Эти проклятые доллары

Аннотация
…На самом интересном месте, когда красавчик ди Каприо тащил на корму тонущего «Титаника» свою обретенную возлюбленную Роуз, в моей квартире раздались настойчивые звонки. С сожалением нажав на кнопку видеопульта, я пошла открывать. Бормочущее из кухни радио вернуло меня к действительности: там опять то ли шахтеры легли на рельсы, то ли президент, то ли лифтеры…

Глава 1 …На самом интересном месте, когда красавчик ди Каприо тащил на корму тонущего «Титаника» свою обретенную возлюбленную Роуз, в моей квартире раздались настойчивые звонки. С сожалением нажав на кнопку видеопульта, я пошла открывать. Бормочущее из кухни радио вернуло меня к действительности: там опять то ли шахтеры легли на рельсы, то ли президент, то ли лифтеры… С уже испорченным настроением я глянула в дверной «глазок» — кого это нелегкая несет ко мне в столь поздний час — и удивилась. Затем быстренько открыла дверь и впустила Алинку — шуструю, симпатичную девчонку-второклассницу, дочку моей подружки Ольги. Лицо ее было заплаканно, и худенькие плечи иногда вздрагивали. — Что случилось, малышка? — встревожилась я, мгновенно выкинув из головы и воды Атлантики, и воркутинские рельсы. — Ма-мама пропала, — всхлипнула девочка и, похоже, собралась разрыдаться. — Ну, успокойся, сейчас мне все расскажешь, — я обняла Алинку за плечи и повела на кухню. Пока чайник закипал, я делала бутерброды и слушала немного путаный рассказ девочки. Из него следовало, что Ольга вот уже три дня как не появляется дома. Тогда вечером она накормила Алину ужином, усадила смотреть мультяшки по видику и сказала, что съездит в гости к своей давней школьной подруге Рите. А если вдруг засидится там допоздна, то заночует и утром вернется. Алине же она велела в десять часов лечь спать, что девочка добросовестно исполнила. Утром Ольга не появилась дома, Алина, как послушная и воспитанная дочь, занималась уборкой, играла с куклами, смотрела детское кино по телевизору. К вечеру начала беспокоиться, но решила, что, может, мама с тетей Ритой уехали на дачу (они так часто делали) и забыла дочку предупредить. Прождав следующий день до обеда, Алина поняла: что-то нехорошее случилось. Но к милиционерам обращаться не стала, потому что их не любит и боится, а вспомнила про мамину подругу тетю Таню, которая «работает» детективом. …Я поила ребенка чаем, заставляла есть бутерброды, говорила при этом ласковые и мало что значащие слова, а сама соображала и вспоминала. Не далее как неделю назад Ольга (с которой мы познакомились и подружились пару лет назад на одном интересном семинаре по астрологии) мне звонила и между обычной нашей болтовней сказала, что беспокоится за мужа. Славик давно уже должен был вернуться из загранкомандировки, но от него ни слуху ни духу. Я, помнится, тогда еще посмеялась, мол, загулял твой мужик напоследок с друзьями — партнерами по бизнесу в дружественной Германии, обжимает там какую-нибудь Гретхен, а как объявится — дай ему метлою по рогам. Но Ольге, я почувствовала, явно было не до шуток. …Алина все доела, в ее милых карих глазках появилось больше покоя, она ощущала себя под защитой взрослого человека. Я отвела ее в комнату, включила телевизор и попросила подождать меня минут пятнадцать. А сама вернулась на кухню, закурила и принялась думать дальше. В принципе о семье Ольги и Славы я знала не так уж и много… Она вышла за него замуж где-то на рубеже 90-х, и Славик тогда начинал подавать серьезные надежды как кооператор-предприниматель (в дальнейшем, заметим, их с лихвой оправдал). Мужчина, лицом и манерами напоминающий Бельмондо, он получил диплом инженера-электрика местного политехнического института, но не стал заниматься всякой дешевой ерундой по специальности, а, используя момент, уверенным танком попер в бизнес. У Ольги до Славика был муж — однокурсник по историческому факультету университета, она с ним года три «протанцевала под одеялом», и без всяких детей однокашники развелись. Если мне не изменяет память, того муженька звали Игорем. А со Славой у них все понеслось, как в добротном голливудском кино. В начале 91-го родилась Алина, Славик уже вовсю пыхтел над созданием и развитием собственной фирмы «Купи что угодно — перепродай подороже». Деньги на семью сыпались, как снег в январе… Когда мы с Ольгой стали подружками, несколько раз были в гостях друг у друга, Оля поучала меня, «непутевую бабу-детективщицу», как надо жить настоящей, полной семейной жизнью. Я же, при своей внутренней правоте, лениво отбрехивалась. Правда, в последние год-два восторженное Олино настроение сменилось какой-то озабоченностью (конечно, не материального характера), которая и на лице частенько прочитывалась, и в поведении угадывалась. И вот этот последний ее звонок… И такое неожиданное появление Алинки… Я сосредоточенно докурила сигарету, допила чашку чаю, направилась в комнату проведать девочку и про себя усмехнулась: «Да, получается, что на этот раз меня на расследование таинственного исчезновения женщины как бы нанимает ее ребенок, девчонка-второклассница. И я, конечно же, не думая ни о каких деньгах, пойду сейчас в огонь и воду, но узнаю, что же стряслось с Ольгой. Потому что дело тут явно не чисто». — Алина, мы сейчас поедем к вам домой, я посмотрю, что там и как, и начнем немедленно искать маму, — произнося эту фразу и глядя на доверчиво поднятое ко мне лицо девочки, я решила, что неплохо было бы достать свой заветный мешочек и бросить кости. Ибо пока впереди я видела для себя лишь туман. Тук-тук-тук: 12-24-36. О, какой сюрприз! Уж эту-то комбинацию я помню наизусть не первый год! «Не бойтесь разгребать авгиевы конюшни. То, что произойдет, в итоге будет на благо всем». Я надела свой новенький джинсовый костюм, взяла девочку за руку и, подбадривая ее всякими мелкими хохмочками, спустилась на улицу. Шел мелкий августовский дождик, было темно… Свободная машина с мужичком, жаждущим подзаработать на частном извозе, появилась почти сразу. — Вам куды, барышня? — на старинный манер извозчиков игриво вопросил пожилой дядька. — Микрорайон «Новый», там, где двухэтажные особняки, на Сосновую улицу, — с достоинством ответствовала я, усаживая Алину и хлопая дверцей. — А много ли заплатите и чем? — продолжал юродствовать пожилой кобель. — Нормально, — заявила я ему, он машинально дал по газам, вперившись в мчавшуюся навстречу его автомобилю ночную улицу. Я почему-то почувствовала желание поучить подрастающее поколение в лице Алины, как, в случае чего, надо общаться с такими хамами. Уже минут через пятнадцать-двадцать мы оказались на месте. Извозчик, почувствовавший себя, моими стараниями, «Квазимодо от любви», молча принял от меня десятку баксов, внимательно изучив физиономию Джефферсона, и без дальнейших разговоров уехал в ночь. Так много я дала ему из принципа — чтобы побольше молчал, научился бы изначально уважать клиента. …Тем временем дождик, пока мы ехали на окраину Тарасова, накрапывать перестал. В частых и мелких лужах на свежевыложенном асфальте покачивались отражения оранжевых головок фонарей. Алинка ощутимо начала поеживаться от ночной прохлады, и я накинула на нее свою джинсовую куртку, пока мы шли через весьма обширный приусадебный участок к особнячку Ольги и Славы Матвеевых. …В моей памяти мгновенно пронеслась картина годичной давности — новоселье. Славик, только что отгрохавший это двухэтажное чудо евродизайна с черепичной крышей, похожий на самодовольного немецкого бюргера, стоит на крыльце дома и, улыбаясь, с достоинством пожимает руки мужчинам и целует галантно ручки дамам, идущим чередой (как на вручение «Оскара») из подъезжающих навороченных тачек. Тут же где-то неподалеку порхает, излучая неподдельное счастье, изящная фигурка Оли в каком-то умопомрачительно прозрачном и дорогом платье. Светит ласковое летнее солнышко, и жизнь, как вы сами понимаете, представляется абсолютно безоблачной. Я, помнится, тогда насмотрелась практически на весь городской бомонд. Многие мерзкие рожи до сих пор трудно выковырять из визуальной памяти — профессионализм, черт побери. Вот только, «ху из них был ху», я сейчас, хоть убей, не помнила. Ну и, конечно, под икорку да семгу не пожалела влить в себя столько шампанского и коктейлей, что наутро пожалела… «И что теперь, и где все это. И долговечен ли был сон?..» — на память тут же пришли строки любимого поэта, пока я ключами, выданными мне Алиной, открывала многочисленные запоры. В доме все было тихо и спокойно. Уютно по-вечернему загорелись включенные нами торшеры, лампы, люстры, и я, слегка смущаясь, приступила к импровизированно-несанкционированному обыску. Что, собственно, следовало искать? — Аля! — позвала я девочку из детской со второго этажа. — Как мама вела себя в последний день? — Я подумала, что она из-за чего-то переживает, — ответила прибежавшая ко мне и слегка запыхавшаяся Ольгина дочь. — Мама все куда-то названивала, ходила по дому и переставляла вещи с места на место. А на ужин у нее даже мясо подгорело. — Когда она уходила, что с собой взяла? — Ну, сумочку свою коричневую… зонтик… — А где живет эта тетя Рита? — Я там только один раз была… где-то возле вокзала… — Алиночка, а по телефону ты не додумалась тете Рите позвонить? — Я не знаю ее телефон… хотя… может быть, у мамы в комнате, если там есть в записной книжке… Ольгина комната — сколько раз я там ни была — не переставала поражать меня тем вкусом, с которым ее отделала и обставила хозяйка. Но сейчас здесь все носило ощутимый налет тревоги и беспокойства. Брошенный на шикарное кресло комплект нижнего белья (классного!), чего, как я знаю, Оля никогда себе не позволяла даже в самых форс-мажорных обстоятельствах. Ну что за картина? — осколки разбитой чашки возле журнального столика, пепельница, полная окурков со следами бордовой губной помады… Я порылась в письменном столе своей подруги, что оказалось небесполезным. По крайней мере, теперь у меня в руках были Ольгина записная книжка и толстая общая тетрадь, явно дневникового характера. Первым делом следовало отыскать телефон Риты. Так, так… вот он! 13-22-77. Натренированная память сразу подсказала, как будто автоответчик выдал текст: «Пустые хлопоты неминуемо доведут вас до отчаяния. Живите проще». Тьфу ты, черт, это же телефон! Часы показывали уже почти полночь, тем не менее, учитывая экстремальность ситуации, я набрала номер, и через пару гудков мелодичный женский голос сказал мне: — Алле. — Очень извиняюсь за поздний звонок. Вас беспокоит подруга Ольги Матвеевой Татьяна. Вы Рита? — Да, а что случилось? — Оля три дня назад, вечером 18 августа, ушла к вам в гости и… И с тех пор ее нигде нет. Ко мне прибежала Алина… — Боже мой! Она ко мне так и не пришла тогда, хотя мы предварительно созванивались, я ее весь вечер прождала… А где же она? — Я сама, Рита, хотела бы это знать. И желательно без помощи милиции, потому что, как частный детектив по профессии, я чувствую некую деликатность обстоятельств, а эти дуболомы с погонами… — Да, да, вы правы! Ой, я так что-то за Оленьку разволновалась… Может, я сейчас приеду (вы откуда звоните?) и помогу… — Спасибо, но пока мне лучше поработать одной, — вежливо отказалась я. — Вы лучше скажите: в последние дни перед исчезновением Ольга что-нибудь необычное, особенное вам говорила? — Ну… Она все насчет Славы переживала. Звонил он, мол, неделю назад, сказал, что из Штутгарта, а звонок был какой-то странный… не междугородный. Успокоил Ольгу, что через пару дней прилетит домой, и как сквозь землю провалился с тех пор. Она очень волновалась… — Да, я это знаю. Спасибо за информацию, если мне что-то понадобится, я смогу на вас рассчитывать? — Конечно, все, что угодно… для Ольги… — До свидания, извините, спокойной ночи. — Какая уж тут спокойная… До свидания. Рита была искренне взволнована, я даже по голосу определила этот тип маленькой яркой женщины-канарейки, сидящей в золотой клетке, выстроенной мужем. Она, очевидно, к исчезновению Оли отношения не имеет. А помощи от нее… Ну, ладно, там видно будет. Я поднялась наверх в детскую комнату, где Алина уснула, не раздеваясь, прямо на ковре перед своей кроватью. Бедная девочка! Измаялась за эти дни, вот тоже досталось ей! Переложив ребенка на кровать, я прикрыла ее пледом, а сама пошла на кухню, сварила крепкий кофе и начала читать последние страницы Ольгиного дневника. Не праздного любопытства ради. Я пролистала десятка два начальных страниц, где шли малоинтересные записи об Ольгиных личных переживаниях, муже, ребенке, хозяйственных делах — обычная трепотня скучающей богатой дамы. «Для себя, как говорится, и, конечно, для истории». Но вот я наткнулась на интересующие меня по времени записи. «15 августа…Он сегодня обещал прилететь, но уже ночь, а его нет. Меня все мучают эти его звонки из Германии — они странные какие-то, будто из соседнего дома. Хотя что ему от меня скрывать? Уезжал он, правда, как-то лихорадочно. Даже любимый чемодан из крокодиловой кожи не взял, и бритву забыл, и книгу в дорогу. Какой-то толстый и явно тяжелый „дипломат“ все таскал за собой по квартире. Я еще, как чувствовала, спросила его: „Славик, что-то случилось?“ А он так раздраженно, не оборачиваясь, буркнул: „Все в порядке, как прилечу — позвоню“. И даже, гад, не поцеловал. Надо снотворного выпить, а то опять не усну. 17 августа. Вчера весь день промаялась. Только Алинка отвлекает меня от противных мыслей, любимая моя доченька. А Славик… Может, все-таки у него есть другая, но где? Там, в Германии, или здесь? Если здесь — я этого не вынесу и терпеть не буду. Еще где-то далеко ладно, пусть потешит свой… Позвонила в фирму, ответила Ленка-секретарша, сучка (может, он все-таки с ней?). Говорит, что ребята, Вова с Лешей, тоже волнуются и даже, мол, вне себя ходят, дела пошли паршиво, а шеф пропал с концами… Ну ни хрена себе! Уж если и они ничего не знают! Алинка до сих пор все спрашивает, привезет ли папа из заграницы новую Барби, бедняжка моя, папа хоть себя самого бы привез! Напиться, что ли? 18 августа. Все. Сил больше нет терпеть эту неизвестность. Когда Таньке звонила, она все хи-хи да ха-ха, дескать, с Гретхен какой-нибудь там завалился… Если бы! Тут что-то не то. Поеду, наверное, вечером к Ритуле, может, хоть она мне что путное посоветует, не к ментам же мне бежать! Вон телефон…» Глава 2 На этом Ольгины записи обрывались. Я сделала еще чашку кофе, сходила посмотреть, как там Алинка, — посапывает себе, кролик, — и налила из бара (да простят меня хозяева!) себе рюмку настоящего «Армянского». Дай Бог, чтобы все были, по крайней мере, живы! Но мне надо отрешиться от эмоций, абстрагироваться от того, что Ольга моя подружка, и рассматривать ее только как клиента — человека, которого во что бы то ни стало надо найти. Хотя почему только ее? И Славу, этого красавчика «под Бельмондо», тоже следует вытащить на свет Божий. Что он такого натворил, интересно, если ни его, ни Ольги днем с огнем не сыскать, и ребенок вон брошен один в этих хоромах… Я уже с какой-то (классовой, что ли?) неприязнью бродила по дому, разглядывая всю эту навороченную мебель, дорогие, но тупые картины манерой письма под Илюшу Глазунова. И к чему, в сущности, людям так много жилищного пространства и житейского барахла? Вспомнился разговор с одним «крутым» насчет того, зачем ему в трехуровневой квартире четыре сортира. Он так удивленно глянул на меня (аналогично, похоже, смотрел в школе на училку, которая ставила ему двойку по истории) и ответил: «Ну, как же? Один — мне, другой — жене, третий — дочке…» — А четвертый? — наивно спросила я. — Четвертый, это, знаешь, для гостей, — с чувством собственного достоинства ответил радетель рыночной экономики совдеповского образца. Я пнула ногой попавшийся на пути большой мягкий пуфик, потом села на него, обхватила голову руками и поняла, что в эту, обалдевшую за истекшие шесть часов башку уже никакие умные мысли больше не придут. Сползла на мягкий толстый настоящий персидский ковер и… проснулась от голоса Алины: — Тетя Таня, ну вставайте, уже утро; нам надо маму искать. Быстренько придя в себя — не раскачиваться же перед ребенком! — я резво вскочила и побежала в ванную. Двадцать минут утреннего туалета привели меня в полную боевую готовность. Потом я сообразила на кухне себе кофе, Алине — чай и яичницу с ветчиной и в процессе незамысловатых утренних хлопот окончательно решила, с чего начать распутывать данный мне в руки таинственный клубок. Итак, едем к Славику на фирму. Как она там называется? Гомер, Шекспир, Бодлер… Ох ты, Господи, вот прикольщики-то, эти торговцы оргтехникой и подозрительными лекарствами! Она называется «Корнель LTD»! Представляю себе тупые морды регистрирующей юридическое лицо чиновной братии при виде абсолютно незнакомого слова и их строгие вопросы: мол, че это все значит? Я аж подавилась от смешка бутербродом (Алинка вытаращила глаза), когда вспомнила одну обалденную историю на эту тему. (Замечу, кстати, что с утра надо себя развеселить любым путем, тогда денек сложится удачнее). Мой хороший приятель в пору его студенческой юности проходил так называемую пионерскую практику в лесном лагере за городом. Я хорошо помню эту эпоху, поскольку уже была достаточно взросленькой и плавно переходила от пионерского возраста к комсомольскому. Короче, был пионервожатым у двух десятков восьми —, девятилетних детенышей, которых родители отправили на месяц подышать свежим воздухом. Там насчитывалось штук десять подобных пионерских отрядов. Времена стояли андроповские, и с идеологией, сами понимаете, было строго. И вот приходит в отряд к вожатому Олегу главная в лагере девка-пионервожатая и говорит: «Завтра у нас торжественная линейка — открытие лагеря. От отряда требуется прокричать девиз, речевку и, самое главное, чьего он имени. Желательно, чтобы это был хороший, добрый пионер-герой, чтобы отряду было не стыдно целый месяц носить его имя». Олег, недолго думая, научил детенышей, что им кричать на торжественной линейке в белых рубашечках при красных галстучках. Итак, линейка: — Первый отряд имени Володи Дубинина… «За Ленина, за партию…» — Второй отряд имени Зины Портновой. «Гореть самим, зажечь других…» — Третий отряд имени Володи Набокова… …Кто-то из коллег-пионервожатых (студентов филфака) не выдержал и громко, пардон, заржал. Некоторые побледнели. За Набокова, если в те годы КГБ находил его произведения у тебя при обыске, могли и срок влепить. А тут, видишь ли, юные «строители светлого будущего», науськанные антисоветчиком-вожатым, решили его именем отряд назвать! Слава Богу, тупое лагерное начальство о Набокове не имело представления, вот если бы отряд был назван именем Саши Солженицына… После линейки главная пионервожатая отозвала простого вожатого Олега в сторонку и, потупясь, краснея от собственного невежества, спросила: — А вы не могли бы мне напомнить, чем прославился пионер-герой Володя Набоков? На что Олег, не моргнув глазом, ответил, что этот храбрый мальчик в сибирском селе спас школьную библиотеку, подожженную врагами-кулаками. Поздно вечером, когда утомленные детеныши почивали в своих кроватках, восхищенные друзья-коллеги налили Олегу много водки… Ну, ладно, это все лирика, а завтрак окончен, и мне пора засучивать рукава. Первым делом я уговорила Алину поехать ко мне домой (так безопаснее) и посидеть — поиграть там, пока я не вернусь (с мамой вместе, конечно!). Отвезя девочку к себе и заперев ее на все замки, я решительно направилась в сторону, где располагался этот «Корнель LTD». Фирма, надо сказать, имела в городе известность и вес, находилась она, как я помнила, где-то в районе центрального рынка. После недолгих поисков я вышла к длинному одноэтажному особняку, явно дореволюционной постройки. С парадного крыльца какие-то хануристые мужички, матерясь, стаскивали тяжелый сейф. Подождав, пока акция благополучно завершится, я прошла в коридор. Суета и беспорядок, царившие там, наводили на мысль о том, что здесь происходит то ли выезд, то ли все с утра с ума посходили. Толкнув дверь с традиционной табличкой «секретарь», я вошла в просторную комнату, где за столом с телефонами и компьютером гордо высилась та, которую Ольга в дневнике окрестила «сучка Ленка-секретарша». Эта дамочка лет двадцати пяти, изрядно подкрашенная где только возможно, сосредоточенно тыкала пальчиком по клавиатуре и так пристально смотрела в монитор, будто там была начертана дата ее безвременной кончины. На меня она, естественно, не обратила ни малейшего внимания. — Кх, гм, апчхи, — как можно громче воспроизвела я стандартный набор звуков, после чего ответственная дамочка удостоила меня беглого взгляда. — А нельзя ли мне увидеться с кем-либо из ваших боссов? — Мой тон был смиренным и просительным. — Генеральный в отъезде, заместители сегодня еще не были, — дамочка еще раз строго глянула в мою сторону. «Ладно, хватит тратить время, пора брать быка, тьфу, буйволицу эту… за что? А, там посмотрим!» — решила я. — Вас, девушка, кажется, зовут Еленой? — сухим официальным тоном осведомилась я. Сучка от неожиданности даже шлепнула пальчиком мимо клавиатуры. — Д-да, а что? — А то, что я близкая родственница Славы и Ольги Матвеевых и хотела бы узнать, куда они оба запропастились вот уже несколько дней, бросив свою дочь Алину на произвол судьбы! Крашеные глазенки секретарши расширились, и она удивленно спросила: — Как, и Ольга тоже? — Что значит «тоже», — чуть не закричала я, — вы наверняка что-то знаете о том, где сейчас находится ваш шеф Вячеслав Матвеев и, соответственно, его жена! Надо было иметь веские причины, чтобы так побледнеть под такой штукатуркой, что была на лице Лены. — Я… я… и вправду ничего не знаю… наверное, в курсе Маркин и Плющ… — А это кто такие? — Вы что, из милиции или из налоговой? — Тон сучки Ленки был жалобным. — Уже было сказано: я — близкая родственница, сестра Ольги, — сухо отрезала ваша покорная слуга и даже не сморгнула от вранья. — Ну, наверное, надо узнать у Маркина Владимира Федоровича. — Я так и не добилась от вас ответа: кем является этот гражданин? — Ну, он… заместитель, соучредитель и… друг Вячеслава Ивановича… — Верно мыслите, девушка, — наставив на секретаршу указательный палец, изрекла я, — теперь будьте добры назвать мне домашний адрес упомянутого Маркина. — Сейчас найду, — сучка Ленка полезла в какой-то ящик своего стола, достала растрепанный блокнот, полистала и сообщила: — Он живет на Горной улице, дом 15, квартира 98. Это тут недалеко, если на машине. — Благодарю вас. — Я повернулась и, не торопясь, направилась к двери. На пороге, уже открыв дверь, многозначительно посмотрела через плечо на притихшую Ленку и заявила: — Знаешь, милая, я, ко всему прочему, еще и экстрасенс. От души, видя тебя насквозь, посоветую: перестань трахаться с этим Маркиным, чей адрес ты якобы наизусть не помнишь, его очаровательная супружница тебя, как трактор, вскоре переедет. Ленка откровенно уронила челюсть на грудь и начала что-то нечленораздельно мычать, но я уже захлопнула дверь с той стороны. Итак, мне, похоже, предстоит встреча с той, которую я так прозорливо обозвала трактором. На самом деле, добравшись по названному адресу, я убедилась в своей ошибке. Это был самый настоящий бульдозер, скрепер или что-то там еще из мощной землеройной техники. Когда я увидела, скажем так, существо женского пола, открывшее мне дверь квартиры Маркиных, то искренне пожалела мужичка, хоть ни разу его и не видела. Да, жениться на женщине, склонной к полноте, опасно. Видимо, Маркин, когда им с Луизой (так представилась женщина) было лет по двадцать, этого не учел. А когда возлюбленную стало разносить и вширь, и вкривь, и вкось, было уже поздно. Пара сотворенных детишек, огромное «совместно нажитое имущество», которое жалко делить, и т. д. и т. п. В целом я еще больше посочувствовала неведомому пока мне Маркину, когда Луиза-скрепер открыла рот. Это был мощный, почти что мужской бас: — А что вам, девушка, от моего мужа понадобилось? Вы ему кто? Коллега по бизнесу или по кровати? На последних словах тон Луизы-скрепер стал угрожающим, и она, сойдя с порога, на котором возвышалась надо мной, сделала недвусмысленный шаг по направлению к моему бренному телу. — Да вы зря меня ревнуете и подозреваете, — быстро затараторила я. — Я, право слово, с вашим мужем даже еще незнакома… — Значит, жаждете познакомиться? А зачем? — хмурила брови эта бронтозавриха. — Он мне нужен исключительно по делу… — Вот! Знаю я ваши дела-тела! — Нет, Луиза, вы меня правильно поймите: я разыскиваю шефа вашего Володи, Славу Матвеева, и в офисе фирмы секретарь сказала мне, что, может, Маркин знает… — Ленка? Эта шлюха? Я завтра доберусь до нее. — На толстом красноватом лице Луизы появилась загадочная, туманно-мечтательная ухмылка. Я поняла, что мой прогноз, данный Лене перед уходом из офиса, должен оправдаться на удивление быстро. Однако я уже пятнадцать минут слушаю бред этой тетки, а нужной информации так и не получила. Ладно, сучке Ленке все равно уже не поможешь, топить ее — так топить! — Ах, как вы правы, Луиза, мне тоже кажется, что эта лярва слишком откровенно ведет себя с вашим мужем… — Да? — озадаченно воззрилась на меня благоверная бедного Маркина. — Значит, вы поможете мне завтра «побеседовать» с этой тварью? — Обязательно, я даже склянку серной кислоты с собой непременно прихвачу, говорят, на черты лица действует неотразимо… — Вот и ладно, ну мы еще увидимся. — И Луиза вознамерилась закрыть дверь квартиры, откуда все это время на меня плыл густой запах варящихся щей. — Подождите, ведь вы так и не сказали, где я могу найти Владимира Федоровича! — А… ну он наверняка торчит напротив, в этой забегаловке «Орфей». Квасит, гад, контора ихняя, видно, горит синим пламенем. И женщина-скрепер громко хлопнула дверью. — Бр-р-р, — передернулась я, скатываясь вниз по лестнице, — вот же резвится мать-природа на таких экземплярчиках! …Луиза оказалась не права: «Орфей», располагавшийся на противоположной стороне улицы, оказался отнюдь не забегаловкой, а вполне цивильным и уютным ресторанчиком с ярким ковровым покрытием и экзотической пальмой в дальнем углу. Именно за столиком под пальмой сидел тот человек, который так мне был нужен. Ошибка исключалась: во-первых, в такой ранний час это был единственный посетитель, а во-вторых, он действительно «квасил». На столе перед ним стояла ополовиненная уже бутылка водки «Смирновъ» и штук пять-шесть пивных банок «Хольстен». Внешность Маркина произвела на меня впечатление. И лицо, и прическа напомнили мне любимого в юности актера Костолевского из «Звезды пленительного счастья». Насчет телосложения судить было трудно, так как над столом виднелась только верхняя половина Маркина, но, думаю, и здесь было бы чем полюбоваться. «И такие породистые, состоятельные мужики, как назло, сплошь и рядом попадают в лапы хабалкам вроде Луизы, потом запивают горькую и истаскиваются по всяким Ленкам-сучкам», — с горечью констатировала я про себя, пока уверенной походкой, вымучивая на лице улыбку, направлялась к столику с Маркиным. — Закажите мне, пожалуйста, чашечку кофе капуччино, — как можно более равнодушным тоном попросила я этого мужчину, усаживаясь напротив. Маркин бездонными от выпитого глазами посмотрел на меня, помотал головой, как бы стряхивая с нее чертиков, и задал вопрос: — Ты кто, проститутка? Я было уже занесла руку, чтобы вмазать ему по наглой физиономии, но вовремя остановилась. Ведь он, по сути, прав — кто еще может так вот внаглую подсаживаться к мужику и произносить условную фразу типа «угостите даму пивом»? И потом, вряд ли у нас получится необходимый мне контакт после банального мордобоя. Тут надо осторожнее! — Вы, Владимир Федорович, глубоко заблуждаетесь, я вполне порядочная женщина, что, увы, сегодня действительно редкость, — я горько усмехнулась и с вызовом посмотрела ему в глаза. Там появилось что-то осмысленное. Маркин махнул рукой официанту и, когда тот подошел, заказал шампанского, фруктов и кофе. — А откуда вы знаете, как меня зовут? — глотнув пива из банки, осведомился Маркин. — Дело в том, что я — хорошая подруга Ольги Матвеевой, ну и Славика тоже. Вчера ко мне прибежала Ольгина дочка Алина, плакала и говорила, что мама пропала уже три дня как… А Слава так и не вернулся из загранкомандировки. Я, конечно, забеспокоилась, но, прежде чем обращаться в милицию, решила поговорить с коллегами-друзьями Славы, может быть, вы проясните, что происходит? — Я честно открыла Маркину все карты и выжидательно смотрела на него. — Это правильно, к ментам идти надо в последнюю очередь, — авторитетным тоном «открыл для меня Америку» Маркин. — Значит, вы сможете мне все прояснить? Принесли заказ, мой собеседник налил себе водки, мне — шампанского в фужер, мы чокнулись, и он сказал: — Ну, за знакомство! А вы ведь так и не представились, очаровательная незнакомка. — С детства меня называют Татьяной… — А меня почему-то Володей… Мы рассмеялись и пожали друг другу руки. Вова мне откровенно нравится. Думаю, я ему тоже. — Володя, а ты со Славиком как долго общаешься? — Я откусила от яблока и приготовилась к «вечеру воспоминаний». — Да уж… где-то лет двадцать, с первого курса политеха. Сейчас уж годы не те, блин, а вот тогда… И после этих горьких слов Маркин лихо опрокинул в себя очередную порцию огненной воды и начал зажевывать ее кусочком лимона. — Ну, и вы прямо так сразу стали близкими друзьями? — допытывалась я, возможно, уж очень бесцеремонно. — Не то чтоб сразу… Вот когда перед вторым курсом нас в колхоз погнали на полтора месяца капусту убирать, там-то мы со Славиком и порезвились вдоволь. Считай, каждый вечер бегали в соседнюю деревню за ящиком портвейна на всю честную студенческую компанию… Потом девки общие были… пардон. В общем, прошли мы с ним за пять лет и огни, и воды. — А работать как стали вместе? — Славка всегда имел такую деловую жилку, потом переросшую в хватку. Он в те годы и фарцой не брезговал, и все какие-то делишки проворачивал. У него и в кармане всегда звенело-шуршало. Я то сам от этого далек был… А вот где-то в 91-м году он звонит и предлагает помочь ему создать кооператив и расписывает такие златые горы, ждущие нас, что я, не задумываясь, бросил все и рванул к нему. — Насколько я знаю, дела у вас до последнего времени продвигались неплохо? — Не то слово, как сыр в масле катались. На оргтехнику спрос постоянно рос и растет, а Славик в Германии такой дешевый и надежный канал открыл… Да и по лекарствам тоже у нас все нормально вышло, и если б не эти… Тут он как бы очнулся, осекся и сказал: — Что-то ты, Танечка, мало пьешь и ешь, а только мою болтовню слушаешь. Неужели так интересно? — Отчасти, а главное, я хочу все же узнать у тебя, что ты думаешь относительно того, что Слава до сих пор не вернулся из Германии, а Ольга вообще исчезла. — Ой, Танюша, не могу тебе сказать ничего определенного, темные тут какие-то дела… Маркин допил уже бутылку и явно намеревался заказать еще одну. Увидеть его сползшим под стол через полчаса в мои планы никак не входило. Надо было любой ценой вытянуть из него то, что он знал, но даже по пьяной лавочке предпочитал мне не рассказывать. И тут в мою слегка захмелевшую от шампанского голову приходит до смешного элементарная, но тем не менее здравая мысль: надо Вовика затащить в укромное спокойное местечко. А таким местечком может быть сейчас только мой дом. А уж там заставить его тем или иным способом развязать язык как следует. — Володя, может, мы немного подышим свежим воздухом, а потом, ну, например, зайдем ко мне домой на чашечку… чего-нибудь? Вова внимательно посмотрел на меня и задал вполне трезвый и уместный вопрос: — А твой муж? — Так ведь я, увы, не замужем… — Вот это да! Что, и не хочется? — Смотря чего «хочется»… — Ну, вот… детишки там, мужнины носки, супружеский долг, борщи и котлеты… — Заманчиво, конечно, но я еще подожду. Не старуха ведь, ага? — Все, Танечка, пошли гулять, а потом… чаи гонять… Только выйдя из «Орфея», я сообразила, что у меня дома сидит Алинка, и мое появление с поддатым дядей Вовой вызовет у нее как минимум удивление. Я извинилась, попросила Маркина подождать три минутки: мол, вернусь в «дамскую комнату». Сама же влетела в кабинет директора только что покинутого нами заведения и, ослепительно улыбнувшись, попросила у этого упитанного лысоватого дядечки разрешения срочно позвонить. Ясное дело, он не мог отказать, улыбнулся и развел руками, потом отошел к окну и сделал вид, что разглядывает улицу. Я набрала свой домашний номер и, услышав знакомый голос девочки, сказала ей как можно спокойнее: — Алина, солнышко, скоро маму я найду, не волнуйся. Хочешь сходить погулять? Да? Ну, возьми у меня в вазе на тумбочке ключи, отопри квартиру, и будет лучше, если ты не станешь болтаться по улицам (это может быть опасно!), а пойдешь в гости к какой-нибудь школьной подруге — помнишь, ты мне говорила, что вы иногда встречаетесь по воскресеньям? К Ире, да? Она ведь недалеко живет? Ну и замечательно. Только к шести часам вечера обязательно возвращайся. Я буду тебя ждать, возможно, уже вместе с мамой. Я поблагодарила хозяина кабинета, глянула на часы — был полдень — и почти бегом вылетела на улицу, где Маркин в нетерпении нарезал круги возле ресторанной двери. Надо до вечера так много успеть! Без всяких церемоний я подхватила пьяненького Володю под руку и стала ловить машину. Через двадцать минут я открывала ключом дверь своей квартиры, куда Маркин ввалился с возгласом: — Ну вот я и в «Хопре»! Глава 3 Откровенно изнемогающий от переполнившей его страсти (подогретой водкой), Вова набросился на меня прямо в коридоре и начал срывать одежду. Я так, честно говоря, не больно-то люблю, поэтому сделала герою-любовнику несильный удар коленом в область паха. Это движение мигом остудило его пыл, и, по-моему, он даже начал обижаться. — Володя, мы же нормальные взрослые люди, а не юнцы какие-то в кустах! Иди, прими душ, потом я… А спальня у меня направо. А сама тем временем пошла на кухню и, встав на табуретку, полезла в шкафчик. На самой верхней полочке у меня хранился набор экстрактов, которые мне привезла хорошая знакомая из Индии. Собственно, я хотела привести Вову в человеческое состояние и слегка сбить его кобелиный пыл. Экстракты были совершенно безвредны для здоровья, прием двух-трех капелек, скажем, настойки «шакти» заменял полуторачасовую медитацию над индивидуальной мандалой и включал особые центры, которые активизировали интеллектуальный потенциал — на некоторое время, конечно. Поговаривали даже, что эти экстракты принимают шахматисты во время мировых чемпионатов, но я этому не очень-то верю. Итак, я сварганила чудодейственный эликсир и налила его в рюмку синего хрусталя. Вова же решил, что это какой-нибудь ликерчик и выпил содержимое залпом. Оценивающе смакуя жидкость, он удовлетворенно кивнул, а потом вдруг уставился в потолок и надолго замолчал. Я поначалу даже испугалась — не стало ли ему плохо. Но Маркин вдруг внимательно посмотрел на меня — так, словно видел впервые в жизни, и проникновенно произнес тихим спокойным голосом: — Знаешь, я что-то сегодня усталый. Давай лучше просто посидим. Что-то в тебе есть такое, особенное. Ну я, блин, просто не знаю. Бабу снять легко, трахнуть еще легче, а вот поговорить… Ого! Вот, оказывается, какие возможны парадоксальные реакции с экстрактом «шакти». Наверное, это у них в Индии можно просчитать до стопроцентной вероятности действие подобных препаратов. А у нашего народа, вскормленного на других продуктах и вспоенного, так сказать, на иной влаге, преимущественно местного ликеро-водочного завода, возникают и такие странные для нормального мужчины желания — просто поговорить… Я решила использовать представившуюся мне возможность на полную катушку, тем более что действие препарата было ограничено по времени. Осторожно, издалека я начала приближаться к интересующему меня вопросу: — Слушай, как ты можешь жить с такой женой, это же катастрофа какая-то! — А я и не собираюсь больше, — меланхолично произнес Вова. — Теперь мне все вдруг стало ясно. Завтра иду на развод подавать, а потом с тобою — в загс. — Шутишь! Ты у меня хоть бы спросил. И потом: а как же Леночка-секретарша, с которой ты тоже собирался совместно слушать марш Мендельсона? — Кто это тебе сказал? Чушь какая! — Твоя супружница Луиза. Кстати, завтра она в обед идет твоей Леночке голову отрезать. А вечерком тебя холодцом попотчует… — Да пусть они хоть живьем сожрут друг друга, мне сейчас как-то не до этого… Хорошо так, пусто, спокойно… Как в раю. — И любимый дружок Славик тоже стал не нужен? — тут же спросила я. Видимо, бизнес все же более волновал Вову, нежели отношения с противоположным полом. Маркин сразу же оживился и помрачнел. — Сволочь он, а не друг, — со злобой выкрикнул Вова и потянулся за сигаретой. — Чего это ты вдруг так про Славика начал? — деланно изумилась я. — Мне он всегда казался порядочным человеком… — «Пор-рядочным!» — передразнил меня Володя. — Он нас всех ограбил и «кинул»! — Да не может быть! — продолжала удивляться я. — По-моему, он на такое не способен. — Еще как способен! Ты только никому лишнего не болтай, а я тебе сейчас расскажу, чтобы ты успокоилась насчет Славы (про его Олю разговор отдельный). Думаешь, чего это он так спешно в бега ударился к немецким дружкам? Знал, что нам писец приходит. А знаешь почему? — Володя нервно курил сигарету и, казалось, окончательно пришел в себя, но по инерции продолжал начатый разговор: — Да потому, что мы обязаны вернуть охеренный кредит, а денежки накрылись. Причем элементарно. Мы на них купили огромную партию дорогостоящих лекарств там, у немчуры. Ну, на таможне груз, естественно, тормозят, шмонают по полной программе и находят… Что ты думаешь? Наркотики! Какая-то сволочь воспользовалась нами, чтобы переправить их сюда… Весь контейнер тут же арестовывают, пока идет следствие, а мы сидим в большой и толстой попе… — Ну а Слава-то что делает в этой ситуации? — спросила я. Этот вопрос я задала больше для порядка. Мне уже все стало ясно. — Эта сволочь, пока мы с Плющом мотались на границе со злополучным контейнером, выгреб все деньги из кассы и из банка, по нашим прикидкам, что-то около двухсот тысяч баксов… Когда мы с Плющом вернулись в Тарасов, Славика уже и след простыл… Сказал только Ленке, что по делам в Германию отъедет, вот и все дела… — Что это ты все о грустном да о делах! Деньги еще наживутся, а может, у Славика совесть проснется (тут Вова скептически хмыкнул). Давай еще немножко выпьем, я вспомнила, что у меня в баре есть коньячок. Маркин был в восторге от сей немудреной идеи и вскоре с моей скромной помощью выхлестал почти всю бутылку, начисто забыв о негодяе-шефе. Новая порция алкоголя круто легла на экстракт «шакти», и через минуту Володя уже мирно посапывал, раскинувшись на кровати. А я приступила к делу. Свела вместе две Вовиных руки и защелкнула на них наручники. Затем извлекла другое полицейское чудо — изящные хромированные браслеты, чтобы заковать ноги. Вскоре и ноги безмятежно дрыхнущего Маркина были приведены в нужное мне состояние. Гуманно решив, что мужику лучше дать проспаться, я села в кресло, закурила и стала думать: «Исчезновение Ольги явно связано с коварным бегством Славика, и похоже на то, что это его заместители где-то держат мою подругу и выпытывают у нее местонахождение набитого долларами шефа». На часах было уже больше двух, до прихода Алины оставалось не так уж много времени, и я вскоре намеревалась Маркина растолкать. Пока же отправилась на кухню и сделала себе кофе с парочкой бутербродов. Под конец своей скромной трапезы я чуть не подавилась куском хлеба с сыром: из комнаты раздался нечеловеческий вопль: — А-а бля-а-а!!! Да, судя по всему, Вове не понравилось то состояние, в котором он себя обнаружил. Но ничего, со всеми случается. Я не торопясь допила кофе и вошла в комнату. Маркин, увидев меня, перестал вопить и широко открытыми глазами, где читалось, мягко говоря, недоумение, уставился на мою безмятежную физиономию. — Зачем же так кричать, Владимир Федорович, — укоризненно заметила я, — менты все равно не приедут, а вот соседи сбегутся. Нужны они здесь? — Ты, ты… Что, блин, за шутки с похмелья… Я садомазохизма с детства терпеть не могу! У меня сейчас крыша набок съедет от таких приколов! Развяжи, тьфу, расцепи… мать твою! Маркин начал дергаться и извиваться, а учитывая то, что был он, ко всему прочему, в чем мать родила, — зрелище получалось трагикомичнейшее. — Володя, как только ты сообщишь мне местонахождение моей подруги Ольги Матвеевой, и я это проверю, ты немедленно получишь вожделенную свободу и даже литр холодного пива на опохмел души. — Да не знаю я, где это твоя Ольга, угребла, наверное, «за бугор» вслед за этим козлом! Отпусти… хоть ноги, сука ты ментовская… я в сортир хочу. — Готова ухаживать за тобой, как преданная медсестра, приносить и уносить судно, не принимая во внимание грязные оскорбления неблагодарного хамоватого больного. Но браслеты с тебя не сниму, пока не скажешь, что вы сделали с Ольгой. И все же, пока я не одолжу на денек-другой судно в ближайшей больнице, постарайся не обмочить мою любимую кроватку. Произнеся эту тираду, я с достоинством повернулась и направилась к двери. — Стой! — В голосе Маркина явно сквозила нерешительность. С одной стороны, он осознал, что я не шучу, с другой — не знал, какие его ждут последствия, если он проболтается. — Ты, вообще, кто такая? — Вот, вот, Владимир Федорович, откровенничаете с малознакомой дамой, даже не удосужившись выяснить о ней хоть самое элементарное, кроме имени. Все вы, кобели, такие! — Я горько вздохнула. — Ну, так скажи, ты — кто? — Он опять нервно задергался. — Я? Я — Татьяна Иванова, частный детектив, к вашим услугам! — Это Штирлиц, что ли, или, как его там… Мегрэ с сиськами? — он хохотнул. — Да, пропил ты, Вова, остатки интеллекта. Последний школьник-двоечник и то знает, что Штирлиц был разведчик, а не детектив. А относительно Мегрэ с сиськами… Ну-ну. Хамство наказуемо. Теперь ты даже судна не получишь. Ходи под себя. Кровать, в конце концов, куплю новую. По моему тону он понял, что с шуточками пора завязывать, и примирительно пробурчал: — Ну, ладно, извини дурака… А насчет Ольги… Это тебе надо с Лешей Плющом пообщаться. Мы, когда вечером в тот день на нее из баллончика брызнули, Леха ее в своей машине куда-то увез. А мне сказал только, чтоб не беспокоился: мол, жива будет, но про Славика ему расскажет… Он, знаешь, мужик без комплексов. — Ну, и где мне сейчас искать этого твоего Плюща? — поинтересовалась я. — Да наверняка он дома сидит… может, «разрабатывает» эту твою Ольгу… — Его телефон? — 22-33-44. Я опять по привычке, как будто бросила свои магические кости, вспомнила: «Вас подстерегают опасности. Используя данное вам природой, вы сможете их преодолеть». Так, так… Подстраховаться мне действительно не помешает. — Итак, Володя, я сейчас от наручников тебя освобождаю, но, пока ножки у тебя связаны, ты сделаешь две вещи: напишешь мне одну содержательную бумажку, а затем позвонишь Плющу и назначишь ему срочную встречу. — Что еще за бумажку, давай быстрее, а то уж сил нет терпеть, — он выразительно глянул в область собственного паха. — Это будет заявление в милицию. Мол, я, такой-то (адрес, паспорт и т. д.) признаюсь, что участвовал в похищении Матвеевой Ольги при таких-то обстоятельствах и по определенным целям. Бумажечку эту я положу в конверт и отнесу быстренько одному знакомому менту-оперу. Если ты будешь себя неправильно вести, то завтра утром я этот документик не заберу, и мент даст ему законный ход. Понимаешь, голубчик, что тебя тогда ждет? — Экая ты хитрая девочка, — ехидно улыбнулся Маркин, — но, как говорится, «кто меня уминает — тот меня и танцует». Ладно, я согласен. Делать глупости мне самому уже обрыдло. Снимай браслеты и давай бумагу с ручкой. Потирая запястья, Маркин спустил закованные ноги на пол, прикрыл себя одеялом и на пододвинутом мной журнальном столике нацарапал требуемую бумажку. — Посиди, дорогой, пока я отнесу конвертик куда следует… Попробуй за это время допрыгать до туалета и обратно, — заботливо сказала я Вове и вышла из квартиры. Я села в машину и быстренько докатила до городского управления внутренних дел, где мой старый знакомый Сергей Уткин выполнил мою просьбу: сунул конверт в свой сейф и обещал, если завтра утром я не появлюсь или не «отзвонюсь», распечатать его и дать заявлению надлежащий ход. Вернувшись через двадцать минут, я обнаружила Маркина на полу посреди коридора, силящегося при помощи рук подняться: — Вот, блин горелый… прыгал, прыгал… и как-то неудачно получилось… — Надеюсь, на обратном пути из клозета? — спросила я, расстегивая ему браслеты на ногах. — Да, да, — облегченно проговорил мой узник, вставая на ноги и покачиваясь. — Ну вот, Владимир Федорович, можете одеваться, вы теперь мой друг и союзник, ибо интерес у нас один: быстрее найти Ольгу и, собственно, завтра утром забрать ваше заявление из нежных милицейских лап… Маркин молча и быстро оделся, закурил и стал набирать номер телефона. — Алло, Леша? Слушай, нам надо немедленно встретиться и поговорить. Случилось нечто важное… нет, нет… не по телефону… Куда мне лучше подъехать… Домой? Ну, ладненько, через полчаса буду, пока! Вова задумчиво поглядел на меня, потер подбородок и сказал: — С Плющом у тебя не выйдет так, как со мной. Мужик опытный, тертый. Я уж не знаю, где его Слава-козел выкопал в 93-м… Но, по моим данным, у Леши за плечами две ходки в СИЗО, классные связи с братвой и мертвая хватка. За свои интересы он тебе голову откусит и даже назад не выплюнет. — А ты не пугай, я разных видела, и не таких обламывали… Главное, под ногами не путайся и не мешай мне разобраться с этим Лешей. Я демонстративно прицепила под джинсовую куртку пояс с кобурой, где лежала моя верная газовая «беретта», и хлопнула Маркина по плечу: — Ну, пойдем, что ли, рыцарь мой без страха и упрека! Чудненькое у нас было свиданьице, ты не находишь? Я лично получила массу удовольствия и полезной информации, а ты? Маркин покосился на меня, выходя из квартиры, и сказал: — Всегда знал, что за любовь надо платить, но вот так… И он как-то неопределенно хмыкнул. Глава 4 Как выяснилось вскоре, Плющ тоже имел свой «скромный» двухэтажный коттедж в том же районе, где и пропавшая семья Матвеевых. Правда, от центра ехать туда на машине было на пять минут больше. — А за что у него были ходки, ты не можешь сказать? — спросила я Маркина, пока мы шли через приусадебный участок к дому Плюща. — Точно не знаю, но это не «мокрые» дела, а то, что называют «экономические преступления». — Утешает. Значит, риск превратиться в труп для меня близок к нулю, — я нажала на кнопку домофона. — Это я, Леша, открывай, — подал голос стоявший рядом со мной на крыльце Маркин. Через несколько секунд мы оказались в просторном и прохладном холле с темно-зеленым ковровым покрытием, мягкими креслами с высокими спинками и громадной пальмой в кадке в углу у окна. Хозяин, жмущий руку Маркина, на первый взгляд напомнил мне «старину Хэма», как звали некогда Хемингуэя. Та же плотность фигуры, бородатое округлое лицо… Только вот нос у Алексея Плюща — как у грифа — выдавал определенную хищность натуры, у писателей-лириков такого не бывает. — Ты мне сказал, что приедешь не один? — неожиданно мягким и высоким для подобной внешности голосом произнес Плющ. — Я полагаю, что эта дама недавно покорила твое, Вова, сердце? Нашел же ты время… Может быть, представишь нас друг другу? — Это… Таня, — запнувшись, как-то неуверенно произнес Маркин. Тут я окончательно поняла, что он побаивается своего компаньона. — А это Алексей… Николаевич… — продолжал представлять нас Вова. — Ну, Володя, мне всего-то сорок с небольшим, и еще вполне допустимо звать меня без батюшки. Леша, и все тут! — Несмотря на балагурный тон разговора, глаза Плюща холодно и цепко оценивали меня, и я чувствовала себя, как в рентгеновском кабинете. Хозяин провел нас в гостиную, обставленную шикарной мягкой мебелью, усадил на диван, пододвинул столик с фруктами в вазе и спросил, будем ли мы что-нибудь пить. — Пивка холодного, и побольше, — торопливо заявил Маркин, а Татьяне, может быть, сухого вина? — Не откажусь, — томно улыбнулась я, решив играть перед Плющом недалекую самку. Обеспечив нас напитками, Алексей уселся в кресло и достал… Ну точно! Сигару! Именно это он должен курить для полноты созданного им собственного образа. — Володя, что за срочность, что случилось? — наконец перешел к делу Плющ. — Может, нам переговорить наедине? Он качнул сигарой в мою сторону, и от нее поплыла ароматная струйка дыма. Маркин отрицательно помотал головой и заявил: — Дело в том, что как раз из-за Тани я и приехал. Она уверяет, что Ольга, Славина жена, уже который день не возвращается домой, к ней прибежала заплаканная Алина, и они собираются идти заявлять ментам… Я Татьяне посоветовал сначала поговорить с тобой, ты человек опытный, может, что подскажешь. — Это ты правильно сделал, Вова, что сначала привез девушку ко мне. Нечего вообще лишний шум поднимать, дело выеденного яйца не стоит. Ольга мне звонила три дня назад, сказала, что летит в Германию на поиски нашего запропастившегося шефа, просила позаботиться о девочке… Но я как назло последние два дня был страшно перегружен делами, а вчера приехал за Алиной, хотел ее забрать к себе, а ее дома не оказалось. Значит, она к Танюше побежала? — закончил врать Плющ и вопросительно уставился на меня. — А ты, Танечка, очень близкая Олина подруга, да? Ты работаешь где-нибудь? Муж, дети есть? Где живешь? Продолжая засыпать меня вопросами, Плющ встал и пошел к бару. Там налил себе какой-то коричневой дряни из красивой импортной бутылки на четыре пальца в стакан и одним глотком осушил его. То, что я ни на один вопрос не ответила, его почему-то совсем не смутило, а я, продолжая разыгрывать наивную дурочку, спросила: — Так, значит, с Ольгой все в порядке? Что же она никого, кроме вас, не предупредила, даже дочери родной не позвонила? — Да она всегда была взбалмошная, со странностями, — как-то задумчиво, себе под нос, произнес Алексей и вдруг резким тоном заявил: — Владимир, пойдем на пару минут пошепчемся, мне нужно тебе что-то важное сказать. Маркин послушно поднялся с дивана, явно сожалея об оставленной банке с пивом, и пошел вслед за хозяином в другую комнату. Они вернулись минуты через три. Я в это время стояла возле массивного старинного книжного шкафа и разглядывала его содержимое. Хозяин явно увлекался паранормальными явлениями, по крайней мере, у него было недурственное собрание литературы на эту тему. Краем глаза я заметила, как Плющ подошел к музыкальному центру и нажал какую-то кнопку. Гостиная немедленно огласилась грохотом тяжеленного рока. Я едва расслышала сквозь него фразу, которую прокричал Алексей, типа «пойдем, Таня, потанцуем». С необычной для его телосложения прытью, он в одну секунду оказался возле меня, крепко обхватил за талию, и его рука легла… вот блин, фокус — аккурат на кобуру с пистолетом. Я не успела отреагировать на столь стремительные действия, лишь отметила, что хватка у Плюща и вправду железная. Плющ выхватил пистолет первым. Плохой из меня ковбой, в вестернах мне не сниматься! Но визуальное восприятие — направленное на меня дуло — резко сменилось обонятельным. Мне в нос сзади ткнулась ватка с хлороформом. Теряя сознание, я успела подумать: «Ну и гад же этот Маркин!» …Не могу точно сказать, долго ли я пробыла без сознания. Когда туманная пелена перед глазами начала спадать, я ощутила дикую пульсирующую боль в голове. Но даже дотронуться до своей драгоценной башки не могла, так как руки были крепко стянуты какой-то эластичной лентой и ноги, естественно, тоже. Лежала я на том же диване, где какое-то время назад безмятежно потягивала красное сухое вино, дура безмозглая, думала, что умнее и хитрее всех… Попробовав, безрезультатно, конечно, расцепить руки, я с трудом повернула раскалывавшуюся голову вбок и увидела на столике среди пивных банок свой пистолет. В кресле с мрачным видом восседал Плющ, куря почему-то сигарету, а за ним посередине комнаты нервно расхаживал взад-вперед Вова Маркин. — Как самочувствие, ваша ментовская честь? — изрек Плющ, наливая себе в бокал из той же импортной бутылки. — Выпить не желаете? Я молчала. Так мерзко и хреново мне не было, наверное, никогда в жизни. Мало того, что Ольгу не выручила, да еще сама, переиграв дурочку, оказалась в лапах этого вежливого бандита. А вот Маркин… А что Маркин? Что с него сейчас толку? Он, видимо, так боится своего компаньона, что раскололся при разговоре наедине относительно моей персоны. И даже угроза того, что завтра его заявлению будет дан ход, не может заставить его пойти против Плюща в мою защиту. Значит, предстоит серьезный поединок с этим уркой-нуворишем, который сидит и поедает меня злющими глазами. А если начнет не глазами… Так. Сопротивляться я могу только на уровне интеллекта. Что ж, это лучше, чем ничего. — Вы не могли бы обращаться с дамой, пришедшей в гости, повежливее? — В моем голосе даже появилась какая-то хрипотца. Плющ неожиданно расхохотался, и смеялся он с нарастающей истеричностью довольно долго. Моя голова за это время разболелась еще больше, хотя, казалось, больше уже некуда. — Ну, ха-ха… Я понимаю… хи-хи… что перед всякой ментовской швалью обязан ковровую дорожку расстилать и симфонический оркестр для встречи нанимать… хо-хо… — он достал из кармана своей полосатой рубашки белоснежный платок и начал вытирать слезы с уголков глаз. — Премного извиняюсь, что не оказал вам подобающего званию приема. Ты, кстати, небось подполковница какая-нибудь, под каким-нибудь полковником? — Несмотря на твои плоские сальные шуточки, я все же отвечу: я в органах не служу и званий не имею, а занимаюсь частным расследованием… — Это, как я понимаю, тебя кто-то нанял за деньги? — Да, Ольгина дочь Алина просила найти маму, но, естественно, о деньгах речи и быть не могло. — А зря, дорогая сыщица! Что ты скажешь, если я тебе дам гонорар, ну, скажем, штуку баксов, и ты станешь работать на меня, вполне платежеспособного клиента? И первое мое поручение тебе будет и последним: ты отправляешься домой лечить компрессами свою больную головку и по дороге выбрасываешь из нее все, что знаешь по поводу этой истории. Ну а девочку Алину я как-нибудь успокою… Плющ откинулся в кресле, явно довольный своим благородством (мол, мог бы расчленить тебя, дуру, и по кусочкам закопать в разных углах своего участка!), и отхлебнул глоток любимого коричневого пойла. — Соглашайся, Таня, у тебя нет выбора, — подал голос из глубины гостиной Вова Маркин. — Ты забываешь, Володя, во-первых, что у тебя тоже нет выбора… А во-вторых, что Ольга моя подруга, и я работаю в данном случае не за деньги… — Значит, за идею? — издевательски вопросил Плющ и добавил: — Ну, как хочешь. Работа твоя закончилась, похоже, надолго. Во всяком случае, пока мы с Вовой не будем в безопасности… там… Он махнул рукой, и я поняла, что он имеет в виду Германию и поиски затерявшегося там Славика с их деньгами. Надо было срочно что-то предпринимать. Такого пройдоху, как Плющ, можно было убедить, очевидно, только железной логикой. Ну и некоторые свои способности внушения я тоже подключила. Пристально глядя ему в глаза, я задала очень простой вопрос: — Ведь вам, Алексей, необходимо в первую очередь найти деньги. Так? — Верно мыслишь, — отозвался Плющ. — А для этого нужно найти Славу Матвеева. Так? — продолжала я. — Ну так… — вынужден был соглашаться со мной Плющ, ведь он не мог ответить отрицательно. А на самом деле это был элементарный психологический прием, который знают даже маленькие дети, никогда в жизни не открывавшие Карнеги. — Вы мне поверите, если я скажу, что готова всеми силами помочь вам это сделать? Что у меня в этом есть свой интерес? — Это какой же такой интерес? — вступил в разговор Володя Маркин. — Обычный. Материальный, — ответила я, по-прежнему не сводя глаз с Плюща. — Ну, в это я еще могу как-то поверить, — сказал хозяин особняка и отвел глаза в сторону. — А зачем тебе эта Ольга понадобилась? — снова задал вопрос Маркин. — Вы никак не поймете, — медленно ответила я. — Она ведь моя близкая подруга. Я за нее волнуюсь, это же так элементарно! Плюс к этому я точно знаю: она ни в чем не виновата и о том, где сейчас находится ее муж, никакого понятия не имеет. — С чего ты так решила? — недоверчиво осведомился Плющ. — Я совсем недавно читала ее дневник, — выдала я свой главный козырь, — который она писала явно не для посторонних глаз. Так вот, судя по написанному там, она не больше вас знает, где находится Слава. К сожалению, сейчас, вот в эту минуту, этого дневника я вам предоставить никак не могу… И я выразительно кивнула на стягивающие мои конечности путы. — Но у меня есть другой способ доказать вам Ольгино неведение, — обнадежила я публику. — Интересно-интересно, — пробормотал Плющ. — Мы слушаем, продолжайте. — Возможно, он вам покажется необычным, — заранее предупредила я, — но зато он очень убедителен. Вова помотал головой, как бы отгоняя наваждение — наверное, на него еще продолжал оказывать остаточное действие экстракт «шакти», — и отошел от меня подальше. Послышался характерный звук открываемой очередной пивной банки. — Приведите сюда Ольгу, — предложила я. — Ведь она же наверняка у вас. — И что будет? — И вы убедитесь наверняка, что я играю в открытую, — пообещала я. Плющ тяжело поднялся с кресла и, приказав Маркину не спускать с меня глаз, вышел из гостиной. Прошло еще минут пять, которые показались мне вечностью, и — наконец-то! — в комнату вошла Ольга, конвоируемая сзади Плющом. Вид ее поразил меня — в лице ни кровинки, губы искусаны или разбиты, огромные, некогда бездонно-голубые глаза как будто сузились и выцвели. Руки моей подруги стягивала такая же эластичная лента, как и мои, а рот был залеплен скотчем, видимо, чтобы она ничего не могла мне сказать или закричать, привлекая внимание соседей. — Ну, — сказал явно приободрившийся за время отсутствия Плющ, — давайте-ка проверим твои способности. Я три дня с ней бьюсь, и кнутом и пряником, а она молчит как рыба или партизан на допросе. — А что ты на самом деле желаешь от нее узнать? — спросила я, потихоньку радуясь про себя, что головная боль, кажется, начала проходить. — Она должна была получать информацию от Славы. Он звонил ей, и она наверняка знает, из какого города был звонок. Мы неделю назад уже мотались к немцам, все языки постирали и ноги посбивали, кучу бабок угрохали — он прямо-таки провалился сквозь землю. Никто ничего не знает, не слышал, не видел. А Ольга, я уверен, в курсе дел, только, дура, защищает своего… козла! Эх, я бы ему сейчас впарил! — Плющ даже смачно, по-блатному, плюнул на свой дорогой ковер. Я спокойно посмотрела в его становящиеся бешеными глаза и сказала: — Алексей, было бы неплохо, если бы мне освободили руки. Хотя бы руки. Для гипноза, понимаете ли, они должны быть свободны… Плющ подошел к столу, взял с него мою «беретту» и положил в карман брюк. Потом тоном начальника приказал Маркину распутать мне руки. Володя проделал это с явным облегчением, поскольку беспокойство от сложившейся ситуации его не оставляло — веко дергалось, руки тряслись. — Еще хорошо бы сделать так, чтобы Ольга могла говорить, — продолжала я диктовать условия. — Я, конечно, могу принять ее телепатические сигналы, но ведь вы хотите все слышать, не так ли? Плющ молча кивнул и с треском стал отдирать от нежной кожи Ольгиного лица (бедная моя!) этот идиотский скотч. — Танька, как здорово… ты здесь, — из глаз подружки покатились слезы. — Не волнуйся, все будет хорошо, с Алиной полный порядок, — сказала я, усаживаясь на диване с по-прежнему спеленутыми ногами. — Оленька, ты расслабься, я сейчас на время погружу тебя в гипнотический сон — мы же это пробовали, правда? — и они убедятся, что зря тебя мучили. Подвиньте кресло вот сюда, так, чтобы Ольга сидела напротив меня, — обратилась я к Плющу. Вдвоем с Маркиным они исполнили требуемое. Ситуация, конечно, для нормального гипноза была не из лучших. Одна связана полностью, другая имеет только свободные руки. Но, ладно, попробуем. Пристально глядя в глаза подруги, я делаю привычные, отработанные движения руками, свои особые пассы… минута… две… Ольга закрывает глаза, и видно, что даже под путами она расслабляется… спит… — Оля, ты слышишь меня? — Да, слышу. — Расскажи мне про Славу, я тоже за него переживаю. Расскажи все. Ее голос стал ровным, спокойным, монотонным. Это был искренний монолог, обращенный к любимому человеку. Плющ застыл на месте, забыв даже, что в руках у него дымится сигарета. — …дорогой мой, ты в последнее время стал сам на себя не похож. Даже Алинка чувствует и говорит, что папа нас больше не любит… Этот твой проклятый бизнес, неужели он тебе дороже меня и дочки? Мы же решили с тобой давно, что всех денег на свете все равно не заработаешь и надо жить для любви и радости, для ребенка… Вот к чему привел твой эгоизм! Ты стал черствым, замкнутым. Тебя как будто уже ничего не радует, даже твои любимые деньги. Я же вижу твое равнодушно-злое лицо, когда ты небрежно бросаешь мне на стол пачки купюр… Наверное, ты меня уже совсем разлюбил, даже ласки как автоматические… я же чувствую… Неужели у тебя появилась другая женщина, я не могу представить. Мне очень не нравятся эти твои поездки по пятницам на какие-то бизнес-семинары, когда ты являешься в воскресенье под вечер… как выжатый лимон и падаешь на диван, и бессмысленно переключаешь телевизор с канала на канал. Славик, ведь нельзя же так жить! Вот и сегодня ты срочно уехал… я даже не знаю, где ты теперь… а звонки твои были совсем странные, не международные… Сердце мне говорит, что у тебя любовница… и на работе крупные неприятности… Но ты же ведь молчишь, а я так страдаю! Возвращайся, где бы ты ни был, давай поговорим, начнем все сначала, я же люблю тебя и жду… Голос Ольги становился все тише. Мне даже разреветься захотелось, так стало жалко подругу. Но, поглядев на хищно и напряженно слушающего этот гипнотический монолог Плюща, я подумала, что расслабляться сейчас нельзя. Надо во что бы то ни стало довести ситуацию до логического конца. Ольга уронила голову на грудь и спала. Я со значением поглядела на Плюща и спросила: — Ну что? Думаешь, мы тут спектакль перед вами разыгрываем? — Нет… Если уж я не совсем дурак, похоже, что она лепила всю правду-матку. Жалко, что пришлось так резко поступать, слов нет… Но пойми и нас — мы сейчас в таком тяжелом положении, тут не до дипломатии, — Алексей развел руками. — Понимаю, что Славик поставил вас в классически идиотскую ситуацию. Поэтому, по большому счету, и зла на вас не держу. Только вот из-за Ольги… Неужели было не понятно, что она, по сути, такая же «кинутая» жертва? И делать из нее сообщницу злоумышленника-мужа просто глупо? — Я попыталась развязать путы на своих ногах. Плющ подошел к дивану и сам стал мне помогать (ура, сработало — они мне доверяют). Когда я наконец встала, свободно прошлась по комнате и закурила, Алексей задал мне вполне уместный и резонный вопрос: — Так что же теперь делать? Я молча попыхтела сигаретой, задела, как бы случайно, плечом стоящего понуро у окна Маркина и сообщила: — Есть у меня в башке кое-какие идеи. Только с этого часа наши отношения в корне меняются. Теперь Ольга свободна, я надеюсь? — Ах, да! — Плющ и Маркин поспешили снять с Оли все эти бинты и веревки. — Так вот, — обратилась я к мужчинам. — Когда она очнется, я постараюсь уговорить ее не обращаться к ментам и не держать на вас зла, все-таки, как ни крути, а это ее муж вас крупно «кинул». Ольга пусть приходит в себя, занимается ребенком, а у нас возникает уже общая проблема — разыскать Славика с деньгами. Только теперь, ребята, я «за идею» больше не работаю. Если желаете воспользоваться моими услугами как детектива-профессионала, давайте решим сейчас вопрос об оплате. — Во дает, молодец! — восхитился Плющ и потянулся к любимой бутылке. — А сколько ты хочешь, если найдешь все деньги? — Ну, скажем, десятую часть. — Круто, однако. Все-таки сумма… — Плющ посмотрел на Маркина. Тот пожал плечами. — Может быть, сойдемся на пяти? — решил поторговаться Плющ. — Тогда мне пора домой. Надеюсь, что вы справитесь и без меня. Времени, я вижу, ребята, у вас навалом, — парировала я. Плющ снова посмотрел на Маркина, и тот, немного подумав, решительно кивнул. — Заметано. Деньги, конечно, охеренные, но, с другой стороны, все должно быть правильно, — вздохнул Плющ. — Тут жалеть нечего, главное вернуть основную сумму, а то нам полный писец будет. — Значит, считаем, что ударили по рукам, — удовлетворенно заключила я. Я подошла к окну и машинально отодвинула штору, чтобы глянуть на улицу. И… и от увиденного чуть не лишилась дара речи. К дому Плюща решительной походкой приближалась — кто бы вы думали? — самолично Луиза-скрепер, Вовина дражайшая половина. Кажется, она успела увидеть и узнать мое лицо, мелькнувшее в окне. Во всяком случае, трезвон в особняке был поднят нешуточный — мертвого разбудишь, и трубы архангела не надо. Вот и Ольга, выходя из гипнотического транса, беспокойно зашевелилась в кресле. — Кого это еще черт принес? — недовольно пробурчал Плющ, направляясь в холл. — Алексей, осторожнее, это Луиза, — крикнула я ему вдогонку полушутя, но, увидев, как побледнел Маркин, поняла всю серьезность ситуации. — Ну и что теперь, — донесся голос хозяина из прихожей, — она мне тут двери будет выламывать, что ли? Пусть попробует. Сказать, что в гостиную через пять секунд ворвался ураган — это ничего не сказать. Тайфун пролетел наискосок (он был в некоем сумасшедше-цветастом платье) и вцепился Вове в его благородную кудрявую шевелюру. — А-а-а, — разнесся по комнате дикий вопль несчастного. — Не ори, блядун, я те покажу, как групповухи тут со своими шлюхами устраивать, — приговаривала Луиза, не выпуская из мощной пятерни Вовины волосы, — сейчас я и за них возьмусь! Не став дожидаться исполнения угрозы, я подлетела к Плющу, который стоял на пороге гостиной и, прижав руки к животу, трясся от беззвучного хохота, глядя на милую семейную сценку. — Отдай мне пистолет, — сказала я ему на ухо. — На, пожалуйста, — несколько удивился он. — Только, ради Бога, не стреляй здесь! — Постараюсь, — пообещала я и в два прыжка оказалась возле кресла, где, съежившись в комочек, сидела очнувшаяся и окончательно перепуганная Ольга, на которую, занеся над головой первую попавшуюся вазу, несся ураган по имени Луиза. — Все, остынь! — во весь голос прорычала я, направив дуло в разъяренную морду этой особы. Кажется, вид пистолета ее слегка отрезвил, он, надо заметить, любого отрезвляет. — Ты, сучка, — завопила притормозившая мадам Маркина, — я так и знала, что ты будешь тащить моего непутевого пьяного дурака в свою вонючую постель! — Где вы тут видите хоть одну постель? — спокойно и вежливо поинтересовалась я. Луиза огляделась, переведя дух, и, похоже, сообразила, что вроде бы и вправду все полностью одеты и никакой постелью тут не пахнет. — А, ты меня не наколешь, — по инерции завопила она снова, — вы только что спустились вниз из спальни на втором этаже. Резвились там вчетвером, пока Славик от этой шлюхи Ольки мотается где-то с нашими денежками. И она, заведя себя до упора, кажется, снова собралась ринуться на нас и уже стала поднимать опущенную было вазу. — Если ты кого-нибудь из присутствующих пальцем тронешь, то я пальну тебе в переносицу, — так же спокойно и вежливо произнесла я и стала тщательно целиться в нос этой хабалке. На сей раз, кажется, ее проняло, и Луиза стала медленно пятиться, пока не рухнула на стоящий позади диван. — Хотя, — продолжила я, осознавая, что должна быть принесена какая-то жертва, — можете, конечно, забрать домой на экзекуцию вашего законного супруга. Мне думается, он сильно скучает по теплу семейного очага. Луиза, сообразив, что больше ей ловить здесь нечего, вскочила с дивана, подхватила несчастного Вову под локоть и, что-то бурча себе под нос, поволокла его по направлению к выходу. Громко хлопнула входная дверь. Плющ подошел к столу и налил нам с Ольгой по бокалу сухого вина. — Вот и остались мы с тобой вдвоем, напарничек, — задумчиво произнесла я, — Маркин в железных объятиях чудовища, а Ольга не в счет, ей сейчас надо ехать домой ко мне, забирать Алину и приходить в себя. Я проводила подругу до угла и, пока мы ловили машину, уговорила ее не держать зла на Плюща, поскольку он теперь наш союзник, да и вообще мужика можно понять: Славик устроил им «веселую жизнь». Как, впрочем, и нам. Мы с Ольгой обнялись, и она укатила на притормозившей «Волге». Я вернулась в дом, где Плющ расхаживал по холлу с весьма озабоченным видом. — Что будем делать, у тебя есть какие-нибудь мысли насчет того, где искать Славика? — он с надеждой посмотрел мне в глаза. — Самое интересное, что есть, — я хрустнула взятым из вазы яблоком. — Помнишь, что говорила Ольга в гипнотическом трансе? — Да вроде бы ничего особенного, ну, не знает она ничего… — Нет, мне кажется, она дала нам одну существенную зацепку. Помнишь, в ее монологе была обида на то, что Слава регулярно по пятницам уезжал на какие-то таинственные бизнес-семинары? — Да, что-то она бормотала на этот счет. — А ты случайно не в курсе, куда это с такой завидной методичностью отправлялся твой шеф в конце недели? — спросила я. — Ну… — Плющ как-то замялся, смутился. — Он мне разок по пьяни проболтался об этом загородном пансионате. Там собирается и отдыхает почти вся местная «крутизна». Сама понимаешь: сауна, бассейн, девочки… Он даже звал меня с собой несколько раз, но я предпочитаю развлекаться у себя дома. Кстати, не желаешь? Алексей многозначительно посмотрел на меня. — Запомните, гражданин Плющ, у нас с вами исключительно деловые отношения, — сухо отрезала я. — Понял, извиняюсь, — весело заявил он и, подойдя, галантно поцеловал мне ручку. — А ты название этого бизнес-блядь-пансионата не помнишь случайно? — Что-то такое цветочное… ромашка… лютик… вот! «Нарцисс», — вспомнил Плющ. — Это за городом, в Петровском ущелье. — Вот туда-то мы и отправимся. Но я думаю, что лучше всего это сделать с утра. Честно говоря, я за сегодняшний день уже измоталась до предела и хочу набраться сил, выспаться… — Что ж, мои апартаменты в твоем распоряжении, — Плющ сделал широкий жест рукой. — Нет, спасибо, мне лучше всего отдыхается у себя дома. До завтра, с утра я заеду за тобой. — Последние слова я сказала уже в дверях. Плющ, улыбаясь, помахал мне пухленькой пятерней. «Вот так в течение часа-другого враги, готовые придушить друг друга, становятся чуть ли не лучшими друзьями. А все дело в общности цели и интересов. Главное — это вовремя понять», — примерно так подводила я итог прошедшего дня, уже сидя в машине, которая везла меня домой. Глава 5 В квартире меня дожидались Ольга с Алиной, чтобы без свидетелей по-дружески выразить свою признательность. Мы поболтали немного на отвлеченные темы, выпили чаю, и я отправила девочек домой «на заслуженный отдых». А сама, чтобы отвлечься, села досматривать так внезапно сутки назад прерванный «Титаник». Настрадавшись душою вместе с героями кинобестселлера, я уснула сразу после заключительных титров и во сне видела блестящий Голливуд, своих любимых актеров и актрис, с которыми пила шампанское на вечеринке, танцевала и веселилась напропалую. …Будильник, как обычно, поднял меня в семь утра. Душ, быстрая зарядка, легкий завтрак, и вот я нахожусь в полной боевой готовности. Чувствую, что денек мне нынче предстоит не из легких. Но сегодня я ощущаю себя гораздо более уверенно, чем вчера, что не может не радовать. Во-первых, сделано главное: найдена Ольга и успокоена Алинка. Во-вторых, я приобрела нехилого союзника-помощника в лице Плюща. Вова Маркин пока вне игры, пусть разбирается со своей Луизой. При мысли об этой дамочке меня аж передернуло: интересно, пойдет ли она сегодня сворачивать голову сучке Ленке или ей хватило вчерашнего всплеска эмоций? Но, в сущности, это вопрос второстепенный. Я вспомнила, что, перед тем как заехать за Алексеем и отправиться с ним в загородное заведение, мне надо изъять у знакомого мента вчерашний пакет с Вовиной заявой. А то ведь они и вправду дадут делу ход — вот хлопот не оберешься! …Сергея Уткина, следователя угрозыска, мне пришлось с полчасика подождать. У него то ли планерка, то ли совещание было. Я лишний раз порадовалась своей независимости. Ведь это только представить себе: служила бы я, допустим, в органах: рык начальства, «коврик», летучки, вздрючки… Чокнуться можно, сколько времени, сил и нервов уходит на разную ахинею! Я с чувством неоспоримого собственного превосходства поглядела на снующих туда-сюда по коридору ментов и ментиков разных званий и калибров. Морды у всех озабоченные, скучно-дебильные: одних какой-либо вышестоящий чин уже наверняка «поимел» за ерундовую провинность. Другие обреченно к «поимению» готовятся. Нет уж, ребята, мне с вами по пути никогда не будет. Да, я рискую жизнью гораздо больше, чем вы, так как работаю в одиночку, не имея и десятой части ваших средств и возможностей. И нет у меня никаких так называемых социальных гарантий. Я не уверена даже, буду ли получать пенсию в старости, если доживу. Но зато у меня полная свобода действий и мое профессиональное достоинство. А некоторые гонорары составляют трехлетние оклады-премиальные. Вот и сейчас, если все закончится удачно, я получу столько… «Что же себе такое купить? — разомлела и размечталась ваша покорная слуга, но тут же одернула себя: — Самый дурной признак, Танечка, — это делить шкуру неубитого медведя». Я с тоской поглядела на дверь, где продолжали трепаться-совещаться, и достала из сумки прихваченную газетенку «Тарасовские ведомости». Тут порой печатали неплохие гороскопы. Итак, что мне причитается на ближайшую неделю? «Ваши лучшие друзья сейчас — скорость и ускорение. В конце августа, когда ваша управляющая планета Меркурий вернется в знак Девы, вы будете в полном порядке, но несколько дней до этого счастливого момента могут принести череду неприятностей. Каждая из них, правда, продлится не более одного или двух дней, поэтому, если вы будете двигаться быстро, вы „проскочите“ через них без особого труда. Не останавливайтесь ни на секунду, чтобы особо рассмотреть ту или иную проблему, иначе все осложнится!» Похоже, что так оно и есть. Поспешать мне надо… И, слава Богу, не успела я приступить к разгадыванию кроссворда, как дверь напротив моего стула распахнулась и оттуда повалили менты. Я выловила своего капитана Сергея Уткина (мы с ним познакомились на свадьбе одной подруги и даже пару раз танцевали), и мы направились в его кабинет. Сергей был, что называется, «человеком с понятием» и без лишних дурацких вопросов выдал мне из своего сейфа конверт с заявлением Маркина, который я тут же у него на глазах и порвала. — Над чем трудишься-хлопочешь, Танечка? — не ожидая получить правдивый ответ, а больше для завязки разговора, спросил Сергей. — Да так, дельце одно подвернулось, не столько серьезное, сколько денежное, — я с деланной беспечностью махнула рукой. — Ты, кстати, знаешь что-нибудь интересное про пансионат «Нарцисс»? — Гнездо разбоя и разврата! — шутливо воскликнул капитан Уткин, затем более серьезным тоном сказал: — Там действительно вертятся наши «старые добрые клиенты», обсасывают свои предстоящие и прошлые «подвиги». Ну и, естественно, огромный рассадник самых элитных в городе шлюх. — Правда? Так что ж вы их не накроете? — наивно изумилась я. — Пробовали неоднократно, когда были хоть какие-нибудь зацепки. Но каждый раз там находился некий заинтересованный господин, птица очень высокого политического полета, который все наши старания так или иначе гасил. Не скажу, конечно, кто… Единственное, что по секрету могу сообщить: не сегодня-завтра наша полиция нравов, пользуясь новыми законными полномочиями, собирается вывезти «на проработку» оттуда всех проституток и на этот раз отступать не намерена. Так что если у тебя там какой-то рабочий интерес, то спеши. — Сергей ласково пожал мне руку и пожелал удачи. Естественно, пригласил обращаться за срочной помощью, если понадобится. — Надеюсь, что нет, — помахала я ему ручкой и побежала вниз по лестнице. Через пятнадцать минут я подъехала к дому Плюща. Было десять часов утра. Денек, как и вчера, выдался жаркий, под тридцать градусов на солнце. Небо ясное, ни облачка, ни ветерка. Хотелось пить. Это почувствовал мой вчерашний знакомый, открывая дверь особняка. — Доброе утро, Танечка, рад тебя видеть! Проходи в гостиную. Могу предложить тебе пиво, колу, минералку. — Лучше минеральной воды. И тебе не рекомендую сейчас пить что-нибудь крепче этого, — сказала я, усаживаясь в кресло и заметив, что Алексей направляется к бару. Он послушно изменил курс и пошел, очевидно, на кухню. Хлопнула дверца холодильника, и вот я с наслаждением потягиваю из высокого хрустального бокала холодный боржоми. — Я ночью плоховато спал, — сказал Плющ, пристраиваясь в кресло напротив меня с таким же бокалом в руке. На нем была ослепительно белая футболка и легкие летние кремовые брюки. — И вот все думал: как смог Славик протащить через таможню целый чемодан с наличностью? Теоретически, конечно, у нас все можно устроить, но практически… — А почему вы с Маркиным так уверены, что Матвеев умотал именно в Германию и вообще за пределы Отечества? — задала я резонный вопрос и затянулась сигаретой. — Ну… как-то… в таких случаях не принято по стране бегать, — неуверенно протянул Плющ. — Так он и не бегает, — предположила я. — Залег где-нибудь «на дно» с заветным чемоданчиком, выжидает, пока буча уляжется, страсти поостынут, а там, глядишь, и легализуется… — И ты предлагаешь нам ждать, пока Славик сам когда-нибудь объявится? — возмущенно сказал Плющ и со стуком поставил свой стакан на столик. — Это мы скорее дождемся, что нас с Вовой кредиторы отправят в речку плавать с камнем на шее. — Тоже верно, — задумчиво произнесла я и добавила: — Но все-таки вспомним, что говорила Ольга о характере его телефонных звонков. Они ведь даже не междугородные были, не то чтоб международные! Как тебе это? — А черт его разберет! — выругался Плющ. — Но где он тут может скрываться? Действительно, на ум только одна зацепка приходит — этот пансионат. Возможно, там что-нибудь разузнаем… Плющ поднялся с кресла и, тяжело ступая, двинулся в холл. Я последовала за ним. Честно говоря, так не хотелось ехать в этот «Нарцисс», смотреть на бандитские рожи, но пока действительно другого выхода не было. Алексей вывел из гаража «Ауди», я уселась на заднее сиденье (в последнее время что-то не люблю переднее), и мы резво тронулись с места. Выехав за город, мы минут двадцать петляли-плутали по плохонькому лесному шоссе. Редкие встречные прохожие-грибники давали путаные пояснения, как добраться до нужного нам объекта. Наконец перед глазами открылась огромная поляна, как бы целое поле, огороженное приличной по высоте вычурной оградой. На дальнем краю, в конце асфальтовой дороги, виднелся солидный пятиэтажный дом с черепичной крышей. Вдоль дороги росли симпатичные сосенки, а на самой поляне во множестве фруктовые деревья. Во всем чувствовались ухоженность, уют и покой. — Это скорее похоже на санаторий для стареньких ветеранов номенклатуры КПСС, чем на бандитский притон, — заметила я. — Так у нас нынче любой «приличный» бандит с понятиями и запросами. Время «малин», голубушка, давно прошло, — ухмыльнулся Плющ. Мы заехали на автостоянку и оставили машину на попечение бритого братка — охранника. Далее наш путь лежал мимо бассейна, где на палящем солнышке поджаривали свои телеса пузатые дяди с неразлучными сотовыми в руках и гибкие девицы в полосках, имитирующих купальник. Объемный гулкий холл пансионата встретил нас прохладой и традиционным набором внутреннего убранства, свидетельствующим об определенном уровне-статусе заведения: экзотические растения, попугаи в клетках, мягкая импортная мебель и кипы журналов на столиках перед креслами. Мы с Плющом переглянулись. Кого и где нам тут искать? В правом углу холла за административной стойкой сидел пожилой дядя и, скучая, листал какую-то толстую цветную газету. От него проку для нас, очевидно, было ноль. — Тут обязательно должен быть главный ресторан, где обычно тусуется интересующая нас публика, — высказала я предположение. — Ты права, и, кажется, вон он, — Плющ указал рукой на дальний левый угол холла, откуда из-за распахнутых стеклянных створок дверей до нас доносились довольно своеобразные звуки. Не мешкая, мы направились туда, и, как оказалось в дальнейшем, правильно сделали. И вовсе не потому, что попали в разгар самой настоящей потасовки (а почему — потом поймете). …Летели стулья, кружились челюсти, бились о головы бутылки. Человек восемь накачанных бойцов выясняли только им понятные отношения. Судя по всему, совсем незадолго до нашего появления мирные переговоры за стаканом-другим переросли в рукопашный бой. Следующая стадия конфликта, по логике вещей, должна быть вооруженной. Стать невольными свидетелями и, тем паче, участниками заключительной стадии нам с Плющом не хотелось. И мы было собрались уже выскочить с поля боя, как вдруг я заметила в ближнем левом углу ресторана за столиком одинокую девушку. Она сидела на стуле, вжавшись в этот самый угол и крест-накрест закрыв лицо руками. Ей страшно было даже встать и выбежать из зала. Пожалев бедняжку, я быстро проскочила к ней, увернувшись по дороге от летящего массивного диска пепельницы, схватила за руку, пригнула ей голову, и в таких классических позах беженцев мы с ней выскочили из ресторана в холл. Плющ уже был там и отирал платком пот со лба. — Ну ты отчаянная женщина, Таня, — покачал он головой, — им ведь зашибить тебя в этом деле, как муху. — Ничего, у меня реакция хорошая. Я вот человека пожалела, ее точно рано или поздно каким-нибудь летящим столом бы покалечили. Девушка благодарно глянула на меня, и бледность, покрывавшая до этого ее лицо, стала заметно спадать. Она поправила кокетливым движением свои модно подстриженные короткие рыжие волосы и томным, с придыханием, голосом сказала, обращаясь ко мне: — Огромное спасибо. Я так перепугалась, когда они ни с того ни с сего вдруг как будто озверели и начали… это, — тут она дернулась всем своим хрупким телом и махнула ручкой с ярко наманикюренными пальчиками в сторону ресторана. Грохот там явно шел на убыль. Похоже, половина бойцов, совершив ратные подвиги, полегла с раскроенными черепами среди столов. Другая половина добивалась «до последней капли крови». Пальбы, слава Богу, они так и не открыли. Значит, есть надежда, что трупов отсюда не вынесут… Ну а калеки… По крайней мере, теперь состояние их тел будет соответствовать состоянию их душ. Плющ задумчиво докурил сигарету и сказал мне: — Слышь, я заметил там пару знакомых физиономий. Если они уцелели в битве, то мне есть смысл потолковать с ними по интересующему нас вопросу. А вам, видимо, с девушкой тоже следует расслабиться… где-нибудь на природе, в открытом кафе. Он был абсолютно прав. Девушка сказала, что недалеко от бассейна есть уютный уголок, где подают дивные коктейли, и мы, оставив на время Алексея, направились туда. Уголок и в самом деле был тихим, сквозь окружающую густую зелень кое-где пробивались лучи солнца, но воздух полнился прохладой. Мы уселись за овальный пластмассовый столик, и я заказала подошедшему официанту два коктейля из шампанского и ананасового сока. Это сочетание я как-то попробовала в одном баре, и оно мне пришлось весьма по вкусу. — Меня зовут Татьяна, — представилась я первой. — Мы с Лешей тут приехали по делу, надо разыскать одного приятеля, который уже давно как сквозь землю провалился. — А я — Зоя, просто люблю сюда заехать отдохнуть, с интересной публикой пообщаться. Только вот на этот раз, гады, все настроение мне испортили, — девушка неожиданно злыми серыми глазами глянула в сторону дома. — Мне показалось, что ты здесь работаешь, — многозначительно сказала я, отметив про себя очень откровенный наряд Зои. Ее бедра едва скрывала коротенькая белая кожаная юбочка, а грудь ясно просматривалась, не стесненная лифчиком, за прозрачной розовой блузкой. — Нет, зачем мне работать, — без всякого смущения заявила девушка. — У меня есть друг, Игорек, он богатый и ни в чем мне не отказывает. Я решила не брать сразу быка за рога и как следует расположить к себе девицу, чтобы у нее не возникло никаких вопросов и подозрений на мой счет. — Знаешь, Зоя, я тоже как-то обхожусь без ежедневного беганья на службу, муж у меня состоятельный. — Я проглотила собственное вранье вместе с остатками коктейля. — Времени свободного вагон… Люблю погадать подругам, и все говорят, что делаю это профессионально. Хочешь? — Да, конечно, о чем речь! — Зоя радостно вспыхнула и, дура, протянула мне руку. — У меня, дорогая, особый способ гадания, на числах, — строгим тоном заметила я и достала из сумки свой мешочек с костями. — Тебе сейчас надо задать вопрос, волнующий на сегодня тебя более всего. Зоя пожевала губами, приложила к ним яркий пальчик и на несколько секунд задумалась. Затем, спотыкаясь на словах, более-менее ясно сформулировала: «Что мне делать с Игорем… и что нас ждет в будущем?» Первое значение брошенных костей было 6-20-27. — «Необходима осмотрительность в Вашем поведении», — по памяти процитировала я. Второе значение магических чисел 12-36-17 было: «Вас могут ожидать неприятности». И третий бросок костей показал 2-25-7. — Это знаки печали и разорения, — наставительным тоном сказала я Зое. — Тебе надо быть осторожнее со своим другом, он может подвести тебя под монастырь. Девица явно призадумалась и пригорюнилась. Но главного, судя по всему, я достигла. Она мне безоговорочно поверила. Теперь можно переходить к делу. Поглядев в сторону дома, я увидела, как оттуда вышел Плющ в компании двух бритоголовых гоблинов с подбитыми глазами. Они направились в сторону бассейна. «Пусть он там скачивает информацию, может, что любопытное и выяснит, — подумала я, — а пока вплотную займемся Зоей. Девка тут явно торчит почти безвылазно и многое знает». — Зоя, мне по важному личному делу нужен один мужичок. Я знаю, его зовут Слава, такой красавчик, чем-то Бельмондо напоминает… Мне сказали, что он на выходные сюда часто наведывался… Может, с какой подругой встречался, хотя он вообще-то женат. — А-а, ну теперь мне все понятно, — задумчиво протянула Зоя и подозрительно спросила: — А с чего это вдруг у тебя такой… к этому… интерес? Ты на этого Славу виды, что ли, имеешь? «Вот она сама мне и подсказала легенду», — обрадовалась я. — Ну, если вправду тебе хочется знать, то — да. Мы с ним год встречались, он обещал уйти от жены ко мне, а сам… — я с горечью махнула рукой. — И ты хочешь выяснить, куда это он «ныряет», чтобы как-то отомстить ему? — Зоечка аж сияла от своей догадливости. — Конечно! Как ты сразу все поняла! — восхищенно заметила я. — Ну, — пухлые Зоины губки скривились в злорадной ухмылке, — тогда я тебе с удовольствием все выложу, что знаю. Она закурила сигарету, наклонилась ко мне через столик и негромко сообщила: — Я сразу поняла, про какого Славика ты меня спрашиваешь. Он тут с этой блядью Жанной уже месяца два как кувыркается по выходным. Правда, в последнее время куда-то запропастился. Эта лярва чуть не каждый день сюда наезжает (только вот сегодня что-то не видно), тоскует, видать, по своему херу… — А с чего ты решила, что мужика этой самой Жанны зовут Слава? — Да я не раз слышала, как она его кликала и в ресторане, и в бассейне, и на теннисном корте. — Значит, ты эту Жанну хорошо знаешь? — Лучше б ее, тварь, не знать. Лучше бы ее на этом свете вообще не было! Зоя неожиданно так трахнула кулаком по столу, что я почувствовала в этом на первый взгляд хрупком создании скрытую недюжинную физическую силу. — А ты сильная, — удивилась я. — Так я от нечего делать почти полгода всяким спортом занималась, даже по части карате тренировалась, — девка напрягла вполне приличные мускулы на руках. — Здорово, завидую… я вот совсем слабачка!.. — Не сказала бы, Танюша: как ты лихо меня из ресторана вытащила, а то я совсем перепугалась и раскисла, — Зоя улыбнулась и заказала подошедшему официанту бутерброды с икрой и пиво. — Ну, и кто она такая, эта Жанна? — стараясь добавить в голос нотки ревности, спросила я. — Так себе, мымра расфуфыренная. Здоровая как лошадь и сбрую такую на себе таскает, что полный отпад! — Что, плохо одевается? — Да от одного ее вида тошнит! Не знаю, как ее муж до сих пор еще не импотент с этой кралей… — Зоя как-то странно хихикнула. — У нее, значит, тоже, как и у Славика, штамп в паспорте? И ты знаешь ее мужа? Зоя серьезно глянула на меня и, помедлив, сказала: — Она как-то имела наглость заявиться сюда с ним в те дни, когда со своим Славиком тут не трахалась. Мужик у нее что надо, дурак только, что женился на этой крысе. И представляешь, Танюша (только это между нами), Жанка вечером так перепилась, что муж еле уволок ее на себе из ресторана с помощью метрдотеля. А когда вернулся… почему-то подвалил ко мне. — Голос Зои стал мечтательным. — Ну и, в общем, наутро я поняла, что эта блядь Жанна мужика совсем не удовлетворяет. Такой у него напор, ты бы, Танька, только знала… Зоя закатила глазки. В это время принесли пиво, бутерброды, и вслед за ними, как довесок, в уютном уголке появился Плющ. — Таня, я уже полчаса тебя ищу! А вы тут спрятались и шепчетесь о своем, о девичьем. Это вы и сутки напролет можете. — Алексей присел рядом со мной. — Мне надо на часок отъехать в город, звонил по сотовому Володя, там у него что-то стряслось. Потом я, Танечка, за тобой вернусь, и мы поедем куда скажешь. Не скучайте! Он приветливо помахал ладошкой и скрылся за зеленой изгородью. — Слушай, Зоя. — Голос у меня был одновременно проникновенный и просительный. — Мне надо обязательно заиметь адрес этой Жанны, я хочу с ней выяснить отношения… по-серьезному. — Ты, в смысле, хочешь кого-то нанять, чтобы эту тварь… того? — Зоя показала пальцем на висок. — Что ж, устроим. У меня тут есть один знакомый парнишка, который может с нужными людьми свести да и сам кое в чем помочь. Могу познакомить. «А что, — подумала я, — это всегда пригодится. Таких людей надо знать в лицо». — Ты серьезно? — Я изобразила наивный женский испуг и чуть не подавилась бутербродом. — Ну, если ты будешь молчать об этом (он болтунов не прощает!), то сейчас прямо и подойдем к нему, побеседуем. А адресок этой Жанны я тебе потом подкину. Зоя, довольная произведенным на меня впечатлением, спокойно дожевала свой бутерброд, допила пиво, промокнула губы салфеткой и подозвала официанта. — Все запишите на мой счет, — небрежно через плечо приказала ему девица. Она, видимо, наслаждалась моим почтением к ее связям и возможностям. Я встала вслед за Зоей, и мы пошли по направлению к бассейну. Там, на одном из полосатых топчанов возле палатки с мороженым, покоилось нужное нам тело. Голову прикрывало что-то вроде панамы, тело лежало на животе, и мощные его ягодицы обтягивали плавки в синюю полоску. Зоя взяла мороженое и, содрав обертку, провела ледяным прямоугольником по распаренной спине лежащего. Пружина не распрямляется так быстро, как с возгласом «Ерш твою мать» взвилось искомое тело. — Это Костя, — невинным тоном как ни в чем не бывало произнесла Зоя. Физиономия Кости уставилась на меня еще полусонными глазами. — …А это Таня, — спокойно продолжала Зоя. — У нее к тебе, Костя, есть дело. Пойдем попьем пивка, а то ты уже близок к тепловому удару. Промычав нечто нечленораздельное, парень (на вид ему было лет двадцать пять) поплелся, с трудом очухиваясь, вслед за нами в уже известный уютный уголок. Все тот же услужливый официант принес пол-ящика пива, и Костя, молча, стал поглощать одну бутылку за другой, пока я, не таясь, рассматривала его мускулистое тело, а Зоя тараторила: — Понимаешь, Костик, эта Жанка, оказывается, не только у меня в печенках сидит. Она вот и Танюше серьезно перешла дорожку. Таня вообще-то как бы колдунья, но эту тварь ничто не берет. Вот мы и подумали, вернее, я посоветовала Танюшке к тебе обратиться… Зоя выразительно посмотрела на парня. На бычьей морде Кости не отразилось никаких мыслей и эмоций. Он поставил на стол очередную опустошенную бутылку и впервые за пятнадцать минут открыл рот: — Вы это что, серьезно? — Ну… — я замялась, — тут, конечно, не до шуток… Смотря, какая цена… и безопасность тоже… — За таких — пять штук баксов. Безопасность гарантирую. Но эту трогать не буду. — Это почему же? — искренне удивилась Зоя. — Ты с ней не справишься, что ли? — Из-за мужа ее. Я с Налимовым связываться не хочу. Он тут весь город на уши поставит, похлеще всех ментов, вместе взятых, а выяснит, кто Жанку… того… — Да больно она нужна ему, он сам спит и видит, как бы от нее избавиться, — фыркнула Зоя. — С тобой, что ли, спит? — покосил на нее глазом Костя. — Вот ты с ней и разбирайся, тебе нужнее, а я ни за какие деньги. Уж лучше самого Налимова… безопасней… Он тут шухер поднимет не от любви к Жанке, а из принципа, что кто-то осмелился тронуть его собственность… Так что, девочки, извиняйте. Костя, допив последнюю бутылку, утер ладонью губы и, сказав, что о разговоре он уже забыл, быстро двинулся в сторону пансионата. — Мне казалось, что для ребят такого сорта по фигу кого шлепнуть, хоть президента, лишь бы платили, — я удивленно подняла брови и внимательно посмотрела на Зою. Та, очевидно, была смущена тем, что рекомендуемая ею кандидатура на роль «ангела смерти» удалилась, поджав хвост, в кусты. — Тут что-то не то. У него, видать, с Игорьком какие-то серьезные дела… Или, может, с этой сукой Жанной тоже шуры-муры, — Зоя почесала лоб и добавила: — В любом случае я дам тебе адрес Жанки, съезди туда, узнай все, что надо, про своего Славу, а потом подъезжай ко мне… ну… сюда, завтра… может, что еще придумаем… Мы пошли к пансионату, и я увидела, как на автостоянку въезжает красная «Ауди» Леши Плюща. Он вылез, отдуваясь, из машины и, увидев нас с Зоей, направился в нашу сторону. — Как хорошо, что я сразу тебя, Танечка, нашел, — крикнул он еще на подходе, — а то уж думал, что опять придется все эти гектары обыскивать. Он подошел вплотную и, глядя на Зою, спросил: — Ну, как — хорошо расслабились, подружились? — Отлично, — заявила Зоя, — мы, женщины, всегда сумеем найти общий язык. Это вы, мужики, только морды бить да палить друг в друга умеете! — Ну, молодец, ну зарядила! — рассмеялся Леша, взял меня под руку и, извинившись, отвел в сторонку. — Таня, там у Маркина проблема… в общем, в больнице он. Расскажу по дороге. Он хочет тебе лично что-то интересное рассказать, а мне, гад, не доверяет… или боится. Поедем? — Да, конечно, только мне у девки этой надо еще адресок получить. Я подошла к Зое, которая не очень одобрительно, куря сигарету, смотрела на наши шептания и, улыбнувшись как можно шире, сказала: — Дорогая моя, ты, пожалуйста, не обижайся, у Леши есть тайны, в которые он не любит посвящать малознакомых людей. Сейчас он просит моей помощи, и я поеду с ним в город, а затем хотела бы отправиться повидать эту Жанку. Так какой у нее адрес? — Улица Лесная, дом тринадцать. Легко найти. Только не делай глупостей, муженек у нее действительно крутой. — А кто он такой? — сыграл в дурачка Плющ, прикидываясь неосведомленным. — Много будешь знать, голубок, скоро состаришься! — не очень дружелюбно ответила Зоя. — Не забудь завтра сюда заехать. Она кивнула сухо Плющу, махнула мне пятерней с ярко-красными ногтями и походкой манекенщицы направилась к бассейну. Я остро позавидовала тому, что девка сейчас залезет в бассейн, а мне в эту жару мотать обратно в город… Но дело есть дело. — Трогай, — сказала я Алексею, забравшись на заднее сиденье автомобиля. — И рассказывай, что там произошло с Маркиным. — И смех и слезы, — начал Плющ, выводя машину за ворота пансионата. — Помнишь, как вчера эта стерва Луиза уволокла нашего Вову, будто паучок муху в уголок? — Как не помнить. Я даже «Реквием» по нему в душе сыграла. — И была почти права. Он, слава Богу, жив, но покалечен серьезно. — Так что случилось-то на самом деле, говори, — я нетерпеливо забарабанила пальцами по боковому стеклу. — Нежная женушка довезла муженька до дому (хватило ума не чинить разборки прилюдно). Там у них, судя по всему, произошел не очень дружелюбный разговор… Алексей хмыкнул и закурил, а я передернула плечами, представив «нежное воркование» Луизы-скрепер. — Ну и вот, — продолжал Плющ, — эта секс-бомба как-то исхитрилась подойти к Вове сзади, когда он, по его словам, нагнулся, чтобы зашнуровать ботинки и сбежать из дома… — …и огрела его по башке скалкой, — заключила я, хихикнув. — Ты на редкость догадлива. Только не скалкой, а тяжелой высокой хрустальной вазой. Если помнишь выражение — это излюбленное оружие данной представительницы пролетариата. Потом, судя по результатам врачебного осмотра, она его лупила чем попало по всему лежащему телу, особо стараясь в области мужской гордости. Вова до сих пор стонет и корячится, придя в сознание. Ну, поостыв, эта дурища сообразила, что дело-то на статью УК тянет, а ну как еще благоверный скончается? Вызвала «Скорую», Вову отвезли в стационар, сообщили ментам… Ну, они взяли с Луизы, матери двоих детей, подписку о невыезде, не в камеру же сажать больную идиотку! — Да, а Вова говорил мне, что пойдет сегодня в загс или сначала в суд подавать на развод с этой крокодилицей. Сходил… — я горько усмехнулась. Мужика по-человечески было жалко. Тут мы подъехали к трехэтажному корпусу 2-й муниципальной больницы. В длинном коридоре первого этажа стоял наш родной, отечественный, никакими словами не передаваемый запах: смесь лекарств, испражнений, гниющей половой тряпки, немытых ног, одеколона и еще черт знает чего. Торопясь, мы прибежали к лестнице на второй этаж. Но тут за нами с воплем: «Халаты, халаты!» — погналась пожилого вида санитарка-привратница. Плющ совершил единственно верную в такой ситуации манипуляцию. Он остановился, с достоинством вынул из кармана десятку и вручил подбежавшей труженице со словами: «Извините, уважаемый доктор, но мы очень спешим к тяжелобольному папе». Резко повышенная в звании дама замерла с открытым ртом. Мы вошли в палату, где кроме Маркина было еще трое мужичков, увлеченно смотревших по телевизору футбольные перипетии. Вова лежал пластом на спине и тихо постанывал, тупо уставившись в потолок. На его лице была написана неизбывная мука. — Здравствуй, дорогой Владимир Федорович, — проникновенно произнесла я и подумала, что сейчас задушила бы Луизу своими руками. Вова чуть приподнял забинтованную голову и слабо нам улыбнулся: — Как хорошо, что Леша тебя, Танечка, привез. Я, похоже, теперь не скоро сгожусь вам в помощники. Но мне есть что сообщить тебе лично, а там сама решай: стоит говорить это Алексею или нет. Плющ скептически хмыкнул, пожал плечами и вышел, сказав, что будет ждать меня в машине. — Я тут вспомнил, Таня, — поведал мне Маркин, — один недавний разговор со Славиком. Он тогда под страхом всевозможных смертных кар велел никому не говорить. Плющу я не больно-то доверяю, а тебе, наверное, должен сказать, ввиду сложившейся ситуации. Матвеев в последние месяцы вел какую-то странную двойную игру. Мне как хорошему старому другу он как-то признался под коньячком в ресторане, что завязался с одним очень крутым господином… Ну, он в преступном мире вроде бы сейчас занимает место покойного Крикуна. Со всеми вытекающими… А главное, что этот кредит на покупку большой партии лекарств Славик взял у него. Мы еще с Плющом удивлялись тогда, как это банк мог отвалить такие бабки. И это еще не все… Тут Маркин, поморщившись, с трудом повернулся, а я налила в стакан прихваченной с собой холодной минералки и, приподняв голову больного, напоила его. В палате стояла невообразимая духота, телевизор орал: «Го-о-ол!» — Дело в том, — продолжал Вова, — что условие предоставления этого частного кредита было ужасным. И Слава на него сдуру пошел и тогда сидел передо мной, идиот, пил и каялся. — Что за условие? — нетерпеливо спросила я. — Из-за этого мы и погорели. Надо было в контейнере с лекарствами провезти те самые наркотики, которые, как ты знаешь, на таможне обнаружили… Вот и получилось, что и деньги возвращать нечем, и условие не выполнено. Хоть стреляйся! Маркин горестно вздохнул. — А что это был за господин, его фамилию Славик называл? — Нет, не счел нужным. Его, конечно, можно вычислить, но скорее он сам на нас выйдет и в отсутствие Матвеева начнет вышибать долг с меня и Плюща. Маркин закрыл глаза. На его лице было написано отчаяние. — Володя, я же решила помочь вам разобраться с этим делом, все будет хорошо, — твердо пообещала я ему. — Ты лежи, выздоравливай, а у нас с Лешей еще куча проблем. Я пожала слабую руку Маркина и быстро выскочила из палаты и из больницы — как они там сутками дышат? — И что же за страшные секреты тебе на ушко поведал наш покалеченный? — сыронизировал Плющ, когда я втиснулась в машину. — От тебя, уважаемый напарник, у меня секретов нет, и я тебе обязательно все расскажу. Но попозже. Сейчас мы поедем на улицу Лесную, и ты должен знать: к кому и зачем. Общение с Зоей в пансионате кое-что существенное прояснило. — Ну давай, выкладывай, — сказал Алексей, заводя мотор. — Как я и предполагала, Славик ездил туда встречаться с женщиной. Это некая Жанна по фамилии Налимова, замужняя. Эта Зоя та еще штучка, надо отметить, поливала ее на чем свет стоит. И, полагаю, не без причины. Похоже, у нее с муженьком Жанны отношения гораздо более серьезные, чем она мне представила… — Я слышал про Налимова, его Игорь ведь зовут, да? — не поворачивая головы, спросил Плющ. — Ага, верно, Игорь Налимов, судя по всему, достаточно крутой господин. — Именно это я и слышал… ребятишки тоже рассказывали, — сказал Плющ и, выругавшись, посигналил какому-то зазевавшемуся пешеходу. — Ну, вот, эта Зоя настолько ненавидит Жанну, что даже предложила мне ее… убрать, для чего познакомила тут же с неким Костей, который — как я поняла по намекам — оказывает такого рода услуги. Но тот под предлогом, что не хочет с Налимовым связываться, отказался. — А почему Зойка именно тебе предложила Жанну эту укокошить? — В голосе Плюща ясно звучало недоумение. — Я ей продвинула легенду о том, что Славик после бурного романа бросил меня, и вот я разыскиваю ту, ради которой он это сделал. А это оказалась Жанна. То есть наши с Зоей интересы как бы полностью совпали. — Лично у вас, женщин, все эти штучки получаются! Значит, ты думаешь у Жанны узнать что-нибудь насчет Славика? — А другой зацепки я пока не вижу. — Мне, правда, казалось, что вижу, но я промолчала. Мы подъехали на Лесную улицу к дому тринадцать ровно в два часа дня. Солнце по-прежнему нещадно палило. В стоящем поблизости павильоне мы с Плющом купили по бутылке холодной кока-колы и жадно припали к горлышкам. — Как будем представляться этой дамочке? — спросил Алексей немного погодя. — Правдиво. Мы — друзья пропавшего Славика, которые за него беспокоятся и разыскивают. — Думаешь, она так все нам и скажет? — Уж я постараюсь, — заверила я его. — Ты только не мешай. И мы, открыв калитку, двинулись по асфальтированной дорожке, вдоль которой были высажены маленькие елочки, к дому. Хотя скорее это строение можно было назвать виллой, если не замком. Три этажа, башенки, лепнина. Даже какая-то статуя стояла справа от парадной двери — голая девка с веслом. Не дойдя до входа метров пятнадцать, мы остановились как вкопанные. Ибо дверь распахнулась, и на пороге появилась высокая мужская фигура, но почему-то спиной к нам. А из открытого проема на весь близлежащий к вилле гектар понесся женский голос на самой что ни на есть визгливой, истеричной ноте: — …Подонок, подавись своими деньгами, склей из них себе гроб и мавзолей построй! Мотай к своей шлюхе Зойке, а я останусь тут жить… дом на меня записан… я тоже сюда любовника приведу, думаешь, у меня нет? И ничего ты со мной не сделаешь, я много про твои делишки знаю! Нашел дурочку, сам блядует сутки напролет, а мне претензии предъявляет: мол, куда это я мотаюсь! Иди, иди, глаза бы на твою мерзкую рожу не смотрели! — Вот я тебе их завтра и выколю, а сейчас некогда, — раздался гневный мужской голос, фигура повернулась в дверях, сбежала по ступенькам и пронеслась мимо нас по дорожке, чуть не столкнув на елки. За эти мгновения я успела рассмотреть перекошенное злобой мужское лицо в золотых очках, чем-то похожее на Дракулу из последнего фильма на эту тему. Одет он был в белоснежную сорочку, темно-зеленые легкие брюки и умопомрачительные ботинки — все явно из дорогого бутика. — Похоже, это сам Игорек Налимов чуть не покалечил нас мимоходом, — сказала я, цепляя опешившего Плюща под руку и подходя к двери, которая с грохотом захлопнулась перед самыми нашими носами. После того как я нажала кнопку традиционного на таких домишках домофона, оттуда понеслась редкостная площадная брань, где разве что только предлоги и междометия не были матерными. Адресовалось это все, ясное дело, обожаемому супругу, так как нежная женщина думала, будто он за чем-то вернулся. Подождав, пока поток красноречия иссякнет, я сказала, что это пришли друзья Вячеслава Матвеева по очень важному делу. Спустя десять секунд дверь отворилась, и на пороге появилась женщина лет тридцати. На ее лице, которое сейчас никак нельзя было назвать миловидным, проступали красные пятна раздражения. Она подозрительно оглядела нас с ног до головы и, подвинувшись, жестом пригласила пройти в дом. Молча проведя нас в гостиную, в сравнении с которой гостиная того же Плюща казалась нищей и убогой, она указала нам на внушительных размеров мягкие кресла. Затем хозяйка, очевидно, успокоившись, решила нарушить молчание. На сей раз голос ее звучал гораздо более мелодично и привлекательно, а в интонации появилась даже некоторая светскость: — Прошу извинить меня. Те слова, которые вы слышали, были обращены к одному нехорошему человеку. Он негодяй, хотя, увы, мой законный супруг. Жанна глубоко вздохнула и, как бы опомнившись, вскочила с дивана, куда было машинально села. — Вам принести кофе, чай или, может быть, чего-нибудь похолоднее? — Спасибо, — откликнулся Плющ, — желательно, если вас не затруднит, минеральной воды или колы. — Есть пиво в холодильнике, — Жанна в первый раз улыбнулась. — О, это было бы великолепно! Но я, увы, за рулем! — Плющ представлял собой воплощенную галантность, и Жанне после безобразного скандала явно импонировала такая смена обстановки. Она вышла из гостиной и через несколько минут вернулась с подносом, на котором стояли три высоких бокала, несколько небольших бутылочек светлого пива и бутылка минеральной воды «Перрье». — Так, значит, вы Славины друзья? — Да, меня зовут Татьяна Иванова, а это Алексей Плющ, — сказала я. — Жанна. — Хозяйка улыбнулась мне и, посмотрев на Алексея, добавила: — А про вас мне Славик рассказывал, ведь вы его заместитель по фирме? — Все правильно, и меня очень волнует, куда запропастился мой шеф. — И вы тоже ничего не знаете? — В голосе Жанны звучала неподдельная тревога. Она встала и нервно прошлась по комнате. Только сейчас я окончательно разглядела эту женщину, которая не зря пользовалась успехом у таких мужчин, как Славик и Налимов, и, думаю, не только у них. Красивые золотистые волосы были уложены замысловатым узлом (явно была клиенткой какого-нибудь элитного парикмахера). Макияж совсем не бросался в глаза, но выгодно, со вкусом оттенял ее огромные карие очи (другого, менее выспреннего слова я даже не сумела подобрать). Красиво очерченные пухловатые губы были слегка подкрашены. Простое белое платье до колен (из какой-то непонятной, но дорогой и модной материи) облегало и подчеркивало ее стройную фигуру. Короче, таких красоток у нас встретишь нечасто. Я даже ей позавидовала, что со мною практически не случается. Тем временем Плющ говорил: — …И мы ждем его вот уже неделю с тех пор, как он последний раз звонил своей жене… — А мне он вообще не звонил уже Бог знает сколько, — с обидой в голосе перебила его Жанна. — С ним что-то произошло, мы в этом уверены, — я взяла со столика «Мальборо» и щелкнула зажигалкой, — поэтому и приехали сюда в надежде, что вы нам проясните кое-какие моменты… — А в частности? — Жанна села в кресло и настороженно посмотрела на меня. Тут совсем некстати вмешался Плющ и чуть было все не испортил. — Он… в общем, он исчез, прихватив с собой очень крупную сумму в долларах, считай, все деньги нашей фирмы. У него должен быть сообщник или сообщница… — Алексей сделал многозначительную паузу и в упор долгим взглядом посмотрел на Жанну. — И поскольку его жена, как мы доподлинно выяснили, точно ничего не знает про его делишки, значит… — Значит, вы решили, что это я, по вашему выражению, «сообщница», да? Экий же вы бесцеремонный господин! А с чего вы вообще взяли, что я к этому Славе Матвееву имею какое-то отношение? — почти кричала Жанна, вскочив с кресла, и на лице ее стали проступать уже знакомые красные пятна. Надвигалась буря. Плющ, идиот, тоже вдруг завелся, вскочил и заорал: — А кто же еще, кроме любовницы, может знать про мужика всю его, блин, подноготную? Ты мне все расскажешь, красотка! — В его глазах появилось то самое злобное выражение, которое я наблюдала, когда лежала связанная на диване в гостиной Плюща. Я поняла, что надо выруливать ситуацию, иначе все полетит к чертям. Когда Алексей, сжав кулаки, уже было двинулся в сторону Жанны, я вскочила и со всех сил вцепилась ему в предплечье: — Алеша, умоляю, не горячись, дай я поговорю с Жанной наедине… езжай домой, отдохни. Он остановился, внимательно посмотрел на меня и, слава Богу, сообразил, что я абсолютно права. Тем временем Жанна, закричав, что сейчас ему покажет, вызовет мужа по сотовому, и он сделает из Плюща пельмени, уже нервно нажимала кнопки на миниатюрной панели аппарата. Я, оставив Плюща остывать, подскочила к ней, заглянула в глаза и мягким тоном тихо сказала: — Жанна, милая, я тебе все расскажу про Славу… сама… положи, пожалуйста, трубку… нам надо ненадолго остаться наедине. Жанна бросила трубку телефона и крикнула, оборачиваясь к Плющу: — Уходи из моего дома, немедленно. Выбежав за Алексеем в холл, я шепнула, что через час позвоню ему домой, и быстренько вернулась к Жанне. Та сидела в кресле выпрямившись, прикуривая длинную сигарету с ментолом. Да, в гневе эта дама столь же неукротима, как и красива! — Прошу извинить моего коллегу и понять его. — Я старалась говорить максимально мягко и внушительно. — Слава оставил их с огромными долгами в совершенно беспросветном положении… — Однако это не повод, чтобы мне хамить, — уже более спокойно произнесла Жанна. — Откуда он знает про мои отношения со Славой? — От меня. — А вы откуда? — Я, пытаясь выйти на вас, познакомилась в «Нарциссе» с некой Зоей. Жанна вскочила, глаза ее чуть не метали молнии: — Так, значит, тебя прислала эта грязная потаскуха?! — закричала она. — Ну, раз уж мы перешли на «ты», — я умиротворяюще смотрела в глаза красавицы, — нет, Жанна, я пришла сама по себе, потому что хочу помочь и Славе, и тебе, и всем, кто замешан в этой неприятной истории. — Значит, ты добровольная «Скорая помощь»? — с издевкой спросила женщина уже спокойнее, снова усаживаясь в кресло. — В некотором роде — да, хотя я называю себя на самом деле частным детективом. — Это что-то по криминальной части, но при чем тут Славик и я? — Послушай, а ты веришь в гадание? — неожиданно спросила я Жанну. Она похлопала длинными, чуть загнутыми ресницами и утвердительно кивнула. «Девушка хоть и нахваталась манер и собою чудо как хороша, но, судя по некоторым деталям поведения и многим речевым оборотам, явно не более чем пэтэушного образования. С соответствующим, до Налимова, прошлым» — так решила я, доставая из мешочка магические кости, объясняя суть и смысл гадания и готовясь произвести на Жанну впечатление. — Магические числа не лгут, а говорят только правду, какой бы горькой она ни была. Так что не жди лести и чепухи, как в обычных гаданиях. Итак, спросим о твоем будущем со Славой? — Да, конечно. 22-28-5. «Утехи любви внезапно сменятся грустью и слезами». 14-35-3. «Некое скорбное событие ожидает Вас впереди». 23-5-32. «Скоро Вы обретете новых хороших друзей. Ваши дела пойдут в гору». — Вот, Жанна, что у нас выходит. И гадание подтверждает, что со Славой что-то произошло. Мне необходимо его найти, не привлекая к этому милицию, что в наших общих интересах. Хозяйка дома кусала свои красивые губы и постукивала длинным пальчиком по полировке стола. Она, очевидно, принимала важное решение. — Ладно, Татьяна, раз уж ты по-своему профессионал и хочешь добра (я чувствую!), придется тебе все рассказать, что я знаю относительно Славы и его дел. Но одно условие: информация только для тебя, для расследования… — Естественно. Болтать — не в моих правилах. — Я взяла бокал с пивом, устроилась поудобнее и приготовилась слушать. — Со Славой я познакомилась полгода назад, — начала Жанна, прикуривая сигарету, — это было там, в пансионате. Я любила туда приезжать, поболтать с приятельницами за бокалом шампанского, потанцевать… Как-то вечером заглянула в бильярдную от нечего делать. Играли двое незнакомых мне мужчин, и один мне сразу приглянулся, красивый такой, уверенный в себе. Я хоть ничего не понимала в игре, начала за него болеть, и он действительно выиграл три партии подряд. Потом, когда все стали расходиться, я набралась смелости, подошла к нему и попросила научить меня этой игре. Мы познакомились и условились встретиться в бильярдной рано утром, пока никого там нет, для первого урока. Утром Славик признался, что я ему ночью снилась, и потом все время рассыпал комплименты. Я, конечно, таяла. Первый урок продолжался часа два, за это время мы часто касались друг друга, и между нами как будто ток пробегал… Ну, короче говоря, мы провели вместе весь субботний день, а ночью оказались в одной постели. Я узнала, что у него есть жена, Ольга, а он — что я замужем за Игорем, но это не мешало нашей любви. Два дня и, к сожалению, всего одну ночь в неделю мы проводили вместе, и все равно «Нарцисс» стал для нас райским местом… Жанна задумалась, потушила сигарету и, глядя куда-то поверх моей головы, продолжала: — В один прекрасный день, вернее, июньский вечер, танцуя со Славиком в ресторане, я увидела, как в зал вошел мой муж под руку с какой-то девицей… — Это была, наверно, Зойка, — догадалась я. — Да, она. И тут в мою шальную от счастья и выпитого головку пришла мысль познакомить Славу с Игорем. Вот забавно, дескать, будет. Я всегда обожала эксперименты. Подойдя к столику, где мой муж что-то увлеченно рассказывал своей подруге, я представила Славу как старого школьного друга, с которым мы случайно здесь встретились через много лет. Игорь, помнится, тогда ухмыльнулся, видимо, ни одному моему слову не поверив, и насмешливым тоном представил мне Зойку как свою «старую школьную подругу, с которой случайно…». Ну, и мы вчетвером весь остаток вечера и полночи пили шампанское, водку и танцевали. Мужчины, к моему удивлению, по пьяной лавочке быстро подружились и увлеченно обсуждали какие-то только им понятные коммерческие дела. Ну, и мы с Зойкой трепались так, о всякой чепухе. На ночь мне, конечно, пришлось пойти с Игорем в его персональный номер. А уж пошел ли Славик с Зойкой — точно не знаю, но я эту блядежку сразу невзлюбила. Она, конечно же, отвечала мне взаимностью… — Очень забавно у вас все вышло, — заметила я. — Да уж, веселого на самом деле мало. Игорь, из дурацкого мужского самолюбия, начал закатывать мне сцены насчет Славы, кричал, что грохнет нас обоих, что я его позорю, хотя при этом имел со Славой какие-то коммерческие отношения… Я даже думала, что злится он больше оттого, что Славик его надувает в денежных делах. Ну а я не отставала и устраивала Игорьку ответные скандалы по поводу Зойки… Ты сегодня, кажется, слышала… Я кивнула и спросила Жанну, не заметила ли она чего-либо странного в поведении Славы за последний месяц. — Он какой-то мрачный и нервозный стал. Несколько раз предлагал все бросить и уехать в Германию: мол, он там купит дом, и мы заживем без проблем… Я все это всерьез не воспринимала, отшучивалась. И вот… Что теперь делать, ума не приложу! Жанна всхлипнула и потянулась к бокалу с пивом, отхлебнула и щелкнула зажигалкой. Я поднялась с места, подошла, погладила ее по плечу и сказала: — Не скисай, найдется твой Славик скоро, у меня предчувствие. Я оставляю тебе свой адрес, приезжай вечером в гости. Поболтаем еще, я тебе гороскоп составлю… А пока мне надо ехать к Алексею. Я подошла к телефону, набрала номер Плюща и услышала его взволнованный голос: — Татьяна? Давай ко мне быстрее! Тут только что позвонил знакомый из угрозыска, сказал, что есть важная информация по Матвееву, и назначил через полчаса стрелку в кафе «Богатырь» на проспекте. Слушай, а подъезжай прямо туда, я буду ждать у входа! Положив трубку, я задумалась, стоит ли говорить Жанне, что скоро, похоже, все прояснится. Но решила не торопить события и подождать с разговором до вечера. Еще раз напомнив хозяйке дома, что жду ее обязательно вечером в гости, я вышла на улицу и стала ловить машину. Как ни странно, передо мной остановился великолепный «шестисотый» «Мерседес» бежевого цвета, и даже распахнулась передняя дверь. Я заглянула в салон и на месте водителя увидела… Игоря Налимова. Он широко улыбался и делал приглашающий жест рукой. От неожиданности я даже изменила себе и уселась на предлагаемое мне переднее сиденье. — Куда, девушка, путь держит? — В это… кафе «Богатырь». — А что же, моя гостеприимная супруга вас обедом не накормила? И где, если не секрет, тот господин, с которым вы посетили нашу скромную обитель? — Налимов мягко тронул машину с места. — Он… ну, ждет меня в кафе… — А, понятно… И какие же, позвольте спросить, тайны мадридского двора открыла вам, Танечка, моя очаровательная болтливая Жанна? — Откуда вы знаете мое имя? — Нетактично отвечать вопросом на вопрос. Но я не гордый, расскажу. Приезжаю вот недавно к своей подруге Зое, а она мне рассказывает о вашем довольно странном визите. Ну, я сопоставил и понял, что следующий визит вы нанесли моей жене. Так что же вас так сильно интересует, может, я смогу удовлетворить ваше любопытство? — Налимов с иронией покосился на меня. Мне стало неуютно. — Понимаете, я бывшая подруга Славы Матвеева и хотела… — Эту лабуду ты трави моей дуре Зойке. А я хочу знать правду, что ты вынюхиваешь, ментовская подстилка! Продолжая левой рукой держать руль, Налимов правую быстро сунул куда-то под сиденье, и я не успела моргнуть, как в бок мне с силой уперлось дуло самого настоящего «макарова». Да, вот это никак не входило в мои планы! — Давай колись, и поживее. Через десять секунд, если не скажешь всего, я пускаю тебе пулю в живот, свезу подальше в лес и закопаю в овраге. Долго будут искать, а найдут — кто на меня подумает, я ведь тебя даже и не знал. Ну, слушаю, с-сука! Он с силой еще раз ткнул дулом в бок, и я окончательно поняла, что подонок не шутит. Шансов на спасение было ничтожно мало. Значит, надо говорить. Говорить, чтобы выиграть время, авось… — Хорошо, — согласилась я. — Я расскажу все. А вдруг ты меня не отпустишь? — Смотря что расскажешь, а то и не отпущу… Женюсь на тебе для безопасности, — он довольно хохотнул. — Ну, говори! — Я разыскиваю Матвеева по просьбе его жены и компаньонов. Он исчез вместе с деньгами… Впереди показался пост ГАИ. Вот он, мой шанс! Налимов резко сбавил скорость и вперился взглядом в ментов, а я мучительно думала, как же привлечь их внимание, чтобы они тормознули машину. И не придумала ничего умнее, как так страшно перекосить свою рожу, что гаишник, увидев меня, автоматически махнул жезлом. Проматерившись, Налимов стал тормозить, спрятав при этом пистолет. Как только сержант подошел к открытому окошку, козырнул и еще не успел раззявить рта, я пулей выскочила с другой стороны машины. Выбегая, услышала недоуменный вопрос гаишника: — Что это с ней? — В туалет хочу-у-у! — радостно орала я на бегу, и прохожие шарахались от меня, как от чумной. Изрядно запыхавшись, я влетела в «Богатырь», когда Плющ с каким-то незнакомым типом в штатском сидели за угловым левым столиком и потягивали из бутылок пиво. — Что это с тобой? — удивленно спросил Алексей, глядя на мой растрепанный полуневменяемый вид. — Да вот, — пояснила я, — Налимов меня пистолетом тыкал, чуть на тот свет не отправил, а я от него сбежала, чем и горжусь! — Ладно, потом расскажешь… — Плющ мрачно глянул на человека в штатском, потом на меня и сказал: — На тот свет кто-то отправил нашего дорогого Славу Матвеева. Я машинально пронесла бутылку пива мимо рта: — К-как это… где… когда? — Вон майор тебе расскажет сейчас, он мой старый приятель, свой человек. Как только узнал из оперативной сводки про Славика, тут же меня в известность поставил. Майор с лицом усталого бульдога вздохнул и, как по заученному, стал мне что-то говорить, но начало я прослушала: перед глазами встали заплаканные лица Ольги и Алинки. Бедные мои! Доигрался ваш муж и папка! — …Тело нашли в овраге, большой такой, сразу за Степным поселком. Это километров двадцать будет от Тарасова. Судя по состоянию трупа, убит дня четыре или пять назад… тут еще эта жара! — Майор сделал большой глоток пива и продолжал: — Личность убитого установить оказалось легко — в кармане брюк лежал загранпаспорт на имя Вячеслава Матвеева и авиабилет до Гамбурга. Хотя формальное опознание надо будет провести, сейчас ребята пытаются связаться с женой убитого… — А почему вы считаете, что это убийство, а не что-нибудь другое, например, несчастный случай? Я спросила это для порядка, зная в принципе, что майор говорит правду. — На теле обнаружены три огнестрельных ранения: в правое легкое, в печень и в голову. Кстати, выстрелы сделаны с расстояния в десять-двенадцать метров, все это на самоубийство ну никак не похоже! — Да, Славика замочили, сомнений тут нет, говорил я ему, дураку! — Плющ в сердцах грохнул кулаком по столу, аж бутылки подпрыгнули. — А кто обнаружил труп и когда? — осведомилась я у майора. — Сегодня утром бабуля из крайнего дома в Степном пошла по оврагу — там буйная растительность! — каких-то травок насобирать. Ну, и наткнулась. Поковыляла в администрацию села, оттуда и сообщили нам. — При убитом никаких вещей не обнаружено? — Нет, ничего. Бабуля эта притырить что-то вряд ли могла. Она как раз еще вспомнила, что два или три дня назад как-то под утро (она уже встала корову подоить) слышала шум проезжающей по проселку машины, которая остановилась, по ее прикидке, где-то в районе оврага. А минут через пятнадцать машина проехала обратно. Но бабка за ворота не выходила и, конечно, увидеть ничего не могла. — С ним должен был быть «дипломат», набитый долларами, — угрюмо заявил Плющ. Майор развел руками: — Тут, сам понимаешь, дорогой, картина яснее ясного: кто его убил, тот и «дипломатик» прихватил… на память. Мы с Плющом сидели абсолютно обескураженные. Вот и Славик наконец нашелся, правда, не в том виде, как бы хотелось, но, по крайней мере, ясность появилась. Однако главной задачей все же было вернуть деньги, задача эта не выполнена. Она скорее даже усложнилась. Теперь надо расследовать убийство (при том, что тут обязательно под ногами станет путаться ментовское следствие!), найти убийц, у которых (может быть!) деньги сейчас и находятся. У меня в голове шевелилось вполне определенное подозрение насчет личности убийцы, но я, конечно, ничего пока не стала говорить ни Плющу, ни тем более майору. Бодрым, деловым тоном я сказала: — Алексей, надо браться за работу. Я сейчас отправлюсь к вдове… к Ольге… ей нужно помочь, ты пока езжай в больницу к Маркину. Там сообщишь ему относительно Славы, и пусть он расскажет тебе то, что говорил мне. Теперь уже скрывать нечего. Посоображайте насчет круга знакомых Славика, возможно, вам придут в голову мысли о его последнем роковом партнере, кто это может быть. А вечерком, попозднее, подъезжай ко мне, и мы все хорошенько обсудим. Договорились? Плющ кивнул. Я встала, поблагодарила майора за информацию, попрощалась и вышла из кафе. На этот раз ловить машину я не стала… Тьфу, Алексей же на своей тачке! Я вернулась и попросила его довезти меня до дома Ольги. Через десять минут мы были уже на месте. По дороге я рассказала Плющу, как час назад в роли лихача выступал сам Налимов и чем закончилось наше нечаянное свидание. Было видно, что Леша крепко призадумался. Дверь мне открыла Алина, по лицу девочки катились крупные слезы: — Ма-ма-маме сказали, что папа умер… Я обняла малышку, утешила как могла и спросила, где Ольга. — За ней приехали милиционеры и повезли ее в этот… морг. Девочка опять разрыдалась. Я попросила ее подождать нас с мамой всего лишь часок, выбежала из дома (меня саму душили слезы), без всяких задних мыслей прыгнула в первую попавшуюся тачку и сказала: — В областное бюро судмедэкспертизы. Водитель присвистнул, но рванул с места, и вскоре я была у дверей двухэтажного желтенького домика. Кто бы знал, что творится за этими стенами! Я однозначно решила не заходить внутрь. Не успела выкурить вторую сигарету, как Ольга показалась на пороге. Что у нее был за вид! Зареванная, белая, как простыня, еле идет. Я обняла подругу, говорила какие-то утешающие слова, хотя чем можно утешить человека, который любил другого человека и вот опознает его в морге… Когда мы приехали домой к Ольге, я, видя, как они с Алиной сидят на диване и, обнявшись, плачут, приняла решение. Надо на время увезти их отсюда, от одиночества, от всего того, что напоминает им о Славе. Пришлось долго уговаривать, но, слава Богу, Ольга наконец согласилась. Был уже вечер, около восьми часов, когда мы оказались в моей квартире. По дороге я купила каких-то продуктов и попросила Ольгу, чтобы отвлечься от мрачных мыслей, помочь приготовить ужин. Алинку мы усадили смотреть телевизор. Минут через двадцать, когда Оля, всхлипывая, заканчивала чистить картошку, в мою дверь позвонили. Господи! Это наверняка Жанна, у меня же совсем вылетело из головы (вот сумасшедший выдался денек!), я ее вечером зазвала в гости. Ничего не поделаешь. Я пошла открывать. На пороге действительно стояла Жанна, улыбаясь, и в руке держала большую коробку, очевидно, с тортом. — Добрый вечер, Татьяна, вот, откликнулась на твой зов, — бодрым тоном начала красавица, перешагивая через порог. — Жажду прочитать обещанный гороскоп и узнать свежие новости. Я что-то невразумительно буркнула в ответ, и улыбка сползла с лица Жанны. — Таня, я, кажется, не вовремя? У тебя гости или что-то случилось? — Проходи в комнату, Жанна, сейчас все объясню. Алинка, забившись в угол дивана, смотрела какой-то скучный мультик. Жанна не торопясь села в кресло и подняла на меня вопрошающие глаза. — Понимаешь… — я замялась, не зная, как и сказать, — в общем, Славы больше нет. — Что значит… нет? Он совсем уехал? — Совсем… вернее, его убили. Жанна вскочила с кресла, на лице мгновенно начали проступать уже знакомые мне красные пятна: — Нет, ты врешь, это бред, не может быть! Она еще что-то кричала, все громче и громче, но при этом, видимо, до нее начало доходить, что я говорю правду. Она как-то резко оборвала свой крик, упала в кресло и разрыдалась. В это время позади себя я услышала голос Ольги, стоявшей на пороге комнаты: — Таня, кто эта женщина, почему она так убивается? Ольга говорила тихо и поэтому страшно. «Вот попала в переплет, — с тоской подумала я, — но ладно, попробую всех успокоить!» И ринулась как в омут головой: — Ольга, я должна тебе представить: это Жанна, подруга Славы… бывшая… Жанна, услышав мои слова, отняла руки от заплаканного лица и посмотрела на Ольгу, стоявшую, словно каменная, на пороге. — А тебе, Жанна, я должна представить Ольгу, жену Славы… бывшую… Несколько секунд полной тишины. Алинка вскочила с дивана и побежала вон из комнаты. — Ах, вот как, — медленно произнесла Ольга и развернулась, намереваясь уйти. Я подскочила к ней, обняла за талию и буквально втащила обратно в комнату. — Девочки, милые, нам всем надо хорошо поговорить. Славу уже не вернешь, и делить вам нечего… некого… А кто прошлое помянет, тому… Я поняла, что начинаю нести чепуху, но, как ни странно, это успокоило двух женщин. Они молча смотрели друг на друга. И ведь верно говорят, что общее горе сближает. — Значит, вот почему Славик последние месяцы так вел себя со мной, — каким-то безжизненным голосом прервала тишину Ольга. — Оля, но я же любила его, не могла ему отказать, поймите же меня тоже. — На Жанну было жалко смотреть. — Я все понимаю, — Ольга встала с дивана и вдруг сказала: — Хочу водки. У меня в холодильнике стояла слегка початая бутылка. Я сбегала на кухню, попросила Алинку сидеть тихо, пока мы поговорим про папу, вернулась и налила три рюмки. Мы выпили не чокаясь. Помолчали. — Не знаю, Жанна, у кого сейчас больше горе, у меня или у вас… да это и не важно, — опять нарушила тишину Ольга и спросила: — А вы замужем? — Да, но лучше б я тоже была вдовой… простите… — откликнулась Жанна. — Вы так ненавидите своего супруга? — спросила Ольга. — Кто же он? — Бизнесмен… бандит… подонок… — перебирала определения Жанна. — Может, слышали, в кругах Славика его хорошо знают — Налимов… Тут Ольга медленно-медленно сползла с дивана и, внезапно, с истерическим хохотом, обняв себя руками, стала кататься по ковру. Мы с Жанной недоуменно переглянулись, и та даже повертела пальцем у виска. Это продолжалось минуты три, пока я не стала успокаивать и тормошить подругу. Наконец Ольга опять упала на диван и потребовала еще водки. Выпила рюмку, хрустнула яблоком и, с какой-то неестественной веселостью глядя на Жанну, заявила: — Так мы с тобой, дорогая, считай, как родные сестры! — Что такое? — удивилась жена Налимова. — Игорек-то ведь был мой первый муж, а ты, получается, его вторая жена, так? Жанна открыла рот, а я вспомнила тот факт Ольгиной биографии, что ее первого супруга действительно звали Игорь… Кто бы мог подумать! — А Славик был мой второй муж, и получается, что ты его как бы вторая жена, так? Ольга вскочила и выбежала из комнаты, а Жанна сидела, закрыв лицо руками. Я пошла на кухню, где Ольга, прислонясь лбом к прохладному оконному стеклу, смотрела на ночной город. — Оля, вернись, пожалуйста, в комнату. Нам сейчас важно без эмоций вычислить, кто мог убить Славу. И без вашей помощи мне трудно будет обойтись. И в это время в дверь опять позвонили. Я пошла открывать. Это был Плющ, который извинился за поздний визит, объясняя это тем, что его уже таскали на допрос и он еще говорил в больнице с Маркиным. Алексей прошел в комнату, куда к этому времени уже вернулась Ольга, поздоровался и удивленно покачал головой: мол, не ожидал… Я предложила всем присутствующим хотя бы на час забыть взаимные обиды, претензии, чувства и помочь мне прояснить картину случившегося. Для общего же, кстати, блага. — Во-первых, уважаемые гости, меня очень интересует фигура Игоря Налимова. И не потому, что сегодня днем он хотел меня застрелить… Тут Жанна с Ольгой почти одновременно вскочили со своих мест, но я махнула им рукой: мол, садитесь, дело прошлое, и не стоит на этом останавливаться. — …А потому, что у меня имеются веские основания подозревать его в убийстве Матвеева. Воцарилась тишина. — Ольга, ты сколько лет прожила с этим человеком и что можешь сказать? — Ну… где-то четыре с половиной года… Мы расписались, еще когда вместе учились на пятом курсе, — ответила она. — Он был спокойный… Но вот что меня убивало — ни в какую не хотел ребенка. И потом, этот его наполеоновский комплекс… Он часто так серьезно говорил, что, как и император, добьется всего, чего захочет, даже если придется идти по трупам… Я с ним спорила, даже скандалила на эту тему, но бесполезно. На самом деле это оказался жесткий и беспринципный человек… и мы расстались. — Ольга права, — вмешалась следом Жанна, — этот господин умеет произвести впечатление, втереться в доверие, особенно к женщине… Но стоит с ним пожить совместной жизнью хоть немного, там такие ужасы в душе и в поведении откроешь, хоть вешайся! Мы с ним встретились и поженились, когда он уже делал какие-то крутые дела с соответствующими людьми, какие-то мерзкие рожи все эти годы кружились… Но я дурочка тогда была, ни во что не вникала: мол, все у меня есть — и ладно! Жанна закурила. Ольга спокойно слушала ее, прикрыв глаза. Плющ потягивал из банки принесенное с собой пиво. Алинку мы, улучив минуту, загнали спать на мою постель. — Ну вот, — продолжала вторая жена Налимова, — набрался он и денег и крутизны этой выше крыши. Обнаглел совсем, девок стал уже чуть ли не к нам домой водить, «разобраться» мог с любым человеком в городе… кроме, может быть, губернатора, они дружат… Я смотрела-смотрела, плюнула на него в душе с высокой колокольни… А тут Славика встретила. Дура я последняя, что свела его с Игорем (я Тане уже рассказывала), как чувствовала, что добром дело не кончится! Ольга и Плющ с интересом посмотрели на Жанну. Они впервые услышали, что Матвеев и Налимов были знакомы и имели общие дела. А Алексей, сопоставив сей факт с тем, что сообщил ему в больнице Маркин, как бы совсем «просветился». Он вскочил с дивана, нервно закурил и начал: — Татьяна… — Потом, Алексей, мы с тобой еще все подробно обсудим, у нас завтра будет время. Я вот сейчас хочу, чтобы девочек отпустить спать (на них лица нет!), коротко нарисовать ту картину убийства, которая у меня лично сложилась на этот час. …Когда Славик с «дипломатом» ушел из дому, за ним уже следили, очевидно, люди Налимова. Был приказ его не трогать до той поры, пока он не поедет в аэропорт. Слава по какой-то неизвестной причине решил отсидеться пару недель на снятой заранее в глухом районе Тарасова квартире. То ли решал вопрос, как ему деньги вывезти, то ли еще по каким, Бог весть, причинам. Оттуда он периодически и звонил Ольге. А восемнадцатого числа был последний звонок о том, что он якобы прилетает. Но на самом деле Слава именно в этот день решил улететь. До аэропорта и в самом здании его, естественно, «пасли». Он оформил билет в Германию и, ожидая ночного рейса, вышел прогуляться. Ну а дальше все несложно. Его затаскивают в машину, везут за город… Кто конкретно его застрелил, я еще не знаю, возможно, и сам Налимов — у него помимо денежных претензий был еще и личный мотив — ревность… Почему они его раньше не трогали? А не были уверены, что при нем имеются деньги, зачем он им без денег? Но уж коли собрался уехать с «дипломатом» в руках… Вот примерно такая нарисовалась картина. Предстоит еще многое обдумать, а завтра нам с Алексеем надо попытаться выловить Игоря (милиция до него если вообще и доберется, то не скоро). Для этого предлагаю поехать опять в «Нарцисс» и через Зою выйти на Налимова. А сейчас я попрошу Лешу отвезти Жанну домой, мы же тут с Ольгой как-нибудь разместимся. …Я валилась с ног от усталости и, как только гости ушли, рухнула, не раздеваясь, на диван. Глава 6 Под утро, перед самым пробуждением мне приснился дурацкий сон. Как будто я гонюсь по мрачному средневековому замку за графом Дракулой, а он отстреливается из огромного черного пистолета, причем вылетают оттуда не пули, а бумажные шарики. Распрямляясь, они превращаются в долларовые купюры, порхают по замку, устилая мне путь. Вскочила я около восьми утра и с полчаса приводила себя в порядок. Потом растолкала Ольгу с Алиной и напомнила Оле, что ей, как ни печально, надо ехать сегодня и готовиться к похоронам Славы. Девочку подруга решила отвезти домой, чтобы она помогла по хозяйству. Я позвонила Плющу, подняла его с постели и попросила через час заехать за мной, чтобы отправиться в «Нарцисс». Предстояла очень опасная, но, не буду скрывать, увлекательная охота за Налимовым. Только «расколов» этого подонка, мы будем знать всю правду о смерти Славы и иметь шанс вернуть деньги. Я выпила пару чашек кофе, съела часть вчерашнего ужина (к которому, увы, никто так и не притронулся), покурила и задумалась: «Не так уж глуп Игорь Налимов, чтобы самому убивать достаточно известного бизнесмена Матвеева. Он знал, что будет большой скандал и шум в прессе, серьезное расследование и его заподозрят в числе первых. Ведь ему Слава был должен крупную сумму, он сам, по словам Жанны, ей как-то об этом проговорился. Его жена на глазах многих крутила со Славой роман… Да, Налимов наверняка был заказчиком убийства (что доказать крайне сложно!)… Значит, он может вывести и на исполнителя!..» Мои размышления прервал звонок в дверь. — Привет, Алексей, — сказала я Плющу, — сейчас буду готова. У тебя, кстати, есть пистолет? — Ну… в общем, да… По его тону я поняла, что его «пушка» не зарегистрирована. Ну, ладно, главное, чтобы ее в ход не пришлось пускать. Лучше всего сойдет, если что, мой газовый. По дороге в пансионат мы с Плющом пришли к выводу, что вряд ли застанем там Налимова. Он понял наверняка, что запахло жареным, и «светиться» сейчас не будет. Главная задача — вытянуть из Зои, которая обещала меня утром ждать, информацию о его предполагаемом местонахождении. Миновав ворота, на подъезде к автостоянке я поняла, что в «Нарциссе» творится что-то неладное. У входа, на большой гравиевой площадке, стояло два потрепанных милицейских «жигуленка» и серый фургон — автозак — для перевозки арестованных. — О Господи, — я вспомнила вчерашнее предупреждение своего знакомого Сергея Уткина о том, что планируется массовая облава на проституток, — как же они всегда не вовремя! — Что такое? — всполошился Плющ. — Да вот, похоже, сейчас нашу Зою в числе прочих девиц запихают в этот фургон и повезут в отдел применять административные меры воздействия, — объяснила я. — Дай, пожалуйста, сотовый! Я набрала номер Уткина, и, слава Богу, он оказался на месте. — Сергей, — взмолилась я, — ты обещал мне помощь! — Да, Танечка, а что случилось? — Тут, в пансионате «Нарцисс», идет эта самая облава, и среди прочих… вот, я вижу, ведут (действительно, к фургону вели толпу раскрашенных девиц и среди них Зою)… одну девку, которая мне немедленно и позарез нужна для расследования. Ты не мог бы подъехать, попробовать ее выдернуть? Ну просто очень надо! — Хорошо, — согласился Уткин. — Буду через пятнадцать минут. Ты пока задержи как-нибудь наших «борцов за нравственность», чтобы они не уехали. — Спасибо. Огромное! Я выскочила из машины и быстрым шагом пошла к месту разворачивающегося действа. Регистрацией в какой-то дурацкий журнал и погрузкой девиц в фургон командовал пожилой капитан с усами и маслеными глазками пройдохи а-ля Леня Якубович из «Поля чудес» (в стране дураков). Рядовые менты чуть ли не оцепили живую женскую кучу, состоящую из двух десятков особей. Стоял невообразимый гвалт. Некоторые особо бойкие девки, несмотря на то что им буквально заламывали руки по двое «солдат нравственности», умудрялись вырываться, пинаться, царапаться и кусаться. На всю округу разносился настоящий окопный мат. Все это ментов веселило и распаляло еще больше. Я пожалела, что нет здесь видеокамеры — заснять для истории этот дурдом средь белого дня. — Господин капитан, — обратилась я к усатому как можно вежливее, — нельзя ли сделать временное исключение вон для той девушки (я указала на Зою, которая меня увидела и замахала рукой) в интересах следствия. — Какого еще следствия! — «Якубович» глянул на меня исподлобья глазками кота, который собрался сожрать целую миску сметаны, а его всякая шелупень отвлекает от важного дела. — Ты вообще кто такая? Из этих тоже, сбежала, да? А ну… Он, недолго думая, сделал знак своим псам в погонах «закрутить мне ласты» и отправить до кучи… Я не успела и рта раскрыть и тем более достать документы, как с заломанными руками была втиснута в кучу девиц. — Вот это да, Танька, — обрадованно кричала Зоя, пробираясь ко мне, — и тебя они взяли в оборот, козлы! Но ничего, помурыжат и отпустят. Не впервой, руки и хрены у них коротки для нас! Вид у меня, наверно, был абсолютно обалдевший. Я смотрела, как подбежавший Плющ начал что-то активно доказывать капитану с усами, но тот на него закричал (до меня донеслось слово «сутенер»), и Алексей сконфуженно отошел к машине. Все это казалось дурным сном, а Зойка меня тормошила, дергала за руку и что-то орала в ухо. Конечно же, выручил меня Уткин. Нас уже собрались загружать в фургон, когда он подошел к «Якубовичу» и, указывая на меня, стал ему что-то строго высказывать. Морда капитана из багровой попыталась стать белой, но не смогла. Однако ее носитель дал команду своим подручным, и меня выдернули из толпы. — Извините, — пробормотал капитан, — ошиблись сгоряча. — Да вы сгоряча и расстреляете, а потом перед могильным памятником прощение будете просить, — я с презрением плюнула ему под ноги. — Отпустите вон ту девушку, как я просила! Зою подвели ко мне. Она с недоумением озиралась, не понимая, с чего бы это нам с ней уготована особая участь. Я, что называется, горячо поблагодарила Сережу Уткина за вовремя подоспевшую помощь, он рассмеялся, поцеловал мне руку и уехал. — Так ты, значит, с ментами дружишь, не зря мне Игорек вчера внушение сделал! Чего ж это они тебя тогда к нам запихали, стучать? — Зоя враждебно смотрела на меня. — Ты все нормально понимаешь. Сейчас они уедут, мы сядем и спокойно поговорим. Действительно, минут через пятнадцать великая акция была завершена, все девицы были оприходованы, погружены в автобус, и процессия выехала за ворота. Стало очень тихо и как-то даже печально. Плющ подошел к нам, и мы отправились во вчерашний «уютный уголок». За столиками никого не было. — Да, разорили осиное гнездо, — прокомментировал Алексей, и Зоя неприязненно посмотрела на него. Я заказала бутылку сухого красного вина для нас с Зоей и минеральной воды для Плюща. Зоя молча смотрела, как официант расставляет бокалы и бутылки на столе, а потом с вызовом спросила: — Так что вам от меня надо? Лучше бы я с девчонками поехала, чем с вами тут ля-ля разводить! — Зоя, ты хорошо знаешь Игоря Налимова? — спросила я, пригубив вина и закуривая. — Достаточно, чтобы иметь дело с ним, а не с вами! Я против него ничего не скажу! — она залпом осушила свой бокал. — А ты догадываешься, что он причастен к убийству Славика Матвеева? — Его убили? — удивилась Зоя, а затем равнодушно продолжала: — Да хоть десяти Славиков, я-то тут при чем, мы с Игорьком только спим. — Мне кажется, что вас связывает нечто большее, — заявила я. — Ну и пусть кажется и тебе, и твоим ментам, — грубо обрезала Зоя, — вы ничего никогда не докажете! — Доказывать надо в суде. А в таких ситуациях, как эта, до доказательств часто дело не доходит… Виновные сами себя наказывают, если не слушают голоса разума. — Я посмотрела на Плюща, и тот согласно кивнул. — А ты мне мораль не читай. Я вот никак не пойму, что вам от меня надо? Говорите быстрее, не то сейчас встану и уйду, не арестованная! — Зоя опять наполнила свой бокал и поднесла его к губам. — Нам нужно знать одно: где сейчас может быть Налимов! — вмешался Плющ в разговор. — Не исключено, что он отсиживается в твоей квартире. — Понятно, значит, вам мой адрес приспичило узнать? Может, еще и ключи дать от квартиры, где деньги лежат? — понесло Зою. — Какие такие деньги? — прервала я ее тоном следователя. Она как-то суетливо задвигалась в пластмассовом кресле и сказала: — Ну… это шутка такая… нет у меня денег никаких. А адрес я вам не дам, если больно охота — идите в адресный стол. — Фамилию твою можно узнать? — спросила я, доставая блокнот с ручкой. — Кашпировская! Нет, это по матери, а по батюшке Чубайсова, — она тоненько хихикнула, довольная своей глупой шуткой. — Ну, ладно, значит, ты наотрез отказываешься назвать нам местопребывание Игоря? — Естественно, что я дура, что ли, жить не хочу? — А на свободе гулять хочешь? — Это вы, наверно, меня посадите? — ехидно сощурилась Зоя. — Ну, попробуйте! — Нет, тебя арестуют после убийства Налимова как соучастницу убийства, — я встала и добавила: — Пойдем, Алексей, с этой дурой больше не о чем говорить. Видок все же у девки был достаточно растерянный, когда мы покидали «уютный уголок». Правда, нам радоваться тоже не пристало, так как не удалось ничего вытянуть из этой шлюхи. Черт принес ментов-идиотов с их дурацкой облавой! С другой стороны… У меня мелькнула мысль. — Слушай, Алексей, — предложила я, когда мы сели в его «Ауди», — давай сейчас поедем к Жанне, возможно, Игорь там пасется. А затем съездим в участок, куда уволокли этих девиц. Наверняка кто-то из них знает адрес Зойки, и в обмен на свободу они все скажут. — Годится. Нам больше пока ничего не остается, — согласился Плющ, направляя машину в сторону особняка. Вскоре мы были на месте. — Смотри, он дома, — чуть не крикнула я, показывая на припаркованный возле ворот до боли знакомый вчерашний «Мерседес». — Это замечательно. Но я не думаю, что он нам откроет, а если вдруг… то может открыть огонь, — мрачно пошутил Плющ. — Значит, постараемся найти какой-нибудь черный ход, в таких замках он обязательно должен быть, и проникнем внутрь, а там — по обстоятельствам. — Похоже, это единственный путь, потому что даже в окно не влезешь, — сказал Алексей, тоскливо оглядывая решетки на окнах первого этажа. Он запер машину, поставив ее впереди «Мерседеса», похлопал себя по карману (проверяет пистолет, решила я) и двинулся впереди меня по уже знакомой со вчерашнего дня дорожке. Солнце продолжало свою немилосердную работу, но я отбросила все мысли о холодном питье — нервы были напряжены до предела, сейчас могло решиться многое. Дойдя до особняка, мы, как и договорились, не стали звонить в парадную дверь, а начали обходить строение с правой стороны в попытке найти еще один вход. Минут через десять, обойдя почти все это внушительное здание по периметру, мы обнаружили не очень заметную на первый взгляд дверцу, запертую, естественно, изнутри. Орудовать отмычкой — это один из необходимых мне профессиональных навыков. Я же ведь не могу (будучи уверена, что Налимов преступник) войти сейчас через парадный вход и, гордо предъявив подписанный прокурором ордер, надеть на Игоря наручники. Поэтому, не комплексуя, я в течение минуты открыла замок, а Плющ даже присвистнул от удивления моими талантами. Мы попали в какое-то обширное темное помещение. Пришлось воспользоваться «зипповской» зажигалкой, чтобы найти тут выключатель. Это было нечто вроде склада. Коробки с консервами, ящики с бутылками, мешки с сахаром и еще черт знает чем — такое впечатление, что Налимов с ватагой своих бандюжек намеревался держать тут оборону против всей Российской армии. До прихода чеченской на подмогу. — Да, такие с голоду не умирают, — заметил Плющ, обходя склад в поисках выхода, — такие умирают совсем от другого… Найденную вскоре дверь мне тоже пришлось отпирать отмычкой, благо замки везде были самые обыкновенные, тут Налимов почему-то сэкономил. На свою голову. Мы выбрались в длинный коридор и осторожно двинулись по нему влево. Я на всякий случай достала свою газовую «беретту», и Плющ тоже держал руку в кармане. В доме стояла полная тишина, казалось, тут вообще никого нет, хозяева уехали, уплыли, улетели, растворились в этой тишине. Однако мы обманывались. Пройдя еще чуть-чуть по коридору, мы уперлись в дверь, за которой чей-то монотонный голос бубнил, как будто читал Псалтырь или заучивал стишок. Я осторожно приложила ухо к дверной щели и стала разбирать слова. — …Нет, ты мне скажешь, о чем рассказала этим людям, не мотай головой. Я обещал тебе вчера выколоть твои очаровательные глазки? Осталось пять минут. Доносившийся голос был абсолютно ровный и спокойный, казалось, что человек говорит сам с собой, поскольку ему никто не отвечает. — …Нет, ты мне скажешь, о чем рассказала этим людям, не мотай головой… Тут я не выдержала, рванула на себя дверь (слава Богу, не заперта!), в два прыжка оказалась перед сидевшим в кресле Налимовым и выстрелила из газовика прямо в его мерзкую рожу. Свой пистолет, лежавший у него на коленях, как и шампур для шашлыков, который он держал в правой руке, бандит так и не успел поднять. Так же резво я выскочила из комнаты, чтоб самой не попасть под действие парализующего газа. Плющ, ошалевший от моей прыти, в комнату войти так и не успел. — Ты что палишь, что случилось? — он смотрел на меня округлившимися глазами. — Вырубила на время Игорька… Очухается, допрашивать будем. Через несколько секунд мы вошли в комнату. В кресле, уронив очки на пол, а голову на грудь, «отдыхал» Налимов, у противоположной стены на кушетке лежала Жанна, явно в обмороке. Женщина была абсолютно обнажена и связана. На ее великолепном теле кровоточило с десяток маленьких ранок, как от легких уколов шпагой. — Так вот он зачем, подонок, шампур держал в руке, — чуть не заматерилась я, разыскивая в комнате вату и йод, чтобы обработать ранки. — Он ведь действительно и глаза бы ей выколол, не поспей мы вовремя. Пока Плющ связывал ноги и руки Налимова веревками, снятыми с Жанны, я подлечила, как могла, ее кровоточащие точки и накрыла бедняжку простыней. Скоро она должна прийти в себя, ее, видимо, окончательно доконал мой нежданный выстрел, да и газу поднадышалась… Вскоре голова Налимова задергалась, силясь приподняться. Мы с Плющом втащили его на кресло и хорошенько надавали по щекам. Он что-то мычал, потом матерился и наконец открыл глаза. Я нацепила ему на нос очки. — Узнаешь? Он осмысленно посмотрел на меня и просто сказал: — Ах, ты, сука! Я взяла с полу шампур и наотмашь ударила его по шее. Налимов дернулся от боли. — Тебя что, подонок, потыкать этой железкой пониже пупка, как ты Жанну всю исколол? Только посмей еще меня оскорбить! Плющ осторожно платочком поднял с ковра валявшийся там пистолет Игоря: — Надо бы отдать на экспертизу, не из него ли был убит Славик… — Я не убивал его, не надо мне шить, чего не было, — чуть не закричал Налимов. — Значит, знаешь, кто убил, ведь заказчиком точно был ты, и не смей мне лгать, а то… И я замахнулась шампуром. Налимов молчал. От него, я просто физически чувствовала, исходили флюиды жуткой злобы. — Ты будешь говорить, мразь? — Мое терпение заканчивалось. — Вам я ничего не скажу. Сдавайте меня ментам, как положено, пусть допрашивают. — Не-ет, — протянула я насмешливо, — нашел дурачков! У тебя небось вся ментовка на корню куплена. Они тебе еще терновый венец мученика за правду наденут да с почестями домой проводят. А нас осудят за издевательство над кристальной души гражданином. — Где деньги, которые ты забрал у Славика, говори, а то пристрелю козла! — Плющ тряс дулом пистолета перед носом Налимова. Но того не так легко было запугать. — Да не знаю я ни про какие деньги Славика, они мне на… не нужны, своих девать некуда! — Налимов посмотрел куда-то вбок от меня. Я оглянулась. Жанна пришла в себя и сидела на кушетке, ничего не понимая, придерживая рукой простыню на груди. — Жанна, все обошлось. Сейчас я принесу тебе халат, ты приводи себя в порядок, пока мы тут с этим подонком разберемся. — Нет, я сама, — завернувшись в простыню, она, медленно ступая, вышла из комнаты. Налимов чувствовал себя неуютно. Он как-то подергивался и поеживался, полулежа в кресле. — Итак, кому ты приказал убить Матвеева и куда дел деньги? Пока мы не узнаем ответа на эти простые вопросы, ты отсюда не выйдешь. Тебя будут мучить голод, жажда и еще кое-что, там увидишь… — За мной приедут мои ребята! — Они не станут ломиться в дом, когда хозяйка откроет им дверь и скажет, что ты на месяц «лег на дно» в Москве. А уже через неделю от жажды, за стакан воды, ты расскажешь все. Не доводи себя до этого. — В моем голосе явно звучали моя усталость и обреченность Налимова. Подонок, мрачно потупившись, молчал. Вернулась Жанна, не торопясь подошла к Игорю и с силой ладонями стала бить его по щекам, долго, пока руки у самой не заболели. Мы ей не мешали. — Ну, что же, поедем, Жанна, прогуляемся в одно интересное местечко, узнаем там адресок Зои, съездим, посмотрим, как у нее денежки в «дипломате» себя чувствуют, ведь они там спрятаны, Игорь? Налимов с такой ненавистью посмотрел на меня, что я полностью уверилась в своей догадке. — В общем, Алексей, ты пока постереги этого горе-гангстера, а мы съездим с Жанной сам знаешь куда, потом вернемся за тобой и поедем брать Зойкину квартиру. — Таня, я себя очень плохо чувствую. Извини, но лучше мне побыть дома. Ты долго будешь отсутствовать? — Думаю, что это займет у меня минут сорок. Вы тут не скучайте, — возможно, не слишком удачно пошутила я. — С таким козлом не соскучишься, — откликнулся Плющ, демонстративно раскачивая шампур перед носом Налимова. — Постарайся вернуться быстрее. Глава 7 Когда я вошла в отдел, менты занимались своим любимым делом — составлением бумажек. Для этого они по очереди «выдергивали» из камеры то одну, то другую «жрицу любви». Усатый руководитель операции поначалу скривился, когда увидел меня, но мгновенно взял себя в руки: — Вы, наверное, пришли еще за одной своей подругой? — съязвил он. — Подруги у меня находятся в другом месте, — строго сказала я. — А здесь мне необходимо переговорить с бандершей. — С кем? — Проще говоря, с той мадам, которая курирует деятельность этих мадемуазелей. — А, это ей Людка нужна, — улыбаясь собственной догадливости, встрял сержантик, заполнявший очередной протокол, но тут же осекся под суровым взглядом «Якубовича». — Итак, гражданин начальник, — я мило улыбнулась усатому, — нельзя ли мне пару минут в интересах следствия пообщаться с вышеозначенной дамой? — Вам трудно отказать, тем более что вы дружите с серьезными людьми из нашей конторы. — Усатый возвел глаза к потолку, затем кивнул стоящему у камеры молоденькому ментенку. Тот с готовностью грохнул наружным засовом и крикнул: — Людмила Осипова, на выход! Буквально через несколько секунд из камеры показалась полненькая дамочка, ростом примерно с меня, обладающая отталкивающей физиономией с чересчур короткой стрижкой. — Ну, что еще вам надо, отгребетесь вы от меня сегодня? — Девка явно была не в духе. — Отгребемся, — сказал усатый борец за нравственность. — Если расскажешь этой очаровательной девушке (он кивнул в мою сторону) все, что ее интересует, можешь потом отправляться в свою теплую девичью постель. И он заржал, дойдя, видимо, до предела собственного остроумия. Людка с нескрываемым интересом посмотрела в мою сторону и спросила: — А где Зойка? Вас же вместе отпустили? — Мы с ней разругались, — почти что честно ответила я. — Но, видишь ли, сейчас мне надо съездить к ней домой, да я адресок не знаю. Менты с видимым удовольствием слушали наш разговор. Людка почесала лоб и сказала: — Ну, это… знаешь, где главпочтамт? — Конечно, знаю, я же местная. — Там, короче, такой пятиэтажный дом напротив… Первый подъезд, третий этаж и направо. Там… Это… Зеленая дверь железная… Сейчас, если меня отпустят, давай вместе к ней съездим… От такого идиотского предложения мне прямо плохо стало. — Спасибо, Люда, я хочу одна с ней разобраться, — твердо сказала я. Что ж, дело сделано! Спасибо, родная милиция, ты оказала мне существенную услугу — я послала опешившим от моей игривости ментам смачный воздушный поцелуй и направилась к выходу. Время терпело, и я подумала, что надо бы заехать проведать, как там себя чувствует Ольга, и заодно рассказать ей о последних событиях. Жанна, Налимов и Плющ не дети и без меня не пропадут. Однако всем хорошо известно, что жизнь наша полна неожиданностей. Я добралась до района больницы, где находился сейчас Владимир Маркин. А вот дальше все пути были перекрыты. По улицам маршем протеста двигались рабочие нашего крупного химического завода «Нитрон», и нигде проехать не было никакой возможности. Чертыхнувшись, я расплатилась с водителем машины и решила, коли уж так получилось, глянуть на состояние пострадавшего в семейной драке Маркина. Вновь то же невыносимое больничное амбре окутало меня, и я поклялась при случае лучше наложить на себя руки, чем терпеть вот это, ложась в стационар. Сказать, что Вова мне обрадовался, значит ничего не сказать. Он, видимо, на удивление быстро оклемался, так как аж подскочил на кровати, когда я вошла в палату. — Татьяна, забирай меня отсюда, как здорово, что ты вовремя появилась, а то я уж бежать собрался, — взмолился Володя. Маркин излучал неподдельный восторг. Даже столь непродолжительное время, проведенное в условиях нашей больницы, заставляет человека ожидать выписки, как освобождения из тюрьмы. — Но врачи, Володя… — начала было я. — Плевать, сегодня пятница, они уходят на выходные, а мне тут мучиться? — Он достал из-под матраца невесть откуда взявшиеся у него мятые джинсы и черную футболку. Я тактично отошла к окну, разглядывая уличный газон, а за это время Маркин полностью оделся и собрался, быстрее, чем солдат по команде. Он даже забыл попрощаться с соседями по палате, настолько быстро выскочил оттуда. За него это сделала я. — Но вы ведь не его жена? — осведомился пожилой мужичок с крайней койки. — Нет, Бог миловал… быть такой… — я заколебалась, как лучше назвать это исчадие ада, коим мне представлялась теперь Луиза. — Вот и нас с мужиками Бог тоже миловал от такой… — палата радостно захохотала. Я помахала рукой и скорее пошла вслед за Вовой, нагнав его уже у больничной ограды. Он с тоской оглядывался, ожидая меня и боясь, очевидно, что за ним погонится какая-нибудь бдительная санитарка или врачиха. Мы вышли на улицу, где по-прежнему стояла вереница машин и толпился народ. — Чего это тут происходит? — озадачился Маркин. — Меня, что ли, встречают? — Нет, Вова, много чести будет. Это они, работяги, идут тормошить наше родное правительство, чтоб зарплату и пособия вовремя платили. — Ну, мы с ними не пойдем, у нас бизнес частный и проблемы частные… а кстати, — спохватился Маркин, — ты у меня не спрашиваешь о самочувствии, а я у тебя про наши дела. Совсем очумели, да? — Ага. Как твое здоровье, страдалец ты за штамп в паспорте? — Голова побаливает и иногда это… ну, понимаешь, — он усмехнулся, — остальное — обычные синяки. — Ничего, Вова, погуляешь со мной, тут же про все болячки забудешь. — Так что у нас творится на данный момент? — Как ты помнишь, мы с Плющом в пансионате познакомились с некой Зоей. Она рассказала про Жанну, любовницу покойного, увы, Славы. — Да, помню. — Эта Жанна оказалась вдобавок женой Игоря Налимова. А ты знаешь, кто этот Игорь, помимо того, что крупный бандюжка? Мы присели на лавочку, ожидая, пока освободится улица, и я закурила. Рассказывая, я с тоской поглядывала на часы, чувствуя, что мы сильно задерживаемся, и беспокоясь за Плюща с Жанной. Как, впрочем, и за пленника. — Ну, и кто он? — с интересом глянул на меня Вова. — Он, как выяснилось, является тем самым Игорем, первым студенческим мужем Матвеевой. Представляешь, какой клубок завязался? — Значит, Славик Матвеев через эту свою Жанну вполне мог сойтись с Игорем Налимовым по части разных дел? — заключил Маркин. — И я почти уверена, что виновник Славиной смерти не кто иной, как Налимов, — с готовностью подтвердила я его слова. — Слава взял у него большие деньги, наркотики не были доставлены… Плюс еще мог сыграть роль личный момент, связанный с Жанной. Хотя Игорь категорически отрицает, что он убил Славика. — А вы что, уже с ним общались по данному вопросу? — удивился Володя. — Да, мы его застали два часа назад дома за весьма непривлекательным занятием: он пытал свою жену, — тут я лишь развела руками. — Хотел, чтобы она рассказала все, что знает относительно нашего расследования. Он уже в курсе. Вчера, так вообще чуть не застрелил меня, после того как затащил в свою машину. Но мне удалось сбежать. — Ну, и вам (вы ведь с Лешей были, да?) пришлось туго? — участливо спросил Володя. — Нет, — пожала я плечами, — обезвредили Налимова достаточно легко. Наше появление стало для него, мягко говоря, неожиданностью. — А что сейчас, почему ты ко мне заехала? — Я оставила Плюща охранять Игоря, а Жанна приходит в чувство после пережитого. Сама же поехала узнать домашний адрес этой Зои, любовницы Налимова. По некоторым косвенным данным, я чувствую, что деньги, которые мы ищем теперь, могут быть там. — Узнала адрес? — Глаза Маркина загорелись, и он, стрельнув у меня сигарету, быстро закурил. — Более-менее точно. Но туда, мне кажется, надо обязательно ехать с Налимовым, как-то его туда доставить. Потому что деньги наверняка не лежат на виду на столе или тумбочке, и должен существовать тайник. Надо заставить Игоря этот тайник показать, иначе мы можем искать его неделю и, главное, безуспешно. — А как мы его заставим? — хмыкнул Маркин, — ты что, собираешься его связанным, с кляпом во рту везти средь бела дня? — Я уже думала на эту тему… Вот ваша фирма занималась всякими дорогими сложными лекарствами (помимо прочего)… — я со значением посмотрела на Вову. — Да, было такое дело… и ведь еще совсем недавно. — Мой собеседник явно взгрустнул по богатым и безоблачным денечкам. — Надо попробовать найти такое средство (я про них читала), чтобы ввести его Налимову, и он бы стал мягким, добрым, открытым, послушным и, главное, разговорчивым… Это реально? — Ну… сейчас приедем, я позвоню нашему провизору, думаю, он найдет что-нибудь. — Вот и славно. По-моему, уже можно двигаться. Колонны митингующих и толпа сочувствующих рассосались. Транспорт, отчаянно гудя, старался быстрее разъехаться, наверстывая упущенное время. Мы с Маркиным вышли на дорогу и стали ловить машину. Это, как обычно бывает в последнее время, оказалось делом недолгим. Сидя в салоне «Москвича», я решила, что Ольгу с Алинкой навещу после того, как прояснится все с Налимовым. Вова с интересом разглядывал улицы, как будто десять лет где-то отсутствовал. Мы уже почти приехали в район, где находился особняк Налимова и Жанны, как еще одна непредвиденная случайность нарушила мой более-менее ясный план. Поскольку мы с Маркиным сидели оба позади, то водитель — парнишка в джинсе лет двадцати пяти-тридцати — счел вполне естественным остановиться возле голосующего на обочине мужчины. Я не успела ничего сказать и возразить (да и имела ли право?), как водитель распахнул дверцу и спросил: — Куда? Мужчина на обочине негромко назвал какой-то адрес (сидя в глубине салона, я не расслышала), сел на переднее сиденье… Тут мне стало не по себе. Пока новый клиент водителя залезал в салон, я признала в нем недавнего знакомца… которого Зоя вытащила с кромки бассейна, привела в «уютный зеленый уголок» и представила как Костю. Да, вот так встреча! Насколько же мир полон случайностей весьма отвратительного свойства. Я откровенно передернула плечами так, что Маркин с удивлением посмотрел на меня. Он ведь насчет этого Кости ничего не знал, а, главное, я ему и сказать-то сейчас не могла что к чему. В это время «киллерок» достал сигарету, хлопнул себя по карману рубашки в синюю полосочку и спросил у водителя зажигалку. У того тоже не оказалось. Тогда Костя повернулся и… увидел, естественно, меня. Память у мужика при «специфике его профессии» должна быть соответствующей. Он меня признал. — Мы с вами, кажется, вчера познакомились… Татьяна, да? — спросил он своим достаточно красивым, как ни странно, баритоном и выразительно посмотрел мне в глаза. Потом перевел взгляд на Маркина, поняв, что это мой спутник: — Зажигалки случайно не будет, земляк? Маркин достал спички и чиркнул. Чувствовалось его легкое удивление оттого, что мужик на переднем сиденье оказался моим знакомым… да еще только вчерашним. Костя кивнул Маркину, пыхнув сигареткой, отвернулся, показав свой стриженый мощный затылок, и стал смотреть на дорогу. «Интересно, куда этот типчик направляется. Наверное, произвести разведку перед исполнением полученного заказа. Эх, вот его бы я сейчас с удовольствием сдала ментам! Но как и, главное, за что его брать? За одни только подозрения? Да и вообще, может, Зойка наврала. От такой стервы чего угодно следует ожидать». На этой мысли я остановилась, и мне уже второй раз за данную непродолжительную поездку стало не по себе. «А вдруг Зойка, явно чуя и видя неладное, уже скрылась с деньгами, если они хранились у нее, конечно? Но, с другой стороны, у них с Налимовым любовь-шашни, она его наверняка еще и боится как крутого… Нет, если они и решат отсюда умотать, то только вместе… Или один Налимов, избавившись от Зойки…» Чутьем человека, не первый месяц и год работающего в этой области, я ощутила, что труп Славы Матвеева здесь не последний. Слишком большие деньги и интересы завязаны. Да еще этот Костя — «киллерок» перед глазами замаячил… Мы с Маркиным уже подъезжали к месту назначения. Когда, расплатившись, я вылезла из «Москвича», краем глаза заметила, что Костя делает то же самое. «Этого еще мне не хватало!» — чуть не воскликнула я в сердцах. — А нам оказалось совсем по пути! — заявил Костя, обходя машину, остановившуюся у самых налимовских ворот. Тут всем стало ясно, что мы направляемся в один и тот же дом, и отнекиваться было поздно, да и смешно. — Вы никак в гости к Жанне? Киллер с насмешкой смотрел на меня. — Зоя, помнится, говорила о вашей дружбе… — проговорил он. — А вы никак тоже решили навестить старого друга по детскому садику? — отпарировала я. Маркин вертел головой, глядя на нас, и мало что соображал в этом странном разговоре. А я тем временем уже открыла калитку и не торопясь пошла впереди мужчин по знакомой уже дорожке среди елочек к особняку. Мне надо было срочно обдумать две вещи. Первое: что делать с Костей, когда он окажется в особняке. Я просто уверена, что направляется он по каким-то делишкам к Налимову. Стоило ему обнаружить Игоря связанным, реакция этого бандюжки будет однозначной. У него ведь наверняка пушка в кармане… Если дверь сейчас откроет Жанна, она могла бы сказать, что Игоря нет дома. Но она наверняка решит, что эти мужики со мной, и на знаки мои если и прореагирует, то неправильно… В общем, в любом случае Костю придется как-то нейтрализовать. Маркин мне поможет, он уже чует, что здесь явно происходит что-то не то. Второе: я не обнаружила «Мерседеса» Налимова на том месте, где он стоял еще совсем недавно. Его или угнали, или… Тут мы подошли к самой двери, и дальше мозговать было некогда. Я нажала кнопку домофона, и долго никто не отвечал. Так долго, что я окончательно почуяла неладное. — Придется идти окольным путем, — заявила я решительно, при этом выразительно глядя на Маркина. Затем как можно небрежнее осведомилась у Кости: — Вы с нами или заедете в другой раз? Похоже, тут никого нет… — Мне необходим хозяин. Он мне железно «забивает стрелку» именно на это время. — Голос Кости был угрюмым, а тон непреклонным. — К тому же тут что-то нечисто. Я иду с вами. Поняв, что при таких обстоятельствах от незваного попутчика никак не отделаться, я пожала плечами и молча пошла обходить дом. Мужчины дружно двинулись за мной. Причем Маркин, подсознательно угадав в Косте неприятеля, старался держаться позади него. «Молодец, соображает», — отметила я про себя. А сама в это время полезла в сумочку, достала зеркальце, заодно посмотрев, удобно ли лежит мой газовик. Похоже, дело движется к пальбе. Глянув в зеркальце, я увидела в трех-четырех шагах от себя Костину морду, которая несла на себе печать глубокой задумчивости. Глаза профессионального убийцы сосредоточенно смотрели под ноги. «Эх, сейчас удобно было бы его вырубить, — подумала я с сожалением, — но тут нельзя стрелять, услышат, прибежит еще кто. Лучше в доме, в коридоре, неожиданно обернусь и прямо в лицо ему». Мы дошли до знакомой уже мне двери, ведущей на склад. Она была открыта еще с той поры, как мы с Плющом проникли сюда, поэтому пользоваться отмычкой при Косте не пришлось. То же самое оказалось и с дверью, ведущей из склада в коридор. — Вот это да, — присвистнул где-то сзади Маркин, — вот лабиринтов-то понастроили! Он отставал на шаг-другой от Кости, и так же Костя отставал от меня. Позиция, на мой взгляд, была очень удобной, чтобы нейтрализовать киллера. Еще шагов десять и… Я уже потихоньку открывала сумочку и буквально на секунду отвлеклась, доставая «беретту», как услышала сдавленный мучительный крик и, не успев обернуться, почувствовала между лопаток холодный кругляшок ствола… — Иди спокойно, не оборачиваясь. Допрыгалась, красотка, — услышала я приятный, без надрыва, Костин баритон и поняла, что влипла всерьез. Это действительно безжалостный «профессионал», который пристрелит меня так, что не успею пикнуть. Но что он сделал с Маркиным, ведь выстрела не было? Значит, есть надежда еще, что Вова жив… дай-то Бог! Мы дошли до двери в комнату, где должны были находиться Плющ и Налимов. — Стой, — скомандовал Костя, — правую руку подними вверх, левой открывай дверь и медленно входи. Если чуть дернешься, сразу стреляю. Естественно, я подчинилась. А что было делать? Тут не до шуток! Картина, представшая перед моими глазами, удивления почти не вызвала. Что-то в этом роде я предполагала, когда обнаружила отсутствие машины Налимова на стоянке возле особняка, а также молчащий домофон. Игорь сумел освободить как-то руки, пока не очень опытный в таких делах Плющ греблом прощелкал, за что и поплатился. Не знаю, как все это произошло, и вообще жив Леша сейчас или нет… Он лежал рядом с креслом, где я не так давно оставила связанным Налимова. Голова Леши была пробита тяжелой бронзовой статуэткой, стоящей на подставке рядом с креслом, и которой Налимов со всей силы долбанул подошедшего к нему зачем-то Алексея. Потом бандит распутал ноги, подобрал свой пистолет… — А где Жанна? — не удержавшись, крикнула я. — Садись в кресло и не ори! По херу, где сейчас твоя Жанна. А вот куда делся Игорь, это мне очень интересно. И ты мне сейчас все расскажешь, иначе… — Костя сощурил глаз, целясь из своего «ПМ». — Я сразу раскусил, что ты не простая девка, которая из-за ревности выходит на Налимовых. Это Зойка, дурища, поверила. А с Игорем я еще вчера созванивался, и он предупреждал насчет ментовки в юбке… Так что, когда я тебя сейчас встретил, шансов у тебя и твоего дружка-мента не оставалось. Вы ведь замочить меня хотели? — Нет, просто обезвредить, — ответила я, вовремя сообразив, что не следует разубеждать Костю насчет того, что Вова Маркин не мент. Тогда оставались шансы, что он не застрелит попозже нас обоих. Даже киллеры стараются не связываться с убийством человека или нескольких из органов. Это делается уж в самых исключительных случаях. Для Кости случай этот был явно «не нож у горла», поэтому вряд ли он сейчас станет вешать на себя два наших трупа. Лишний шум только повредит его замыслам. Но каким, вот в чем вопрос? Однако он не дал мне додумать и начал задавать вопросы сам: — Что тебе и вам всем так срочно понадобилось от Налимова? Я никогда не приветствовала дремучий партизанский максимализм, поэтому в тех случаях, когда можно было говорить, — я говорила. И это в итоге шло на пользу делу. Поэтому и сейчас я спокойно, с чувством собственного достоинства, ответила: — Мы ищем убийцу Вячеслава Матвеева, вы наверняка уже слышали об этом, — деловито проговорила я. — Так вот, у нас есть веские основания предполагать, что это дело рук Игоря Налимова. — Хм. — Задумчиво и как-то странно Костя посмотрел на меня и даже стволом потер подбородок. Убийца сидел на стуле шагах в пяти-шести от кресла, где велел расположиться мне. Было далековато, а жаль: я не успела вскочить, прежде чем он снова наставил пистолет на меня и продолжал: — А что за основания? — Тайна следствия, не имею права говорить… — Сейчас прострелю тебе для начала правую ляжку, так начнешь базарить… Героиня тоже, — он презрительно сплюнул на налимовский ковер. — Ну ладно… — помялась я, как бы сдаваясь. — Убитый Матвеев был должен Налимову крупную сумму… — Сколько? — спросил Костя таким безразличным тоном, что мне даже показалось, будто он и сам знает. — Около двухсот тысяч долларов. — И все, больше не было у них ничего? — Нет, — твердо сказала я, решив не упоминать два остальных аспекта, то есть наркотики и Жанну. Пусть этот козел думает, что мы мало знаем, спокойнее станет себя вести. Мне главное — быстрее выбраться из этой ловушки и найти Налимова. — Значит, вы ищете Игоря и вдобавок деньги? — сощурился бандит. — Деньги нас интересуют в последнюю очередь. Если они обнаружатся, то в любом случае будут обращены в доход государства. — Ха-ха-ха, — развеселился Костя. — Ну уж в этом я сильно сомневаюсь. Тем более что вы тут еще долго просидите, пока… — он открыл мою сумочку, которая предварительно была им отобрана, достал оттуда мой газовый пистолет, повертел его в руках. Затем быстро встал со стула, прошел два шага и… последнее, что я запомнила, был выстрел в мою сторону. Не знаю, сколько времени прошло, перед тем как я пришла в себя. Состояние было препаршивое. Все плыло как в тумане. Я промыла глаза водой из стоящего на столе графина и открыла все четыре окна в комнате. Свежий воздух меня слегка взбодрил. Я огляделась и… увидела лежащего на ковре лицом вниз Вову Маркина. Его руки были закованы на спине в наручники, которые подонок Костя, как и пистолет, изъял из моей сумки. Неподалеку в прежней позе, с разбитой головой, откуда вытекла небольшая лужица крови, лежал бездыханный Плющ. «Да, ребята, вы хоть тоже не мальчики, но тягаться вам с такими волками, как Костя и Налимов, явно тяжеловато», — подумала я с сожалением. Затем глянула в зеркало: я тоже хороша, так ведь сумела лохануться! — Интересно, что же тогда он сделал с Вовой? — спросила я сама себя вслух и, подойдя к нему, с трудом перевернула тяжелое тело на спину. Лицо Маркина повреждено не было. А вот там, где колени, на правой брючине расплылось большое кровавое пятно. «По коленной чашечке, подлец, так сильно ударил тяжелым каблуком, что, наверное, раздробил; конечно, Вова мгновенно свалился там в коридоре и от болевого шока потерял сознание», — примерно так восстановила я для себя картину недавно произошедшего. Было ясно, что Маркина опять ждет больница. Как, впрочем, и Плюща. Если он вообще еще жив. Я подошла к Алексею и, осторожно повернув его голову, приложила зеркальце к губам. Оно помутнело. «Значит, живой», — обрадовалась я и бросилась к телефону вызывать «Скорую». Пришлось долго объяснять, что люди очень серьезно травмированы, диктовать чуть ли не все, что знала из их биографий, прежде чем услышала недовольно-раздраженное: — Ждите, машина будет. — Тьфу, — я в сердцах бросила трубку, — если вам не платят зарплату, вы уж лучше вообще не работайте, чем работать вот таким образом! Решив, что машина прибудет не раньше чем через полчаса, я отправилась на исследование дома. Надо было срочно выяснить судьбу Жанны. Ее отсутствие в комнате, где лежал Плющ (хоть и с пробитой головой, но, слава Богу, живой), меня сильно тревожило. Неужели Налимов увез ее с собой? И куда в таком случае? Обойдя все комнаты первого этажа, я поднялась на второй. Стала громко звать Жанну и… чудо какое-то — в дальнем конце коридора распахивается дверь и оттуда с криком: «Танечка, слава Богу, обошлось» — выбегает заплаканная Жанна Налимова. Бросившись мне на шею, она начинает быстро говорить что-то бессвязное. Я веду ее на кухню, лезу в аптечку, наливаю валерьянки с водой в стакан, заставляю выпить, наливаю себе рюмочку коньяку, выпиваю (после всего пережитого — как хорошо расслабляет!) и начинаю слушать успокоившуюся несчастную женщину. — Представляешь, Таня, ты уехала, и где-то с час все было тихо-нормально. Правда, пока я сидела с этим… Алексеем и с Игорем в одной комнате, Игорь все время бубнил как заведенный. Ну, в том смысле, что зря мы его держим связанным, что он готов выплатить нам по пятьдесят тысяч долларов, если съездим сейчас с ним за деньгами… — А куда, он не сказал? — перебила я Жанну. — Нет, конечно. Он только увидел, что у этого… Алексея глазки загорелись и он готов поддаться на уговоры. Но я сказала ему, чтобы он не верил этому страшному человеку, Налимову. Что Игорь не прощает унижений типа того, как сейчас… И он скорее нас застрелит, чем даст хоть рубль после всего случившегося. Ну и про тебя напомнила, что и тебя убьет. В общем, вижу, что Алексей вроде бы внял голосу разума, и говорю, что пойду на кухню сварю кофе… И вот минут через пять услышала крик, шум и поняла, что произошло нечто ужасное… — Похоже, он все-таки уломал Плюща, пообещав ему и твою долю. От названной суммы Леша явно потерял чувство реальности и безопасности, подошел, развязал Налимову руки… и вот результат — лежит внизу с пробитой головой, — сказала я Жанне. — О Господи! Ты права, Татьяна, так, наверно, все и случилось. А что теперь? — Там внизу еще Вова Маркин, который пришел со мной, — ну и еще с одним… вроде Налимова… Тот Вову просто покалечил, а в меня пальнул из моего же газового… Короче, я вот только пришла в себя… — я не успела договорить фразу, как на первом этаже раздались настойчивые звонки. — Это «Скорая», Жанна, я ее вызвала для пострадавших. Пойдем вместе откроем. Мы спустились вниз и, убедившись, что это и вправду врачи, впустили их в особняк. Затем провели на место происшествия. — А чего этот в наручниках, бандит, что ли? — удивился один из двух вошедших мужчин в белых халатах. — Нет, наоборот, — стала уверять их я, — это на них было совершено бандитское нападение и… вот… а ключ от наручников эти негодяи, наверно, унесли, — печально заключила я. — Мы их заберем в 9-ю горбольницу, но о случившемся должны будем поставить в известность милицию, — сказал другой врач, осматривая голову Плюща и колено Маркина. — Конечно, я и сама попозже подъеду в райотдел, рассказать, как все было, — соврала я им, чтоб успокоить. Мужики с трудом загрузили в свой белый «рафик» моих неудачливых помощников и отбыли куда надо. А мы с Жанной, быстренько вытерев кровь и прибравшись в комнате, вернулись на кухню. Там сделали себе кофе и продолжили разговор. — Так как же тебе удалось ускользнуть от разъяренного супруга? — задала я Жанне вполне резонный вопрос. — Поняв, что он освободился и сейчас бросится сюда, я побежала и заперлась в своей комнате. Там дверь выломать очень тяжело. Поэтому, когда он обнаружил, что я там и не открою ему, то «для приличия» потыкался, поорал всякие угрозы, потом сказал, что ему сейчас некогда, и сбежал вниз по лестнице. Я думала, что он еще вернется, и просидела все это время в страхе и слезах, надеясь, что хоть с тобой ничего не случится, — Жанна отхлебнула кофе и закурила. — Потом услышала, что внизу снова шум, выстрел, я перепугалась, что вернулся Налимов с дружками для расправы. Но, слава Богу, это оказалась ты! — Да, веселенькая сложилась ситуация, — я призадумалась, попивая свой кофе. — А что ты сумела разузнать? — спросила меня Жанна. — Ну, будучи в гостях у ментов и общаясь с выловленными ими представительницами «древнейшей» профессии, я добыла адрес этой стервы Зои. Сейчас у меня такое ощущение, что следовало бы туда поехать, но… Боюсь, вдвоем мы не управимся, если туда отправился Налимов. А союзнички наши, видишь, лечиться отъехали… Жанна невесело усмехнулась: — Ты права, ехать вдвоем в лапы моего муженька… — Боюсь, не только в его… — предостерегла я ее. — Я тебе еще не все успела рассказать. Дело в том, когда у нас был с Зойкой первый разговор, она решила, что я хочу… убить тебя, в общем. Жанну аж передернуло, и она вопросительно уставилась на меня, подняв брови. — Это я придумала для нее легенду, что ты моя, дескать, соперница. Как иначе было дуре объяснить мой интерес разыскать тебя? Вот она и знакомит меня тут же с неким Костей-киллером. Тот, правда, не стал и обсуждать эту тему из-за твоего… супруга. — Такой подонок мне больше не муж! — Ну, ладно, об этом позже. Так вот, мы с Вовой Маркиным, которого сейчас увезли тоже… — А он, кстати, кто такой? — взволнованно перебила меня Жанна. — Как и Плющ, был компаньон и заместитель Славика… — ответила я. — Я никого из окружения Славы, к сожалению, не знала, — призадумалась Жанна. — Лежал в больнице, — продолжала я, — ну я его по дороге к тебе забрала, из-за чего и задержалась. И, представляешь, в машину по дороге случайно подсаживается этот самый Костя-киллер, потом выходит вместе с нами и идет в дом. Ему Игорь был нужен. Тут он на нас набрасывается… ну, ты слышала этот шум… Когда я пришла в себя после выстрела газового пистолета, Кости уже не было. Он, очевидно, помчался искать Налимова. И вот, если он знает адрес Зойки, то там сейчас может быть вся эта «теплая компания». — Таня, давай в милицию обратимся, — предложила Жанна, они могут арестовать негодяев. — Наивная ты, — усмехнулась я, — у нас нет никаких реальных доказательств. Даже если ты напишешь в РОВД заявление насчет твоих ранок от шампура на теле, тебя заставят пройти судмедэкспертизу. Это несколько дней займет, потом только возбудят дело и начнут его искать. А он уже сегодня вечером-ночью может улететь куда нам и не снилось. Вместе с огромными деньгами, которые я обещала вернуть… — Мы можем про убийство Славика написать, — продолжала наивничать Жанна. — Сколько угодно своих предположений мы можем высказывать и в устной, и в письменной форме, моя дорогая, — наставительно проговорила я. — Но нет ни одного вещественного доказательства, по крайней мере, у нас в руках. Это значит, от нас просто отмахнутся, как от доморощенных детективов-любителей. — Я закурила, встала с табуретки и прошлась по кухне. — Тут пока остается только самим идти до конца, может, кого привлечь. Вот уж точно нам понадобится Ольга. Ей сейчас тяжело из-за Славика… — Мне тоже, — тихо сказала Жанна, — стоит ли нам еще раз встречаться? — Ради того, чтобы помочь поймать убийцу, наказать его и отобрать деньги? Стоит! — твердо ответила я. Затем пошла к телефону. Ольга ответила сразу. Я спросила: — Что-то случилось? — Нет… но… тут приходил один человек… — Кто такой? — Только не по телефону. Ты же ведь сможешь сейчас приехать, правда? — Да, мы с Жанной скоро будем, — я глянула на часы, ого, уже шесть вечера, — через полчаса. — А с этой женщиной зачем? — тут же насторожилась Ольга. — Она на многом завязана, и потом, у меня помощников никого не осталось. — Был же Плющ, Маркин… — Оба в больнице. — Как? — воскликнула Ольга. — Приедем, расскажу. До встречи! Я положила трубку и пошла за Жанной. Через пять минут мы уже были в пути. В доме Ольги Матвеевой окна горели только на первом этаже (когда мы подъехали, уже смеркалось). Она быстро открыла дверь на наш звонок и пригласила нас в гостиную. — Тань, ну расскажи… — начала было она, но я прервала ее: — Извини, дорогая, долго трепаться времени не остается. Нам, очевидно, понадобится твоя помощь… Ты Алинку можешь на время одну оставить? — Так я ее погулять недавно отпустила… Ой, как недавно, — она глянула на настенные часы, — где-то перед приходом этого… — Кто же к тебе приходил, что ты взволновалась? — спросила я, разливая всем по бокалам минеральную воду. — Ну… он, в общем, школьный товарищ Славика… был, — как-то неуверенно начала Ольга. — На нашу свадьбу его еще Слава приглашал, — тут она всхлипнула и бросила взгляд на Жанну. — Ну и дальше что? — нетерпеливо спросила я, закуривая сигарету. — Не так давно он к Славе заходил, какие-то дела они на кухне обсуждали… — продолжала Ольга. — А вот сегодня выяснилось, что он еще и моего первого мужа знает… ну вроде по работе… Ему, наверное, Славик сказал, что Налимов был мой первый муж… — Так что он от тебя хотел? — теряя терпение, чуть не крикнула я. — Он с чего-то решил, что Налимов может у меня быть или что я должна знать, где он… Спрашивал адрес этой… Зои, его шлюхи, — тут Ольга опять посмотрела на Жанну. — Постой, постой, — не на шутку заволновалась я, — как его зовут? — Константин… фамилия, кажется, Незнамов. — О Боже! — Я вскочила, задев стол и расплескав минералку. — Этого еще не хватало! — А что такое? — насторожилась Ольга. — Сейчас объясню. И что ты ему сказала? — Ну, мол, знать ничего не знаю ни про Налимова, ни тем более про Зою. А он мне не верил, все что-то спрашивал, даже угрожал. Ну я достаточно грубо попросила его оставить меня в покое, потому что мне сейчас плохо, — Ольга опять всхлипнула. — А он что? — Мне самой становилось плохо. Жанна смотрела на нас расширенными глазами. — А он на прощание так… гадко ухмыльнулся, сунул мне в руку телефон и сказал, что как только я вспомню про интересующее его, то позвоню… Через пару-тройку часиков, дескать, он будет ждать и это мне же, мол, и понадобится. Короче, я плохо поняла цель его визита… — Что тут понимать! — Я схватилась за голову. — Где Алинка гуляет? Он знает ее? — А что? — Ольга испуганно смотрела на меня. — Ну, видел, наверное, когда приходил раньше. — Немедленно беги ищи ребенка! Ты знаешь — там, где она гуляет обычно! Потом — сюда. Куда ты дела телефон этого Константина? Побелевшая, как мел, Ольга побежала к дверям, крикнув по дороге, что записка в мусорке на кухне. Меньше всего в жизни испытываешь удовольствия, когда копаешься в чужих помойных ведрах. Но выбора у меня не было. Бумажку с номером я нашла сразу, Ольга еще не успела утопить ее в отходах кухни. — Вот так Костя — «киллерок», — сказала я, обращаясь к Жанне, явившейся вслед за мной на кухню, — Налимов так ему приспичил, что он даже на Ольгу наехал, а то, что он ребенка мог похитить, уверена почти на все сто! — Но что ему это даст? — испуганная Жанна смотрела на меня во все глаза. — Подонок, видно, в панике и истерике. Тут все средства хороши. Логики почти ноль, но это их психология в таком состоянии. Думаю, надо ему звонить. — Может быть, нам стоит подождать Ольгу? — неуверенно сказала Жанна. — Она сейчас пока полгорода не обегает, не вернется. Главное, хватило б ума (а я, дура, забыла предупредить) не заявлять в милицию. Это все испортит. С Костей я попробую договориться полюбовно. Набрав номер, нацарапанный на бумажке, я выслушала пять гудков. Наконец трубку сняли. — Алло, кто это? — Голос Кости я едва узнала, наверно, изменял для страховки, подлец. — Это Татьяна, которую ты оставил днем у Налимова. — А, ты уже очухалась. — В его голосе звучали растерянность и недоумение. — Но откуда ты телефончик-то знаешь? — Я звоню от Ольги Матвеевой… — Теперь понятно. — Алинка у тебя? — А где ж ей еще быть? — хамски ответил он. — Дома, скотина, ей надо быть! — Ты, не «загоняйся», — явно обиделся Костя, — а то сейчас брошу трубку и говорить не стану. — А я с ментами через пятнадцать минут приеду по этому телефону-адресу. — Вы нас уже не найдете. Но с девчонкой потом будут проблемы… — Чего ты хочешь? Денег? — Только не твоих. Мне нужен Игорек или его Зойка (фамилии не знаю), ее адрес нужен. — У Ольги его точно нет, я уверяю! — Не верю. У вас, бабцов, когда сильно приспичит, все находится. А Оле, похоже, приспичило. — Он захохотал. — Кстати, что же она сама не разговаривает? — Ей абсолютно нечего тебе сказать, — твердо заявила я. — Значит, тебе есть что сказать, ментовка, иначе б не звонила. — Твои условия? — Адрес этой сучки Зойки, и девчонку я сажаю в такси до дома. — Не верю, — заявила я, — ты получишь, например, от меня адрес, а потом еще и миллион баксов затребуешь выкупа. Ты ж без совести. — Ну, тогда говори о твоих условиях, совестливая. — Я сейчас рассказываю тебе, как эту Зойку найти, ты запоминаешь или записываешь и быстро уходишь из микрорайона. Девочку предварительно отдашь соседям без всяких объяснений. Они ее отправят домой. — Так меня и сцапают… — А тебя уже по-любому сцапают, твой адрес, пока мы говорили, вычислен и район уже оцеплен, — уверенно блефовала я. — Тебе остается поверить моему честному слову, что тебя не тронут, если отдашь девочку. У всех ментов в оцеплении есть твои приметы, но если ты будешь идти один, тебя пропустят. — Смотри, если врешь, меня хапнут и потом «закроют», то, когда выйду, тебе не жить, из-под земли достану — гарантирую! — пригрозил он. — Я верю, что ты мужик серьезный, — миролюбиво сказала я. — Потому не в моих интересах врать. Все будет чисто. Одного не понимаю: неужели ты никаким другим способом, кроме похищения ребенка, не мог выяснить местонахождение налимовской любовницы? — Так я даже фамилии ее не знаю! Где ж мне адрес-то взять?! А этих ее подружек-блядей менты всех повязали, не достанешь. Так даешь адрес или нет? — Ну слушай. Я подробно изложила ему, как найти Зойку со слов бандерши и попросила дать телефонную трубку Алинке. — Это ты, малыш? — Мам-ма, — девочка ревела. — Нет, это тетя Таня. Мама скоро с тобой увидится. Слушай меня внимательно. Сейчас этот плохой дядя отведет тебя к соседям и уйдет. А ты потом соседям объясни, что дядя тебя похитил, но теперь спасается от милиции. И обязательно пусть они позвонят по твоему домашнему телефону, помнишь еще? — Да-да, я боюсь! — Не бойся, все будет хорошо. Когда они позвонят, то назовут адрес, где вы находитесь, и я быстренько за тобой приеду. Договорились? — Да-а, а он меня не убьет? — Нет, он получил что хотел, ты ему уже не нужна. — Я старалась искренне верить в то, что говорила! Ведь на самом деле, зачем Косте связываться с детоубийством, когда он нас — взрослых — отпустил. У него есть идея фикс, ради которой он не станет размениваться. Я положила трубку и вытерла пот со лба. Неужели пронесет и он не обманет? Жанна спросила меня то же самое. Видно, что женщина переживает. Прошло томительных пятнадцать минут. Наконец раздался долгожданный звонок, а то уж мы с Жанной исходили всю комнату вдоль и поперек и обкурились сигаретами. — Алло, — раздался незнакомый женский голос, — это вы просили позвонить насчет девочки? — Да, я ее мама, — соврала я для простоты разговора во благо ситуации. — Вам ее привел мужчина только что? — Да, а что случилось? У нас нет дома телефона, пришлось идти к автомату. — Скажите ваш адрес, я сейчас приеду, — и тут же начала записывать: ул. Зеленоградская, дом 39, кв. 12. — Большое спасибо, скоро буду. Я бросила трубку на рычаг и стала лихорадочно соображать. События приобретали все большее ускорение. Мне надо обязательно быть после разрешения ситуации с девчонкой на этой пресловутой, черт бы ее побрал, Зойкиной квартире. Так… А Ольга не вернется, пока не обегает всех знакомых, коих у нее море. Надо бы ей записку оставить на всякий случай, чтоб не волновалась. И я написала торопливо на клочке бумаги: «Ольга, все в порядке. Я буду, если что, по адресу (дала Зойкины координаты). Алинка, если ничего не произойдет еще, будет с Жанной». Прикрепила записку на видном месте, и мы быстро выскочили из дому, автоматически хлопнув дверью. И только по дороге я сообразила, что ключа-то у нас нет, значит, Алинке придется ехать к Жанне домой. «Но ничего, разберемся, — успокоила я сама себя, — сейчас главное — забрать девочку, а потом лететь к главпочтамту». И кто же мог предположить в этой нервотрепке, спешке и суете, что Ольга вернется буквально через пятнадцать-двадцать минут после нас, прочитает записку и, узнав номер Налимовой Жанны, начнет туда названивать. Там, конечно, никто не отвечал, и она, опять впав в истерику, решила ехать по Зойкиному адресу, думая, что по каким-то обстоятельствам мы оказались там. Это, увы, станет мне известно позже, и из этого я извлеку для себя важный жизненный урок: даже впопыхах тексты записок надо составлять четко, подробно, ясно. Иначе беда. Эта самая Зеленоградская улица оказалась на краю города, и пилить туда даже на быстром автомобиле пришлось с полчаса. Наконец находим нужный дом и двенадцатую квартиру в первом подъезде на третьем этаже. «Интересно, в какой квартире подонок здесь держал девочку, надо бы не забыть у нее узнать», — мелькнула у меня мысль, пока мы поднимались по лестнице. Дверь открыли сразу. На пороге стояла женщина неопределенного возраста, явно усталая мать семейства, у которой имеется пара детишек-сорванцов и вечно полубезработный пьющий муженек. Так оно и оказалось, когда мы приняли приглашение пройти в эту плохо обставленную двухкомнатную квартиру с запахом позавчерашних щей и стирающегося белья. В комнате, служащей и гостиной и спальней для разнополых детишек примерно Алинкиного возраста, детвора носилась разве что не по стенам, увлеченно во что-то играя. Волей судьбы временно тут оказался еще и третий ребенок. Алинка, заметив меня, бросилась с криком: «Тетя Таня, ты спасла меня», и стала обниматься. — Вы разве не мама? — удивилась хозяйка квартиры, взглянув на меня. — Извините, что я не стала по телефону объяснять степень нашего родства, надо было быстрее ехать за девочкой. Ее ведь похитили! — Она пыталась рассказать, но я не поверила. — Женщина развела руками. — Так странно… вроде… такой импозантный мужчина… — А многие убийцы и насильники выглядят не как мерзкие гориллы, а как приличные граждане. Поэтому их и нелегко ловить. — Но почему же он ее отдал и именно нам? — продолжала любопытствовать женщина, вдруг почувствовавшая себя героиней одного из любимых телесериалов, а не домашней прислугой. — А мы с ним договорились по телефону, что, получив от меня необходимую ему информацию, подонок отдаст похищенного ребенка соседям. Вы, кстати, раньше его тут не видели? — спросила я. — Нет, вот сегодня впервые. — Значит, либо он звонил из другого подъезда, либо недавно снял тут хату. Алинка, — позвала я девочку, — нам пора идти, попрощайся и скажи всем огромное-преогромное спасибо за помощь. Мы тепло раскланялись, девочка пригласила все семейство к себе в гости, и уже на улице я спросила: — Алина, вы с этим дядей вышли из какой квартиры? — А вон, из соседнего подъезда, а на квартиру я не посмотрела. — А когда сюда шли и, кстати, почему ты с ним поехала? — задала я новый вопрос. — Я ждала подружку возле своей калитки, уже темновато было. А он подъехал на машине, высунулся из дверцы и говорит: «Алина, у меня для тебя есть хороший сюрприз, он тут, на заднем сиденье, залезай в машину!» Я же этого дядьку помнила, он приходил к папе, ну, я ничего плохого не подумала, — рассказывала девочка, пока мы выбирались из огромного микрорайона на трассу, чтобы поймать авто. — И что же дальше? — спросила я. — Я влезла, и он из какого-то баллончика мне в лицо как брызнет… так противно… — сморщившись, рассказывала мне Алина, — и я прямо вот уснула… Проснулась в квартире, он меня не обижал, а я все равно плакала. — Понятно. Девочка уже успокоилась, и я перестала за нее бояться. Мои мысли переключились теперь на главное направление — квартиру Зойки. Туда нужно попасть как можно быстрее. Но легко сказать! Все планы заявиться туда в компании мужчин провалились из-за травмированных Маркина и Плюща. На худой конец мне могли бы помочь Ольга с Жанной, но первая где-то мечется в поисках дочери, а вторая эту найденную нами дочь сейчас будет сопровождать сначала к себе домой, а потом к Ольге. — Жанна, когда приедете, сразу же начинай названивать Оле, чтобы та, как появится, знала, что Алинка в безопасности, — попросила я Налимову и добавила: — Не думаю, что твой зверь-муженек там объявится, но на всякий случай будь начеку. Жанна, будто прочитав предыдущие мои мысли, спросила: — А ты не боишься одна ехать на квартиру к этой… твари? Там ведь черт знает что может произойти или уже происходит! — Не волнуйся за меня, что-нибудь придумаю для своей безопасности, — бодро заявила я и стала договариваться с притормозившим возле нас водителем «Волги». Когда машина с Алинкой и Жанной скрылась из глаз, я снова призадумалась. Надо было на что-то решаться. И тут в добрый час мне вспомнилось предложение знакомого опера из угрозыска Сергея Уткина о помощи в трудную минуту. Он уже разок вовремя подоспел в этой истории, и почему бы, в конце концов, не воспользоваться его услугами еще раз? Тем более что минута действительно трудная и наступает «решающее сражение». Не колеблясь далее, я «голоснула» проезжавшие мимо «Жигули» последней модели. Уже сидя в салоне машины, мчавшейся по названному мной адресу, я вдруг сообразила, что время-то позднее. Рабочий день у моего союзника наверняка закончился. — А с другой стороны, — почему-то сказала я вслух, — у них, как и у меня, частенько бывают рабочими не дни, а сутки. Так что положимся на удачу. — Вы мне говорите, девушка, я что-то не пойму? — повернулось ко мне симпатичное лицо пожилого дяди-водителя. — Осторожно! — крикнула я, и он еле успел выровнять машину, навстречу которой несся огромный «КамАЗ». — Виновата, что отвлекла. — Ничего, я бы и затылком увидел. — Дядька рассмеялся, и мне почему-то стало хорошо и уютно в этот теплый августовский вечер в присутствии простого, нормального человека. Если б только не работа и долг, как я их понимаю, плюнула бы сейчас на всех этих бандитов и шлюх и… «Что? Что бы сделала?» — спросил меня внутренний голос, но я не успела ему ответить, потому что мы приехали к месту назначения. Дежурный милиционер, когда я вошла в здание, осведомился, куда это я путь держу, и после ответа сказал: — Кажется, он еще не уходил. Поднимитесь, пожалуйста, в кабинет. Обрадованная, я уже через полминуты открывала дверь кабинета, где за столом, заваленным бумагами, сидел Уткин и говорил с кем-то по телефону. Увидев меня, он сделал приглашающий жест рукой и, прикрыв на секунду трубку, попросил его подождать. — …Да, да, эта налимовская братва совсем распоясалась, полные беспредельщики… Ага… А где он сам — никто не знает… да, попробуем выяснить… да, я позвоню. — Тебе нужен Игорь Налимов? — спросила я, как только Сергей дал отбой разговору. — Догадливая. А что, ты мне его на блюдечке принесла? — с легкой иронией сказал опер. — Пока нет, но могу. — Шутишь! Откуда ты можешь знать, где сейчас плавает эта крупная рыбина? — Так я же, Сережа, уже вторые сутки в разных неприятных ситуациях контактирую с этим гадом. Совсем недавно ему удалось уйти… Но я почти с уверенностью могу сказать, где он сейчас залег. — Ну-ка, ну-ка, давай, если можно, по порядку. Значит, ты зацепила его по какому-то серьезному делу? — Уткин закурил и откинулся на стуле. «Симпатичный мент. Лицо волевое, глаза умные. Не хам. Профессионал», — с удовольствием отметила про себя я, а вслух сказала: — По очень серьезному. Не в курсе всех его прочих и прошлых делишек, но вот то, что убийство Вячеслава Матвеева было организовано (а, возможно, и исполнено) им, — в этом практически уверена. — И как же ты до этого дошла? Расскажи, если не секрет, подробнее. — Дойти было не очень сложно, но история муторная. Я тебе сейчас коротко расскажу самое главное, но при условии, что ты поможешь мне и поедешь минут через десять-пятнадцать, тут недалеко, в одно интересное место. — Согласен. Дела я закончил, а тебе всегда рад услужить, — он улыбнулся. — Итак? — В общем, на Налимова я вышла, когда искала мою похищенную подругу Ольгу Матвееву… — Это жену убитого? И кто же ее похитил? — оживился Сергей. — А что же мы ничего не знаем? — Я не обязана ставить вас в курс моих дел, — ответила я с достоинством и продолжала: — Ее похитили два компаньона Славы по фирме — заместители покойного. Некто Плющ и Маркин (сейчас они в больнице, кстати, после «общения» с Налимовым). Я их разыскала и своими силами убедила отпустить Ольгу, так как она за дела мужа не отвечает и ничего не знает… — А что они у нее выпытывали? — Слава исчез вместе с крупной суммой общих денег, и его замы решили, что жена знает его местонахождение. Когда же мы услышали, что Матвеев найден мертвым, но при нем ничего (денег, в смысле) не обнаружено, стало ясно: кто-то за Славой следил, был в курсе всех дел и в удобный момент его «убрал». А деньги похитил… Дальше я выяснила (для чего и ездила в этот пансионат), что у покойного Славы Матвеева была любовница, некая Жанна, знаешь с какой фамилией? — Ну-ну, — Сергей встал и начал расхаживать по кабинету, слушая меня с явным интересом и нетерпением. — Налимова! Она и познакомила при случае, в полупьяном женском кураже, муженька Игоря с любовничком Славой. У них образовались вскоре общие коммерческие делишки, из-за которых Игорь стал иметь на Славу Матвеева «огромный зуб». — Почему? — Слава и его замы «профукали» серьезную сумму, выданную Налимовым как частный займ. И Матвеев попытался со всеми деньгами фирмы скрыться за границу. Но, как видишь, не дали… Пикантность ситуации еще и в том, что Игорь Налимов был первым мужем Славиной жены Ольги. — Да-а, — протянул опер Уткин, — эка их жизнь повязала! — И вот развязала! Матвеев мертв, а Налимов, по моим подозрениям, скрывается сейчас с деньгами, отобранными при убийстве, у своей любовницы Зои. Адрес мне известен, и именно туда я тебя прошу со мной поехать. — Татьяна, я лично не боюсь рисковать, но ты… Может быть, организовать «группу захвата»? — Ни в коем случае. Дело это я считаю достаточно деликатным, и лишний шум поднимать ни к чему. Мои кленты, в данном случае лежащие в больнице Маркин и Плющ, вообще были бы (узнай они) против контактов с милицией. Поэтому и тебя, Сергей, я прошу участвовать в деле скорее как частное лицо… Ну, мужчина вызвался помочь женщине… Уткин развел руками: — У меня нет выбора. Повинуюсь твоим желаниям. Кстати, оружие у тебя есть? — Газовое. — Я буду со своим табельным. Поедем на моей личной машине. Постараемся, как ты и просишь, все сделать тихо. Через пять минут мы уже сидели в «восьмерке» Сергея и выруливали на главный городской проспект, ведущий к зданию главпочтамта. Глава 8 Пятиэтажка, о которой мне говорила бандерша, находилась через дорогу от высокого, старинного и красивого тарасовского главпочтамта. Мы с Сергеем поставили машину максимально близко к первому подъезду, чтобы при необходимости можно было сразу в нее заскочить. Даже дверцы не стали запирать. В подъезде было тихо, наступило время любимых народных сериалов. Лампочки на этажах, слава Богу, горели. Поднявшись на третий этаж, справа мы действительно увидели железную дверь в квартиру, окрашенную дурацкой зеленой краской. Как ни странно, я практически не ощущала никакого волнения. То ли оттого, что рядом находился мужчина — профессионал в своем деле. То ли потому, что мирный, спокойный подъезд дома в самом центре города не должен был иметь квартиру, где сейчас… Оттуда, когда мы подошли вплотную, не доносилось никаких звуков. Странно. Мы с Сергеем переглянулись. Он пожал плечами, достал из кармана пистолет, прижался к стене возле двери и глазами показал мне на звонок. Я, держа в одной руке свой газовик, другой потянулась к кнопке звонка. Было слышно, как заливистая трель оглашает квартиру. Но больше никаких звуков не прослушивалось. — Похоже, тут никого нет, или… — Сергей выразительно посмотрел мне в глаза. Я звонила еще и еще, потом, в раздражении, дернула дверь за ручку и… Дверь открылась. Она оказалась незапертой. «Как в дурацком кино», — мелькнула у меня в голове мысль, когда я вслед за Уткиным входила в квартиру, залитую светом. Но не только. Она была еще залита и кровью, как оказалось чуть позже. Но первое, что я увидела, — это тело Ольги Матвеевой. — О Господи! — закричала я и бросилась к лежащей в коридоре, немного справа от входа, подруге. — Как она тут оказалась? Ольга была в платье цвета морской волны, которое задралось выше колен. Она лежала на боку, и видимых повреждений, когда я осторожно повернула ее на спину, нигде не было. Самое главное — отсутствовали отгнестрельные ранения. Я послушала сердце — оно билось. — Слава Богу, жива! — повернулась я к стоящему сзади меня Сергею. — У нее, похоже, просто глубокий обморок и, судя по всему, не очень продолжительный. Скоро должна прийти в себя. — Пойдем в комнаты, Танюша, обследуем их, — предложил Уткин. …В зале мы обнаружили страшную картину. На большом китайском ковре недалеко друг от друга лежали два мужских тела, и были они явно бездыханными, потому что ковер весь пропитался кровью. — Вот он, — сказала я Сергею, — показывая на труп. Жаль, поздно мы приехали, я как чувствовала, что надо спешить. Сколько тайн этот негодяй унес с собой. А с другой стороны, картина в общем и целом для меня становится полностью ясна, потому что — знаешь, кто это? — я показала на второе тело, лежащее на боку. — Не имею понятия, — отозвался Сергей. — Это некий Костя, с которым меня познакомила Зоя, любовница покойного Налимова. По ее словам, он промышлял заказными убийствами. Несколько часов назад я имела возможность столкнуться с этим гадом — очень, скажу тебе, неприятные ощущения. Но что же такое произошло? — Обычное дело, — сказал Уткин, присаживаясь на корточки перед телом, — вон рукоятка ножа торчит между лопаток. — Интересно, кто из них был убит первым и, вообще, при чем здесь Ольга? — Я задумчиво прошлась по комнате и поняла, что надо срочно приводить подругу в чувство. Без ее рассказа восстановить картину происшедшего будет крайне сложно. — Я обязан вызвать своих, — сказал мне Сергей, направляясь к телефону. — Подожди, пожалуйста, еще десять-пятнадцать минут, и мне станет все ясно. А для вас и для них, — я кивнула на трупы, — они ничего не решат. — Хорошо, тогда быстрее говори с этой женщиной. Может, она причастна к убийствам? — Маловероятно. Это Ольга, жена покойного Славы Матвеева, она, конечно, могла решить отомстить своему первому мужу Налимову за второго… Но стрелять? Тем более, видишь, пистолет, из которого, скорее всего, был убит Налимов, лежит совсем рядом с ладонью Кости. — Да, пожалуй, — согласился со мной Уткин. Я пошла на кухню и отыскала домашнюю аптечку, где, к счастью, был нашатырный спирт. С его помощью Ольга вскоре открыла глаза, посмотрела на меня замутненным, ничего не понимающим взглядом, привстала на локте и слабым голосом спросила: — Где я? — Оля, это Татьяна, узнаешь меня? — Я больно ущипнула ее за руку. Она вскрикнула, но посмотрела на меня гораздо осмысленнее. — Таня? Где мы? Где Алина? — Алинка в безопасности, с ней сейчас Жанна. Но вот как ты оказалась здесь на полу без чувств в квартире этой Зои? Кстати, а где же Зойка? — Я прикусила губу. Ольга, пошатываясь, встала, и я провела ее на кухню. Туда же вслед за нами подошел и Сергей. Я представила их друг другу. — Оля, я попросил бы вас рассказать все, что вы знаете о происшедшем в этой квартире, — тоном следователя, но достаточно мягко, сказал Сергей. — Все началось с моей дурацкой записки, — вмешалась я, видя, что подруга не в силах собраться с мыслями. — Она впопыхах была так написана, что Ольга, очевидно, решила, будто я вместе с ее дочерью нахожусь в этой квартире, дело в том, что Алину похитил (ненадолго, слава Богу) вот этот Костя. — Я кивнула в сторону комнаты. — Да, — сказала Ольга, которая, похоже, окончательно пришла в себя. — Я подумала, что они здесь, и помчалась по адресу, который был в записке Тани. А когда подошла к двери, услышала выстрелы и женский крик. Перепугавшись, что все это происходит с вами, я начала звонить в дверь. Но мне никто не открывал. Я тогда стала снова прислушиваться и… — Ну, что, что ты еще услышала? — нетерпеливо спросила я и закурила. — Истеричный женский голос кричал, кажется, по телефону… — Что кричал, ты слышала? — Да, она звонила, наверное, в справочную и спрашивала, когда ближайший рейс до Москвы. Я опять начала трезвонить и стучаться в дверь, тут она распахнулась, и выскочила женщина с «дипломатом» в руке, прямо сбила меня с ног и побежала вниз по лестнице. — А ты что же? — Ну, я вошла в квартиру, ведь дверь не захлопнулась, прошла в комнату и увидела это… Мне стало дурно, я хотела дойти до ванной, но… — Все ясно! — Я бросилась к телефону и позвонила в справочную аэропорта, узнать, когда вылет самолета в Москву. Мне ответили, что через полтора часа. — Мы успеем ее перехватить, — сказала я Сереже, возвращаясь на кухню. — Кого? — Эту самую Зою. Наверняка при ней окажутся и деньги. Теперь надо позвонить в милицию, а тебе, Оля, придется их дождаться и рассказать все, как было. Только не упоминай, пожалуйста, о том, что мы с Сергеем сюда приезжали. Я снова пошла к телефону, позвонила дежурному УВД, назвала адрес и сообщила о двойном убийстве в квартире. Затем еще раз успокоила Ольгу, сказав, что милиция скоро приедет, а я, после аэропорта, обязательно заеду к ней домой. — Сергей, нам надо срочно бежать. Если этой стерве удастся ускользнуть, то потом найти ее будет крайне сложно. — Ты права, едем! Мы быстро вышли из злополучной квартиры и сели в машину. По дороге в аэропорт я нарисовала Уткину всю картину происходящего, как представляла себе. — Игоря Налимова убил явно Костя. Но почему? А потому, что Налимов его сильно «кинул». Костя был его «исполнителем приговоров». Когда Игорь принял решение «убрать» Вячеслава Матвеева, то исполнить акцию он поручил Косте. Тот сделал свое дело и стал ждать, что Налимов, как и обещал, щедро расплатится с ним «по факту» из денег Славы. Однако Игорь не спешил с оплатой. Видимо, у него тоже дела в последнее время шли неважно, он нуждался в средствах. Иначе не стал бы расправляться с Матвеевым, даже из-за такой суммы, и тем более «кидать» киллера. Налимов прячет деньги здесь, в квартире у любовницы, и они, очевидно, хотят уехать. Но тут вмешиваются всякие досадные обстоятельства, и отъезд затягивается. В это время Костя все больше «наезжает» на Игоря по вопросу оплаты, я начинаю расследование, обнаруживается труп Матвеева, и все карты путаются. Костя, добыв у меня путем шантажа и похищения ребенка, адрес налимовской пассии, едет сюда. В квартире Зои происходит бурное выяснение отношений (заметил, сколько окурков в пепельницах, пустых бутылок, перевернутых стульев?), в результате которого сорвавшийся Костя убивает Налимова. Кстати, наверняка из того же пистолета, из которого убил и Славика, — надо будет провести экспертизу, и тогда мои догадки подтвердятся. …Я перевела дух и закурила, приоткрыв стекло мчавшегося в ночи автомобиля. Сергей тоже курил и молча слушал меня. — Ну а дальше… Возможно, убийца наклонился над трупом, и прибежавшая из кухни на выстрелы Зоя вонзила нож в спину Кости. — А как у нее нож так вовремя в руке оказался и откуда такие силы? — недоверчиво спросил Сергей и ловко обогнал шедший впереди «уазик». — Ты заметил на кухне разделанное мясо? Она готовила ужин, пока мужики на повышенных тонах чинили разборки. А когда увидела, что возлюбленный убит, мгновенно пришла в состояние аффекта и… Тем более баба она сильная, общаясь с ней в пансионате, я в этом убедилась. — Хочешь сказать, нам предстоит сейчас с ней серьезная схватка? — Не думаю. Она сильно перепугана, у нее одна мысль: скрыться, затаиться, тем более с чемоданом долларов. — Ладно, посмотрим. — Сергей аккуратно зарулил на аэропортную автостоянку. …В здании аэровокзала ночью народу бывает обычно немного. Когда мы туда зашли, как раз объявляли начало регистрации на рейс Тарасов — Москва у третьего поста. Через большой гулкий зал мы направились к названному месту. Зойку я увидела, не доходя метров двадцать-двадцать пять до выстроившейся очереди. Она стояла среди первых и озиралась по сторонам. И, конечно, тут же увидела меня в сопровождении назнакомого ей мужчины. Не питая иллюзий насчет того, зачем мы так решительно к ней направляемся, дамочка резво рванула с места. Она явно стремилась к боковому выходу из аэропорта, так как на пути к центральному были мы с Уткиным. Ничего не оставалось, как броситься вслед за ней. Краем глаза я заметила, что буквально вся очередь, забыв о регистрации, развернулась и стала следить за погоней. Когда мы выбежали из боковых дверей, впереди Зойка не просматривалась. Значит, она завернула за левый или правый угол здания. Не сговариваясь, мы с Сергеем помчались в разные стороны. Пробежав метров тридцать, я увидела, как Зойка перебегает огромную клумбу, разбитую перед центральным входом в аэропорт. — Стой, стрелять буду, — закричала я и задала себе максимальный темп. Как ни странно, девка остановилась, обернулась, и я, уловив вспышку в ее руке, едва успела броситься на землю. Грохнул выстрел. «Налимовский, наверно, пистолет сперла», — мелькнула у меня мысль, и в следующую секунду я снова бросилась догонять удаляющуюся фигуру. Она, слава Богу, больше не стреляла, но летела вперед на удивление резво. Впереди у нее было два пути — либо по шоссе, ведущему к аэровокзалу, либо… «Но ведь там крутой обрыв!» — подумала я, уже чувствуя, что начинаю задыхаться. И тут увидела, как откуда-то сбоку наперерез Зойке бежит Сергей, явно отрезая ей дорогу на шоссе. Ей оставалось только запрыгнуть на парапет, который окружает огромную привокзальную площадь и за которым начинается этот самый обрыв с горы, где расположен аэровокзал. Зойка так и сделала… Надо было видеть эту женскую фигуру в джинсах и футболке с «дипломатом» в руке, как она на фоне звездного ночного неба, пошатываясь на нешироком парапете, пытается сохранить равновесие, но… Раздался вопль, и фигура исчезла из поля зрения. Тьфу, черт! Мне добежать оставалось буквально с десяток метров. …Перегнувшись через парапет, мы с Уткиным пытались рассмотреть что-либо в черноте обрыва, поросшего кустарником. Тщетно. К нам, на шум выстрела и погони, уже сбежались местная милиция и любопытные зеваки. Объяснив стражам порядка, в чем дело, и предъявив удостоверение, Уткин попросил их помочь в поисках подозреваемой в убийстве. …Тело мы нашли через полчаса в овраге под обрывом. Зоя лежала, неестественно вывернув шею, вся изодранная и перепачканная. Помогать ей было уже поздно. «Дипломат» лежал невдалеке, как ни странно, не расколовшийся и не открывшийся. Даже не посмотрев, что в нем, я взяла его, подошла к Сергею, который курил в сторонке, наблюдая, как врачи вызванной «Скорой» грузят тело на носилки. — Спасибо тебе огромное. Ну и ночка выдалась. — Я чувствовала дикую усталость и опустошение. — Отвезешь меня домой? — Да, конечно. — Он бросил сигарету, и мы пошли по ночной дороге к его машине, светившей фарами неподалеку. Эпилог Через несколько дней Плющ и Маркин, вышедшие из больницы, явились ко мне домой. Не скажу, чтоб встреча была очень радостной: от всего пережитого, этих нескольких трупов (хоть и не по моей вине) у меня случилась небольшая депрессия. Я курила, пила кофе с коньяком и смотрела по видику все подряд. Мужики сильно оживились, когда открыли врученный им «дипломат» и увидели там пачки долларов. Они чуть целовать меня не бросились, но я остудила их пыл ледяным взглядом. После чего Плющ деловито отсчитал мне оговоренную десятую часть общей суммы, это оказалось семнадцать с половиной тысяч долларов, и они, рассыпаясь в благодарностях, удалились. Я посмотрела на пачки денег, лежащие на журнальном столике, и подумала: «Куплю себе „восьмерку“, как у Сережи Уткина, и поеду на ней кататься по стране. Приключений искать. Что-то мне здесь совсем тоскливо стало в последнее время».