Когда большая крокодила

По улицам слона водила

То следом всякая мудила

Через неделю уж водила

Своего слоника

Как некий волк свирепый и худой

Бюрократизм который выгрызает

Гляжу на справочку, но Боже мой!

Вот из нее росточек выползает

Смеется, плачет, ручками плескает

И к солнцу тянется, и всякое такое

Ведь как убить живое!

Хоть и волк

Конечно

Когда бы вы меня любили

Я сам бы был бы вам в ответ

К вам был бы мил и нежн… да нет

Вот так вот вы меня сгубили

А что теперь?! — теперь я волк

Теперь невидим я и страшен

Я просто исполняю долг

Той нелюбви моей и вашей

Я певчим осмысленным волком

Пройду по родимой стране

И малою разве уловкой

Поймаюсь и станется мне

Представить, что будто не волк

А птица — и сразу весь толк

И смысл

Как бы смоется

Кошачьей походкой Большого театра

И нежными жабрами Малого тьятра

И детскими воплями Детского тьятра

Кошачьими жабрами малой дити

Проходит живая всего посреди

Махроть

Всея Руси

Ворон сверху покосился

На меня, да на меня

Я — одежды поправлять

Можт, пиджак перекосился:

Что ты, черный гад, воззрился

На меня, аль незнаком?

А он мне русским языком:

Да ты чего засуетился?

Просто сладким вдруг душком

Потянуло

Эко чудище страшно-огромное

На большую дорогу повылезло

Хвост огромный мясной пораскинуло

И меня дожидается, а я с работы иду

И продукты в авоське несу

Полдесятка яичек и сыру

Грамм там двести, едри его мать

Накормить вот сперва надо сына

Ну, а после уж их замечать

Чудищ

Олень, сова, медведь и кот

Собрались жизнь вести совместную

Неразличимую и вот

И получился чистый я

А я как раз наоборот –

Собрался жизнь вести раздельную

А тут и смена подоспела

Мне нежный голос комариный

Мне летним вечером и странным

То голосом мне шепчет Анны

То имя шепчет мне Марины

А то взлетая в поднебесье

Все звоном заполняет страстным:

Не плачь, дитя, не плачь напрасно

Твоя слеза на труп безгласный

Живой росой не упадет…

А то и вовсе пропадет

На каждый маленький укус

Нисходит с неба Иисус

На ранку молча он глядит

Она ж — как паучочек горький

Как тварь обиженная горько

Она бежит к Нему, бежит

Приласкаться

Моего тела тварь невидная

Тихонько плачет в уголке

Вот я беру ее невинную

Держу в карающей руке

И с доброй говорю улыбкой:

Живи, мой маленький сурок

Вот я тебе всевышний Бог

На время этой жизни краткой

Смирись!

Я вышел к подъезду из лифта и тут

Коня вороного подводят

Берут пистолет и курки его взводят

Коня убивают и в землю кладут

И землю хребтом разгребая

Оттуда змея гробовая

На лапах выходит — и ужас и жуть!

Мне страшно! я падаю! я ухожу

В раздумье!

Вот шагом строевым волчица

Проходит зимнею Москвой

За нею что-то волочится

Как красный на снегу подбой

Пред ней бегут все оробелые

Я подхожу к ней черно-белая:

Иди домой! — говорю

А где дом мой? — рычит она

Дом твой в доме отца твоего! — говорю я

А кто отец мой? — спрашивает

Кто отец твой? –

Кто отец мой? –

Тогда я — отец твой!

В пучинах жизни погибая

В московском проливном дожде

Как тут не вспомнишь Бао Дая

На светлом боевом коне

Как он летит и шашкой метит

В какой-то холмик земляной

Оттуда же большие дети