Подчиненные полковника не обратили на меня внимания. Сам Брайнт никогда ко мне не спускался, но довольно часто вызывал к себе наверх. Как ни страшно об этом подумать, полковник, кажется, питает ко мне симпатию. Что еще хуже, я тоже ему симпатизирую. По-моему, в глубине его души кроется печаль.

Мы прошли к нему в кабинет. Он запер дверь и жестом предложил сесть. Можно было подумать, что мы по-прежнему находимся на одном из подвальных этажей: в этом кабинете проводились совещания настолько секретные, что ни о каких окнах не могло идти речи.

–  Что ты можешь сказать мне о Луизе Берман?

То, что я мог и что хотел сказать, - две разные вещи. Брайнту было известно, что, поступив в Управление, доктор Луиза Берман сначала работала под моим руководством в научно-исследовательском подразделении. Потом она стремительно взлетела вверх, тогда как я опускался вниз, хотя и не столь резко.

–  Ее послужной список, - стараясь придерживаться фактов, начал я, - звание доктора после окончания Лос-Анджелесского университета, потом два года у Беркнера в «Карне-ги-Меллон». К моменту прихода в Управление имела двадцать восемь патентов. Одному богу известно, сколько их у нее теперь. Специализируется в областях материаловедения и оптики. Не знаю, над чем она работает в настоящий момент, но это - умнейшая женщина, с какой мне доводилось знаться.

Поразмыслив над своей последней фразой, я внес редакторскую правку:

–  Умнее человека я вообще не встречал.

–  Тебя можно упрекнуть в необъективности. Есть данные, что вы с ней в свое время встречались.

–  С тех пор прошло уже около года.

–  Ходят также настойчивые слухи, что вы были любовниками, но подтверждений этому не получено.

Я ничего не ответил. Он продолжал:

–  Происходило это в нерабочее время, у вас одинаковая форма секретности, поэтому никто не забеспокоился. Теперь сотрудники генерала Аттуотера считают, что тебе больше, чем кому бы то ни было, понятны мотивы ее поступков. Это важно.

–  Что-то я не пойму… Наши с ней жизни больше не пересекаются.

–  С ней вообще никто больше не пересекается. В том-то и беда.
– Я озадаченно уставился на него, не в силах расшифровать последнее высказывание.
– Неделю назад Луиза Берман куда-то исчезла.

Я начал приподниматься.

–  Ты сиди, Джерри. Она не просто пропала из дому или что-нибудь в этом роде.
– Он стоял у демонстрационного проектора.
– Во вторник двадцать пятого июня она, как обычно, явилась на работу. Луиза занималась проектом, для которого требовались особые условия. Единственное подходящее для этого место - Рестон. Там строжайшие меры безопасности, круглосуточная охрана, непрерывное видеонаблюдение. Единственный вход-выход, за исключением пожарных. Каждый, кто переступает порог здания, немедленно регистрируется, процедура повторяется на выходе. Все это фиксирует видеокамера.

Перед тобой на столе лежит фотокопия листка прихода-ухода от двадцать пятого июня.
– Я потянулся к бумаге.
– Можешь в нее не заглядывать, поверь мне на слово. Доктор

6 Фантастика

Берман явилась в восемь часов двадцать две минуты и больше не уходила. Одного листка мало, тут у меня полный набор видеозаписей приходов-уходов. Камера реагирует на движение. Если пожелаешь удостовериться сам, можешь сделать это потом. Суть ясна: ее честь по чести пропустили в здание. Выход зафиксирован не был.

–  Значит, она там осталась.
– Мысль пренеприятней-шая: если Луиза пробыла там неделю, то, скорее всего, ее уже нет в живых.

–  Внутри ее тоже нет - ни живой, ни мертвой, - сказал полковник, словно читая мои мысли.
– Здание новехонькое, люди Аттуотера располагают его исчерпывающей схемой. Там нет никаких ниш и прочих мест, куда можно было бы спрятаться. Весь комплекс тщательно прочесали четыре-пять раз. Безрезультатно. Она где-то разгуливает, но мы не знаем, каким образом она ускользнула.

–  И я не знаю.

На самом деле мой ответ означал: «Непонятно, при чем тут я». Видимо, между строк читали мы оба, потому что Брайнт сказал:

–  Насколько известно, ты - последний, с кем доктор Берман состояла в близких личных отношениях. Не знаю, сумеешь ли ты нам помочь, но попытаться должен. Сегодня с десяти утра по распоряжению генерала Аттуотера мы с тобой имеем еще три дополнительных допуска к СКИ.

Я заерзал в кресле. СКИ - специальные категории информации. У меня и так было многовато допусков. Уолкер Брайнт включил проектор и вставил слайд.

–  Согласно документации, доктор Луиза Берман занималась в Рестоне разработкой секретной технологии «стеле» по обнаружению изображений.

Его взгляд был крайне многозначительным. Я рассмеялся своим мыслям. После «Человека-невидимки» его последняя реплика отдавала фарсом. Весь замысел технологии «стелс» зиждется на затруднении обнаружения объекта. Для этого используются либо примитивные способы подавления видимого спектра вроде особых красок, сливающихся с фоном, либо материалы с низким отражением радарного сигнала. В большинстве систем обнаружения используется активная микроволна - радар, поэтому в эту сторону и направлены почти все усилия. Бомбардировщик В-2 - блестящий пример провала технологии «стеле», поскольку на волнах большей части спектра он виден как на ладони. Это тем не менее не стало препятствием для его производства: то обстоятельство, что технология «стеле» не работает должным образом в пределах видимости, не помешало истратить на нее уйму денег.