– Эй, – сказал я, чувствуя, как исчезает тошнота и тяжесть на сердце. – Поосторожней! От такого заряда, как у тебя под кофточкой, ведь и взорваться можно…

Она снова, но уже медленно лизнула губы.

– Ты смотри, – сказала она, – какие мы пылкие…

Слова, которые мы оба произносили, были начинены сексом, как порохом. Я улыбнулся и подмигнул. Она все еще не отходила от меня.

– Так что, что-нибудь выйдет? – спросил я.

Она толкнула меня рукой, как будто я приблизился к ней слишком близко. Я в ответ медленно провел рукой по ее бедрам. Блондинка не шевельнулась.

– Как нас зовут? – спросил я протяжно.

– Лайза, – ответила она, не убирая мою руку и продолжая глядеть мне в глаза.

– Лайза… Красивое имя. И сексуальное, – добавил я.

Она усмехнулась и протянула мне маленькую тарелочку, на которой лежало несколько таблеток.

– Примешь все до последней. Ничего не оставляй, – сказала она строго.

Я послушно кивнул. Рука моя все еще лежала на ее бедре.

– Ну, виагра, я вижу, здесь не нужна, – царапнул меня ее смех. – Я еще зайду…

А я с удивлением думал: куда девались моя закомплексованность, унизительный страх и вечное сомнение? Сначала – потому что я не красавчик со страниц «Плейбоя», а потом – поскольку у меня уже тот возраст, когда молоденькая фифочка, попытайся я заигрывать с ней, сморщившись, могла бы и огорошить: а ну вали отсюда, старый козел! Я бы соврал, если бы стал плакаться, что женщины не обращали на меня внимания. Но в этом виде спорта я играл не в первой лиге.

Как это ни поразительно, но я вдруг почувствовал себя бодро и раскованно. Судя по всему, я мог теперь позволить себе то, о чем раньше и мечтать не мог.

После Лайзы ко мне в палату быстренько заскочили, щебеча, еще две сестрички. Они тоже посматривали на меня с любопытством и при этом переглядывались между собой. Меня это забавляло, и я шутил, смеялся и травил старые анекдоты…

– Руди, – сказала одна из них, – с вами весело.

– И приятно, – прибавила другая.

– А где Лайза?

– Она ушла. Но завтра ночью дежурит.

Следующим вечером Лайза заглянула в палату и, проведя по мне долгим взглядом, чуть улыбнулась:

– Ну как?

– Что – как? – ответил я вопросом на вопрос.

– Как мы себя чувствуем? – сложила она губы трубочкой.

– Очень одиноко, – пропел я в ответ.

– Ну, это поправимо, – хмыкнула она.

Около полуночи, когда освещение стало тусклым и ночным, кто-то легко дотронулся до моей руки. Я стряхнул с себя дрему и узнал Лайзу. Приложив палец к губам, она шепнула:

– Минут через десять выйдешь отсюда и пройдешь по коридору направо. Там – лестница. Спустишься вниз на два этажа. Третья дверь слева. Старайся не шуметь…

Я сделал все в точности, как она говорила. Чуть приподняв дверь, чтобы та не скрипнула, проскользнул внутрь. Там было темно и пахло бельем. Но Лайза тянула меня в темноте все дальше и дальше. Наконец, остановилась. Я ничего не видел, только чувствовал. Вот меня взяли за руку, вот – куда-то потянули, потом остановили.

– Ждал? – услышал я знакомый низкий голос.

Я не ответил. Только шумно сглотнул слюну.

– Тогда подожди еще немного. Я так быстро не загораюсь…

Света она не зажигала: по-видимому, боялась. Сначала моя рука ощутила ее грудь: крупную, податливую, ждущую. Потом, слегка подрагивая и постанывая, Лайза довела руку до своих бедер и зажала между ними. Руке стало жарко. Замерев на мгновение, Лайза чуть подтолкнула меня в бок.

– Здесь – стол, – сказала она тихо. – Осторожней…

Я ощущал на себе ее замедляющееся, в ритм движениям, дыхание. Она присела на край стола, выгнулась и, чуть хрипнув, застыла. Потом опять выгнулась и снова застыла. Я почувствовал ее зубы у края уха.

– Ты молодец, не торопишься, – шептала она, покусывая мою мочку.

От ее зубов ухо щипало, но она слизывала боль языком. Кожа у нее была молодая, упругая и щекотала своей податливостью и чутким отзывом на каждое прикосновение. Постепенно меня втягивало в незнакомый ритм, хотя мы все еще оставались двумя разными существами.

– А теперь – все, – со стоном выдохнула Лайза, – давай!

Я не узнавал самого себя: ясная, несмотря на долгое вынужденное воздержание, голова, плавные, уверенные движения и немного замедляющийся до клекота в женском горле ритм. Я услышал ее горячий гортанный шепот:

– Это ведь не последний раз у нас, правда?

– Вот уж не думал, что сумею увлечь такую молоденькую валькирию.

– Не скромничай, – услышал ее задыхающийся ответ и понесся на запредельной скорости вниз, в бездну.