В нынешнем компьютеризованно-спекулятивном мире прогрессирует упадок науки. Она угнетена не только у нас после крушения Империи-СССР, но и на внешне благополучном Западе. Процитируем отрывок из захватывающей книги «Синергетика и прогнозы будущего», принадлежащей перу классиков современной синергетики — С.Капицы, С.Курдюмова и Г.Малинецкого (Москва, «Наука», 2001 г.).

«На это можно реагировать по-разному. Например, решить, как выразился один журналист, что «все нужное для жизни ученые уже создали». Значит, теперь можно свертывать научные исследования, подсмеиваться над всей научной братией и с легким сердцем считать, что «только в бизнесе соль, все остальное — ноль».

Эта тенденция является общемировой. Вот только некоторые вехи. Прекращение строительства гигантского ускорителя в США — сверхпроводящего суперколлайдера, в который было вложено больше двух миллиардов долларов. Свертывание большинства космических программ. Осуществление «голубой мечты» физиков — открытие высокотемпературной сверхпроводимости (1989 г. — ред.), прошедшее мимо массового сознания. Чудо не вызвало ни должного восхищения, ни заслуженных аплодисментов. Таких ярких штрихов в складывающейся безрадостной картине много.

Но свято место пусто не бывает. На страницы газет, книг, на экраны телевизоров хлынули шаманы, колдуны, экстрасенсы… Учебник физики стало купить труднее, чем руководства по «эзотерическому знанию»…

…Создается впечатление, что человечество в 60-е годы неверно прошло точку бифуркации. Оно не изменило вовремя императивов развития. Общие цели и стабильное будущее оказались принесены в жертву сиюминутным политическим выгодам и предрассудкам ушедшей эпохи.

Обратим внимание на три вехи. Восемнадцатый век — крылатая фраза Людовика: «После нас — хоть потоп». Вторая веха — восьмидесятые годы нашего века. Слова Нобелевского лауреата, либерально-демократического классика Фридриха Августа Хайека о том, что мы не должны особенно заботиться о следующих поколениях, поскольку последние не могут позаботиться о нас. Самое удивительное, что многие люди действительно так думали. (Хайек для наших демократов и «реформаторов» что Маркс и Ленин для большевиков — ред.)

И вот конец века… Озоновая дыра, перспектива глобального потепления, гибель огромного массива тропических лесов. Встреча в Рио-де-Жанейро. Встревоженные ученые, разделяющие их озабоченность политики. Но разделяющие не настолько, чтобы договориться о чем-нибудь конкретном. Тупик «устойчивого развития»…»

Авторы книги отмечают блеф объявленной на Западе «информационной революции». Какую-то неприкаянность современных компьютеров.

«Возникает ощущение, что мы имеем в руках сокровище, но не очень-то понимаем, как им распорядиться. И, как любой очень большой дар, этот дар может быть опасен. Встает естественный вопрос: как им разумно воспользоваться?

Любопытно, что большинство ключевых задач, которыми гордятся сотрудники Института прикладной математики Академии (Академии наук Советского Союза — ред.), были посчитаны на машине БЭСМ-6 и на еще более медленных компьютерах. Талантливая постановка задачи оказалась важнее возможностей техники. Вице-президент одной из крупнейших компаний по производству суперкомпьютеров недавно объяснял нам, что могут быть созданы машины следующих поколений, намного превосходящие существующие. Их не создают, потому что под них нет пока достойных задач. Задач, которые могли бы существенно продвинуть нас в решении ключевых проблем. Или улучшить жизнь людей.

Оказалось, придумывать новые задачи очень трудно. Это искусство сродни писанию книг или рисованию картин…»

Так что не стоит удивляться тому, что удивительный, захватывающий мир фантазий 1970 года так и остался на бумаге? Уже процитированные нами авторы продолжают свою мысль о научной деградации Запада:

«Одному из авторов на семинаре довелось слышать радикальное суждение: «В двадцать первом веке практически вся существующая физика не будет востребована. Наука должна заниматься не идеями, а компьютерными программами, работающими системами, и, в конечном итоге — товарами». Времена меняются…»

К этой картине добавим собственное наблюдение: распространение компьютеров с упрощенными для пользователей программами привело к появлению поколения «нажимателей кнопок», утративших способность мыслить, наблюдать и сопоставлять, самостоятельно ориентируясь в настоящем, а не искусственном, мире. У этих людей отсутствует всякая способность к воображению, они неспособны читать книги. На Западе (да и у нас тоже) попытались учить студентов только с помощью компьютеров, заменяя виртуальщиной образцы реальных механизмов и настоящие лабораторные работы. Но опыт показал: лучшие химики получаются как раз из тех, кто возился не только с компами, но и с колбами да реактивами, а инженеры, которые изучали только виртуальные машины, получаются хуже тех, кто сам щупал штоки да шестерни.

С точки зрения начитанного комсомольца 1970-х годов, надломленное западное общество порождает совершенно особые научные приоритеты.

Мы не будем говорить о науке, работающей на войну — это отдельная тема. Работа здесь не прерывалась. Мы скажем о той науке, на которую Запад променял сияющие мечты 1960-х годов. О «хай хьюм» (High Hume, высоких «гуманитарных технологиях»), вытесняющих «хай тек» (высокие технологии). «Хай хьюм» в нашем понимании — технологии актуализации личности, развития ее способностей, их возвышения. Мы считаем, что высокие гуманитарные технологии должны создавать новый тип человека с неизмеримо более высоким потенциалом созидания и творчества, нежели средний житель современного мира.