Моряки засели в кустах, словно охотники на птицу, но на этот раз добыча их была другая — как и предполагал Павлов, внимательно следя за перемещением фрегата в бинокль, тот двигался в сторону мели.

С момента, когда старлей открыл все кингстоны, прошло немало времени, и теперь корабль сел еще ниже. Ему было очень тяжело идти с таким грузом воды в трюмах, к тому же это значительно ухудшало управляемость. Ветра все так же не было, стоял полный штиль, поэтому фрегат тащился на одной только машине. Наконец корабль подошел к рифам и «благополучно» сел на мель, причем из-за низкой осадки вполне основательно.

Полундра был доволен тем, что предугадал действия кавторанга. Курсант же смотрел на него с уважением, подобным тому, как начинающий играть в шахматы пацан взирает на чемпиона мира.

— Теперь остается ждать, когда подойдут наши. — Полундра вспомнил, что вся команда корабля барахтается в утлом мотоботе без средств связи, и, помрачнев, сказал:

— Если, конечно, наши уже узнали о происшествии.

— А если нет, что тогда? — спросил Сухомлин.

Полундра не мог ответить на этот вопрос. Тем временем спокойствие на острове нарушал радостно бегающий Тузик. Собака наслаждалась солнцем и морем, которого совсем не боялась. Тузик явно засиделся без движения и теперь наверстывал упущенное, пулей летая от одного конца островка к другому и звонко лая на местных птиц.

— Привяжи-ка ты его, а то еще к воде выбежит и выдаст нас, — приказал старлей, — к тому же птицы от его лая разлетаются, это может выглядеть подозрительно.

Несмотря на отчаянное сопротивление, Тузик был привязан к пальме возле шлюпки.

— Охраняй! — приказал курсант.

Теперь пришла пора допрашивать Хеттифа. Его прислонили спиной к стволу пальмы и впервые со времени пленения достали изо рта кляп. Первые минуты три сомалиец разминал отекшие мышцы рта, отплевывался и тяжело дышал. Затем он зло и вопросительно посмотрел на моряков.

— Ну что, соколик, похоже, что ты созрел для задушевного разговора, — ласково произнес Полундра, — я бы тебя на дно отправил, да пока нельзя…

Сомалиец подозрительно вслушивался в незнакомую русскую речь, пытаясь уловить хотя бы по тону, что же говорит моряк.

— Ничего, поговорим по-другому, — ухмыльнулся старлей, переходя на английский, — откуда вы узнали о прохождении нашего корабля в тех водах?

Али сморщил лицо и злобно сплюнул. В другой ситуации можно было бы сделать вид, что английский язык представляет для него такую же тарабарщину, как и русский, но на паруснике он уже проявил свое знание языка Шекспира, пусть и далекое от совершенства.

— Ты не зыркай на меня глазенками-то, — произнес Полундра, — не поможет. Повторяю вопрос еще раз: откуда вы узнали про наш корабль, кто вам сообщил?

— Нет.

— Отвечай.

— Нет.

Точно так же словом «нет» сомалиец отвечал и на другие вопросы Полундры: что собирались делать с фрегатом пираты? Зачем они оставили на борту кавторанга? Куда направлялись? Али сидел с каменным выражением, напоминая пленного комсомольца на допросе в гестапо, и злобно стрелял глазами да презрительно плевал в песок. В конце концов терпение Полундры лопнуло, и он пару раз смачно приложился пудовыми кулаками по истощенному телу пирата. Этот не очень гуманный метод оказался более эффективным, чем уговоры. Непреклонный сомалиец наконец-то выдал хоть маленькую толику информации.

— Кто заказчик захвата корабля?

— Абдулла Хасан.

Это имя ничего не говорило Полундре, но он сразу его запомнил.

— Ты тоже запомни. Скорее всего, это один из местных предводителей боевиков, — обратился Полундра к Сухомлину, после чего продолжил: — Куда должен был направляться корабль?

— В порт Могадишо.

— С какой целью?

— Я не знать. Моя работа — взять корабль, дальше ничего не знать.

Павлов допустил, что в данном случае, скорее всего, так оно и есть — сомалиец не знал цели захвата, мелким сошкам не объясняют всей стратегии. Полундра знал одно: в таком состоянии, как сейчас, корабль до Могадишо не дойдет. А значит, неизвестный ему Абдулла из Могадишо в ближайшее время корабль не получит. Полундра выиграл то, что мог, — время. Это было крайне важно: ведь чем дольше просидит на мели корабль, тем больше шансов, что их кинутся искать и найдут свои, русские.

Нарушив планы пиратов и допросив одного из них, самое время было подумать о себе. Одна из проблем заключалась в полном отсутствии каких-либо продуктов питания. Правда, еду на острове еще можно было поискать: возможно, что-нибудь съедобное росло на пальмах, годились и плоды хлебного дерева. Летали птицы, но употребить их в пищу при всем желании было невозможно: во-первых, в магазине пистолета остался лишь один патрон, а во-вторых, звуки выстрела были бы слышны на корабле. Птицу придется готовить на огне, а это привлечет ненужное внимание. Нет, выдавать себя было недопустимо.

Отсутствие съестного — это полбеды. Гораздо худшим было то, что воды тоже не имелось. Пресных источников на острове не наблюдалось.

— Курсант, ты курс выживания проходил? — прервал невеселые размышления Сухомлина Полундра.

— Конечно, товарищ старший лейтенант. А что?

— Ну, вот теперь поймешь, зачем. Сиди, вспоминай пока правила.

Сказав это, Полундра вновь надел гидрокостюм, взял подводный пистолет, лежащий в шлюпке, и направился в море.

Пистолет для подводной охоты — довольно занятная вещица — представьте себе мощную мини-дрель, стреляющую гвоздями-«сотками». Вместо гвоздей, конечно, используются специальные металлические стержни, но эффект бывает тем же — положительным.