– Задвинь горизонт, а то балдоха по зенкам стучит.

– Есть, шеф, – с готовностью сказал Зюзя и, подойдя к окну, задвинул штору.

С кухни понесло запахом горелого мяса.

– Ой, бля, шеф, бациллы горят. Извини, я щас.

Топот босых ног Зюзи барабанным боем отдавался в ушибленной голове Порожняка.

– Ну ты конь, – простонал он.

Однако Зюзя этого не слышал. Что-то напевая себе под нос, он возился на кухне. Порожняк полежал немного, пытаясь вспомнить, что произошло накануне. Потом откинул одеяло, осмотрел свое далеко не атлетическое тело, прикрытое одними трусами, и поплелся на кухню.

Зюзя стоял, наклонившись над плитой, и ворочал лопаткой мясо, жарившееся на сковороде. Со сковороды поднимался сизый дым.

– Шеф, не надо было тебе вставать, – сказал он, увидев Порожняка.

Держась за забинтованный лоб, Саша присел на стул возле окна.

– А че мне там валяться? – пробурчал он. – Я ж не жмурик.

– Тоже верно, – засмеялся Зюзя. – Ничего, шеф, щас все будет готово. Похаваем. Надо заход сделать, а то у меня уже брюхан с голодухи воет.

– Дым есть? Затянуться охота.

– Один момент, шеф.

Зюзя достал из ящика кухонного стола пачку «Мальборо», распечатал ее, протянул сигарету Порожняку и чиркнул спичкой. Затянувшись, Порожняк выпустил струю дыма в открытую створку окна.

– Как рвануло, вроде помню, – обращаясь словно к самому себе, сказал Порожняк, – а че дальше-то было?

– Упал ты, шеф, – живо откликнулся Зюзя, – мордой об асфальт екнулся. Потом из кабака народ выскочил, лепила на «Скорой» приехал, мусорье набежало. Начали пытать меня, что да как.

– И ты че?

– А че я? Мол, так и так, культурно отдыхали в кабаке. Потом собрались на хату возвращаться, стояли на стоянке, а тут тачило рвануло. И все дела. Волки позорные зубами поскрипели, а что они нам, в натуре, предъявить могут? Вы сбоку, а я вообще впереди был, ни сном, ни духом. Они какую-то ксиву накатали и ко мне, типа автограф поставить. Ну я черканул и свалил оттуда. Так что, шеф, с ментами все путем, проблем нет.

– Все равно муторно как-то на душе, – протянул Порожняк. – Катька где?

Лицо Зюзи посерьезнело.

– Вот с этим делом хреново, шеф. В больничке она, покромсало осколками. Лепила сказал, что операцию надо делать. Но хоть жива, и то клево. А ты фартовый пацан, шеф. Знаешь, что лепила базарил? Если бы ты трезвый был, кумпол бы пополам раскололся. А это, – он показал на забинтованную голову Порожняка, – заживет как на собаке. Ну так что, шеф, поберляем?

Зюзя снял сковородку с плиты и поставил прямо на стол. Порожняк с тоской смотрел в окно.

– Мне не до хавки. Сам налегай, если хочешь.

Зюзя пожал плечами и, взяв первую попавшуюся вилку, сел за стол. Он подцепил кусок мяса, сильно подгоревший с одной стороны, и целиком запихнул его в рот.

Порожняк, на мгновение оторвавшись от созерцания окрестностей, глянул на своего нового телохранителя, брезгливо поморщился и опустил голову.

– Не кисни, шеф, – сквозь плотно набитый рот проговорил Зюзя.

– Звони Мельнику, – неожиданно сказал Порожняк, выбрасывая окурок в окно.

– Че, прямо сейчас? – чуть не поперхнулся Зюзя.

– Прямо сейчас, потом дохаваешь.

Отбойщик, с трудом проглотив застрявший в горле кусок мяса, пытался возразить:

– Может, рано сейчас? И на хрена нам Мельник?

– Не твое собачье дело, – резко оборвал его Порожняк. – Будешь шелестеть, скоренько по ушам схлопочешь.

Зюзя встал из-за стола, утираясь грязным полотенцем, развел руки в стороны, словно признавая свою вину.

– Нет проблем, шеф, мое дело маленькое.

Он вышел из кухни и через пару минут вернулся.

– Лады, шеф. Мельник через полчаса будет.

– Притянешь мне волыну. Только не какое-нибудь там говно китайское, а нашего родного, туляка.

Мельник, как всегда, немногословный и неразговорчивый, неожиданно возразил:

– Может, лучше «пээмку»? У нас еще парочка имеется. А туляк только один, номерной, который в прошлом месяце притаранили.

Порожняк с необъяснимой злобой выматерился, после чего, чуть успокоившись, сказал:

– Месяц прошел, а ты еще номера не спилил. Чем вы тут, бля, занимаетесь? «Дуньку Кулакову» гоняете?