– В системе человеческих вожделений, Руди, – четыре координаты, – хмыкнул я. – Власть, секс, деньги и слава. В каком ты сейчас?

Расчет оказался правильным. Удовольствие распустить вовсю хвост свойственно не только павлинам. Голос его сразу зазвучал куда бодрее.

– Чарли, – сказал он тоном модного лектора в колледже, – власть – это виагра для импотентов. Без нее они смешны и беспомощны.

Я не прерывал его. Дал ему возможность пофрантить и забыть о своей хандре.

– Ее истоки – в ранней эволюции, – набирал он энтузиазм, как мой «Ягуар» – скорость. – Здоровый и сильный самец увечил конкурента только для того, чтобы какая-нибудь самка не отдала предпочтение другому.

Я присвистнул:

– Руди, ты становишься философом!

В моем свисте было куда больше радости общения с ним, чем насмешки.

– Ну, до тебя мне далеко!

– Все равно продолжай. Ты – хороший ученик…

– Теперь о деньгах, – вошел Руди во вкус. – Они – средство, а не цель, и нужны не сами по себе, а для чего-то. Останься ты на всю жизнь один на необитаемом острове с несметным сокровищем, ты от тоски начал бы швырять алмазами в мух, а слитками золота – лупить орехи.

– Браво! – воскликнул я. – Два-ноль в твою пользу! Но штрафных очков было четыре: смотри не промахнись. Ведь остались еще слава и секс.

– Слава, – слегка помедлил Руди, – говоришь, слава, да? Подумай сам, разве это, по сути, – не своего рода фетиш для нарциссов и ничтожеств? За ней – лишь духовная пустота и неверие в себя.

– Вот как?! – продолжал я поддразнивать его. – А что же тогда – секс? Ты еще не придумал?

– Не дави на больную мозоль! – хохотнул он.

– В отличие от всех других, у тебя – чем дальше, тем больше шансов…

– Пока, увы, ничем похвастаться не могу… Но знаешь, – вдруг окрепли нотки энтузиазма в его тоне, – я встретил здесь двух девочек… Одна из них даже японочка…

– Неужто переключился на нимфеток? – спросил я у него сурово.

– Чарли, они – студентки музыкальной академии, и мне пришло в голову предложить им создать камерный квартет. Ведь я не только играю, но и дирижирую…

– Камерный квартет, – повторил я, – вот как…

На следующее утро я взял с собой кларнет и поехал на станцию подземки Шеридан-сквер. Как я и ожидал, девицы были на месте. Заметив меня рядом, они переглянулись. Я раскрыл футляр и вытащил кларнет. Косясь на меня, они чуть замедлили темп. Я выбрал момент, подстроился и начал аккомпанировать. У кларнета есть свои преимущества: он куда более народен и своим высоким, энергичным взлетом делает мелодию куда более красочной и будоражащей. Когда мы кончили играть, раздались пусть жиденькие, но хлопки аплодисментов, и я осведомился галантным тоном:

– Надеюсь, я вам не помешал?

Японочка зыркнула по мне быстрым взглядом и посмотрела на свою партнершу – блондинку:

– Что, хочешь подзаработать, дяденька? – скривилась та.

– Вовсе нет, – пожал я плечами, – могу еще вам мелочишки подбросить.

Я вытащил из кармана кошелек, выгреб оттуда кучу двадцатипятицентовиков, и они со звоном рассыпались по днищу футляра. Моих девиц буквально распирало от любопытства, но они не знали, как поступить.

– А тогда что же? – несколько растерянно произнесла блондиночка.

Я продолжал забавляться. Это были дети. Ершистые и прячущие растерянность под маской самоуверенности.

– А ничего. Просто, как профессионал, хотел показать, что у вас недоукомплектованный ансамбль и скучный репертуар.

– Профессионал в чем? – сдерзила блондиночка, смерив меня взглядом.

Я поджал губы и усмехнулся:

– Ну, во-первых, я – не педофил. А во-вторых, – вот моя визитная карточка.

Японочка взяла в руки мою визитку, и на лице ее отразилось недоумение. Профессор? Монографии по музыкальному фольклору? Лос-Анджелесский университет?.. Она безмолвно протянула визитку блондинке, и та, охватив ее взглядом, поглядывала то на мою корочку, то на меня, словно сравнивая и удостоверяясь – не самозванец ли я. Теперь пришла моя очередь задавать вопросы.

– Простите, с кем имею честь?

– Мы – студентки! Я – из Германии, – несколько нерешительно отрекомендовалась блондинка.

– А я – из Японии, – сказала ее компаньонка, будто я сам не видел.

Я многозначительно покачал головой.

– О'кей, – подбодрил я их, – предлагаю вам продолжить наш разговор после окончания концерта.

Слово «концерт» я произнес достаточно глумливо, но тут же, приняв серьезный вид, начал новую мелодию.

– Вперед, девочки, нас ждут славные дела.

Мы поиграли еще с полчаса. Любопытных вокруг нас стало побольше. Мелочи и даже мелких долларовых купюр – тоже. Наконец, приутомившись, девчонки стали собирать свои шмотки. Я тоже уложил кларнет в футляр.

– А знаете, – сказал я им с таинственным видом и для значительности поднял вверх указательный палец, – у меня к вам предложение…

Они переглянулись. Блондинка инстинктивно прислонила к стенке свой контрабас. Чувства, которые она испытывала, можно было понять. Этакий коктейль любопытства, недоверия и настороженности.