— Игнатиус… — прошептал он. — И он мертв, тоже…

— Он был застрелен прямо перед моим домом — по той же причине, что и ваша дочь.

— Перед вашим домом? — спросил он. — А нам ведь этого не сказали, да?

Он теперь смотрел на Конни Мизелль. Она кивнула.

— Да. Об этом не сказали.

— А с кем вы говорили — с лейтенантом Синкфилдом?

— Да, с Синкфилдом. Он позвонил прошлой ночью довольно поздно. Фактически, часа в два ночи. Но мы были еще на ногах — играли в бридж с Кьюком и его женой. У нас в последнее время не так часто бывают гости, и было очень приятно. Мы как раз заканчивали, когда он позвонил. Мне было очень жаль услышать такое про Игнатиуса. На самом деле я никогда не одобрял его кандидатуру, но он был такой забавный … И Каролина ведь его любила, да?

— Очень, — сказала Конни Мизелль.

— Может быть, Кьюк и сегодня зайдет, опять поиграем в бридж? — спросил Эймс.

— Не думаю, дорогой, — сказала она, и, посмотрев на меня, добавила:

— Кьюк — это Билл Кьюмберс. Он был административным помощником у сенатора.

— Хотите еще что-нибудь спросить у меня по поводу Игнатиуса? — сказал сенатор.

— Нет, — сказал я и поднялся. — Похоже, мои вопросы иссякли.

Сенатор не встал. Он смотрел куда-то в сторону. На пианино, наверно.

— Когда я ушел из Сената, у меня осталось, откровенно говоря, не так уж много занятий. Прежние друзья как-то уже и не хотели иметь со мной никаких дел… Вы не думайте, я их за это не виню. Но Игнатиус, бывало, заскакивал сюда, и мы с ним выпивали по рюмочке… или по две… Он мне рассказывал всякие истории про Биафру. Врал много, без сомнения, но все ж занятно… Такой, знаете, был человек — вроде и мерзавец самый настоящий — но ужасно обаятельный, и Каролина его очень любила…

По щеке сенатора побежала слеза. По правой. Не думаю, что он знал об этом. Он посмотрел на меня и сказал:

— У бедного парнишки совсем не было денег. Я позаботился о расходах на его похороны. Хочу, чтобы он лежал рядышком с Каролиной… Я думаю, это же будет хорошо, ведь так, мистер Лукас?

— По-моему, это будет просто замечательно, сенатор, — ответил я.

Чем ниже опускался лифт, тем глубже я погружался в уныние. Терпеть не могу убивать время зря — а экс-сенатор Роберт Эймс убил мое время абсолютно впустую. Сломать всю свою жизнь ради стройной фигурки и хорошенького личика… Ну и что? Разве он первый? Правда, надо еще умудриться сделать это настолько тупо. Как можно быть таким болваном? — я никак не мог понять…

И конечно, никаких такси на горизонте не наблюдалось. Все в полном соответствии с моим поганым настроением. Машину сегодня взяла Сара. Я пробормотал несколько грязных ругательств в ее адрес — и решил, что ничего не остается, кроме как выпить пару капель… Или уж как пойдет.

Однако, взглянув на часы, я обнаружил, что еще нет 11. Конечно, в Уотергейте найдутся и ресторан, и бар. Но кто даст гарантию, что в такое время они не окажутся закрытыми (назло мне, конечно же)?

— Желате прокатиться, мистер Лукас?

Голос мужской, откуда-то из-за спины. Я обернулся. Это был Артур Дейн, личный сыщик для высших слоев общества. «Расследования с соблюдением всех требований осторожности и конфиденциальности. Поиск мужей, сошедших с пути истинного. Улики, запечатленные на фотопленку. Консультация — бесплатно! Заходите, мы ждем вас». Что ж, по крайней мере кто-то, с кем можно «выпустить пар».

— Кататься нет желания. Есть желание немного выпить.

Он озарился улыбкой, словно в полной мере понимал мое состояние.

— Я знаю одно тихое местечко. Не возражаете, если я вам составлю компанию?

— Какое удачное совпадение! — сказал я. — А вы что, держите здешнее любовное гнездышко под круглосуточным наблюдением?

Он снова улыбнулся.

— Моя машина совсем рядом, — сказал он. — А совпадения никакого нет. Я вас искал.

— Откуда ж вы узнали, где надо искать?

— Мне сказал лейтенант Синкфилд.

— Замечательно, — сказал я. — Ладно, поехали в вашу забегаловку.

У Дейна оказался «Кадиллак». Из небольших, но смотрелся он вполне приятно — как раз настолько, чтобы не смущать его клиентов, если им приходилось парковаться под одним "порт-кошером". [9] С машиной Дейн управлялся не очень хорошо. Он вел ее как человек, никогда особо не интересовавшийся автомобилями.

Бар, в который он меня привез, стоял на Пенсильвания Авеню, в восьми или девяти кварталах к западу от Белого Дома. Располагался он в в типичном здании "старого города" и слыл "пристанищем для одиночек". «Прибрежная полоса» — чем не название для бара? По-моему, не хуже любого другого.

Мы заняли кабинку и сделали заказ длинноволосому официанту. Я заказал мартини. Дейн — импортное пиво. Во всем заведении мы были единственными посетителями.

Первым делом я хорошо отхлебнул из своего стакана, нимало не побеспокоившись о том, чтобы сказать Дейну «Ваше здоровье!» или что-нибудь в этом духе. Вкус был какой-то не такой, и поэтому я сделал еще глоток. Дейн к своему пиву пока не притронулся. Он наблюдал за мной.