Гэбриэл расчесала щеткой волосы, но, по приказу Адама, не стала их подбирать, заново наложила косметику, взяла небольшую, но дорогую коробку шоколадных конфет, за которой Уэйн сам вызвался съездить в город, и сказала Адаму, что готова.

– Что, если я не понравлюсь твоей матери?

– Все будет хорошо, обещаю.

И, к большому облегчению Гэбриэл, он оказался прав. Вся неловкость в момент прибытия сразу исчезла, когда большой лающий комок золотистого меха накинулся на Адама.

– Это Пан, сын Марцыпана, того пожилого джентльмена, который принадлежит Фенни. Они жили в собачьей гостинице, пока мамы и папы не было, – сказал Адам, лаская возбужденного пса.

– Не позволяйте Пану прыгать на ваше красивое платье, – раздался чей-то голос. Гэбриэл подняла голову и увидела, что к ним направляется улыбающаяся загорелая женщина. Глаза женщины тепло светились из-под массы вьющихся седых волос.

– Мама, это Гэбриэл, – объявил Адам.

– Добро пожаловать во «Фрайарз-Вуд», моя дорогая. Я очень хорошо знаю вашего отца, – с улыбкой сказала Фрэнсис Дайзарт, протягивая Гэбриэл руку. – Адам говорит, что вы та самая талантливая леди, которая творит чудеса в «Хэйуордзе» с тех пор, как заболел Гарри. Как он сейчас?

– Быстро идет на поправку, – ответила Гэбриэл, начиная успокаиваться.

– Отличная новость. Заходите в дом, выпейте чего-нибудь. – Фрэнсис взглянула на сына. – Не волнуйся, Адам. С Гэбриэл ничего не случится, если она побудет со мной, пока ты примешь душ.

Вечер прошел с успехом не только потому, что оба родителя Адама оказали Гэбриэл теплый прием, но и потому, что Фрэнсис нашла заинтересованную аудиторию для просмотра множества фотографий ее внуков.

– И это лишь текущая серия, – снисходительно улыбнулся Том. – При малейшем поощрении, Гэбриэл, моя жена выложит все до одной, начиная с рождения.

Позже Фрэнсис подала ужин на кухне.

За едой говорили о предварительном просмотре, и в центре внимания был портрет Синглтона.

– Очевидно, вы унаследовали волшебный дар вашего отца, – заметил Том. – Адам говорит, картина была в ужасающем состоянии, когда он купил ее.

Гэбриэл порылась в сумке.

– Вот снимок, который я сделала до начала работы.

Том и Фрэнсис наклонились, чтобы рассмотреть фотографию.

– Неужели это та самая картина? – недоверчиво спросил Том.

– А что скрывалось в этой темной части? – спросила Фрэнсис.

– Еще одна красивая девушка, – довольным тоном произнес Адам, – плюс отражение их возлюбленного в зеркале на заднем плане.

– Их возлюбленного? – переспросила его мать, поднимая брови. – Звучит несколько оригинально.

Адам пересказал историю создания картины, описал их визит к мисс Скудамор.

– Ecли бы мое сердце не было уже отдано другой, – сказал он, улыбаясь Гэбриэл, – то я мог бы серьезно влюбиться в мисс Генриетту.

Том переглянулся с женой.

– Хотя мы не так уж долго отсутствовали, Фрэнсис, здесь, кажется, многое произошло.

Вечер прошел так быстро, что Гэбриэл огорчилась, когда наступило время ехать домой. Она в молчании просидела всю первую часть пути, пока Адам вез ее обратно в «Хэйуордз».

– Ну вот, – сказал Адам спустя какое-то время. – Было не так уж страшно, верно?

– Было чудесно, – сказала она со вздохом. – Мне очень понравились твои родители.

– Прекрасно. Ты им тоже. И предупреждаю тебя, Гэбриэл Бретт, что, как только пройдет аукцион, я намерен оформить наши отношения.

Когда они вошли в дом, Адам крепко обнял Гэбриэл и поцеловал.

– Я пригласил бы тебя остаться на ночь в Стейблз, но почувствовал, что тебе не захочется.

– Напротив, мне бы очень этого хотелось, – вздохнула она, прижимаясь к нему. – Но нужно дать твоим родителям время привыкнуть ко мне.

– Много времени им не потребуется, – уверенно заявил он. – Хочешь, я провожу тебя наверх и подожду, пока ты запрешься у себя в комнате?

– Не стоит. Сначала я выпью чаю и немного расслаблюсь. – Гэбриэл поцеловала его. – Можешь мне позвонить, когда доберешься домой.

После того, как он уехал, Гэбриэл раздумала пить чай и поднялась прямо наверх. Она вдруг ощутила такую усталость, что ей захотелось рухнуть на кровать, но едва она закрыла за собой дверь, как зазвонил ее сотовый телефон.

– Ну, наконец, – сказал знакомый голос, растягивающий слова. – Ты когда-нибудь интересуешься, не оставил ли кто тебе сообщений, солнышко?

– Джереми! Извини, я только что вошла.

– И была с этим Адамом, о котором ты упоминала?

– Да.

– Вероломное создание. Неужели ты забыла, что я приезжаю в Пеннингтон?