Шрифт:
Окружающие дружно захохотали. Самошкин покрутил кончики усов, достал из кармана клетчатый платок, вынул из него ордена и с важным видом принялся натирать их до блеска.
Нарастающие свистящие звуки заставили людей втянуть головы в плечи, но снаряды, пролетев над траншеей, разорвались где-то поблизости. Осколки, фыркая, пронеслись над головами. Немцы начинали свой ночной методический обстрел. Из блиндажа первого взвода послышались звуки баяна. Пели песню. Подойдя ближе, Борода узнал голос Рогачева.
– Гм… – удивился летчик, заглядывая в блиндаж, – и здесь баян нашел…
В землянке, за дверью, занавешенной плащ-палаткой, полулежа расположился политрук. Склонив на плечо перевязанную голову, он что-то быстро писал. Рогачев, подняв глаза к потолку, смотрел в одну точку, и из-под его пальцев лились мягкие, задушевные звуки вариаций на русские темы. Несколько матросов в расстегнутых бушлатах сидели и задумчиво слушали.
Рогачев внезапно оборвал мелодию и, аккомпанируя себе, запел песню воздушных стрелков:
Крутится, вертится «ил» над горой,Крутится, вертится летчик-герой,В задней кабине сидит паренек.Должность у парня – воздушный стрелок.Последние слова песни потонули в грохоте взрывов. Между бревен потолка посыпалась земля.
– Ишь, сволочь, бесится как! – злобно процедил кто-то сквозь зубы.
– Самодеятельность на время свертывается, – объявил Рогачев, передавая баян матросу, и встал.
Землянка вздрагивала от взрывов.
Перед Хазаровым по команде «смирно» стояли Оленин и Зандаров. Лица обоих выражали смущение и крайнюю растерянность.
До тех пор, пока Оленин, передвигая карандаш по карте, докладывал командиру полка о произведенной ими разведке дороги из Керчи на Владиславовку, все шло хорошо. Хазаров одобрительно кивал головой, изредка уточнял сведения коротким вопросом, довольный выполнением задания. Сведения, добытые летчиками, были очень ценны для командования. Но как только Оленин стал рассказывать о том, как они, возвращаясь обратно, встретили противника и с ходу атаковали его, подполковник удивленно вскинул брови и нахмурился.
– Самолет сбит, – доложил Оленин, обводя всех присутствующих торжествующим взглядом.
Хазаров нахмурился еще больше.
– Давая задание, я предупреждал вас, чтобы никаких катавасий во время разведки не затевать, – сказал он недовольным тоном. – Тоже «ассы»… Хорошо, что так кончилось! А если бы самих сбили. Командованию нужны разведданные, а не ваши турниры. – Времени у них другого нет самолеты сбивать! – продолжал подполковник и, помолчав немного, более миролюбиво добавил: – Ну, добро, сбили – туда ему и дорога. Победителей, как говорят, не судят. За отличное выполнение задания представлю к награде. Товарищ Рогозин! – позвал он капитана. – Подготовьте наградной материал на обоих.
– Есть подготовить!
– Но!.. – повернулся Хазаров к летчикам и многозначительно поднял палец. – Предупреждаю, чтоб впредь никто не смел во время разведки отвлекаться от основной задачи. На вашу долю фашистов хватает в любом вылете…
– Так мы же, товарищ подполковник, не отвлекались. Все получилось как-то мимоходом, – оправдывался Оленин. – Наскочили на него совершенно случайно. Ну как было не сбить? Пальцы сами нажали гашетки…
– Ну, добро… Какой же это самолет вы сбили? Летчики переглянулись, словно говоря друг другу: «Ну, держись! Начинается!»
– Оленин, я вас спрашиваю, – повторил Хазаров уже громче.
– Видите ли, товарищ подполковник… – смущенно начал Оленин и замолчал.
– Тут такое дело, – спеша ему на выручку, заикнулся было Зандаров, но Оленин незаметно дернул его за рукав, и он прикусил язык.
– Ну? Что вы мямлите, как школьники на экзаменах? Сбили и сами не знаете кого? – с раздражением спросил Хазаров.
Летчики потупили глаза.
Хазаров пристально посмотрел на них и спросил уже с иронией:
– А может быть, вам это приснилось? А?
– Нет. Самолет сбит натурально, – уверенно пробасил покрасневший Зандаров.
– Какой тип?
– Неизвестный, товарищ подполковник! – выпалили оба в один голос.
На командном пункте послышался смех.
– Вам, которые сбили его, неизвестен? Так откуда же он будет известен нам, когда мы в глаза его не видели?
– Я сделал серию фотоснимков. Прошу дать приказ лаборатории проявить пленку, – поспешно доложил Оленин.
– Не лезьте поперед батьки в пекло. Сам знаю. А пока фотоснимки будут расшифровывать, вам придется заняться более доскональным изучением силуэтов вражеских самолетов. А то вы скоро «юнкерса» с воробьем путать начнете.