Шрифт:
— Снегом скриплю, сапожки пробую.
Уехала…
А навстречу Гусю — Таракан. Рыжий, с усами.
Идёт Таракан, шпоры звенят.
— Куда, Гусь?
— Сапожки обнашиваю.
Подкрутил Таракан усищи, пошёл…
Идёт Гусь, а тут, откуда ни возьмись, — Комар. Тоже в сапогах и при сабельке. Сапожки на нём бархатные, с ворсом.
— А мои лучше! — говорит.
И ножку-то на каблук поставил.
Но Гусь даже не заметил, мимо прошёл.
Бежал с сундучком на плече Поросёнок. Кафтанчик розовый и тапки на босу ногу.
— На поезд опаздываю! — кричит. — А ты куда, Гусь?
— Никуда. Сапожки разнашиваю.
Паровоз загудел, мыши в вагоны попрыгали. Поросёнок опоздал, сел на сундучок, плачет.
А Гусь идёт, не торопится.
Вылез из-под снега Глухарь — важная птица. Сам чёрный — глазищи красные.
— Ты куда, Гусь? Лес кругом, пропадёшь!
— Сапожки у меня, видишь? Обнашиваю.
Поглядел Глухарь, и верно — сапоги знатные. Бежал по лесу Медвежонок, волок в санках Ёжика.
— Здравствуй, Гусь!
— Здравствуй-здравствуй!
— Айда к нам чай пить!
— А что к чаю?
— Клюковка.
Стоит Гусь в красных сапогах, язык высунул, — думает.
— Да не сомневайся! Мы тебе и червячков дадим.
Поехали.
Ёжик с Медвежонком санки волокут, Гусь в санях сидит, красные сапожки выставил.
Всему лесу потом Ёжик с Медвежонком рассказывали, как к ним в гости Гусь в сапогах приходил. Да никто не поверил.
— Придумываете!
— Кот в сапогах — дело известное.
— А чтобы Гусь — ни за что не поверим!
Как Медвежонок перехитрил время
В восемь часов утра собрались на лесной опушке Ослик, Ёжик, Медвежонок, Белка, Заяц и Лиса, чтобы пойти в восемь часов вечера в гости к Слону.
— Но восемь часов вечера ещё далеко! — сказал Заяц. — Что же мы будем делать двенадцать часов?
— А очень просто! — сказал Медвежонок. — Нас — шестеро. Значит всем сейчас надо разойтись и каждому по отдельности просидеть два часа. А когда мы снова соберёмся, получится, как будто мы вместе просидели двенадцать!
И все разошлись в разные стороны.
Ёжик пришёл к себе домой, сел за стол и стал смотреть на часы-ходики. «Тик-так, тик-так», — роняли часы. А Ёжик подбирал минутки и, считая, складывал их перед собой на столе.
Ослик отправился к реке. Он вошёл в воду по колено и стал ловить губами солнечных зайцев. «В двух часах — сто двадцать минуток, — думал Ослик. — Когда я поймаю сто двадцать солнечных зайцев, как раз надо будет возвращаться на опушку!»
Белка вскарабкалась на верхушку сосны и спросила у Щегла:
— Ты знаешь, когда будет «через два часа»?
— Конечно!
— Тогда постучи ко мне в это время. — И Белка юркнула в дупло.
Заяц принялся бегать вокруг леса. Обежит круг и заглянет на опушку: не собрались ли?..
Лиса вышла на пригорок и села так, как будто она сидит по отдельности и одновременно — чтобы ей была видна опушка.
А Медвежонок никуда не пошёл. Он просто лёг спать у пенька, подумав: «Соберутся — разбудят!»
Первым на опушку пришёл Ослик со ста двадцатью солнечными зайцами в корзине. За ним — Ёжик с мешочком минуток через плечо. Щегол разбудил Белку — и она спустилась с сосны. Прибежал Заяц. Важно подошла Лиса.
И все стали будить Медвежонка.
— Пора! Вставай! Уже прошло двенадцать часов! Надо идти в гости к Слону! — кричали все разом, со всех сторон тормоша Медвежонка.
— А!.. Уже собрались? — сказал он, просыпаясь. — Ну, тогда идёмте к Слону! Только пусть никто не отстаёт, а то он скажет, что мы пришли раньше времени…
Кто это всё придумал?
И опять ушёл золотой солнечный день. И опять Медвежонок пришёл к Ёжику, потому что последнее время собирались у Ёжика. И опять Медвежонка ждало плетёное кресло рядом с плетёным креслицем, в котором уже сидел Ёжик.
Медвежонок поднялся по ступенькам, поглядел на Ёжика и молча кивнул.
— Садись, — сказал Ёжик. — А я уж думаю — когда ты придёшь?
Медвежонок сел.
Наступали самые замечательные осенние сумерки.
За маленькой сосной, за худенькой берёзой, на которой вдруг оказалось вдвое меньше ветвей, синела гора.
Медвежонок поудобнее устроился в кресле и стал глядеть на гору, на небо, на слабо шевелящиеся под ветерком хрупкие ветки берёзы.
Было так хорошо, так спокойно, и небо было такое далёкое, что казалось, навсегда уже на нём застыли облака.