась никого обирать, искусственно затягивая время расследования. Слишком долго заниматься одним делом мне не позволяло собственное самолюбие и непоседливый характер. И с кражей из Леркиной квартиры денег и драгоценностей я собиралась разобраться как можно скорее. Тем более что на сей раз поджимали и сроки: в ближайший понедельник возвращались из Франции Фисенко-старшие, которым вовсе не обязательно было знать о некоторых проблемах дочери. — Андрюш, у меня есть кое-какие доказательства по этому делу. И мне нужно встретиться с задержанным. Я приеду? На вопрос мое заявление походило лишь отчасти, потому что я говорила твердо и уверенно. Мельников, похоже, был несколько озадачен такой просьбой, но, когда я упомянула про личное разрешение подполковника Кирьянова, моего старинного друга, он ответил коротко: — Приезжай. Положив трубку, я вновь набрала номер и, скрестив пальцы «на счастье», стала терпеливо дожидаться, когда же кто-нибудь подойдет к телефону. На мое счастье, это случилось довольно быстро. — Подполковник Кирьянов слушает, — услышала я немного хрипловатый после болезни, но все-таки хорошо узнаваемый голос. Когда я объяснила Володе суть дела, он, ни секунды не раздумывая, пообещал мне свое содействие: — Можешь приезжать, я сейчас обо всем договорюсь. Благодарность моя не знает предела, особенно если услугу мне оказывают люди бескорыстные. Поэтому по пути в отделение милиции я заглянула в магазин игрушек и купила для младшего сына Кирьяновых яркий самокат, заранее зная, как будет морщиться и отказываться Володя. Но меня утешало одно: подарок-то не ему, а Антохе, так что взять самокат все-таки придется! * * * — Нет, это просто невозможно! — Лерка округлила глаза, когда я начала рассказывать некоторые подробности расследования. Пока я вводила ее в курс дела, она совершенно забыла о сигарете, пепел с которой падал прямо на ковер. Труднее всего ей было поверить, что в ее квартире за один день побывало по меньшей мере два вора. Она вбила себе в голову, что и один человек мог совершить несколько преступлений. — Лер, ты пойми, — убеждала я, — Витюша действовал по уже отработанной схеме: сделал дубликат ключа, через другого охранника узнал, что тебя нет дома — ты как раз ходила на собеседование, — спокойно приехал, взял деньги и хотел благополучно свалить. Ты же сама говорила, что, если бы не пропали драгоценности, ты бы даже не заподозрила, что в квартире кто-то побывал. Лерка хотела что-то возразить, но я быстро продолжила: — Какой смысл ему рисковать? Он же прекрасно понимал, что, если возьмет что-то действительно очень ценное, его запросто заметут. Так что, услышав, что пришел кто-то еще, он просто спрятался в шкафу. Кстати, ты мне сама показывала, что вешалки с платьями были сдвинуты в одну сторону. Так вот, он там посидел, переждал, пока второй вор уйдет, а потом и сам ушел. Мне кажется, он даже не знал, что это была не ты сама. — Тань, я что-то совсем ничего не понимаю. — Лерка бессильно опустила руки. — Кому еще понадобилось ко мне забираться? Неужели полгорода успело сделать себе ключи от нашей квартиры? Вопрос был резонный. Я и сама задумалась над тем, почему в этой истории так много преступников, умеющих беспрепятственно проникать в квартиры при помощи обыкновенных ключей. Конечно, Валерию я кое-как успокоила: накапала валерьянки, заварила успокаивающий чай, приготовила теплую ванну. Пока Лерка плескалась, я постаралась кое-как оформить уже полученные сведения и хотя бы примерно скорректировать свои дальнейшие действия. Если предположить, что Витюша, как он утверждает, кроме денег, из шкатулки ничего не взял, значит, драгоценности увел кто-то другой. Причем у него был свой ключ от квартиры. Так, снова я вернулась к тому, с чего и начала. Подозреваемый номер один — недавно убитый бойфренд Валерии Константин Руднев. Но тут напрашивается другой вопрос: украл колечко мамы Фисенко, но свой собственный-то подарок зачем? Мог бы просто спросить, Лерка — не бедная сиротка, вернула бы… Я усмехнулась и закурила. Подозреваемый номер два — убийца Костика. Кстати, ко второй версии я все-таки больше склонялась, потому что никаких ключей при Рудневе не было найдено. Вообще-то рассказ, который я услышала в отделении милиции из уст квартирного вора, больше походил на вымысел. Витюша клялся и божился, что взял из шкатулки только деньги, а потом услышал какой-то скрежет в замочной скважине и спрятался в стенной шкаф, служивший Лерке гардеробом. Как показалось Витюше, пришла хозяйка квартиры, но так как дверца шкафа была плотно прикрыта, он никого не видел. Потом он немного замялся и сказал, что собака в это время очень сильно лаяла. Я насторожилась: Сенька вряд ли стал бы лаять на собственную хозяйку. — А как пекинес отреагировал на ваше появление в квартире? — не удержалась я от вопроса. — Почему он на вас не лаял? Витюша ярко покраснел и, почти заикаясь, ответил: — Я с-слышал, как хозяйка говорила, что он вафли шоколадные любит, вот я ему и принес несколько… А еще… я как вылез из шкафа, у меня прям глаза защипало: духами какими-то воняло резко. Мне сразу стало понятно, что Сенька адекватно среагировал на неприятный запах. Только вот все равно оставался открытым вопрос: это были резкие духи или мужской одеколон? Но этого охранник сказать не мог, так как в таких тонкостях не разбирался. Таким образом, было непонятно, кто же все-таки приходил — женщина или мужчина, и это очень осложняло ведение дела. Через некоторое время, когда второй посетитель ушел, Витюша вылез из шкафа, аккуратно закрыл за собой входную дверь и спокойно ушел, не замеченный никем. Ну, в последнем я, честно говоря, несколько сомневалась: с такими любопытными соседями, как в доме Валерии, вряд ли что-то может остаться незамеченным. По крайней мере, я на это твердо рассчитывала, поэтому наметила в самое ближайшее время поговорить с «подъездными» бабушками, считающими меня Леркиной сестрой и выручившими меня совсем недавно. Не давала покоя и пропавшая черная папка, неожиданно увиденная мною в кабинете Эдуарда Ковалева. Что-то во всем этом было странное и никак не увязывалось между собой. Насколько я поняла из замечаний Лерки, никаких финансовых проблем у Константина Руднева не было. Значит, и причин для кражи драгоценностей — тоже. В строительном концерне с капиталами вроде бы все также в порядке. Впрочем, с подобным утверждением лучше подождать до очередной проверки. Почему же тогда папка появилась именно у Эдуарда? Чтобы это выяснить окончательно, я решила снова лично засвидетельствовать свое почтение господину Ковалеву. Уже в машине, по пути к главному офису «Вавилона», я кое-что пометила в блокноте: деньги я нашла. Теперь до приезда Фисенко-старших оставалось найти кольца. Кроме того, я обещала Лерке заняться расследованием убийства ее бывшего друга Константина Руднева, к которому каким-то боком относилась пропавшая папка с деловыми бумагами адвоката. Так что теперь наступило самое время заняться этими делами. На проходной меня остановил кто-то из новых сотрудников. Показывать красные «корочки» или удостоверение частного детектива я не стала, потому что пока в мои планы не входило раскрывать собственную личность перед служащими фирмы. Я только улыбнулась и прямо с проходной позвонила Ковалеву: — Эдуард Владимирович, это Иванова. Я сейчас внизу, но меня не пропускают… — Я изобразила минутную паузу, в течение которой сообразительный коммерческий директор попросил меня передать трубочку охраннику, что я с самым невинным выражением лица и сделала. В течение минуты я имела честь наблюдать постепенное изменение цвета лица охранника и слушать нечленораздельные звуки: — Н-ну… извините… мм… хм-м… Ага… Наконец он радостно закивал головой и с облегчением выдохнул, обращаясь уже ко мне: — Проходите, пожалуйста. Я не заставила себя долго упрашивать и победно прошла через турникет, конечно, не забыв поблагодарить молодого человека, стоящего на страже «Вавилона». На самом деле я считаю, что вежливость еще никому не повредила, поэтому предпочитаю наводить мосты с людьми рабочих профессий. В кабинете Ковалев был не один, но длинноногая девица, с которой я уже успела познакомиться позавчера, его секретарша, быстро собрала все бумажки и вышла, осторожно прикрыв за собой дверь. Я бросила взгляд на стол, на кресло, но черной папки не увидела. Впрочем, сразу опускать руки я не собиралась. Поделившись впечатлениями о проведенном вечере, я сразу приступила к делу, по поводу которого и проделала свой путь. — Эдуард, я к тебе с просьбой, — начала я с загадочной улыбкой. — У меня есть двоюродный брат, которому скоро исполняется тридцать. Знаешь, дата круглая, так что подарок нужен солидный. Но не помпезный, — поморщилась я. Ковалев в недоумении смотрел на меня, видимо, не испытывая восторга от собственного умения выбирать подарки. — Я у тебя на днях видела черную кожаную папку, — я нарисовала в воздухе неопределенный предмет непонятного формата. — Поделись секретом, где ты ее взял. Как ни странно, Эдуард ничуть не насторожился, а только задумался. Я напряглась, ожидая его реакции, и даже нащупала в сумочке пистолет. Ковалев огляделся по сторонам, вдруг оттолкнул кресло и присел на корточки, так что совсем исчез из поля моего зрения. Заранее оценив ситуацию, я знала, что мне ничего не угрожает, — между нами находился стол, так что в любом случае пистолет выхватить я всегда успею. Но Эдуард появился из-под стола так же неожиданно, как исчез, и физиономия его просто светилась от удовольствия. — Танечка, если тебе эта папка понравилась, я тебе даже подарить ее могу, — протянул он мне прямоугольник из черной кожи. — Вот только брелок придется отцепить — вряд ли у нас с твоим братом инициалы совпадают. Я едва успела выдавить улыбку: такого поворота событий я совсем не ожидала. Потом подумала, что Эдуард сейчас быстро отцепит брелок, не давая мне рассмотреть монограмму, но он с готовностью отдал папку в мои руки. Ничуть не скрывая своего интереса, я всмотрелась в буквы — «К», «Э» и «В». Значит, все-таки папка принадлежит ему, потому что никакой подмены брелока я не заметила. «Надеюсь, я не позеленела от злости, — усмехнулась я, стараясь ничем не выдать свое разочарование. — Ох, ну почему, как только я хотя бы на миллиметр приближаюсь к разгадке, что-нибудь отталкивает меня на километр назад!» Так как винить в неудаче было некого, я просто поблагодарила. — Спасибо, но не могу же я лишить тебя этой папки, — улыбнулась я. — Ничего такого я не имела в виду. Может быть, просто дашь адрес магазина, где ты ее покупал? — попробовала я подойти к проблеме с другой стороны. — Я ее не покупал, это подарок. — Тогда тем более я не могу ее принять, — отозвалась я, а про себя начала ломать голову, кто же мог сделать Ковалеву такой роскошный подарок. Наверное, лицо у меня в тот момент было уж слишком серьезное, потому что Эдуард рассмеялся. — Не ревнуй, это Анна Воронина нам с юга в прошлом году привезла. Модель эксклюзивная, с инициалами владельца, — похвалился он. — Значит, у Воронина тоже такая папка есть? — не удержалась я от вопроса, ответ на который и сама уже знала. Эдуард не успел ответить, потому что на столе заверещал селектор, и секретарша сообщила о каком-то важном звонке из Штатов. Я, конечно, не прочь была бы послушать обо всяких там коммерческих делах, но коммерческий директор без намеков попросил меня подождать в приемной. С трудом скрыв досаду, я вышла. Секретарша сидела за своим столом и сосредоточенно подпиливала ногти. Правда, при моем появлении она это занятие немедленно прекратила, пригласила присесть на диван, не такой широкий и мягкий, как в кабинете шефа, но все-таки достаточно удобный, и даже предложила кофе. Я не тешила себя иллюзиями относительно способностей длинноногой девицы готовить мой любимый напиток, но сидеть молча не была расположена еще больше. Поэтому согласилась даже на растворимый и завела легкую светскую беседу. Сначала разговор не клеился: понятное дело, не всякая секретарша будет обсуждать с клиентами какие-то дела. Но все-таки ее слабую нотку я нащупала сразу. В любой нормальной организации, заботящейся о своей репутации, ни в коем случае не берут на работу людей некоммуникабельных, поэтому секретари, лицо компании, просто обязаны как-то занимать клиентов фирмы. И сама того не желая, длинноногая Аллочка под моим чутким руководством запросто перемыла косточки почти всем своим начальникам. Между делом я узнала, что Андрей Брониславович коллекционирует коньяк, а жена Василия Воронина органически не переваривает золотые украшения. Немного направив разговор в нужное русло, я смогла узнать много интересных подробностей и про некоторых компаньонов фирмы. Причем кое-что из этого буквально повергло меня в шок: оказывается, у Константина Руднева до Лерки была какая-то очень ревнивая любовница, буквально терроризировавшая его телефонными звонками и факсами. Вот только поподробнее узнать о ней не удалось, потому что Эдуард как раз вышел из своего кабинета. Черт побери! Мне показалось, что всего мгновение отделяет меня от разгадки, но… как обычно, этому что — то помешало. Продолжать разговор при своем непосредственном начальнике Аллочка, конечно же, не стала. Я тоже быстро перевела разговор на другую тему, чтобы не привлекать внимания Эдуарда и не доставлять лишних неприятностей моему возможному осведомителю. Правда, уже через несколько минут я нашла повод выслать коммерческого директора из собственной приемной, но продолжать тему любовницы Руднева не стала. Вместо этого я достала из сумочки шоколадку и быстро положила на секретарский стол. — Зачем? — удивилась Аллочка, убирая ее в ящик. — За компанию, — хитро подмигнула я. Теперь, когда секретарша благосклонно отнеслась к моему презенту, я абсолютно спокойно могла подойти к ней в любое время. Вернулся Эдуард, и на его предложение вместе пообедать я согласилась даже не раздумывая. Глава 8 — Да откуда я знаю! — взорвалась Лерка, нервно затушив всего до половины выкуренную сигарету. — Ничего такого он мне не говорил. В самом деле, не буду же я допытываться, кто ему звонит, или лазать по его записным книжкам! Конечно, Валерия на сто процентов была права: особого смысла при помощи лупы каждый день обследовать мужика я не видела. Но все-таки должно же было ее хоть что-то насторожить! — Понимаешь, мы, пока не поссорились, почти все выходные и праздники проводили вместе, — начала объяснять Лерка, немного успокоившись. — Но это не часто случалось, ведь Костик, кроме своей адвокатской конторы, еще в «Вавилоне» работал юрисконсультом. Так что свободного времени у него было мало. — Думаешь, что времени на любовницу ему просто не хватило бы? — решилась я задать очередной вопрос. Лерка твердо кивнула головой: — Тань, может, у него и был кто-то, но только до меня. Потому что пока мы с ним встречались, он во мне души не чаял. Конечно, иногда Лерка склонна преувеличивать что-то и выдавать желаемое за действительное, но на этот раз у меня были веские основания ей верить — некоторое время назад мне то же самое говорил Эдуард. Но, странное дело, Аллочка ясно сказала, что до самого последнего времени бывшая любовница изводила Руднева телефонными звонками. «Вот настырная баба! — удивилась я. — Константин ведь не часто в „Вавилоне“ бывал, потому что основным местом его работы все-таки была другая фирма, но она его и здесь находила! Или он ей докладывал о том, куда едет в данный момент?» Немного подумав, я пришла к выводу, что влюбленный в другую женщину адвокат вряд ли ставил в известность прежнюю подружку о своих передвижениях по городу. Даже Лерка не всегда была осведомлена о планах своего жениха. Но тогда ситуация получалась просто абсурдной, ведь и сам Константин порой не знал, где именно понадобится его присутствие в следующую минуту! Причем путь от «Олимпа» до главного офиса строительного концерна, по моим подсчетам, занимал не менее получаса. Окончательно запутавшись, я достала из шкафа пакет с зернами кофе. Процесс приготовления этого древнего напитка меня всегда завораживал, поэтому я всегда предпочитала готовить его собственноручно. Когда вода в турке почти закипела, я убавила огонь и дала кофе настояться. Черт побери! Что-то здесь не состыковывается. Конечно, некоторые убивают мужчин из ревности, так что и Руднев запросто мог попасть в число этих «счастливцев». Но почему же тогда при нем не обнаружилось связки ключей от его и Леркиной квартир? И пропажа черной папки с деловыми документами из машины Валерии не давала мне покоя. Еще утром я позвонила Гарику — хотела выяснить какие-то подробности по делу убитого адвоката. Но ничего нового Папазян не сообщил: не было даже подозреваемых, потому что у всех друзей и знакомых Руднева было твердое алиби. «С Леркой все ясно — она на собеседовании была, что могут подтвердить все сотрудники „Эдема“, — начала вспоминать я, — Эдуард был на важной встрече с иностранцами, еще Андрей Брониславович, который вместе с ним там бумаги подписывал, упомянул об этом на приеме… А где в то время был Воронин? Гарик что-то говорил про какую-то строительную площадку… Интересно, так ли это на самом деле?» Лерка задумчиво смотрела в свою чашку. — Ты на кофейной гуще решила погадать? — улыбнулась я, пытаясь хоть немного развеять ее плохое настроение. Она только отрицательно покачала головой и устало вздохнула: — Тань, как ты думаешь, до приезда родителей все закончится? Более нелепого вопроса я от нее не слышала. Как будто сама не понимает, что для меня является делом чести закончить все к назначенному сроку. Хотя, конечно, понять ее можно: мало того, что отец считает ее недотепой и опекает иногда сверх всякой меры, так теперь Лерка умудрилась вляпаться в совсем невозможную историю: квартира ограблена, папка с документами похищена, жених убит… В общем, есть от чего впасть в депрессию. Очень хорошо понимая ее состояние, я и сама нервничала: оставалось всего два дня на раскрытие преступления, а у меня еще и на личном фронте проблемы начались — Эдуард просил проводить с ним побольше времени, а Гриша куда-то пропал. Я уже несколько раз звонила в его и свою квартиру, но трубку никто не брал ни там, ни здесь. «Может, это все к лучшему? — пыталась я подбодрить себя. — По крайней мере, над душой никто не стоит, и дома можно пока не появляться». Но, честно говоря, я все-таки беспокоилась. — Тань, сегодня у Наташи день рождения, — напомнила мне Лерка, — сходи обязательно, я уже и подарок купила. Она вышла из комнаты, а через минуту вернулась с роскошным букетом гербер и красивой коробочкой, внутри которой оказалась очень изящная кофейная пара из китайского фарфора. Хорошо, что у меня потрясающая память на имена и лица, позволившая мне быстро идентифицировать высокую миловидную блондинку, супругу Андрея Брониславовича, с именем именинницы. Я тоже была приглашена, но идти на празднество не собиралась: зачем являться к человеку, которого знаешь всего несколько дней? Сегодня даже Эдуард пытался уговорить меня пойти, но я все еще пребывала в раздумьях. Но теперь выбора не оставалось: Лерка не соглашалась идти ни под каким предлогом, окончательно зациклившись на безвременной смерти «любимого Костика». Зато Ковалев не уставая осаждал телефон до тех пор, пока я все-таки не согласилась. * * * На этот раз Эдуард приехал гораздо раньше назначенного времени, и путь к дому именинницы занял у нас около часа. Я сразу заметила, что Ковалев ведет машину преувеличенно осторожно, намеренно сокращая скорость. Но мне, честно говоря, было совершенно наплевать на маленькие мужские хитрости, потому что каждодневное веселье уже начало навевать на меня скуку. Я утешала себя только тем, что хотя бы нескольких человек знаю достаточно хорошо, чтобы общаться с ними на протяжении всего вечера. Кроме того, было интересно, в каком «шалашике» проживает генеральный директор концерна, к супруге которого мы ехали. Ожидания насчет предполагаемого местожительства почтенного семейства полностью оправдались: трехэтажный особняк стоял в престижном районе Тарасова, и даже дорога к нему была недавно прочищена, не в пример остальным улицам в нашем славном городе. Наталья, как всегда улыбающаяся, встретила нас в дверях. Извинившись за отсутствие Валерии, я вручила ей подарок. Эдуард преподнес изысканную серебряную вазу, которую я давно присмотрела в одном магазинчике специально для подобного случая. Мы, правда, чуть не поругались из-за того, что я хотела оплатить половину ее стоимости, а он как истинный джентльмен мне этого не позволил. Почти все гости уже собрались, так что нам пришлось пройти сквозь плотный строй приветствовавших нас знакомых и незнакомых людей. Как известно, трудности часто являются сплачивающим фактором, так что, когда мы наконец перестали улыбаться направо и налево и восхищаться туалетами и прическами, я в изнеможении опустилась на диван и нервно расхохоталась. Эдуард тоже заметно устал. — Я думал, это никогда не закончится, — улыбнулся он. Так как мы рука об руку вынесли «испытание гостями», взаимные обиды и упреки потеряли свою актуальность. Несколько минут спустя к нам обоим вернулось хорошее настроение, и мы снова слились с толпой. Говоря по правде, атмосфера в доме не была бы такой легкой и комфортной, если бы не старания хозяйки. Наталья успевала пообщаться со всеми гостями. Но особого веселья я все-таки не почувствовала — мои мысли были очень далеко отсюда и работали совершенно в другом направлении: оторвав от рабочего времени вечер, я продолжала думать о смерти Руднева. Я по очереди перебирала в голове всех присутствующих, с которыми был знаком Константин, примеряя на них маску убийцы. Но мыслительный процесс шел довольно туго, потому что меня постоянно отвлекали всякими глупостями. — По-моему, в лесу подохли все волки, — прошептала Наталья, тронув меня за рукав. — Почему? — так же шепотом в недоумении спросила я. — Смотри, Анна никогда не носила золото, хотя Василий его тоннами покупает, а тут вдруг надела, — сказала она. В «Вавилоне» я знала только одну Анну — Воронину, поэтому глазами отыскала в толпе именно ее силуэт. Но ничего подозрительного не увидела: на ней было шелковое платье стального цвета и серебряный гарнитур — серьги и цепочка с подвеской. Но женщины — не такие существа, чтобы ограничиться только украшением головы, поэтому я вытянула шею, стараясь разглядеть ее руки. Вскоре я действительно заметила на пальце Анны Ворониной изящное золотое колечко. Издали оно показалось мне знакомым: определенно где-то я уже видела подобное, но на самом деле поразило меня не это. Я всегда считала, что люди обеспеченные должны обладать хорошим вкусом, а надеть вместе украшения из разных металлов, да еще таких не сочетающихся, было как-то по-плебейски. Воронин заметил, что его жену пристально рассматривают, занервничал и отвел ее в другую сторону. «Черт побери! — осенило меня внезапно. — Это же то самое кольцо, что пропало у Лерки! Она мне сотню фотографий показывала, где они с Костей вместе, и везде она — с этим кольцом!» Я чуть не упала, сделав такое открытие. — Тебе плохо? — забеспокоился Эдуард, поддерживая меня за локоть. — Может быть, уйдем? Ты так побледнела. — Нет, все в порядке, — отмахнулась я, выдавив улыбку. Уйти сейчас, когда все начинает проясняться? Ну уж нет! Теперь я была твердо настроена остаться до самого окончания праздника, чтобы выведать новые подробности. Кое-какие части головоломки уже как будто вставали на свои места. — Слушай, а с кем ты появлялся на приемах, когда не было меня? — спросила я, стараясь постепенно навести разговор на интересующий меня предмет. Эдуард задумался, осмотревшись по сторонам. — Вообще-то, всегда рядом был Василий с женой и Валерия с Костей. — Вы давно дружите? — задала я следующий вопрос, стараясь ничем не выдать свое нетерпение. Впервые проявив такую любознательность при Эдуарде, я боялась «засыпаться» сразу же. Но он ничего не заподозрил и начал рассказывать о своих отношениях с четой Ворониных, упоминая между делом Руднева и Лерку. Особенно меня потряс тот факт, что Константина в качестве юридического консультанта порекомендовала мужу Анна. С тех пор они не только вместе работали, но и подружились. — Значит, черные кожаные папки она привезла с юга всем троим? — «нечаянно» вспомнила я недавний разговор. — Да, ей почему-то очень нравилось, что у нас одинаковые аксессуары, — откликнулся Ковалев. Продолжать допрос я не решилась, но про себя подумала: почему бы Анне не купить такие подарки всему «Вавилону». Через несколько минут Эдуард нарушил молчание, предложив покинуть праздник, который основательно затягивался. Я с радостью согласилась, потому что в моей голове уже созрел определенный план, в осуществлении которого помочь мог только человек, осведомленный о пристрастиях и слабостях своих коллег. * * * «Хм, каждому свое, — усмехнулась я, с удовольствием погружаясь в ароматную пену, — то рыбки у них, то птички…» Честно говоря, никакое зверье в кабинетах служащих концерна меня особо не интересовало, но я с таким интересом расспрашивала Эдуарда про зоологические пристрастия его коллег, что он проговорился про любимую канарейку Василия, живущую в его кабинете. В ходе непринужденной беседы я не только узнала, какую область строительства курирует Воронин, но даже и примерный интерьер его рабочего офиса. * * * С самого утра я приступила к выполнению намеченного плана. Для этого требовалось совсем немного — до неузнаваемости изменить внешность. Выпив неизменную чашку крепкого кофе, я прыгнула в машину и отправилась на другой конец города. По пути я набрала номер своей квартиры, но трубку снова никто не снял. У Гриши тоже никого не было. Я в недоумении пожала плечами и убрала сотовый в сумку — волноваться по поводу исчезновения друга мне было просто некогда, кроме того, интуиция подсказывала, что скоро он все равно появится. — Сколько лет, сколько зим! — обрадовалась Светка, едва я переступила порог ее дома, но тут же нахмурилась. — Как обычно, по делу? Я молча кивнула, чувствуя свою вину, но Светка уже простила меня, снова заулыбалась, но не преминула подколоть, упрекнув: — Хорошо, что я вообще тебе хоть зачем-то нужна, а то совсем не появилась бы… — махнула она рукой и пошла за своими парикмахерскими принадлежностями. Через двадцать минут я почти не узнала свое отражение: из зеркала на меня смотрела женщина лет сорока с небольшим, с седоватой шевелюрой, но довольно презентабельная. Светка была настолько добра, что даже одолжила мне на время темно-синий костюм и дубленку какой-то своей тетки, гостившей сейчас у нее. — Надевай, она не обидится, — заверила подруга. — Только к вечеру принеси, потому что мы с тетей Зоей в театр собрались. Расцеловав ее на прощанье, я вприпрыжку побежала к двери, но остановилась как вкопанная, услышав смех за спиной. — Слышь, великий конспиратор! Смени походочку… — наставительно напутствовала меня Светка. Я приняла вид пожилой матроны, надела круглые очки, делавшие меня старше еще лет на пять, и степенно спустилась во двор. Поймать такси было делом пяти минут, так что до центра города я добралась довольно быстро. Пересев в другую машину, я проверила содержимое ридикюля, который тоже позаимствовала у необычайно доброй Светкиной тети, которая, наверное, и сама о наличии такового качества у себя даже не подозревала. До главного офиса концерна «Вавилон» мы доехали за три минуты, но я так вошла в роль пожилой дамы, что даже поворчала на таксиста за нерасторопность. Приняв деньги, он быстро смылся, не пожелав выслушать еще тридцать три мои наставления, которыми я собиралась его одарить совершенно бесплатно. Предъявив, на свой страх и риск, красные «корочки» работника прокуратуры, я поднялась в кабинет Воронина. Видимо, мой солидный вид не внушил опасения даже тому бдительному охраннику, который чуть ли не полчаса держал меня у турникета, — и он не стал ни вчитываться в содержание давно просроченного документа, ни вглядываться в фотографию, на которой я выглядела вполовину моложе. Решив заранее не просчитывать отходные маневры, я запрограммировала себя на удачу. Но прием, оказанный мне Ворониным, превзошел все самые смелые ожидания. Бледный Василий прямо от дверей, едва взглянув на мое удостоверение, начал уверять «уважаемую Татьяну Александровну» в неверности полученных сведений. Только мой богатый опыт общения с мошенниками различного пошиба удержал меня от восклицаний и вопросов. Я, как и полагается солидной даме, молча выслушала клятвенные заверения «больше так не делать» и велела написать чистосердечное признание. Воронин был так испуган, что в два счета накатал какую-то бумажку, скрепив ее собственноручной подписью и личной печатью. Пока он нервно убирал в сейф ящик с печатями, я легко сделала то, за чем, собственно говоря, и пришла: прикрепила «жучок» к его письменному столу. Теперь оставалось только убраться отсюда подобру-поздорову, пока меня никто не увидел, чем я незамедлительно и занялась. Покинув офис «Вавилона», я, как могла, запутала свои следы и, сменив три такси, снова приехала к Светке. Переодевалась я почти машинально, так же автоматически попрощалась со всеми, села в свою машину и поехала к тому же самому офису. Только настроив приемник на нужную волну и услышав стрекотание канарейки в кабинете Воронина, я начала осознавать, что произошло. То, что меня приняли за настоящего работника прокуратуры, меня ничуть не удивило, насторожило другое: почему, даже не выяснив для начала, по какому делу я пришла, Василий сразу начал оправдываться? И когда прочитала бумагу, написанную им около часа назад, мне сразу стали понятны многие вещи. Оказывается, дела строительного концерна шли не так хорошо, как все пытались представить. «Наверное, Константин Руднев нашел какие-то несоответствия и собирался обнародовать их, — дошло до меня. — Убрав адвоката со своей дороги, фирма фактически оставалась на плаву… ну, хотя бы на некоторое время». Значит, Василий и был тем самым исполнителем, который, обеспечив себе сомнительное алиби на одной из строительных площадок, назначил Константину встречу на пляже и убил его. А раз обличительные документы при Рудневе отсутствовали, значит, он их у кого-то оставил. Ясное дело, что первой в списке убийцы стояла Лерка. Побывав у нее дома, — ключи-то у Константина украли! — Василий папку не обнаружил, поэтому — то через некоторое время и обратил внимание на ее машину, стоявшую прямо во дворе. Если бы я не была такой простофилей, я бы и сама эту папку нашла. А так — винить некого. Документики, видно, важные были, раз Воронин так передо мной распинался и обещал хорошим мальчиком стать! И вообще, Василий — малый не промах: наткнулся в Леркиной квартире на колечки с бриллиантами, взял и без зазрения совести подарил любимой жене. Вот в ком есть предпринимательская жилка! Вдруг я услышала, как хлопнула дверь. Не моя, конечно, а в кабинете, где только что был установлен «жучок». Я притихла и включила записывающее устройство. Некоторое время раздавались какие-то шаги, скрип и прочие непонятные звуки. Но буквально через минуту дверь стукнула еще раз, и я услышала женский голос: — Что у тебя стряслось? «Так, ясненько, — усмехнулась я, — группа моральной поддержки пожаловала». Конечно, не узнать супругу Воронина было просто нельзя. А именно ее я и надеялась услышать. — Ко мне из прокуратуры какая-то баба приходила, — тихо ответил Василий. — Я чистосердечное написал… — Идиот! — выругалась Анна. — С чего ты вообще взял, что она тебя арестовывать пришла? У них же ничего нет на тебя! — Раз пришла, значит, есть, — спокойно ответил Василий, чиркнув зажигалкой. — Да что у них может быть, если все доказательства в наших руках? — почти орала на мужа Анна. — Ты хоть фамилию запомнил этой бабы, которая приходила? Кто она вообще такая? Ты понимаешь, что тебя просто облапошить могли? Видимо, сей факт начал доходить до Воронина, потому что он начал нервно расхаживать по кабинету. Прислушиваясь к его перепалке с женой, я ломала голову над вопросом, где же может находиться злополучная папка с компроматом, похищенная из Леркиной машины. — Папка у тебя? У тебя! — спрашивала и сама подтверждала Анна. — Чего тебе еще надо? Ты теперь перед законом чист! А ту бабу надо срочно найти и выкупить твое признание. Если не отдаст по-хорошему, надо срочно что-то придумать… — Ты что?.. — услышала я неестественно тихий голос Василия на фоне ревущей, как сирена, жены. — Что? — огрызнулась она. — Захотел чистеньким остаться? Ну-ну, давай, так и будешь всю жизнь в нищете прозябать! «Ничего себе, нищенка!» — усмехнулась я, вспоминая великолепные наряды, которыми Анна блистала на приемах. — Ты хоть понимаешь, что я все ради тебя сделала? Это же я уговорила Эдуарда передать на время отпуска свои полномочия тебе. И я, между прочим, нашла тебе этих клиентов… — Да, и именно из-за тебя я теперь по уши сижу в дерьме! — взорвался Василий. Ничего себе! Такого накала страстей я не ожидала. Тем более от тихого и спокойного Воронина, который лишнего слова никогда не скажет. Видимо, жена его окончательно достала, если он такое выдал. Но дальше разбирательства приобрели еще более бурный характер: — Думаешь, я не догадывался, что ты у меня под носом любовника завела? Я же не такой идиот, каким кажусь! Думаешь, я не понял, что он эту папку никому, кроме тебя, не отдал бы? А я-то, дурак, удивился, что он только накануне собирался в милицию заявить, а потом почему-то исчез вместе со всеми документами. Интересно, что бы он сказал, если бы эту папку сейчас в моем сейфе увидел? Ого! С каждой минутой становилось все интереснее! Я услышала металлический скрежет и поняла, что Воронин действительно полез в сейф. — Идиот, я же тебя просила ничего у себя не хранить, — тихо простонала Анна, но муж никак не прореагировал на ее замечание. Единственное, чего я сейчас боялась, так это еще одного убийства, косвенным свидетелем которого я бы в данный момент являлась. Но пока я мучилась над вопросом, стоит ли дослушать все до конца или уже пора бежать разнимать разбушевавшихся супругов, в кабинете начали происходить просто невообразимые вещи. — Нет, ты далеко не идиот… — неожиданно рассмеялась Анна. — Не отказался же, когда я тебе папку с компроматом приволокла! Эдуарду-то это все, по сути дела, и неважно: он все равно в отпуске был, пока ты сделки со стройматериалами прокручивал! Между прочим, если бы не я, тебя бы Андрей в первый же день раскусил! — Если бы не ты, я бы в эту историю не вляпался! — орал Василий. — Это тебе захотелось на юг!.. Интересно, что бы ты на этот раз нам в подарок привезла, а? Мне, Эдику… и Костику… твоему дорогому! Воронин с такой силой грохнул чем-то по столу, что я подскочила: надо срочно вмешаться, а то смертоубийства не избежать. Я резко распахнула дверцу машины и решительно пошла к зданию. По дороге я уже поняла всю суть происходящего, но открыто играть было пока рано, потому что никаких веских доказательств виновности Анны в смерти Константина Руднева у меня пока не было. «Эх, вызвать бы сейчас милицию, пусть они сами помучаются!» — мелькнула у меня шальная мысль. Но добавлять головной боли Кире или Гарику не хотелось, поэтому надо было попытаться если не обезвредить преступника самой, то хотя бы узнать все абсолютно точно. Пленка с записью голоса подозреваемого, как известно, судом не признается за неоспоримую улику, поэтому мне нужно было еще немного времени, чтобы найти кое-что более стоящее. * * * На этот раз я была в своем собственной обличье, поэтому охраннику хватило одной моей приветливой улыбки, чтобы беспрепятственно пропустить меня через турникет. Но как раз сейчас проходить к Эдуарду я не собиралась — цель у меня была совсем другая. «Огородами», то есть по черной лестнице, я дошла до кабинета Воронина, где была буквально накануне, и прислушалась. Даже сквозь закрытую дверь в коридор доносились громкие голоса. Разговорчик явно продолжался на повышенных тонах, но я даже обрадовалась, услышав два голоса, потому что предсказать исход семейной ссоры было практически невозможно. Самой лезть в самую гущу событий мне не хотелось, даже за законные двести баксов в день. В конце концов, как говорил Павка Корчагин, жизнь у человека одна, и другую не купишь ни за какие деньги. Выход был только один: срочно отвлечь супругов каким-то чрезвычайным происшествием. Первым делом подумала про телефонный звонок, но номера кабинета Воронина я не знала, а поиски телефонной книги отняли бы драгоценное время. Причем неизвестно, будет ли от звонка польза. Я едва успела заскочить в туалет, потому что услышала сзади чьи-то шаги. Быть застуканной подслушивающей возле чужого кабинета мне не светило, поэтому я достала зеркальце и изобразила неподдельный интерес к собственной внешности. Конечно, краем глаза я постаралась рассмотреть, куда именно направился случайный свидетель. Пока я напрягала слух и зрение, Эдуард — а это был именно он — невозмутимо взялся за ручку двери, из — за которой не переставали доноситься звуки семейной ссоры, и вошел в кабинет со словами: — Ребята, вы чего? Пользуетесь служебным положением для выяснения личных дел? Стараясь остаться незамеченной, я попыталась услышать, что же будет дальше. Сначала в кабинете все замерло, потом послышалось шуршание каких-то бумаг. Но вскоре немую сцену прервало щебетание Анны, которая стала уверять, что «милые бранятся — только тешатся». — Ладно, не ругайтесь больше, — вздохнул Ковалев через минуту и прошел мимо меня дальше по коридору. Я с облегчением выдохнула: только мгновение отделяло меня от полного провала. Но надо было все равно как-то обезвредить семейную парочку. И тут меня осенило. Со всех ног я помчалась в другой конец коридора к пожарному щиту, выбила стекло и нажала кнопку. Сигнализация сработала мгновенно: вой сирены ударил по барабанным перепонкам так, что я на секунду опешила. Но действовать надо было быстро, поэтому я стремительно побежала обратно, затерявшись в толпе сотрудников «Вавилона». Как оказалось, они хорошо знакомы с системой эвакуации при пожаре, поэтому длинной шеренгой двигались не к лифту, а к запасному выходу. Правда, оставалась вероятность того, что Воронины неадекватно прореагируют на сирену, посчитав ее объявлением учебной тревоги, или благоразумно захватят папку с собой. Но интуиция и опыт подсказывали мне, что люди, впервые попавшие в подобную ситуацию, бросаются к выходу сломя голову. Немного поотстав от основного потока людей, я заметила, что дверь кабинета Василия распахнул один из его сослуживцев. — Жить надоело? — услышала я. — Давай быстрее… Да брось ты свою папку, жену спасай! Я заметила, как Воронины выбежали в коридор. Мой план сработал: они больше не ругались, а, держась за руки, вместе со всеми устремились к лестнице. Я просто похолодела, заметив в руках Василия злополучную папку с золотым брелоком. «Выходит, все мои усилия были напрасны», — расстроилась я. На меня никто не обращал внимания, поэтому я, не останавливаясь, забежала в первую же открытую дверь. «Если на самом деле никакого пожара нет, какой смысл спускаться вниз?» — мрачно заключила я, опускаясь на диван. Вообще-то я рассчитывала на то, что в панике супруги Воронины забудут про черную папку и первым делом бросятся спасать собственную жизнь, но, как видно, ошиблась в своих рассуждениях относительно материальных ценностей. Что ж, надо уносить ноги, пока меня здесь никто не обнаружил. С такими благими намерениями я направилась прямиком к двери. Обернувшись в последний момент, чтобы проверить, не оставила ли после себя каких следов, я подскочила как ошпаренная: под столом валялась кожаная черная папка с золотым брелоком. У меня уже в глазах рябило от обилия этих дорогих аксессуаров, но я вернулась и подняла с пола то, ради чего, собственно говоря, и затеяла весь сыр-бор. Разбираться в том, специально ли ее оставили в кабинете или случайно уронили под стол, времени не было. Поэтому я только глянула на буквы монограммы: «Р», «К», «А»! Неужели?!! Я дрожащими руками открыла папку и заглянула внутрь — кипа белых листов чуть не рассыпалась. Схватив это сокровище в охапку, я выскочила в коридор и понеслась к парадной лестнице. И очень вовремя, надо сказать, потому что слышала, как по пожарной кто-то бежал наверх. Спустившись на два этажа вниз, я постаралась отдышаться и обдумать свое положение. Выходить прямо сейчас из здания было нельзя, потому что охранник наверняка заподозрит что-то, если спросит о моем визите у Эдуарда, с которым я пока не виделась. Значит, мне обязательно надо было увидеть Ковалева. В женском туалете я затолкала папку под свитер и запахнула шубу. Не обнаружив коммерческого директора в кабинете, я уселась на диван в пустой приемной. Когда минут через двадцать возмущенный Эдуард появился в дверях, он застал меня, невозмутимо перелистывающую журнальчик. — Привет, — с улыбкой поднялась я навстречу, — а куда все подевались? Захожу, Аллочки нет, тебя тоже. Что-нибудь случилось? — Нет, ничего, — выдохнул Ковалев, в изнеможении опускаясь рядом. — Ты разве не слышала пожарную сирену? — Слышала, разумеется, — отмахнулась я, — у нас в школе учения два раза в год проводили. Ах, да бог с ней, с тревогой… А у тебя что нового? — спросила я, невинно хлопая ресницами. — Меня в командировку отправляют, — сразу помрачнел Эдуард, — на три года в Штаты. Для меня его сообщение было как гром среди ясного неба. Но, поймав себя на мысли, что все события в нашей жизни заранее запрограммированы кем-то свыше и перемены случаются только к лучшему, повеселела: — Вот здорово! Слушай, не каждому в жизни выпадает такой шанс. Это же прекрасная возможность сделать карьеру. Поздравляю, я так за тебя рада! — искренне сказала я. Видимо, Ковалев не ожидал такой реакции от меня, но тоже заметно повеселел. Потом вспомнил про что-то и ненадолго ушел в свой кабинет, вернувшись с кожаной черной папкой. Эдуард уже успел отцепить от нее брелок с монограммой и торжественно вручил ее мне, пожелав удачи моему вымышленному брату. Я поблагодарила его и с чувством выполненного долга собралась уходить, как появилась смущенная Аллочка. — Представляете, не было никакого пожара! Кто-то случайно разбил стекло на восьмом этаже, и сработала сирена, так что зря мы все сорвались с места. Мы немного пофантазировали на тему хулиганства и терроризма, и тут зазвонил телефон. Когда секретарша заговорила по-английски, Эдуард извинился, шепотом попрощался со мной и прошел в свой кабинет. Аллочка положила трубку, и мы перекинулись парой фраз, которыми я смогла подвести разговор к интересующей меня теме: — Мне кажется, не может быть, чтобы любовницу Руднева никто не видел, — округлила я глаза. — Неужели она никогда сюда не заходила? Аллочка на секунду задумалась, но чисто женское качество все-таки взяло верх над благоразумной рассудительностью, и она наклонилась поближе: — Вообще-то, это не мое дело, но девчонки из отдела говорили, что она — замужняя дама. А я один раз слышала, как Константин Андреевич ее Анютой назвал. Если бы Аллочка проболталась дня два назад, я бы упала в обморок от счастья, а сейчас — просто получила еще одно подтверждение своей теории. Я, конечно, изобразила на лице изумление, но постаралась поскорее завершить разговор, чтобы в одиночестве поразмыслить над собранным материалом и продумать свои дальнейшие действия. «Значит, все-таки не Воронин, — выдохнула я, оказавшись одна в пустом лифте. — Анна убила бывшего любовника ради мужа. Недаром говорят: муж и жена — одна сатана. Оказывается, есть она на свете, настоящая любовь», — иронизировала я, выходя на первом этаже. В дверях я столкнулась с четой Ворониных, которые буквально остолбенели при виде черной кожаной папки у меня в руках. Но я мило и дружелюбно поздоровалась и, улыбнувшись, направилась к выходу. Но краем глаза заметила, какими расширившимися не то от удивления, не то от страха глазами смотрела мне вслед Анна, дергая мужа за рукав. * * * До машины, которая стояла за углом, я долетела за полминуты. Бросив пустую папку на сиденье, я вытащила из-под свитера единственное сокровище, которое интересовало меня на данный момент, — такую же черную папку, принадлежавшую ранее Константину Рудневу. Но рыться в его бумагах мне сейчас было некогда, потому что «жучок», установленный в кабинете Воронина, еще работал и передавал все новую информацию. — Только такой придурок, как ты, мог перепутать папки! Надо же было оставить документы на столе… Идиот, зачем ты вообще вытащил эту чертову папку из сейфа? — орала на мужа Анна. — Ты, когда возвращался, видел кого-нибудь в коридоре? Я вспомнила, что, убегая из кабинета, слышала за спиной чьи-то шаги. Услышав этот вопрос, я затаила дыхание. — Нет, не видел, — тихо произнес Василий, потеряв свой боевой настрой. — Знаешь! Дуй к Эдуарду, узнай, что этой девчонке было надо, — скомандовала Анна. В кабинете послышался шум отодвигаемого стула. Видимо, Воронин опять вошел в привычную роль покорного мужа и без лишних разговоров отправился выполнять приказание «слабой» половины. Я сняла наушники и облегченно выдохнула: Эдуард обеспечит мне какое-никакое алиби, дающее фору хотя бы в несколько часов. Но полагаться в этой жизни я привыкла только на собственные силы, следовательно, терять время даром не собиралась. Глава 9 Хорошо, что Кирьянов уже выздоровел и пообещал принять самое непосредственное участие в реализации моего плана. На последнем этапе расследования я никак не могла обойтись без помощи моих друзей из милиции. Припугнуть преступников я, конечно, была способна, и работать без прикрытия мне не привыкать, но рисковать собственной жизнью и здоровьем без особой надобности я не хотела. Впрочем, не из-за каких-то своих мелкособственнических интересов: просто думала, что в живом виде принесу родному Тарасову и его жителям гораздо больше пользы. Именно поэтому я и поделилась своим планом с Володей. Он с самого начала внимательно слушал, потом принялся измерять длину и ширину своего кабинета шагами, а под конец совсем разнервничался и закурил. — Тань, ну почему ты не связалась со мной на первом этапе? Вдруг с тобой что-нибудь случилось бы? — не удержался он от вопроса. Я недовольно поморщилась: излишней опеки я с самого детства терпеть не могла, как и круглосуточного контроля. Хорошо еще, что я знаю Кирю с института и он благополучно женат, иначе в моей голове родились бы самые ужасные мысли, не имевшие ничего общего с его истинными намерениями. — Спасибо за заботу, — скромно поблагодарила я, — но я уже взрослая девочка. Если ты не против, лучше начать прямо сегодня. По некоторым причинам мне бы не хотелось затягивать финал, — попросила я. Кирьянов усмехнулся и больше ничего не сказал. Я до конца изложила ему свой план, и он одобрительно покачал головой, сразу же садясь за телефон. — Действуй, — напутствовал меня Киря и добавил: — Папазян прикроет, Мельникова с бригадой пошлю в «Вавилон», а сам позвоню в налоговую полицию. Думаю, ребята там что-нибудь интересное обязательно раскопают. Честно говоря, у меня возникло двойственное чувство, когда Володя заговорил про строительный концерн. Ведь Эдуард, к которому я успела проникнуться симпатией, не подозревает, что его заграничная командировка почти сорвалась. Но мне не давала покоя и его осведомленность о пропавшей вместе с Рудневым папке. Разговор Ковалева с Василием, услышанный при помощи «жучка», подтверждал его причастность к махинациям, которые творил Воронин во время его отпуска. Вместе с тем весь моральный облик коммерческого директора концерна «Вавилон» убеждал меня в обратном. Я окончательно запуталась, поэтому решила найти недостающее звено всей истории, поговорив с Ковалевым по душам. К моему удивлению, Эдуард на встречу сразу же согласился, хотя я почему-то намеренно оттягивала наше объяснение. * * * — Что-то случилось? — поднялся мне навстречу Ковалев, как только я появилась на пороге его кабинета. — Случилось, — призналась я. — Но давай договоримся: сначала ты честно отвечаешь на мои вопросы, а потом я — на твои. Могу предупредить сразу, что спрашивать буду совершенно неожиданные вещи. Но очень важные! — без тени улыбки пообещала я. Если такое заявление и явилось полнейшей неожиданностью для коммерческого директора, то на его лице это никак не отразилось. Он только задумался на долю секунды, но тут же с готовностью кивнул: — Я с первого взгляда понял, что ты — очень необычная женщина, непохожая на остальных. И что от тебя можно ждать всего. Спрашивай. Чтобы окончательно не растеряться от такого начала, я на одном дыхании выпалила цель своего сегодняшнего визита. Никакой реакции не последовало, по крайней мере агрессивной, и я, воодушевленная этим, рассказала почти всю правду. Давно зная, что существует категория людей, наиболее восприимчивых и сговорчивых только на справедливых началах, я сразу же отнесла Ковалева именно к ней, поэтому за время нашего знакомства старалась если не говорить о себе всей правды, то хотя бы не лгать. Сейчас как раз наступил переломный момент, решающий не только судьбу наших взаимоотношений, но и, в какой-то мере, моего расследования. — Я почти догадывался, но все-таки не хотел верить, что ты меня используешь, — совершенно спокойно сказал Эдуард по окончании моего монолога. — Спасибо, что хотя бы не показывала это другим, — отдаю должное твоему профессионализму. Честно говоря, возразить мне было нечего: объяснять, что я почти все расследование провела без посторонней помощи, а «использовала» в прямом значении этого слова — да и то один раз! — только кабинет Эдуарда, в котором установила «жучок», я не собиралась. Сидеть молча вообще не было никакого смысла, поэтому я поднялась, чтобы уйти, вовсе не желая изображать праведный гнев и уподобляться героиням телесериалов, которые, будучи застигнутыми на месте преступления, всегда повторяют единственную фразу: «Дорогой, это совсем не то, что ты подумал». Но умный и здравомыслящий человек в создавшейся ситуации сам сделал бы именно такой вывод. Оказалось, в Ковалеве я не ошиблась с самого начала, выделив его из толпы. — Таня, постой, я еще не закончил. — Он повернулся ко мне и продолжил: — На самом деле я не так выразился… Если бы ты меня действительно использовала, я бы точно это заметил. И на твоем месте я бы тоже не рискнул обратиться за помощью к незнакомому человеку, а постарался бы сойтись с ним поближе. Разыгрывать обиженную жертву перед ним мне не хотелось. — Я знала, что ты все поймешь, — я улыбнулась. Дальнейший наш разговор получился даже легче, чем я ожидала: Эдуард сразу же подтвердил, что знал о существовании каких-то компрометирующих фирму документов. — Уходя в отпуск, я передал свои полномочия Василию. На самом деле в структуре фирмы заложен еще мой заместитель, но со всей работой я справляюсь сам, так что эту единицу мы даже не вводили в рабочий штат. Когда же возникала необходимость, обязанности делились между сотрудниками. Так случилось и в этот раз. Но когда я вернулся через месяц, сразу понял: что-то произошло. Воронин сказал, что в некоторых операциях произошли накладки, но это можно легко исправить. Мы принялись за дело и почти все закончили, но Костя почему-то остался недоволен. Со мной разговаривать он категорически отказывался, Василий тоже молчал. — Эдуард сделал паузу и закурил. «Выходит, Ковалев получился со всех сторон крайний, — договорила я про себя, нарисовав в уме достаточно ясную картину. — Значит, при помощи Анны Воронин уже полученные строительные материалы реализовал другой фирме за гораздо большие деньги, остаток положил себе в карман, а чтобы реабилитироваться в глазах компаньонов, повинился перед Эдуардом в собственной несостоятельности. Ковалев, как человек честный и добрый, принял все за чистую монету и взялся помочь замести следы. Вот только Руднев истинное положение вещей хорошо понимал и маскировать ничего не хотел, потому что при первой же аудиторской проверке подозрение пало бы и на него тоже. Причем в первую очередь, потому что за законность всех сделок концерна отвечал именно он». Выстроив в уме логическую цепочку, я все-таки решилась спросить: — Ты сможешь доказать в суде свою непричастность? — Конечно, — ответил он уверенно, но с какой-то безысходностью. — Я вообще никакого отношения ко всему произошедшему не имею, и никакой корысти в моих действиях нет. Просто не хотелось сор из избы выносить, — он медленно выпустил колечко дыма. Я уже успела заметить, что когда он нервничает, то намеренно «тормозит» все действия, чтобы не создавать лишней суеты и не нервировать остальных. — Тебя выпустят за рубеж? — снова спросила я, с замиранием сердца ожидая ответа. Видимо, такого вопроса Эдуард не ожидал, но тут же утвердительно кивнул головой. * * * «Да уж, разговор был трудным!» — подумала я, нажимая сейчас на педаль акселератора. Но все-таки я с чувством величайшего облегчения выходила из кабинета коммерческого директора: у меня прямо гора с плеч свалилась, когда я все-таки поняла, что он действительно никакого отношения не имеет ни к финансовым махинациям, ни к краже драгоценностей, ни к убийству адвоката. Теперь предстояло вызвать на откровенность чету Ворониных. Впрочем, это только облегчило бы работу милиции, но никак не повлияло бы на общий исход дела. Да и налоговой полиции будет чем заняться в ближайшее время! Стараясь привлекать как можно меньше внимания к своей персоне, я остановила машину недалеко от подъезда, в котором, по всем сведениям, проживали Воронины, и вытряхнула из замшевого мешочка три двенадцатигранные косточки. К их помощи я прибегала всякий раз, когда судьба заводила меня в тупик или наступал решительный момент для каких-то дел. Выпавшая комбинация обнадежила меня, добавив оптимизма: «4+20+25». Данная комбинация означала, что в принципе нет ничего невозможного для человека с интеллектом. Незаметно подмигнув Гарику, дежурившему во дворе дома Ворониных, я прошла мимо. Впрочем, про дежурство это я загнула, потому что бравый милиционер армянского разлива вспомнил про единственный способ конспирации, который ни за что не подведет его никогда: он надел неизвестно откуда взявшуюся горскую бурку, надвинул папаху прямо на глаза и с воодушевлением торговал дешевыми апельсинами прямо у подъезда. Причем, я заметила, торговля шла довольно успешно, собралась даже небольшая очередь из жителей близлежащих домов. Я быстро проследовала дальше, стараясь не удерживать в памяти лица остальных милиционеров, то и дело попадавшихся у меня на пути. «Интересно, здесь их полк или дивизия? — начала раздражаться я. — Конечно, Анна убила Руднева, но он же — не я и ничего подобного не ожидал». Скорее всего Киря рассуждал иначе, посылая мне на подмогу — я подозревала, что и для охраны моей персоны, — такое количество народу. Нажимая кнопку звонка, я невольно содрогнулась: людям за этой дверью не свойственна порядочность, так что ждать можно было даже автоматной очереди. К счастью, мрачные опасения не оправдались, и на пороге возник хозяин квартиры: — Вы? П-проходите… * * * — Слушай, ну как ты все-таки догадалась, что кольца взяла именно Анька, а не Василий? — пытала меня Лерка на своей кухне несколько часов спустя. — Лер, я прямо поражаюсь твоей наивности: во-первых, мужик всегда возьмет только то, за чем пришел. А во-вторых, вообще редкий человек устоит перед таким искушением, — закончила я, показывая на играющие всеми гранями бриллианты. — Но она же золото никогда не носила! — снова удивилась Валерия. — Только то, что ей муж покупал. А тут она кольцо нашла, которое ее бывший любовник тебе подарил! Ты же сама на каждом перекрестке кричала, что синенький камешек к твоему новому костюму очень подходит. Тут не то что жены и секретарши начальников, наверное, даже дети их об этом знали, а ты сейчас удивляешься! У Анны и злость, и алчность, и ревность, между прочим, сработали, — напомнила я, загибая пальцы. Сенька, спавший на коленях хозяйки, отреагировал на мой повышенный тон, беспокойно огляделся по сторонам и залаял. Успокоив собаку, Лерка прошептала: — Как ты думаешь, почему он на Витюшу не залаял, а на Воронину обозлился? Честно говоря, отвечать на ее вопросы мне надоело еще полчаса назад, но она все еще оставалась моей клиенткой, которой я была обязана предоставить полный отчет проделанной работы. Со вздохом я продолжила: — Просто сильная по характеру женщина может пользоваться резкими духами. Кстати, мне об этом наблюдательные старушки из твоего подъезда рассказали. Они в тот день не только мужика видели незнакомого, но и женщину, по описаниям сильно на Анну похожую. — Тань, раз она Костика так любила… — Лерка запнулась от волнения, — почему же она его убила? Объяснять Фисенко загадочность женской души я не решилась, чтобы она не восприняла мои объяснения как руководство к действию. Если у недальновидного человека появляются подобные мотивы — ревность и угроза собственному благополучию, он вполне может убрать кого-нибудь с дороги. Конечно, с Леркой этого можно не бояться, потому что она и мухи не обидит, но засорять ее голову ненужной информацией я все-таки не собиралась. Поэтому просто ответила: — Из ревности. Она так и не смирилась, что в его жизни появилась ты. Я утешила себя тем, что отчасти данное утверждение было правдой. Ведь к боязни остаться без средств к существованию — Воронин жаловался жене, что может погореть из-за молодого и слишком честного адвоката, — примешивались и чувства Анны, в которых она не замедлила признаться милиции. Честно говоря, я порой удивляюсь наивности мужчин — и Константин, и Василий попали под какое-то демоническое обаяние этой женщины, которая, по сути дела, привела к краху их обоих. В случае с Рудневым исход был летальным, так что безрассудное поведение Константина стоило ему жизни. Интересно, а Воронин не опасался, что жена и через него переступит, если ей это неожиданно понадобится? Кстати, уже в отделении милиции Анна вошла в роль «женщины-вамп» и с воодушевлением рассказывала, как долго ей пришлось уговаривать Константина Руднева о встрече. У меня даже возникло подозрение, что ей самой нравились спецэффекты, которыми она обставила убийство своего бывшего возлюбленного: вызвала на свидание в безлюдное место, а потом застрелила из собственного пистолета, хотя не могла не знать, что по оружию ее будет легко вычислить. И почему-то Ворониной даже нравились неожиданные препятствия — капризы Лерки, которая в любое время дня и ночи могла прогнать или позвать Костика обратно, и сопротивление самого Руднева, больше не желавшего иметь ничего общего со своей бывшей пассией. Наверное, адвокат, как никто другой, догадывался об истинной сущности Анны. Впрочем, Воронина вообще повела себя далеко не лучшим образом: появившись в ее доме в образе шантажистки, я действительно сильно рисковала жизнью, потому что Анна прямо с порога заявила, что убьет меня, если я о чем-то проболтаюсь милиции. О том, что эта угроза не была блефом, я догадывалась: несколько лет назад она работала в охране «Вавилона», так что за ней числился пистолет, из которого она, собственно говоря, уже застрелила адвоката. На активные действия я вызывать ее не стала, пообещав отдать папку с компроматом, как только в моих руках окажутся Леркины драгоценности, которые не только стоят бешеных денег, но и дороги ей «как память». Когда перстни оказались у меня, я передала ей папку Руднева с ксерокопиями всех документов. Конечно, в первом же порыве она отшвырнула подальше пистолет, чем я немедленно и воспользовалась. А когда в квартире возникла милиция, Анна созналась буквально во всем. По ее словам, перстень Леркиной матери она взяла просто случайно, наткнувшись на него в шкатулке — уж очень он ей понравился. А от подарка Костика просто не смогла отказаться, не желая, чтобы он принадлежал другой, — синий камешек сразу же поселил в ее душе зависть и дикую ненависть к ничего не подозревающей сопернице. Вкратце рассказав об этом Валерии, я удержалась от душещипательных подробностей по поводу «любви» Анны к своему бывшему любовнику. Погибшему, между прочим, от ее же «любящих» рук! Но о чувствах самого Руднева я ей рассказала: — Твой Костик поехал на встречу с Анной только потому, что она шантажировала его их прошлыми отношениями. Он боялся, ты этого не поймешь и не простишь. Между прочим, в случае неявки она ему пригрозила разделаться с тобой. При моих последних словах Фисенко покрылась мертвенной бледностью. Видимо, мой рассказ столь изобиловал эмоциями, что она явственно представила свою кончину от рук хладнокровной убийцы. Впрочем, пекинес, сопевший на коленях хозяйки, почувствовал ее дрожь и на некоторое время прервал наш разговор заливистым лаем. — Тань, я только что вспомнила, — внезапно подскочила Лерка. — Мне же ребята звонили из университета. Ну, Димка и Роман с Марком, помнишь? Вот они обрадуются, когда узнают, что у меня теперь все хорошо в финансовом плане! Я, конечно, помнила талантливых студентов из группы «Белая кость» и тоже порадовалась за них, за то, что осуществится их мечта. — И еще, — поморщившись, сказала я, — забери, пожалуйста, свои и мои данные из «Эдема». Ребята по своим каналам узнали, что там сплошная туфта, никто через фирму замуж не вышел, хотя некоторые клиентки уже пару лет деньги платят. Лерка хотела что-то возразить, округлив глаза, но я добавила: — Скажешь, что пришла от Кирьянова. Тебе вернут все деньги и еще извинятся, поняла? Она кивнула. — Вот видишь… Правильно папа с мамой говорят, что я недотепа! — чуть не заплакала она. — Вот и слушайся маму с папой, — отрезала я, не желая, чтобы Лерка сейчас развела тут сырость. — Видишь, я спокойно живу без всякого замужества и любовных приключений. — А как же Эдуард? — наступила Лерка на неожиданно больную мозоль. — А очень просто, — не задумываясь ответила я. — После суда уедет в Штаты на три года, там все забудется… — Думаешь? — покосилась Валерия. Честно говоря, я не была полностью уверена, но для собственного спокойствия поспешно закивала головой. * * * Впервые за последние несколько дней я не забежала в свою квартиру на несколько коротких минут, а приехала, что называется, насовсем. В доме царили темнота и безмолвие. «Явно никого нет», — со вздохом констатировала я. Только бросила у порога два огромных пакета с барахлом, успевшим за эту неделю побывать вместе со мной в гостях, как пришлось достать из сумки задребезжавший сотовый. — Тань, извини, это я. Я ожидала услышать совсем другой голос, но Лерке тоже была очень рада, хотя мы расстались десять минут назад. — Что у тебя на этот раз случилось? — Ничего. Ты извини, но только что звонил Эдуард, и я дала ему твой номер телефона. В другое время и в другом состоянии при такой новости я разразилась бы гневной тирадой, но сейчас у меня просто не было сил. Лерка же испугалась моего молчания. — Тань, ну не сердись, пожалуйста. Он же понимает, что сейчас ты просто не захочешь с ним общаться, так обещал тебе позвонить только через три месяца. Из Америки, — добавила она с важностью. — А если сама туда поедешь, пообещай, что пришлешь мне вызов, — неожиданно попросила она. — Обещаю, — буркнула я и отключила связь. Получив свой законный гонорар, я почему-то надеялась, что со всей этой историей покончено. Всегда предпочитая жить днем сегодняшним, я не любила туманных обещаний. Например, чувствовала себя неуютно и одиноко в пустой квартире. Здесь и сейчас мне почему-то хотелось видеть Гришу, но его не было. «Черт побери! Почему же я раньше не догадалась!» — я со всех ног бросилась к автоответчику и нажала на кнопку. — Привет, это я, — услышала я знакомый голос. — Извини, я пошел в булочную и вывихнул ногу, три дня провел в травматологии, но сейчас уже все в порядке. Не хотел тебя беспокоить. Ремонт мои соседи закончили, так что я сразу перебрался к себе… Тань, приезжай, а? Я соскучился. Нет, как раз беспокоиться я в данном случае и не собиралась. Я просто схватила телефон и набрала номер Гришиной квартиры. — В тарасовских больницах нет телефонов? — не дав ему опомниться, с ходу завелась я. — Или ты думаешь, я бы волновалась больше, зная, где ты все-таки находишься? В глубине души я, конечно, понимала, что орать на больного человека не следует, даже если он в чем-то и виноват, но оскорбленные женские чувства взяли верх над разумом. — Тань, ты когда в последний раз была в наших больницах? — на удивление невозмутимо спросил Гриша. Я разозлилась еще больше, потому что терпеть не могу, когда люди отвечают вопросом на вопрос, но не успела даже слова сказать, как мой друг исправил свою оплошность. — Телефон стоит только в ординаторской, и простым смертным подходить к нему строго воспрещается. Знаешь, какая мегера там сидит? — с содроганием вспомнил он события недавнего прошлого. — Эта грымза зыркала сквозь очки и говорила, что только через ее труп я к телефону притронусь. А как я с больной ногой ее замочу? Вопрос был явно риторический, поэтому отвечать на него я не собиралась, но шутку оценила и все-таки усмехнулась. Наверное, Гришу моя реакция несколько обнадежила, поэтому он продолжил: — Конечно, на первом этаже еще таксофон есть, но я до него не мог добраться — сообщение между этажами перекрыли. Представляешь, в больнице объявили карантин по гриппу, никого из отделения не выпускали и закрыли доступ посетителей. Нет, правда! — заверил меня Гриша. — Я даже в туалет ходил чуть ли не с разрешения лечащего врача, который следил, чтобы больные лишний раз не колебали заразный воздух… Видимо, последний факт больше всего возмутил пострадавшего, потому что он в конце фразы добавил еще пару крепких выражений, заставивших меня расхохотаться. Я сразу поняла, что сердиться на Гришу дольше пяти минут просто не смогу, поэтому, поддавшись жалости и нежности, захлестнувшим меня в одно мгновение, я отключила телефон, схватила ключи от машины и бросилась к двери.