Шрифт:
— Нет, не приходил.
И тут в двери в окружении ребят появился Тиша. Шел он быстро, склонив голову, под мышкой держал книжку про фельдмаршалов и на укоры и попреки друзей говорил:
— И ничего у меня не получится. Меня вчера научно проверили. Нет во мне таких способностей.
— Мы тебе поможем, Тишка, — говорили ребята. — Ты не дрейфь.
Тишка обернулся, разыскивая кого-то глазами. Удалов испугался, что его, и нырнул под стул. И увидел совсем близко от своей головы трепаную шевелюру Саши Грубина. Оказывается, тот тоже не хотел попадаться на глаза ребенку. Так они и просидели, пока не зажегся экран.
— Как ты думаешь, получится? — спросил Удалов Грубина, когда Чапаев на экране рассказывал о тактике с помощью картофелин.
— Не думаю, — сказал Грубин. — Не всегда можно вот так, руками, в душу лазить и подвергать все исследованию. Наверное, мы что-то погубили.
— Значит, ты веришь, что было?
— Верю.
Дальше они сидели молча. А когда настали последние минуты в жизни Чапаева, все ребята в зале начали кричать: «Держись, Василий Иванович! Еще немного осталось!» А другие кричали: «Тишка, давай!» И в этом крике раздался тонкий и грустный голос: «Не могу, ребята!» — «Давай-давай! — кричали другие. — Спасем Чапая!»
А тем временем голова полководца уже скрылась под водой, уже взяли враги верх над героем, и в зале поднялся вой, рев, шум, и Тиша даже привстал, а Грубин и Удалов, которые незаметно для себя орали вместе со всеми Тишке, чтобы он постарался, заметили, как Тишка поднял кулачонки, борясь с тяжелой правдой киноискусства, и тогда голова Чапаева поднялась снова на поверхности, навстречу Чапаеву с берега кинулись его друзья и соратники. И вытащили его на мелкое место. Чапаев остался жив.
Удалов с Грубиным подождали, пока все выйдут из зала. Удалов хотел было подойти к мальчику и укорить его за то, что вчера он себя не проявил, а сегодня вот проявил, но Грубин остановил его и сказал:
— Не лезь, Корнелий. Тут все сложнее, чем просто эксперимент. Понимаешь?…
Сны Максима Удалова
Обстановка была на вид непринужденной. Ксения Удалова вязала себе шапку из мохера, Корнелий Иванович с Грубиным смотрели по телевизору хоккейный матч, а Максимка готовил уроки и одним глазом следил за экраном. Но за внешним спокойствием этой картины скрывались бурные страсти. Аутсайдер выигрывал три шайбы у без двух минут чемпиона, а до конца игры оставалось восемь минут. Если так будет продолжаться, то удаловский «Спартак» получает реальные шансы, а грубинские без двух минут чемпионы остаются ни с чем.
Удалов ломал пальцы, а Грубин теребил кудри. Друг друга они в этот момент не любили.
— Нет, — сказал Удалов, — так быть не может. Такого счастья не бывает.
И посмотрел на часы.
— Все бывает, — ответил Грубин. — Ксения, ты нам чайку не поставишь?
Грубин старался владеть собой.
— Не бойся, дядя Саша, — сказал Максимка. — Победа будет за чемпионами. Сейчас они пять безответных загонят.
— Уроки делай! — взъелся на сына Удалов. — Не то в другую комнату выгоню.
— Гони не гони, — ответил Максимка, — а дядя Саша будет спать спокойно.
В этот момент чемпионы загнали первую безответную.
Удалов встал, подошел к столу, за которым сидел Максимка, и, взяв одной рукой его за ухо, а второй захватив тетрадь и учебник, повел сына вон из комнаты. Максимка не сопротивлялся.
— Что делать, — сказал он, — Джордано Бруно тоже на костре сожгли.
— Начитался, — заметила Ксения. — Теперь отцу грубишь.
В этот момент чемпионы отквитали еще одну шайбу. Удалов забыл о дерзости сына и бросился обратно к телевизору, чтобы своим присутствием как-то остановить неблагоприятное развитие событий. Он с отчаянием глядел на экран и подсказывал хоккеистам правильные действия, а хоккеисты-аутсайдеры его совершенно не слушались, растерялись и начали допускать такие ошибки, что комментатор был вынужден сделать строгий выговор за малодушие.
Матч закончился победой чемпионов с перевесом в две шайбы. Грубин мог торжествовать, но ему хотелось чаю, и он отложил торжество на следующий раз, потому что его друг Корнелий был вне себя от гнева.
Разлив чай по чашкам, Ксения позвала сына.
— Чай будешь пить, горе луковое?
«Горе луковое» несмело возникло в дверях. На лице его блуждала торжествующая ухмылка.
— Иди уж, — сказал отходчивый Корнелий Иванович. — Как ты догадался?
— А я во сне видел, — заявил ребенок, усаживаясь за стол.
— Бывают совпадения, — согласился Грубин.
— А я во сне видела, — сказала Ксения, — словно по нашей улице слон идет.
— Ну и что? — буркнул Удалов.
Он вспомнил, что «Спартак» лишается шансов, и снова помрачнел.
— А то, что картошка сегодня крупная в магазине была. Пять штук на кило. Слоны, а не картошка.
— Так ты во сне именно этот матч видел? — спросил Грубин.
— А какой же? Даже удивился: как во сне, пять шайб за семь минут.
— Врет, — сказал Удалов.