Европейский социолог Зигмунд Бауман в 1998 г. с тревогой отмечал: в современных западных странах все больше граждан становятся лишними. Их даже не хотят эксплуатировать. Для них нет места в новой экономике. Нет вообще никакой работы. Поскольку истреблять их массой как-то неудобно, Запад выходит из положения, сажая «лишних» в тюрьмы. Но вот что страшно: если раньше заключенные работали, то западные «зеки» просто изолируются. Им нечего делать. Пример? Новейшая автоматизированная тюрьма «Пеликан Бей» в Калифорнии. Ее узники обрекаются на бессмысленное сидение в бетонных камерах без окон, с минимумом контактов с другими заключенными и охраной. Они не работают в «лагерных» мастерских, у них нет возможности заниматься физкультурой. То есть, «лишних людей» здесь оскотинивают и превращают в озлобленные на весь свет существа. Их даже теоретически не собираются исправлять и делать трудолюбивыми членами общества — поскольку работы они все равно не найдут. Такова суть «постиндустриального ГУЛАГа». Бауман оперирует убийственными данными. В США 1979 года на сто тысяч душ населения насчитывалось 230 заключенных. В США 1997-го — уже 649 «зека». В Норвегии (40 заключенных на сто тысяч населения в начале 60-х) — 64 узника на каждые 10000 граждан в 1997-м. В Голландии за тот же период «удельный вес» тюремных сидельцев вырос с 30 до 86 на сто тысяч. В Англии и Уэльсе к тому времени показатель достиг 114 заключенных (З.Бауман, «Глобализация: последствия для человека и общества» — Москва, «Весь мир», 2004 г.)

Безработица, нищета и «тюремные университеты» привели к тому, что на Западе начала развиваться «культура трущоб». Появились массы необразованной, не обученной никакому ремеслу городской молодежи. Воспитанное телевизором, агрессивное и склонное к насилию, лишнее население обильно питает преступность, страдает наркоманией и хочет жить хорошо, но зарабатывать не может. В вашингтонском беднейшем районе Анакостия половина мужчин от 16 до 35 лет на конец 90-х годов либо сидит в тюрьме, либо находится под судом, либо освобождена условно. Произнося речь «О положении в стране», американский президент в феврале 2005-го заявил: «Мы должны сосредоточить наши усилия на том, чтобы дать молодежи в наших городах лучший выбор, чем апатия, уличные банды или тюрьма…». Но то, что он предложил — это мертвому припарка. Комитеты из родителей, пасторов и спортивных тренеров. Причина-то люмпенизации не устраняется!

Теперь этот процесс перекинулся, как болезнь, с пролетариев на западных интеллектуалов. Им-то казалось, что лишатся работы будут исключительно рабочие. Ан нет! В глобализованном мире банки и финансовые институты быстро смекнули: зачем нам платить по десять тысяч долларов в месяц своим аналитикам и ученым, если ту же работу возьмут на себя интеллектуалы из Индии и других азиатских стран — образованные, отлично владеющие английским языком, но при этом довольные жалованьем всего в пару тысяч долларов? И вот по закону аутсорсинга «умственные» рабочие места тоже поплыли на Восток. Если верить нынешним прогнозам, четверть рабочих мест из сектора информационных технологий западных стран переместится к 2010 году в более восточные регионы, такие, к примеру, как Индия (так говорят специалисты аналитической компании «Gartner»).

А дальше — больше. Китай и Индия развиваются такими ударными темпами, что к 2020 году миллионы высококвалифицированных китайцев и индийцев станут доступными для найма в западные компании на условиях аутсорсинга. «Эта колоссальная рабочая сила — причем в массе своей все более образованная — станет привлекательным и конкурентоспособным источником дешевого труда, тогда как технологические инновации расширят спектр мобильных профессий. Перемены окажутся небезболезненными и в первую очередь ударят по среднему классу в развитых странах… Крупномасштабный аутосорсинг приведет к усилению антиглобалистского движения…, повлечет за собой колоссальные экономические, культурные, а соответственно и политические конвульсии », — гласит доклад-прогноз Национального совета по разведке США на период до 2020 года.

«Недавно на Западе появилась теория «20:80». То есть двадцать процентов богатых, восемьдесят — бедных. Никакого среднего класса! Его крушение приведет к крушению западных обществ. Глобализация отсекает не только одни страны от других. Она рассекает целые страны, потому что можно быть частью глобального сообщества, живя в Москве, Питере или Нижнем Новгороде. И можно жить в том же городе, но никогда не быть частью глобального сообщества и не иметь возможности получить к нему доступ — ни в виде информации, ни в виде лекарств, ни в виде пособий. Границы между людьми-глобалами и человеками-локалами могут проходить по одной и той же лестничной клетке. Но рано или поздно эти миры столкнутся!

…За стенами тоже не отсидишься. Иммануил Валлерстайн как-то сказал мне: «Америку где-нибудь в 2020-е годы ждет своя перестройка, но в отличие от советской она будет значительно более кровавой, потому что в ней окажутся замешаны расовые и этнические проблемы, которые находятся не на периферии системы, а внутри нее»… — убежден директор Института русской истории РГГУ Андрей Фурсов. («Эксперт», № 38, 2003 г.).

Отметим, что это интервью профессора стало настоящим скандалом в журнале «Эксперт». Корреспондента, его взявшего, наказали. То, о чем говорил русский историк и социолог, шло вразрез и со взглядами либеральной редакции, и с господствующим мнением на Западе. Но, да Бог с ними! Имеющий глаза — да видит. Мы-то знаем, к чему приводит обыкновение замазывать парадными красками кризисные явления. Все, о чем написано — отражение глубинного процесса угасания индустриального общества. Все тот же Андрей Фурсов его понял и исследовал в своей основополагающей работе «Колокола истории»:

«Так кто же главный объект и жертва изменений последней четверти ХХ века? Это — мировой средний класс и мировой рабочий класс в их разнообразных региональных и страновых вариациях… Средние слои и рабочие. Вот они-то и суть главный объект кризиса, они-то и ощущают его и знают о нем. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Но средние и рабочие слои — становой хребет капиталистической системы современного общества. И здесь перед нами еще одно свидетельство системного кризиса.

Программа «История конца ХХ века» — это выталкивание значительных групп населения из сферы социальных гарантий жизни… Это отсечение правящими группами от сокращающегося общественного пирога целых сегментов населения…» (А.Фурсов, «Колокола истории», часть 2-я — Москва, 1996 г., с. 190-191, 273).

Итак, процесс люмпенизации и раскола внутри Запада запущен. Отсюда — и весьма зримая перспектива краха американского (и вообще западного) демократического государства, его принципа «один человек — один голос». Глобализация снова выдвигает на повестку дня принцип «выживает сильнейший». Если ты небогат — ты не человек. А это значит, что вельможные и богатые, обладая реальной властью, рано или поздно произведут ба-альшие перемены в политических порядках…

Индустриальный мир был единым социумом, и был весьма монолитным. И развитие шло так, что индустриальная цивилизация втягивала в себя все новые и новые территории, вестернизируя, «озападивая» их. Сегодня пошел обратный процесс — мозаичности, калейдоскопичности, чересполосицы. С одной стороны, растет иерархия мира, но, с другой, в рамках той же Единой Европы и США есть и Третий мир, и даже Четвертый. Подчас — в границах одного и того же города. Ладно привычный «город контрастов», Нью-Йорк с роскошным Манхэттеном, достойным Ист-Эндом, экзотическим Чайнатауном, пристойным Вест-Эндом, криминальным Бронксом и кошмарным Гарлемом. Возьмем чистенькую и консервативную Европу. В благопристойном Мюнхене бывали? На его окраинах вы обнаружите нетронутые «хрущобы», которые в Москве Лужков при всех его недостатках планомерно сносит. В Мюнхене в таких домах ютятся выходцы с Балканского полуострова. Отметим, что столица Баварии никогда не жила в социалистической системе, и панельные «хрущобы» тут — местного, капиталистического происхождения. А в самом центре Мюнхена, рядом с железнодорожным вокзалом, вы обнаружите сумрачные и малолюдные улицы, сплошь населенные турками. А нищие парижские города-спутники вроде Нантера, по сравнению с которыми наше Южное Бутово кажется шедевром архитектуры? Они наводнены арабами.