Но тут пришедший Удалов узнал первого Удалова.

Он, конечно, не поверил собственным глазам, потому что зажмурился и долго не разожмуривался.

А молодая жена лежала на ковре у его ног и почти не дышала.

— Слушай меня внимательно! — быстро сказал первый Удалов своему двойнику. Говорил он напористо, чтобы не дать двойнику опомниться. — Я — это ты, тут никакой мистики, одна наука. Все объясню потом. Возьми себя в руки, Корнелий.

— А она? — спросил, не разожмуриваясь, двойник.

— Римма пускай полежит в обмороке, — сказал Удалов. — Ничего не случится. Есть дела более важные.

— Вот это ты брось! — Двойник открыл глаза. Характер у него был удаловский, упрямый.

Он резким движением сбросил плащ, присел на корточки возле молодой женщины и взял ее пальцами за кисть руки. Слушал пульс.

— Ну что я тебе говорил? — спросил Удалов. — Нормальный пульс?

— Пульс слабый, — ответил двойник.

— Давай ее на диван положим, — предложил Удалов.

— Я сам, — сказал двойник. — Ты же грязный.

Он поднатужился, поднял крепкое молодое тело и дотащил его до дивана. Молодая жена не проявляла признаков жизни.

Сделав это, двойник обратился к Удалову:

— Ты чего здесь в одних трусах делаешь?

В голосе его прозвучала ревность.

— Не по адресу обращаешься, — ответил Удалов. — Ты не меня подозревай, а того, кто через окно сбежал.

— Через окно? — Двойник бросился к окну.

— Нет его там, — сообщил Удалов.

— А кто был?

— Кто? Сам небось знаешь.

— Честное слово, не знаю, — ответил двойник.

— Архитектор Оболенский.

— Так я и знал! — сказал двойник. — Козел старый!

— А ты чего хотел? — вскинулся Удалов. — Если старую жену на молодую поменял, учитывай риск. Сам небось не Аполлон.

— Да помолчи ты! — огрызнулся двойник. Он смотрел на свою молодую жену со странным чувством, которого Удалов разгадать не смог.

— Она думала, что ты обедать будешь в буфете, — добавил Удалов.

— Буфет кислотным дождем затопило. Сквозь крышу просочилось. Даже Сам без обеда остался, — ответил двойник. — А ты откуда?

— Знаешь что, — сказал Удалов, — можно, я помоюсь сначала?

— У тебя что, дома своего нет? — спросил двойник.

— Есть, но далеко, в трусах не добежать. А мне с тобой поговорить нужно.

— О чем? — Видно, двойник все еще был в шоке.

— Пойдешь со мной, — сказал Удалов. — Побудешь со мной в ванной, пока я буду мыться.

— Не хочу. Мне на совещание надо.

— Корнелий, не спорь — разговор у нас секретный. А секретные разговоры лучше вести в ванной, когда там вода течет и никто подслушать не может.

Удалов решительно пошел в ванную, двойник колебался. Молодая неверная жена лежала без чувств, неизвестно было, то ли ее жалеть, то ли убить.

Для начала он накрыл ее пледом, потом все же пошел в ванную.

Удалов включил газовую горелку, разделся. Двойника он не стеснялся. Двойник с удивлением смотрел на большую родинку под правым плечом. Понятно почему — наверняка у него такая же.

— Потерпи, — сказал Удалов двойнику. — Сначала ополоснусь.

— А ты Оболенского точно видел? — спросил двойник.

— Точно, — ответил Удалов. Щадить двойника он не хотел.

— Этого не может быть, — усомнился двойник. — Она меня любит.

— Дверь закрой на крючок, — сказал Удалов. — Чтобы Римма случайно не заглянула.

— Объясни, прошу, что это значит? — взмолился двойник.

— Все в свое время, — ответил Удалов, садясь на край ванны и указывая двойнику на табуретку.

Теперь они могли говорить, сблизив головы. Головы отражались в зеркале — это было видно обоим, и оба этому дивились.

«Ох и молодец Минц, — думал Удалов. — Вот гений человечества!»

«Что творится, — думал второй Удалов. — Неужели я сплю? Или это вражеская провокация?»

Но когда он попытался ущипнуть себя, Удалов сказал ему:

— Не старайся, все это объективная реальность. Я твой двойник из параллельного мира.

— Ага, — согласился двойник, но вроде бы не понял.

— Где Ксения? — спросил Удалов.

— Развод, — ответил двойник.

— А я в нашем мире с ней живу. И разводиться не собираюсь.

— Долг выше привычки, — сказал двойник.

— Ты меня удивил. Я, конечно, понимаю, что наша Ксения — не подарок. Но когда четверть века отбарабанили вместе… А где Максимка?