Кабинет, также как страна и Кремль, достался нынешнему Президенту в наследство от предшественника и был призван поражать гостей имперским величием и византийской роскошью. Предыдущий президент всю жизнь мечтал стать царем, и, в конечном счете, почти стал им. Но не сбылась другая его мечта — он стал владыкой не великой империи, а государем несчастной страны, раздираемого противоречиями «огарка России». И от того роскошь и величие кабинета сегодня смотрелись достаточно нелепо, отдавая дурным вкусом.

К чести нынешнего хозяина кабинета, он убрал из своих апартаментов всякие золото-бриллиантовые, провинциально-помпезные символы «новой российской государственности» и другие лжеимперские украшения, заменив их книгами, дисплеями компьютеров, простыми и строгими письменными приборами. Благодаря этому гостевой кабинет приобрел рабочий вид и, в общем, понравился шейху. Он едва заметно поклонился и ответил на приветствие Президента короткой, но весьма располагающей фразой:

— Уважаемый, господин президент, спасибо, что вы приняли меня, изменив свой рабочий график. Поверьте, я могу оценить Ваш поступок.

Президент улыбнулся своей русской, краешками губ, улыбкой:

— Я, конечно, глава огромной страны. Заметьте: не говорю «великой», но сильной страны, которая, Бог даст, преодолевает кризис. И потом, это первый случай в моей практике, когда меня попросил встретиться с мусульманским деятелем бывший германский канцлер. Встретиться с вами мне советовал и бывший госсекретарь США. И, что самое поразительное, о том же самом попросил меня сам глава любавичских хасидов, казалось бы — ваших естественных врагов. Любавичские хасиды — едва ли не самые ортодоксальные иудеи. А вы мусульманин… Странно! Я не скрою, что был чрезвычайно заинтригован и сразу же дал согласие на ваш приезд. Вы ведь суфий, если я не ошибаюсь?

Шейх слегка кивнул и по-восточному учтиво заговорил, предваряя еще не заданные вопросы:

— Вы знаете, история суфиев насчитывает почти тринадцать веков, и это непрерывная история. Многие наши ордена существуют почти тысячу лет, и сегодняшние руководители поименно знают всех своих предшественников. Мы их называем «людьми пути». По-арабски это звучит как «тарикат». А в пути встречается много испытаний, неожиданностей. В пути вас подстерегают опасности и проблемы. Поэтому суфии очень сильно отличаются от других течений Ислама. Возможно, мы даже ближе к христианским гностикам, к иудейским мистикам, к китайским даосам.

Мы всегда были людьми в миру, но не от мира. Мы приноровились отделять второстепенное от главного, шелуху от плода. Мы научились дружить с такими же путниками, как и мы, кто брал на себя бремя поиска истины и ответственность за принятие решения. А главное — за его выполнение. Именно поэтому суфии всегда были дипломатами, разведчиками, учеными. Они всегда входили в наиболее влиятельное ядро мусульманского мира. Ядро тех, кто смотрит вперед ни на год, и не на пять лет, а строит планы на века. Поэтому нет ничего удивительного, что нас связывает дружба со столь разными людьми, которых вы назвали, равно как и со многими другими влиятельными персонами по всему миру. И это не какой-то тайный заговор или конспирологическая связь — мы просто вместе идем по пути и пытаемся самосовершенствоваться, помогая людям. Собственно, в этом и заключается главный смысл моего визита к вам.

Мне очень приятно с вами говорить. Не скрою: то, что я в первые минуты разговора увидел и почувствовал, меня приятно удивило. И, тем не менее, я не стремился сюда и не собирался в Россию. Приехал я сюда не вполне по своей воле. Меня тоже просил об этом один человек, которому я отдаю долг… Вернее, долги…

Он остановился, и президент воспользовался паузой, чтобы спросить гостя: не желает ли он перекусить? К некоторому удивлению Президента, шейх не стал отказываться, попросив принести ягод, дыню и крепкого кофе. Пока отдавались распоряжения, шейх пристально взглянул на собеседника и вдруг перешел с английского на немецкий:

— Уважаемый господин Президент, я знаю, что вы владеете этим языком в совершенстве. Может быть, нам удобнее было говорить по-немецки?

Русский понял гостя сразу. Кивком головы он отослал прочь переводчика. Проводив его взглядом, шейх продолжил:

— Наверное, вы удивитесь еще больше, когда узнаете, что человек, по чьей просьб я прибыл к вам — русский. Не буду называть его имя, хотя вы встречались с ним пять или шесть раз, когда были помощником мэра, а потом вице-губернатором. Два года назад он уехал из России и сейчас живет в Париже. В общем, если судить по вашим российским меркам, неплохо живет. Олигархом или миллиардером не стал, но в деньгах особо не нуждается. От власти этот человек отказался, хотя постоянно ходил рядом с самыми что ни на есть сильными мира сего. А теперь живет в Париже и занимается тем, о чем мечтал с детства — идет вместе с нами по Пути. Он изучает историю и пытается в прошлом разглядеть будущее. Скажу сразу: он не мусульманин и, тем более, не суфий. Я даже не знаю, христианин ли он. И, тем не менее, я здесь по его настоянию. Две недели назад он нашел меня и попросил, чтобы я провел с вами суфийскую процедуру магического зеркала. Конечно, только с вашего полного согласия…

Президент недоверчиво посмотрел на шейха. Меньше всего он ожидал чего-то подобного от мультимиллиардера, обладателя транснациональной нефтегазовой и телекоммуникационной империй, владельца нескольких крупнейших инвестиционных фондов. Он — и какие-то эзотерические истории, какая-то оккультная чертовщина? Это решительно не укладывалось в рациональной голове бывшего офицера КГБ.

Шейх же, как ни в чем не бывало, принялся за дыню. Не стесняясь президента, поморщился от принесенного кофе, решительно отставил его в сторону и попросил холодной минеральной воды. И только после этого вернулся к прерванной теме: